Метод Чу

"Ничто не вредит чувству безопасности сильнее, чем нападение в собственном доме." ( Сериал "Мыслить как преступник") – Ваньнин, ты оказался прав. И я бы дал тебе доступ к делу... – начал Ли Фенг. – Но... – продолжил Чу Ваньнин. Хуа Бинань, Чу Ваньнин и Мо Жань сидели в кабинете главы Пекинской полиции. Атмосфера повисла очень напряжённая. Вэйюй уже рассказал полицейским всё, что мог, и теперь спокойно смотрел на Ваньнина. Омега за работой вполне мог стать отдельным фетишем для Мо Жаня. Он по себе знал: чтобы добиться успеха в любой профессии, необходимы холодная голова и трезвое мышление. Какие бы проблемы и тревоги тебя ни терзали, ты должен уметь собраться. Но у Чу Ваньнина, в отличие от того же Мо Жаня, менялся даже характер. Он начинал гораздо больше говорить. И в его речи было столько сарказма, что казалось, он накапливает его в периоды своего молчания. Такой уверенный в себе, знающий, что в своём деле он лучший. И как же с этим контрастировало его обычное поведение. Будто внутренние демоны уходили в спячку до следующей охоты на очередное чудовище. Мо Жаню очень хотелось узнать обе стороны Чу Ваньнина лучше. Он уже любил каждую из них и поэтому волновался. Ши Мэя скоро выпустят. Значит ли это, что его отношения с Ваньнином начнут развиваться дальше? Альфа понимал, насколько данные мысли эгоистичны, но ничего не мог поделать со своей ревностью. Стоило ему вспомнить, что друг детства поцеловал его возлюбленного, как внутри всё скручивало. Благо Мо Жань теперь, подобно хорошо выдрессированной собаке, не рычал и сдерживал свои эмоции. Не позволяя себе же разрушить то хрупкое доверие между ним и Чу Ваньнином. – Появились причины, по которым я не могу этого сделать, как бы сильно ни хотел, – произнёс Ли Фенг, крутя в руках конверт. Бумага уже смялась в нескольких местах. – Я с Ши Мэем не состою в родственных связях. И даже если он имеет отношение к делу, то только косвенное. По закону я могу принимать участие в деле. И я всего лишь консультант, – ответил Чу Ваньнин. Ли Фенг выглядел как-то непривычно серьёзно, его движения были слегка дёргаными. Ваньнин почувствовал напряжение начальника, но не мог найти причин для него. Да, дело непростое. Оказался замешан служитель закона. Но не сказать, что такие дела были редкостью, да и против Ши Мэя сейчас нет улик. Так что, по сути, всё приобрело классическую для их дел форму. – Дело не в этом. Боюсь, это касается тебя. Это копия письма, что пришло в участок вчера вечером. Я даю его тебе, потому что ты подписывал соглашение о неразглашении информации, касающейся дел. Молодые люди, прошу прощения, но эта информация слишком личная. Мо Жань понимающе кивнул, Хуа Бинань сложил руки на груди, вздохнул и направил взгляд на читающего Чу Ваньнина. В этом движении было что-то нетерпеливое. Хуа Бинань не вызывал у Мо Жаня чувства угрозы, но реакция Ваньнина и отсутствие запаха заставили альфу насторожиться. В мире, где у каждого был свой индивидуальный запах и членов одной семьи можно было определить по аромату, люди, скрывающие запах, смотрелись странно. Конечно, были сферы, где запахи было необходимо скрывать: парфюмерия, различная химическая промышленность, но даже люди, работающие там, вне рабочего места старались придать себе хоть какой-то запах. Благо сейчас есть столько способов для этого. Различные шампуни, гели для душа, духи с феромонами. Хуа Бинань же не пах вовсе, даже отголосков аромата не было. Но вроде бы брат Ши Мэя парфюмер. Это всё объясняло. Надоело просто возиться с собственным запахом, вот и решил, что лучше и вовсе