Метод Чу

"Я обещаю тебе билеты в первом ряду на фильм твоей жизни." — Ваньнин, на Мо Жане микрофон и наушник. Я понимаю, тебе очень трудно. Но мы можем помочь ему отсюда. Он ясно дал понять, что тебе нельзя входить. Если ты войдёшь, он может убить и Мо Жаня, и Сюэ Мэна, и ещё тридцать студентов. Ли Фенг почувствовал, как Ваньнин ослаб в его руках. Омега растрёпанный, вспотевший, лицо бледное, а глаза глядят на дверь, за которой скрылся Мо Жань. Сердце Чу бьётся где-то в голове, заглушая все звуки, оно считает их неважными. Всё, что важно, ушло. Полицейские отпустили ослабевшего омегу. — Мо Жань, слышишь нас? — спросил переговорщик, проверяя связь. — Да, — ответил мужчина, судя по помехам, поправляя микрофон и наушник. Ваньнин вздрогнул. Когда это закончится? — Нужно вывести большую часть заложников оттуда. Как только они выйдут, мы штурмуем здание. Просто веди диалог с ним, мы скажем, что нужно говорить. — Понял. Я вхожу в лекторий. На входе два человека. Ваньнину ничего не сказал. Всё, что надо было, уже сказано. У Чу внутри всё замерло. Ничто не мешает Хуа Бинаню убить Мо Жаня, как только он откроет дверь. Скрип двери ещё никогда не звучал так зловеще. — Сними бронежилет и наушники. Поживее. Я хочу поговорить именно с тобой. Не хочу слышать те заготовленные фразы, которые они тебе нашёптывают. Мо Жань помедлил и глазами нашёл Сюэ Мэна. — Давай же. Если бы я хотел пристрелить тебя сейчас, пуля уже была бы у тебя в башке. Не волнуйся, они будут нас слышать, — произнёс Хуа Бинань, намекая на телефон. — Я включу громкую связь. Мужчина выполнял указания и не сводил глаз с брата. Сюэ Мэн также был не в силах оторвать взгляд. — Ты обещал отпустить всех. Отпусти, и мы поговорим. — Я всегда держу своё слово. Я их отпущу, но только я не говорил когда именно. Ваньнин зажмурил глаза. Ну конечно. Не могло быть всё так просто. Студенты — его прикрытие. — Мы уже знакомы. Но впервые встретись лицом к лицу. Хуа Бинань, держа пистолет в руках, сел на одну из парт. — О чём ты хотел поговорить? — Понимаешь ли, ты мне немного мешаешь. Я хочу убить тебя. Но перед этим я хочу понять, почему он связался с тобой. Ты, наверное, согласишься, что Ваньнин достоин лучшего, а ты под это понятие, увы, мало подходишь. Мне интересно, что в тебе такого. Когда я это выясню, я отпущу всех, включая твоего брата, и убью тебя. Можешь начинать. Я весь внимание. Бинань показательно снял пистолет с предохранителя и положил на парту дулом к Мо Жаню. — Я не знаю. Я не знаю, что Ваньнин во мне нашёл. — Ну что же, это был весьма короткий разговор. Бинань снова взял оружие, направил дуло на Мо Жаня. — Я не знаю за что, но он любит меня. — О, поверь, это не так. Много лет прошло, и ему трудно пока это осознать, но он любит меня и всегда любил. — Ты сам в это не веришь. Ты устроил всё это, чтобы убрать меня. Но если Ваньнин меня не любит, зачем так напрягаться? Лицо Бинаня на секунду неприязненно исказилось. Мо Жаню удалось задеть его за живое. Да, альфе было страшно, однако, услышав слова преступника, в нём проснулась злость. Он ничего не знает и не понимает. Этот человек просто не способен понять то, что между Мо Жанем и Ваньнином. — У тебя слишком раздутое самомнение. — Ты понимаешь, что он будет со мной, что он выберет меня. И ты боишься. Поэтому ты хочешь убрать меня. Иначе получить Ваньнина ты не способен. — Я не буду спорить. Я