Метод Чу

"Здесь – его охотничья зона. Ему здесь спокойно и комфортно, как дома. Здесь он свой. Хищники тщательно выслеживают добычу. Они выбирают местечко в зарослях и ждут." (Джеймс Кэрол, из книги «Сломанные куклы») — О чём Вы хотели поговорить? Ваш звонок был весьма неожиданным. В этот раз от Хуа Бинаня пахло духами, что не укрылось от носа Ваньнина. — Я бы хотел поговорить с Вами насчёт Ши Минцзина. Меня беспокоит его эмоциональное состояние. У нас весьма непростая в этом плане работа. На него многое навалилось, — пояснил Чу Ваньнин, садясь за стол напротив Хуа Бинаня. Тот выглядел так, будто на свидание пришёл, а не в участок полиции говорить о состоянии своего брата. Идеально выглаженный серый костюм, уложенные волосы, духи. Мужчина действительно красив, обходителен, вежлив, но от него мороз по коже. — Вы так о нём заботитесь. Понимаете, мы хоть и братья, но я прилично старше, и Ши Мэй не всё мне рассказывает. Хотя, кажется, я догадываюсь о причине того, почему я здесь. Мой милый брат впервые полюбил и столкнулся с отказом, — усмехнувшись, ответил альфа, чуть более свободно усаживаясь в кресле. Время близилось к вечеру, и за окном, и в кабинете стоял полумрак. Однако никто из присутствующих мужчин не потянулся включить свет. Они будто не замечали отсутствия освещения. Чу Ваньнин положил голову на сложенные в замок руки. Была бы его воля, мужчина перед ним был бы мёртв. Но приличия, законы... Мо Жань останавливали. — Так Вы в курсе. Я просто за него волнуюсь, сами понимаете, правду он мне сейчас не скажет, — легко улыбнувшись, произнёс омега. — Понимаю. Не стоит волноваться. Ши Мэй взрослый мальчик, переживёт. По себе знаю, любить трудно, разрывать связь ещё труднее. Бинань чуть наклонил голову в сторону. Будто хищник он разглядывал Ваньнина с каким-то охотничьим азартом. — Вы любили? Как закончилась Ваша история? Простите за излишнее любопытство, — спросил Чу. Глаза Ваньнина сверкали, будто глаза кота в темноте. Омега смотрел исподлобья, стараясь не упустить ни одного движения. — О, моя история ещё не закончилась. Поделюсь с Вами одной пикантной подробностью. Мой возлюбленный прилично младше меня. Чуть старше Ши Мэя. И, конечно, все мои попытки помочь, научить чему бы то ни было разбивались о детский бунт. Жестокий и беспощадный. Бинань засмеялся, вспоминая, видимо, особенно забавный момент. Ваньнину много стоило изобразить искреннее удивление, он прекрасно знал, о ком вспоминает Хуа. В мыслях Ваньнина лицо Бинаня изуродовано длинным порезом от уха до уха так же, как было у Ай. Глаза омега тоже бы выколол. — Не ожидал от Вас подобной истории. Весьма интересно. И что же сейчас с ним? — Он ушёл. Но я уверен, повзрослев, он всё осознал и скоро вернётся. Он поймёт меня. Знаете, когда я первый раз его увидел, я не думал о романтике. Мне хотелось стать для него отцом, которого он заслуживал, — Хуа Бинань неосознанно наклонился вперёд. — Подарить любовь, которую он, очевидно, не получал. Однако когда я увидел, каким он растёт, как расцветает, превращаясь в интеллигентного, полного страсти и любви омегу, мои чувства начали меняться. Я был рядом с ним, думаю, он это всегда знал. Ваньнин сжал подлокотники кресла, но взгляд не отвёл. Этот ублюдок... — Романтично. — Очень. — Знаете, — Ваньнин снова взял ситуацию под контроль, — я думаю, мы с вами похожи. Омега встал из-за стола и обошел его, подходя ближе к Бинаню. Тот тоже встал, заинтересованный действиями Ваньнина. Два хищных взгляда встретились. "Обожаю тебя." "Убью тебя." Ваньнин оперся поясницей о стол. Бинань не смог сдержать хитрую заинтересованную улыбку. Он разглядывал лицо Чу, явно еле себя контролируя, его взгляд то и дело падал на губы омеги. — И в чём же мы похожи? — спросил альфа, наклоняясь ещё чуть ближе, чтобы лучше расслышать ответ. Его дыхание обожгло губы Ваньнина. Омега подавил отвращение. — Я тоже предпочитаю помладше. Бинань отстранился и рассмеялся. Его малыш.... Ваньнин