не пахнуть. Тем более Хуа Бинань уже не молод. Наверное, решил полностью посвятить себя работе. Чу Ваньнин побледнел, стоило его взгляду пройтись по первой строке. С каждым прочитанным словом омега становился всё бледнее. Его дыхание стало громким и поверхностным. Оно стало больше похоже на всхлипы. Мо Жань только хотел коснуться омеги, но Ли Фенг подошёл и положил руку на плечо Ваньнина. – Прошу, скажи, что это неправда, – попросил омега, крепко сжимая послание в руке. Слеза скатилась по бледной щеке омеги. – Ваньнин, если бы я только мог. Я обещаю, мы найдём его... Ли Фенг не успел договорить. Чу Ваньнин резко встал с места и выбежал из кабинета. Мо Жань вышел за ним. Альфа не знал, что случилось, но явно что-то очень страшное. Когда уже его любимого оставят в покое?! Ваньнину стало плохо. Его желудок, как всегда бывало в стрессовых ситуациях, дал знать о себе первым. Его тошнило, тошнило при одном только взгляде на этот проклятый листок бумаги, зажатый в его руке. Желудок уже полностью опустел, но чувство тошноты не прошло. Хотелось вывернуть не только его, но и вообще всего себя. Чтобы мысли, чувства, воспоминания – всё это оказалось в унитазе. В голове раз за разом мелькали воспоминания из детства. Безумный взгляд через разрезы маски, ненавистный голос, чужие отвратительные прикосновения, поглаживания, которые были болезненней ударов. Ваньнину казалось, что он вырос, что взял всё это под контроль, что он может себя защитить. Но нет. Он ничуть не изменился. Чу Ваньнин как был напуганным ребёнком, так им и остался. Омега сел на грязный пол туалета и пустым взглядом смотрел на лампу, светящую грязным жёлтым светом. Нет. Это не так. Нужно собраться. Не ради себя, ради остальных. Взять себя в эти отвратительно трясущиеся руки. Чу Ваньнин подавил уже бесполезный рвотный позыв и встал на ноги. От резкого движения в глазах потемнело, да и в мыслях тоже. После кратковременной тьмы грязно-жёлтый свет стал ещё ненавистнее. Мо Жань решил подождать омегу у входа в туалет. Вэйюй понимал. Омега не захочет, чтобы он видел его таким слабым и уязвимым, но Мо Жань просто не мог оставить его одного. Альфа вздрогнул, услышав, как хлопнула дверца. Ваньнин всегда был бледным, но сейчас его кожа стала белее бумаги в офисе Мо Жаня. Взгляд опухших глаз выглядел пугающе равнодушно. Лоб омеги слегка блестел от выступившего пота. Альфа, не говоря ни слова, наблюдал, как омега приводит себя в порядок. Ледяная вода вернула хоть немного красок на лицо Ваньнина. Детектив достал из растрёпанного пучка карандаш и переделал причёску. Мятная жвачка отправилась в рот. Омега снова стал похож на себя. Собранный, строгий к себе и другим. Но Мо Жань знал: это ширма, попытка хоть как-то обуздать ситуацию. Стоит хоть немного ковырнуть этот тонкий слой самоконтроля, как всё начнётся заново. – Может, стоит позвонить твоему брату или родителям? – тихо спросил Мо Жань. – Не надо. Зажигалка есть? Родители... Его семья. Он теперь не может вернуться домой. Ему нужен Чу Ваньнин. Все, кто рядом с ним, в опасности. Омега не может допустить трагедии опять. Нужно думать, что делать, и быстро. Мо Жань молча протянул зажигалку омеге и начал прощупывать карманы в поисках сигарет, но Чу Ваньнину они оказались не нужны. Омега, держа письмо за самый кончик, поджëг его. Ваньнин смотрел, как пламя сжирает послание. Конечно, это было порывистое бесполезное действие. Оригинал у Ли Фенга. Но Ваньнину было важно хоть как-то выразить свой протест, показать, что он больше не боится и не будет слепо подчиняться. Даже если это не совсем