вижу, в нашем случае это весьма бесполезное занятие. Всё, что я хочу, — это убрать лишнее. Не более того. Считай это личной неприязнью. Развяжите ребят, они, должно быть, испугались, — отдал приказ Хуа Бинань, но он по-прежнему держал Мо Жаня на прицеле. — Ваньнин, это ведь неправда. Ты не любишь его? Ответь, и он свободен. Ваньнин, пытаясь сдержать всхлипы, ответил: — Не люблю. Ты прав. Слова резанули язык. Настолько противоестественны они были для омеги. — Я так и знал. Смешок, и раздался выстрел. Крик боли Мо Жаня и студентов, которые, перепуганные, выбегали из кабинета. — Свободный не всегда значит живой. *** В душе Ваньнина что-то оборвалось. Ноги, ватные и слабые, непозволительно медленно несли его к зданию университета. Сердце, казалось, не билось. *** — Мо Жань, держись, слышишь меня!? Сюэ Мэн подлетел к брату. Взгляд его бегал от раны на груди к лицу. Он не знал, на что стоит смотреть. Его накрывала истерика. Руки с поразительной скоростью испачкались в крови. — Сюэ Мэн, могу я... — попытался выдавить из себя слова мужчина. Но невыносимая боль в груди не дала договорить. — Не говори ничего. Просто смотри на меня, ладно? Всë будет хорошо, — пролепетал Сюэ Мэн, глядя в глаза брата. Он боялся, что если отведëт взгляд, то они закроются. Уже навсегда. — Ваньнин, он... — Ты сам скажешь ему, что любишь его. — Он это знает. Прошу, не перебивай меня хотя бы сейчас. Я хочу попросить тебя, — боль снова пронзила тело. Стало так холодно. — Присмотри за ним. Пожалуйста... — Ты сам. Сам присмотришь. — Мама... Слëзы Сюэ Мэна капали, впитываясь в рубашку брата, смешиваясь с его кровью. Весь ад вокруг, бегущие студенты, ворвавшиеся спецназовцы — всë это будто происходило далеко. Он даже не слышал, как подбежал Чу Ваньнин. *** — Прошу прощения, но мы не можем впустить в палату людей, которые не приходятся пациенту родственниками, — извинялась медсестра, глядя на омегу, белая рубашка которого была перепачкана кровью. Ваньнин не стал спорить, сил на это не было. Он просто сел на пол недалеко от палаты Мо Жаня. Недалеко, но сейчас она недоступна для него. Из лепета медсестры Ваньнин понял, что состояние его любви нестабильно. Он может умереть в любую минуту. Готов ли Ваньнин снова наблюдать, как его любимый человек умирает? Нет. Возможно, поэтому он не стал истерить и требовать пустить его в палату. Внутри ощущалась пустота, просто ничего. Ваньнин не хотел плакать, не хотел ничего. Возможно, до шокированного сознания просто не дошло то, что произошло, а возможно, Ваньнин отказывался в это верить. Внутри лишь одна тишина: нет мыслей, нет грусти, нет смысла, нет Мо Жаня. Сюэ Мэн появился как-то неожиданно. Резко. Он сбежал, едва медики закончили его осмотр. — Профессор Чу, как Мо Жань? Вы были у него? — Я не знаю... Не пустили. Впервые его речь столь заторможена и бессмысленна. Весь Ваньнин какой-то... медленный. Будто застыл во времени. — Ваньнин, Вы в порядке? Сюэ Мэн решил, что собственное имя привлечёт больше внимания. В порядке ли Ваньнин? В порядке... Да, ему просто нужно... нужно, чтобы Мо Жань был в порядке. А ему плохо... Значит, и Ваньнин не в порядке. Чу медленно отрицательно мотнул головой. Но, видимо, до его застывшего организма это оказалось слишком, либо же до мозга начала доходить суть происходящего. Темнота. Всё потемнело, и даже крик Сюэ Мэна не успел долететь до