просто поразителен. Восхитителен. *** Стоит отдать Мо Жаню должное. После всей шокирующей информации, которая вывалилась на него, альфа держался неплохо. В этом львиная доля заслуги Ваньнина. Он чётко разъяснил, что и как должно произойти дальше, что Мо Жань должен делать и как себя вести. Конечно, иногда Вэйюя накрывала волна стыда за то, что его омеге сейчас приходится тащить на себе ещё и своего альфу. Ведь Мо Жань должен вести в отношениях, но вместе с этим он испытывал небывалое спокойствие. Впервые, состоя в отношениях с кем-либо, альфа позволил себе быть слабым. В кабинете Мо Жаня раздался звонок. — Зятёк, ты там в офисе плесенью не покрылся? — спросил Чу Вэймин с явной усмешкой в голосе. "Зятёк?" По губам Мо Жаня скользнула улыбка. После всего произошедшего Мо Вэйюй стал частым гостем в доме семьи Чу, и иногда компанию ему составляли Мадам Ван, Сюэ Чжэньюн и Сюэ Мэн. — Сегодня вернулся А-Лэй, и мы всей семьёй сейчас на охоте. Ваньнин уже здесь, приезжай. И лучше предупреди, что завтра тебя тоже не будет. — Я только рад, но мне нужно съездить домой за подходящей одеждой. — Сразу сюда. Для тебя уже всё купили. Так что отмазаться у тебя не выйдет. Через час на крышу твоего здания прилетит вертолёт. Так что предлагаю уже начинать собираться, — произнёс мужчина и сбросил звонок. Интересно, почему же Ваньнин ему ничего не сказал об этом? Спросит, когда они увидятся. Вертолёт? Что это за глушь, если нужен вертолёт, чтобы туда добраться? *** Полёт длился действительно долго. Мо Жаня высадили на небольшой поляне у окраины леса. Стояло небольшое количество деревянных домиков, судя по всему, это база для охотников. Однако людей не было видно. Чу наверняка арендовали всю базу. — Мо Жань, давно не виделись. Как ты? — поздоровался Лэй, протянув руку для приветствия. — Всё своим чередом. Как поездка в штаты? — ответил альфа, отвечая рукопожатием. — Неплохо. Отец хочет больше вложить в развитие филиала нашей компании там. Поэтому теперь я буду часто туда летать. Много недочётов, если честно, но будем работать. Твоя одежда вон в том домике. Ваньнин подобрал всё на свой вкус, — с улыбкой произнёс Чу. Мо Жань также не смог удержать уголки губ, скользнувшие вверх при упоминании любимого. — Кстати, а где он? — В лесу, конечно. Он этот лес знает как свои пять пальцев. Его учили там охотиться. Был долгий перерыв в несколько лет. Теперь его оттуда силком не выгонишь. Но скоро должен вернуться, скоро начнёт темнеть. Сейчас сезон охоты на зайца, — провожая альфу до указанного домика, произнёс Лэй. — А Ваньнин хорошо стреляет? Мо Жань видел, как омега стреляет в тире. Но одно дело — неподвижная цель, а тут заяц, который явно не будет сидеть на месте. — Он почти не промахивается, — гордо ответил альфа. — А вообще увидишь, на ужин у нас будет дичь, которую Ваньнин поймает. И я уверен, на завтра останется, если не на больше. Мо Жань зашёл в домик и увидел, помимо обещанной ему одежды, аккуратно сложенной на постели, вещи Ваньнина. Судя по всему, этот домик выделили им. Мо Жань почувствовал себя странно. В дикой природе именно львица занимается охотой, пока лев сидит на своей территории. И сейчас их с Ваньнином пара будто стала отражением этого факта. Мо Жань ждал дома, пока его омега охотился. Это почему-то звучало... сексуально. Мо Жань соскучился. Странно звучит, учитывая, что они живут под одной крышей. Но после всей той жестокости, всех тех отвратительных тайн, которые вскрылись подобно гнойным мешкам, заниматься чем-то грубым и резким не было желания. Конечно, секс не исчез из их жизни. Просто он превратился в мягкий, неторопливый акт успокоения, спасения. Это было прекрасно, но свою натуру не спрячешь. Что Ваньнину, что Мо Жаню этого быстро становилось мало. Их страстный нрав желал большего. Чтобы до чужой кожи под ногтями, до кровавых полос на спине, чтобы голос охрип, выдавая и невольно рассказывая остальным людям неприличную правду. Впитать, присвоить, забрать