правда. Чу Ваньнин отпустил бумагу лишь тогда, когда пламя обожгло его пальцы. Слова безумного обожания и любви отправились тлеть в раковину. – Я сам им всё расскажу. Голос Чу Ваньнина тихий, но он заставил Мо Жаня вздрогнуть. Если бы он мог хоть что-то, хоть как-то помочь. – Ваньнин, ты в порядке? Я могу как-то.... – Я найду его. На лице омеги не было злобы, таким же голосом он ведёт беседу за чашкой чая. Ваньнин несколько секунд рассматривал пепел, осевший уродливой грязью в белой раковине. Чу Ваньнин посмотрел на Мо Жаня. Его взгляд чуть потеплел. Будто ему удалось удержаться у самого края ямы, ведущей в бездну безумия. – Тебе не нужно волноваться. Не смотри на меня так, – сказал Чу Ваньнин и оставил на лбу Мо Жаня несильный щелбан. Альфа вышел из оцепенения и почти купился на эту нежную успокаивающую улыбку. Он чувствовал, что запах Чу Ваньнина изменился. Нет. Аромат постоянно менялся едва уловимо, однако это с потрохами выдавало нестабильное состояние хозяина. Ваньнин злился, боялся. Это абсолютно нормально, учитывая ситуацию. Мо Жань мог только догадываться, какой ужас захватил сердце его любимого. Наверное, что-то подобное испытывают люди, оказавшиеся посреди океана, замечая плавник акулы, рассекающий воду в считаных метрах от них. – Ваньнин, могу я кое о чём тебя попросить? Мо Жаню тоже было страшно. Альфа понимал, что ничем помочь не может. Если он влезет, то помешает. Пока этот ублюдок на свободе, Ваньнину и его семье угрожает опасность. Мир давно доказал, что деньги – это щит, но при должной хитрости и сноровке его можно обойти. И единственный способ избавить их от этой опасности – изловить мерзавца. Мо Жань насмотрелся в интернете фотографий с мест преступлений, в расследовании которых участвовал Ваньнин, и сейчас так ясно представил труп Ваньнина, лежащий в корявой позе где-нибудь в лесу, что по телу прошлись мурашки. Боже... Что-то внутри говорило, что альфа этого не переживёт. Не физически, но морально. Мо Жань прекрасно понимал, как собственная семья его любит и какую боль им принесёт смерть Вэйюя. Но в сердце навсегда останется дыра. На секунду возникло желание схватить Ваньнина, закинуть на плечо и запереть в каком-нибудь бункере до тех пор, пока ублюдка не найдут. Мо Жань разглядывал Ваньнина, всё ещё бледного, растрёпанного. Хотелось рыдать от сочетания успокаивающей улыбки и совершенно пустых заплаканных глаз. Альфе всегда был важен внешний вид омеги или девушки. Сейчас же это полностью потеряло значение. – Да, конечно. – Пожалуйста, будь осторожен. И помни, что у тебя есть я, – тихо сказал Мо Жань. Это было похоже на поскуливание щенка, которого оставлял хозяин. – Ты не даёшь мне об этом забыть. Он не хочет меня убивать, судя по письму, и семью мою он трогать не будет. Это он ранил Ю Линг. Он сказал, что передумал убивать её. Его одержимость – одновременно моя защита и проклятье, – ответил Чу Ваньнин, будто прочитав мысли альфы. Омега против своей воли посмотрел в сторону раковины, где остались чёрные разводы от пепла. Мо Жаня его слова успокоили мало. *** В участке царила странная тишина. Все ожидали следующего удара. Никто не мог догадаться, откуда придёт угроза. В своём письме убийца признался, что "подражателем Мэнсона" был он. Также он сказал, что именно он подвигнул Фа Шена на убийства и недвусмысленно намекнул, что таких сторонников, ждущих его сигнала, много. А это значит, что полиция имеет дело с целой сектой серийных убийц, готовых по приказу своего лидера утопить город в крови. Для расследования данного дела быстро сформировали группу из лучших