сознания. *** — Думаешь, это нормально? Я не знаю, что с ним будет, если... Боже, ты его не видела. Голос брата тяжело проникал в сознание, заставляя проснуться. Он дома. Судя по всему, Лей разговаривал с сестрой. — Он проснулся. Я потом перезвоню, — сказал Лей, сбрасывая звонок. — Как ты, братишка? Ну и напугал ты нас всех. Лей положил руку на лоб приоткрывшего глаза брата. — Мо Жань... Голос хриплый и уставший. Измотанный. — Пуля прошла рядом с сердцем, но чудом всё обошлось, жить он будет. Со стороны Ваньнина послышался всхлип. Один, другой. По щекам медленно потекли слёзы. Внутри будто что-то разжалось. — А-Нин... — Я так... так сильно испугался. Он лежал там, а я опять... опять не знал, что мне делать. На лице вместе со слезами появились и краски. Чу Ваньнин не мог остановиться, и тихий плач быстро превратился в рыдания. Омега отвернулся, пряча лицо в сгибе локтя. Лей ничего не говорил, давая брату выплакаться. Он по-прежнему не знал, что делать с этими отношениями. С одной стороны, очевидно, что Мо Жань абсолютно искренне любил Ваньнина, но с другой... Привязанность брата к альфе была... Нет, всё было правильно, так, как и должно быть. Они оба изменились друг для друга, и пытаться их разделить уже бесполезно. Во всём происходящем виноват один человек. Мо Жань поступил верно, Лей и сам бы сделал ради брата и сестры то же самое. — Ты сделал всё правильно, — тихо произнёс Лей, присаживаясь на край кровати, где отдыхал омега. — Я хочу его увидеть. *** — Могу я увидеть Ваньнина? — спросил Мо Жань, стараясь медленно сесть на кровати. Он более-менее пришёл в себя на третий день после операции. Самое страшное позади, но впереди непростое восстановление, и не только физическое. — Боюсь, сейчас нет. Ему стало нехорошо, и Чу Лей забрал его домой. Решили, что лучше вам обоим прийти в себя, а потом увидеться. Он так перенервничал и так сильно испугался, — ответила мадам Ван, дежурившая у постели Вэйюя. Женщина сама ещё в шоке от всего происходящего. Она могла потерять обоих своих сыновей. Она вот уже несколько часов не отходила от постели Мо Жаня, она просто не могла отойти. А вдруг, пока её нет, случилось бы что-то? Сюэ Мэн вышел купить кофе для себя и матери и должен вернуться с минуты на минуту. Но сердце женщины испуганно билось, сколько бы раз она себе ни повторяла, что всё позади. С Сюэ Мэном надо поговорить. Тот хоть и не пострадал физически, морально был подавлен. Мо Жань на слова мадам Ван промолчал. Он видел Ваньнина перед уходом, слышал его. Крик любимого до сих пор звучал в ушах. Вэйюй должен был помочь брату, и омега должен понять его как никто другой, но... Столько боли. Это неправильно. Всё происходящее было неправильно. Сюэ Мэн зашёл в палату, держа два стаканчика с кофе. Мо Жаню кофеин сейчас противопоказан. Видеть своего яркого, шумного, высокомерного брата таким подавленным, бледным мучительно. Но главное — он живой. Остальное можно пережить. Всем вместе пережить. — Как ты? — спросил альфа, отдавая стаканчик матери. — Жить буду. Самое страшное позади, — слегка улыбнувшись, ответил Мо Жань. — До свадьбы заживёт, да? — разбавила обстановку женщина. — Может, и не успеет. И Сюэ Мэн, и мадам Ван удивлённо посмотрели на мужчину. На минуту наступила тишина. — Можно войти? Мо Жань вздрогнул, услышав родной голос. Ваньнин. — Да. Конечно, — ответил Вэйюй, сжав во всё ещё слабых руках больничное