себе саму суть любимого человека. Чтобы из акта успокоения и заботы секс снова стал актом любви. Чтобы снова любить, любить страстно, безумно, так, как только они умеют. Мо Жань посмотрел на себя в зеркало. Чёрная футболка, куртка и широкие штаны с камуфляжным принтом, чёрные берцы. Всё идеально подошло по размеру. Это даже не удивительно, Вэйюй в Ваньнине не сомневался. Услышав звуки на улице, альфа вышел из дома. Все члены семьи Чу и несколько людей из обслуживающего персонала базы стояли на улице. Только Ю Линг не хватало. Она всё еще на лечении в реабилитационном центре за границей. — Мо Жань! Ваньнин весь перепачкан и растрёпан, но явно доволен. Чего только стоит его яркая улыбка. У альфы не было и шанса не улыбнуться в ответ. На плече омеги висела винтовка, Вэйюй никогда не привыкнет к виду своего омеги с оружием. Ещё в первый раз этот образ поразил его в самое сердце, а со временем укоренился в нём и превратился в настоящий фетиш. Сейчас же, видя Ваньнина при оружии и в камуфляже, Мо Жань чувствовал, как кровь приливает к щекам и туда, куда должна приливать кровь альфы при виде своего омеги. Отец аккуратно взял у сына оружие, пойманную дичь, видимо, уже забрали работники базы. И наконец Ваньнин посмотрел Мо Жаню в глаза, и что-то дрогнуло в сердцах обоих, будто соединилось в целое, найдя покой. Они всегда испытывали это чувство, глядя друг на друга. — Тебе очень идёт. Всё подошло по размеру? — спросил омега, подходя ближе. Сейчас запах Ваньнина прикрыт запахом грязи, пота, дичи, и он, будто понимая это, не кинулся в объятия любимого, не желая пачкать. Но у Мо Жаня были противоположные мысли на этот счёт. Да, запах трудно назвать приятным, но он был... диким. — Да. Всё идеально. Как ты? Понравилось? — произнёс мужчина, сжимая омегу в своих объятиях. Ваньнин на секунду замер, но быстро отошёл и положил руки на плечи Мо Жаня, сжимая в ответ. — Да. Я соскучился по этому чувству. Это не то слово. Сейчас сезон охоты на зайцев, но в лесу Ваньнин также выследил оленя. Их нельзя сейчас стрелять, поэтому Чу просто наблюдал через прицел, смотрел. Ему нравилось чувство спокойствия, самоконтроля. Да, он нашёл, видел в прицел, но способен сдержать себя от выстрела. Охотничий азарт был, но он не застилал разум, направлял инстинкты в нужную сторону, но не мешал им. — Ужин будет через два часа, — объявила Ван Мэйли. *** — Я в ванну. Мне нужно вымыться к ужину. От меня ужасно пахнет. Я так устал. Отвык от беготни по лесу, — разминая плечи, произнёс Ваньнин, заходя в домик. — Ты чудесно пахнешь. Кстати, кого поймал? — плюхаясь на кровать, ответил альфа. — Несколько зайцев. Сейчас можно некоторые виды птиц стрелять, но я решил, что отправлюсь к ним завтра. Если хочешь, можешь со мной. Куртка охотника с тяжёлым звуком упала на пол. Не успел Мо Жань ответить, как его прижали к постели. Альфа не слишком удивился. Он уже был знаком с этой привычкой Ваньнина. Омега мог долго кружить вокруг альфы, подобно акуле, выжидающей момент для атаки. А потом "нападал", ведомый приливом нежности и желания. Такая "охота" часто переходила в страстный секс прямо на полу. Но сейчас омега лишь улыбнулся и нежно потёрся кончиком носа о нос Мо Жаня, завершая нападение невесомым поцелуем туда же. Ваньнин сейчас такой... невероятный. Дикий хищник, вернувшийся с охоты к своему хозяину и теперь ластящийся подобно домашней кошке. Кое-где на одежде виднелись капли животной крови, и на руках, если приглядеться к тёмным перчаткам, тоже немного было. Она была уже подсохшей, но наверняка размажется красивыми разводами, когда Ваньнин будет пытаться оттереть её. К этому хотелось прикоснуться. Тоже испачкаться в этой опасности и пороке, зная, что за этой агрессией его милый, нежный, любвеобильный омега. Который опасен для всех, кроме своего альфы. Вэйюй только поднял руки, чтобы прикоснуться к бёдрам Ваньнина, сейчас скрытым объёмными штанами, но любимый быстро отстранился. — Я в душ, не