сотрудников. И, конечно, их пришлось посвятить в прошлое Чу Ваньнина. Всех поразило то, какого рода чувства Коллекционер – так прозвали убийцу из-за вложенной в письмо мëртвой бабочки – испытывает к Чу Ваньнину. Одно дело если бы это был вызов, соревновательный интерес, но слова в письме больше напоминали бред умалишённого, любовную горячку, не иначе. Так извратить слова любви, превратив их в отвратительное, пропитанное похотью месиво, ещё нужно постараться. "Ты всегда был моей самой большой ценностью. Я любил тебя всегда. Даже когда ты дёргался от моих прикосновений. Помнишь, как я дул на твою коленку, когда ты поранился, играя со мной в догонялки? Ты был такой очаровательный в детстве." Понимая, что речь шла о насильно удерживаемом ребёнке, всех передёрнуло от отвращения. Чу Ваньнин прекрасно знал, чего все ждали. Следующего трупа. Омега пытался относиться к этому делу так же, как и ко всем остальным, однако не мог. Отсутствие информации сыграло с омегой злую шутку. Неизвестность – пытка. Ваньнин боялся, а страх притуплял охотничьи инстинкты. Семье Ваньнин, конечно, всё рассказал, и были приняты дополнительные меры защиты. Больше камер и охраны. Сначала изменения были незаметны, но каждый день в ожидании неизбежной трагедии будто высасывал из него силы. Омега плохо спал и ел. Дома он не чувствовал себя в безопасности. Каждый шорох, скрип превращался в шаги и тяжёлое дыхание. Паранойя всё нарастала. Чу Ваньнин не мог оставаться один, но и рядом с семьёй ужас его не отпускал. Кошмары съедали его по ночам. Часто Лэй, спавший в соседней комнате, стал просыпаться от криков брата. Даже ночник перестал помогать. Любая тень, любое тёмное место вызывали тревогу. Встречи с психологом стали даваться с трудом: эта женщина будто не понимала того, что Ваньнин медленно сходил с ума. Если раньше были хоть какие-то шансы убедить Ли Фенга подключить его к расследованию, то теперь они свелись к нулю. "Ваньнин, ты наверняка сам понимаешь, что болен." Эти слова больно ударили по Ваньнину. Конечно, он это знал. Он серьёзно начал обдумывать возможность лечения в больнице. Да, это всё равно, что побег, но он убегал всю жизнь. Что-то подсказывало, что там, среди его собратьев по болезни, Ваньнин свихнётся окончательно. Он хотел чувствовать себя хоть немного нормальным. Полное безумие. Этого от него и ждал Коллекционер. Ай...Очаровательная проститутка, которая помогала однажды вести лекцию Чу Ваньнину, была не столь очаровательна с разрезанным от уха до уха ртом. Рядом с трупом опять нашли записку: "Теория – это хорошо, но практика – ещё лучше". Это чудовище знало всё. Бабочки не было, ведь Ай сама ночная бабочка. Место убийства было грязным. Сразу стало понятно, что убил не Коллекционер, а один из его последователей. Заранее написанное письмо убийца просто положил рядом с трупом. Он будто дрессировщик, скармливающий своим львам мясо. Чудовищно. В Чу Ваньнине будто что-то оборвалось, когда он увидел труп Ай в морге. Омегу вызвали для опознания. Он разглядывал тело, и внутри всё стало невыносимо тяжёлым. Хотелось просто лечь на пол прямо в морге, погрузиться в забвение. В глазах то и дело темнело, только невероятная выдержка удерживала его у самого края темноты. Омега не знал, что ему делать. Даже если Ваньнин умрёт, не сделает ли это только хуже? Не спровоцирует ли это Коллекционера на новые убийства? Его жизнь – это сплошные попытки удержаться на грани, но и его смерть – не спасение. Так что же ему делать? Ваньнин чувствовал себя наполненным до краёв сосудом: последняя капля и... Он сам не знал, что