одеяло. Омега бледный, под глазами залегли тени, выдававшие не лучшее состояние Ваньнина. Ранили Мо Жаня, но ощущение, что больнее было его любимому. Альфа не знал, с чего начать разговор. Всё и так ясно, но нужно сказать так много. — Мы вас, пожалуй, оставим, — тактично произнесла мадам Ван, вставая со стула и утаскивая за руку младшего сына. Дверь скрипнула, закрываясь. — Как ты? — тихо спросил Ваньнин, продолжая глядеть в стену. Он не мог заставить себя взглянуть на возлюбленного. Стоило взгляду коснуться родной фигуры, как в голове тут же мелькали воспоминания. Они размыты — так мозг пытался защитить от травмы своего хозяина. Но присутствие Мо Жаня возвращало им яркость и резкость. — Всё обошлось. Жизни ничего не угрожает, но меня здесь оставят ещё примерно на две недели. Хотят посмотреть, как заживает. Всё хорошо. — Ничего не хорошо, — произнёс омега, обнимая себя руками. — Ваньнин... — Я знаю, что ты поступил верно. И сам бы я поступил так же ради своего брата и сестры. Я это понимаю головой, но просто... не могу. Я ужасный человек. Я не хотел туда тебя пускать, чего бы мне это ни стоило. Мо Жань знал, что это не пустые слова. "Пойми, Ваньнин не способен принимать трезвые решения, когда дело касается тебя. Я видел это в его глазах. Он бы всех в том здании оставил умирать. Ты поступил правильно", — вспомнил альфа слова Ли Фенга. Полицейский заходил к нему в тот день, когда Мо Жань только очнулся, чтобы взять показания. Мо Жань как никто знал, что смерть — это специфика работы Чу Ваньнина. Не всех удаётся спасти. Омега часто имел дело с трупами людей, которым не успел помочь, но благодаря психологической помощи научился хоть как-то отгораживаться. Пока дело не коснулось Вэйюя. И мужчина прекрасно понимал это чувство. Порой желание защитить доходило почти до безумия. Не важно, чего это будет стоить и какие жертвы придётся принести, в голове одно: "защитить". Мо Жань помнил, как его трясло, когда Ваньнин один на один вёл переговоры с убийцей детей. А ведь он тогда только-только начал осознавать свои чувства. — Ваньнин, я понимаю твои чувства. Не вини себя за них. Я слышал, тебя сюда не пускали? — перевёл тему Мо Жань. — Да. Твоё состояние было нестабильным, и пускали только родственников. Омеге стыдно. Ведь он не сильно рвался к любимому в палату. Напуганный, он малодушно упал в обморок. Мо Жань внутренне ругал себя. Он думал только о романтизированной стороне брака. Думал об этом как о некоем присвоении любимого себе. Вэйюй совсем забыл о том, для чего он действительно нужен. Ваньнин должен иметь право быть с ним в такой момент. Не важно, захочет ли он им воспользоваться, у него должно быть право прийти к нему в больницу не как чужой человек, а как родной, у которого также есть право принимать решения относительно его здоровья. А если бы Мо Жань умер? Об этом не хотелось думать, однако это же возможно. Альфа уже присмотрел для них новую большую квартиру и планировал её купить. Он очень хотел, чтобы это место было их общим домом. Он хотел, чтобы она принадлежала и ему, и Ваньнину в равной степени. Но без брака это невозможно. О завещании молодой и сильный альфа, конечно же, не думал. Ваньнин, сокрушённый горем, явно бы не стал ничего требовать. Но Мо Жань столько всего хотел ему отдать, он бы очень хотел, чтобы некоторые вещи принадлежали омеге. А если в будущем с Ваньнином, не дай