скучай. Не скучай. Легко сказать. Ваньнин, должно быть, из-за усталости не заметил, чем обернулась его очередная шалость. Потому что Мо Жань не собирался скучать, он собирался трахнуть своего Ваньнина, прижимая его к стенке душа, испачкать, покрыть, пока в его омеге снова не заснули инстинкты до следующей охоты. Он помнил, каким "животным" может быть Чу Ваньнин. Как он умеет кусаться, вызывая томную, горячую боль, заставляющую удовольствие ударить в голову. А как он потом эти укусы зализывает, будто извиняется за то, что, играя, переборщил. Царапается... Обычно со спины Мо Жаня не сходили следы удовольствия Ваньнина, но в последнее время его кожа была противно и неправильно гладкой и чистой. Мо Жань словно голый, словно опять ничей. Дверь скрипнула, привлекая внимание хищника. Не то чтобы Мо Жань планировал скрываться. — Мо Жань? Из-за того, что Ваньнин закатывал рукава куртки, на кожу действительно попала кровь, которую он, сняв перчатки и бросив их на пол, планировал смыть. Глубокий поцелуй обжег губы. Мо Жань высунул кончик языка, позволяя любимому посасывать его. Он знал, как ему это нравится. Ваньнин широким движением прошёлся по щеке альфы, облизывал, тоже скучал. Прогнулся в спине, прижимаясь ближе. — Я грязный. Мо Жань только хитро улыбнулся. Он помнил, что однажды Ваньнин произнёс похожие слова отнюдь не с пошлым подтекстом, и был рад, что изменил оттенок фразы. Мо Жань большим пальцем прошёлся по щеке профайлера, собирая и размазывая всё ещё влажный след грязи. Плавное движение, и вот у него на лице тоже лесная земля. Взгляд напротив полыхал огнём. Хочется. Ведь разрешили. Хозяин разрешил себя испачкать. Ваньнин грубее, резче притянул к себе, пачкая Мо Жаня ещё сильнее оставшейся на руках кровью. Со стороны они, должно быть, выглядели как одержимые, что недалеко от истины. Альфа подхватил омегу на руки, заставляя обхватить свою талию ногами. Хищное рычание на ухо ласкало слух. Резкая боль в плече отдавала мазохистским наслаждением во всём теле. Через футболку укусил. Нетерпеливый. Непослушный. Родной. Мо Жань прижал тело любимого к двери и потерся об него сквозь одежду. Вызывая скулёж. Посмотрел в глаза, в которых сейчас было больше животного, чем человеческого. Оба не хотели в постель. Там слишком мягко, слишком удобно, слишком по-человечески. — Я так соскучился. Мо Жань глядел в светлые глаза и находил там понимание. — Я люблю тебя, — слова были сказаны прямо на ушко и достигли сердца, души. Мо Жань провёл по губам Ваньнина большим пальцем, омега послушно открыл рот, позволяя протолкнуть глубже, чуть прикусил, но больше ласкал нежным языком. И смотрел, не отрываясь, взглядом, полным возбуждения, обожания, подчинения. Мо Жаня каждый раз крыло от осознания, что это всё его, для него. Хищник, но всё равно домашний и любящий. Опасный, но Мо Жаню никогда не навредит. Будто львица признаёт главенство льва и полностью подчиняется. Очередной толчок через одежду, задушенный стон. Мо Жань в буквальном смысле почувствовал этот звук кожей. Слюна уже текла с подбородка омеги. Блять, какой же он... Футболка альфы наконец-то на полу рядом с перчатками. Мо Жань не без удовольствия заметил, как поплывший от возбуждения взгляд скользил по его коже. Вэйюй с ума каждый раз сходил. Омега, который вздрагивал от слишком громких звуков, к которому ещё недавно сам альфа боялся прикоснуться, так ему доверял теперь. Вручал себя полностью, без сомнений. — Если бы ты только понимал, что со мной делаешь, — сказал Мо Жань, расстёгивая брюки омеги. Ваньнин недовольно застонал, когда перестал чувствовать вкус любимой загорелой кожи. Но Мо Жань заставил его об этом забыть, нырнув рукой в штаны. Там уже влажно, липко, приятно, горячо. — Ах... Мо Жань, — простонал имя, зажмуриваясь до звëзд перед глазами. Цеплялся, хватал, тëрся об альфу, будто самка лесного зверя в течку. Адреналин после охоты и инстинкты, помогающие найти добычу, ещë не сошли на нет и растекались