случится. Но на той стороне нет света, только... А что там? Как же он устал. *** Ночью успокаивающий, монотонный шум дождя в доме Мо Жаня прервал звонок. Альфа на ощупь нашёл в темноте телефон. – Ваньнин не у тебя? – спросил Чу Лэй, едва Мо Жань поднял трубку. Его голос был чуть хриплым и полным беспокойства, на фоне шумел дождь. Альфа звонил с улицы. Вэйюй сразу скинул одеяло, провёл рукой по лицу, прогоняя сонливость. – Нет. Что случилось? – Его нет в своей комнате. Все вещи здесь. Боже, он ушёл в пижаме в дождь. По камерам это произошло три часа назад. Мы всей семьёй с охраной его ищем. На фоне Мо Жань услышал голоса Ван Мэйли и Чу Веймина. Ю Линг отправили в больницу где-то в Европе, так что её там не было. Это к лучшему. – Есть какие-то места, которые стоит проверить? Он ушёл пешком, Ваньнин не мог уйти очень далеко. – Он в детстве лунатил, но никогда не выходил из дома. Вокруг нашей земли только лес. Ещё дорога от нас в город. Но нужно идти несколько километров, чтобы дойти до неё. – Я проедусь по этой дороге и осмотрю обочины. Вы осматривайте лес. Если не найдём его через полтора часа, вызывайте полицию, – сказал Мо Жань, накидывая пальто. *** Мо Жань ехал по дороге очень медленно, вглядываясь в зловещую темноту леса. Альфе ещё никогда в жизни не было так страшно. А если с ним уже что-то случилось? Всё что угодно, лишь бы он был в порядке. Мо Жань ведь чувствовал, что что-то не так. Чувствовал... Ваньнин медленно увядал. Его собственная семья ничего не могла, что же мог он? Боже, ну пожалуйста. Где же он? Ещё ливень, как назло, мешал обзору. Господи, пожалуйста... Вспотевшие ладони противно скользили по кожаному рулю. "Ваньнин, умоляю, найдись. Я не смогу без тебя. Я всё сделаю, только найдись." Пожалуйста, Господи. Альфу уже слегка потряхивало. Холодный пот выступил на лице мужчины. Сердце Мо Жаня на секунду упало куда-то вниз, когда в чаще мелькнуло что-то светлое. Альфа выбежал из машины, бросив её на дороге. Боже, пожалуйста, пусть это будет он. "Всё, что угодно. Пусть это будет мой Ваньнин," – всё, о чём думал Мо Жань. Под ливнем он промок за считаные минуты, ноги вязли в грязи, но альфа не замечал этого. – Ваньнин! Надрывный крик Мо Жаня прорвался через пелену дождя. Светлое пятно замерло. Ваньнин... Альфа схватил омегу, сжимая в тяжёлых крепких объятьях. Боже, он весь холодный и насквозь промок. Его запах, такой любимый. Альфа несдержанно провëл носом по шее омеги. Нашёл. Мо Жань его нашёл. Горячая слеза скатилась по замёрзшей щеке альфы. Липкий страх медленно начал отпускать Вэйюя. Господи, он ещё и босиком. Мо Жань поднял омегу на руки, пытаясь хоть немного согреть продрогшее родное тело своим теплом. Альфа сразу заметил, насколько оно стало легче. Возлюбленный, дрожа, прильнул к груди мужчины. – Мо Жань? Что ты здесь делаешь? А где мы? – спросил Чу Ваньнин с искренне удивлённым взглядом. – Ты ничего не помнишь? – сказал Вэйюй, опуская Ваньнина на переднее сиденье в автомобиле. Альфа скинул пальто и накинул на Ваньнина. На заднем сиденьи нашлась сумка, с которой альфа обычно ходил в спортзал. Мо Жань достал оттуда сменные носки и большое махровое полотенце. Вэйюй надел на ноги омеги носки. Ступни Ваньнина все были в мелких царапинах и порезах. Мо Жань смотрел на них несколько секунд. Раны Ваньнина ощущались болезненнее собственных. Не время жалеть себя, нужно согреть Ваньнина. Мо Жань взял полотенце и укутал ноги омеги. Из-за шока любимый не сопротивлялся. – Я... Апчхи.... – Сейчас включу обогрев, – произнёс Мо Жань, погладив Чу Ваньнина по влажным волосам.