бог, что-то случится и Мо Жаня просто не будут к нему пускать? От одной мысли Вэйюю снова стало плохо. Боже, какой он глупый. — Ваньнин, иди ко мне, — попросил Мо Жань, протянув руку к любимому. Чу не спеша выполнил просьбу, взяв Вэйюя за руку. Пара переплела пальцы, смакуя долгожданное прикосновение. Медленно и нежно. Омега сел на кровать рядом с мужчиной, касание Мо Жаня тёплое, согревающее. Чу Ваньнин всё ещё не мог посмотреть ему в глаза. Большим пальцем Вэйюй поглаживал внутреннюю сторону запястья, ощущая кожей пульс Ваньнина. — Посмотри на меня, — попросил мужчина. В его голосе слышалась улыбка. — Не хочу. Чу демонстративно отвернулся. — Малыш, ну посмотри на меня, — продолжил Мо Жань, потянув возлюбленного к себе за руку. — Это не поможет. Ваньнин упёртый, но Вэйюй чувствовал, что в этот раз омега не способен сопротивляться долго. Он коснулся щеки Ваньнина, погладил мягкую кожу, скользнув к подбородку, и, чуть надавливая, повернул голову любимого к себе лицом. Омега едва сдерживал слёзы. — Ваньнин, ты выйдешь за меня? Глаза омеги широко распахнулись, и он всё же посмотрел на Мо Жаня. Слёзы против его воли начали литься из глаз, обжигая щёки. Несмотря на их отношения, предложение прозвучало неожиданно. — Это "да"? — спросил Мо Жань, большим пальцем вытирая слёзы возлюбленного. Он старался улыбаться, вести себя уверенно, но внутри альфа безумно волновался. — Без кольца не соглашусь. А вот это уже его Ваньнин. Омега всё ещё плакал, но на лице уже появилась лёгкая улыбка. Чу было непросто, столько противоположных эмоций боролось в нём, но рядом с Мо Жанем справиться с этим вихрем было легче. — Посмотри в ящике. Шокированный взгляд любимого стоил всех переживаний и волнений. Ваньнин знал, что Мо Жань не стал бы над ним так шутить. Особенно сейчас. Но тёмно-синяя маленькая коробочка застала мужчину врасплох. Ладони омеги вспотели. Он несколько секунд просто смотрел на неё, прежде чем решился взять в руки. Кольцо в минималистичном стиле из белого золота. Мо Жань знал, что его любимый — не фанат вычурных украшений. На внутренней стороне ободка гравировка. — Когда ты... — Я купил его почти сразу, как мы снова стали парой, и с тех пор носил с собой. Я хотел сделать всё красиво, подождать, пока этот... человек окажется за решёткой. Хотел встать на одно колено и всё в таком духе. Ты этого заслуживаешь. И вообще я сомневался, что ты до сих пор хочешь этого. Но знаешь, я понял, что не хочу, чтобы самый счастливый день в моей жизни хоть как-то зависел от этого чудовища, поэтому я решил, что больше не хочу ждать. Я спрошу ещё раз: ты выйдешь за меня замуж? Мо Жань снова нашёл руку Ваньнина и тут же стиснул её в своей жаркой ладони. — Ты выбрал момент, чтобы у меня и шанса не было ответить отрицательно? — Возможно. Ваньнин наклонился к Мо Жаню, обжигая его губы своим дыханием. — Да. Я выйду за тебя. Тут уже Мо Жань не выдержал и подался вперёд, целуя губы своего... жениха. Он согласился. Ваньнин согласился стать семьёй. Стать его мужем. Вэйюй отстранился первым и забрал коробочку с кольцом Ваньнина. Он действительно постарался, выбирая его. На внутренней стороне выгравирована маленькая лапка собаки. Он готов быть для своей любви кем угодно. Станет для своего омеги самым верным псом. Мо Жань хотел, чтобы Ваньнин помнил об этом всегда. Кольцо, охлаждая кожу Чу, заняло своё место на пальце мужчины.