лавой в крови. Большая, горячая ладонь ласкала член омеги так, что голова кружилась. Каждое резкое движение у Ваньнина в штанах сопровождалось звонким, хлюпающим звуком и стоном омеги. Они одни, поэтому сдерживать голос нет смысла. — Ещë... Пожалуйста... Ещë. Просил, умолял, и Мо Жань просто не мог отказать. Поцеловал. Мокро. По-собачьи высовывая язык. Чтобы вылизывать, ласкать, буквально трахать любимый рот. Слюны много, и она смешивалась с грязью, кровью. Заводит. — Любишь меня? — Мо Жань спросил, отрываясь от губ. С удовольствием отмечая, как Ваньнин тянется, не желая разрывать поцелуй. Мягкий язык заменили два пальца. Мо Жаню нравилось чувствовать стоны Ваньнина на самых кончиках. — Ммм... Ах... — Ваньнин простонал в ответ, кивая, насколько это возможно. Вылизывал руку, показывая преданность. Мо Жань провёл языком по шее, чувствуя соленость пота, заставляя омегу закатить глаза. И снова движение всем телом, впечатывающее омегу в дверь. Альфа приспустил с Ваньнина штаны вместе с нижним бельëм и наконец коснулся кожи ягодиц, почти грубо сжимая в своих руках. Его Ваньнин обильно тёк. Пальцы, обильно смоченные слюной, легко проникли внутрь. Боль в плече обжигала. Чу воспользовался тем, что его рот больше не терзали, и впился в плечо Мо Жаня. — Господи... — простонал Мо Жань. И больно, и приятно. Так может быть только с ним. — Пожалуйста... Ну пожалуйста... Ах... Омега цеплялся за плечи альфы, будто тот мог позволить ему упасть. Мо Жань языком чувствовал бешеный пульс своей пары. Вэйюй, несмотря на бушующую страсть, медленно положил омегу на пол и наконец-то полностью раздел. Презерватив предусмотрительно находился в кармане брюк альфы. Губы ощутимо сжали сосок омеги, заставляя выгнуться всем телом. Они оба знали, что от соития на полу останутся синяки, но им было всë равно. — Мо Жань... Умоляю... Пожалуйста. Твою мать. Мо Жань никогда к этому не привыкнет. Альфа чувствовал острые коготки на спине, но за возбуждением не ощущал боли. И снова поцелуй, доводящий до края. — Да... — простонал, наконец-то ощущая в себе своего Мо Жаня. Ваньнин пытался насадиться сам, но звонкий приятный шлепок по бедру заставил остановиться. — Непослушный, — Мо Жань с удовольствием растянул слово, резким толчком входя до конца. Пелена будто застилала глаза. Грубее, жëстче, глубже. Хотелось так. Невыносимо. И Ваньнин с поплывшим от похоти взглядом ни черта не останавливал. Облизывался. Боже... — Господи... Мо Жань... Ах... Ещë. Сильные руки держали под коленями, приятно сжимая, сдерживая от лишних движений. Резкие, частые, но глубокие движения сводили с ума. Ваньнина втрахивали в пол, в ответ он мог лишь скулить и отдавать себя. — Я люблю тебя. Если бы ты только знал, как сильно я тебя люблю, — Мо Жань смотрел в глаза и брал. Брал так, будто этот раз последний. Нетерпеливо. Хотя оба понимали, что это лишь начало, и от этого вело обоих. Смазка хлюпала между телами. Смотреть вниз, туда, где соединились тела, — одно удовольствие. Там влажно и липко. Движения становились ещë агрессивнее. Губы снова нашли друг друга. Они не закрыли глаза. Смотрели, не отрываясь. И как же это... нужно. Они грязные, потные, липкие, будто звери, нашедшие друг друга по запаху. Покрывали друг друга укусами, стараясь удержать свою пару. Мо Жань провёл языком по щеке своего хищника, не прекращая грубые движения. — Мо Жань, не могу... Ещë немного. Альфа тоже был на грани, но уже знал, что одного раза мало. Резкий толчок, приносящий омеге оргазм. Сколько бы раз Мо Жань ни видел эту картину, она никогда не надоест. Его также хватило ненадолго. Он кончил, сжимая любимого в тяжëлых объятиях. Оба не хотели отрываться друг от друга. Касание обнажённых тел, следы их общего безумия на полу, скомканная одежда — картина, которую только их любовь могла создать. Мо Жань вновь поцеловал, но гораздо спокойнее, буквально урча в чужие губы. Оба нехотя отстранились, и в глазах напротив прочитали одно и то же. "Ещë."