Метод Чу

"— Я изменился. — «Изменился» — это чушь. Люди лишь всё больше становятся теми, кто они есть." (Сериал "Мыслить как преступник") — Он сбежал. Не знаю как. Но ему это удалось, — удивительно спокойно произнёс Ли Фенг. Стадию гнева он прошёл ещё в день захвата университета, когда понял, что Хуа Бинаня не оказалось среди арестованных преступников. Бинань будто испарился. Вопрос "Как ему удалось сбежать из здания, наполненного вооружёнными сотрудниками спецназа?" не давал Ли Фенгу покоя. В тот день многие попали под горячую руку и волну праведного гнева главы пекинской полиции. Удивительно, но остальные преступники сдались без сопротивления. Будто всё было по заранее спланированному сценарию. — У него был подготовлен путь отхода, и, скорее всего, помог кто-то из отряда спецназа, который там работал. Знаю, как ты отреагируешь, но иного варианта просто не может быть, — ответил Ваньнин, покручивая на руке обручальное кольцо сквозь перчатку. С недавних пор это незамысловатое действие стало для него способом борьбы с волнением и стрессом. — Ты прав. Как бы я ни хотел верить в иное, это правда. И Ши Мэй... Он тоже исчез. Неужели он знал всё? Мы посадили его за решётку, сами же оправдали и выпустили. Безумие и только. Ли Фенг ловко достал из пачки сигарету и закурил. Он редко позволял себе таким образом расслабиться, жена ругалась. Но сейчас, когда один из самых — если не самый — опасных преступников Китая сбежал прямо с места преступления, сигареты казались единственным спасением. — В том убийстве он не виноват. Насколько он замешан в дела Хуа Бинаня, тоже сказать пока трудно, но я склоняюсь к тому, что он был в курсе всего с самого начала. Их разница в возрасте сыграла Бинаню на руку. Он занял главную роль в воспитании своего брата, у него были все возможности воспитать Ши Мэя под себя и свои нужды, — ответил Ваньнин, чуть поморщившись от запаха табака. Ли Фенг кивнул, соглашаясь и делая очередную затяжку. Удивительно, но после теракта его отношения с Чу Ваньнином несильно изменились. Ли Фенг знал, что омега умел различать работу и личную жизнь. Однако в тот день открылась новая сторона Ваньнина, о которой полицейский не знал. Конечно, он был в курсе отношений Чу и Мо Жаня. Но то, что Чу Ваньнин способен так любить, всё же было неожиданным открытием. Омега всегда казался таким холодным и немного замкнутым. Конечно, семью свою обожал, но к отношениям с противоположным полом всегда был равнодушен. А тут такое... Но всё же кое-что поменялось. Оно просто не могло не поменяться. Доверие. Его больше нет. Ваньнин и раньше не был любителем поболтать и обсудить личную жизнь, но доверие читалось между строк. Если Ли Фенг спрашивал что-то о семье, то Чу отвечал. Теперь нет. Разговор только о том, что касается дела. Остальные вопросы омега обходил или же в открытую игнорировал. Ли не винил его за это. Он отправил его любимого человека почти на верную смерть без капли сомнений. Конечно, основное решение было за Мо Жанем, но Ли стал инициатором. Но благо Ваньнин понимал, что найти Бинаня они способны только вместе. Возможно, когда-нибудь он простит Ли Фенга. Но это "когда-нибудь" будет только после того, как весь этот кошмар закончится. *** — Ты уверен, что в порядке? Может, стоило ещё ненадолго остаться дома? — спросил Чу у заехавшего за ним на работу жениха. Мо Жаня выписали две недели назад, и вот уже несколько дней он лежал дома, окружённый нескончаемой заботой любимого. Конечно, альфе очень нравилось то, как Ваньнин к нему относится, но проводить время в четырёх стенах здорово надоело. Да и чувствовал он себя уже хорошо. Сегодня они опять поедут в гости к семейству Чу. Ю Линг вернулась. Стоило ей услышать о случившемся, как она сразу решила прилететь. Семья чудом убедила её пройти полное обследование, и, лишь услышав, что противопоказаний нет, все успокоились. — Да. Всё хорошо. Благодаря тебе, золотце, — чмокнув любимого в губы, ответил Мо Жань. Альфа дождался, пока Ваньнин пристегнётся, и мягко направил машину к выезду с парковки. Путь до дома Чу неблизкий, и Вэйюй планировал воспользоваться этим временем, чтобы поговорить. Сегодня они хотели рассказать всем о своём намерении пожениться. И вроде всё замечательно, но паре осталось обсудить кое-что важное между собой. Дети. Мо Жань не мог заставить себя подойти к любимому и заговорить. Всё так идеально, вдруг он всё разрушит. Но и просто молчать Вэйюй уже не мог. Он хотел прояснить всё, пока они не рассказали новость родителям Ваньнина, мадам Ван, Сюэ Чженьюну и Сюэ Мэну. Мо Жань не хотел, чтобы эта недосказанность повлияла на их брак. — Ваньнин, я бы хотел кое-что у тебя спросить. Мы скоро поженимся, и я думаю, это важно, — осторожно начал мужчина. Омега оторвался от вида за окном и вопросительно посмотрел на любимого. Разве они уже не прошли тот этап, когда нужно спрашивать разрешение на вопросы? Судя по всему, это действительно что-то, что беспокоит мужчину. — Конечно. Спрашивай. Мо Жань сейчас благодарен всем богам за то, что ему надо смотреть на дорогу. — Ты когда-нибудь думал о детях? Я имею в виду о своих... Моих и твоих. Кажется, Вэйюй забыл, как дышать. Просто вдохнул и не выдохнул. Он старался быть спокойным, это же Ваньнин. Они столько вместе прошли. Каким бы ни был его ответ, Мо Жань будет с ним счастлив. — Я раньше об этом не думал, — честно начал мужчина. — Ты ведь знаешь, что я поздно начал интересоваться отношениями в целом. Конечно, потом я захотел замуж, но мне кажется, тогда это было вызвано желанием защититься, чтобы кто-то обо мне заботился. Я не думал о детях. У Мо Жаня всё внутри сходило с ума от напряжения. Мог ли их прошлый опыт как-то повлиять на взгляды Ваньнина относительно детей? Но бесполезно об этом рассуждать. Тогда и сам Мо Жань не хотел детей, сама мысль о них пугала его. Так было до тех пор, пока Ваньнин не изменил его, не пробудил другие его стороны. Но в отличие от своего жениха он хотя бы чётко знал, чего боится и по каким причинам. Ваньнин же сам долго оставался запуганным ребёнком, он просто не думал о том, чтобы завести своих детей. Как бы Мо Жань ни старался убедить себя в том, что всё хорошо, грусть всё равно кольнула сердце. Он никогда не обнимет маленькую копию Ваньнина, смотрящую на него своими невероятными глазами. Она или он никогда не назовёт его отцом. Мо Жань старался не погружаться в эти мысли. Он и так получил много. Тогда он мечтал лишь об одном поцелуе Ваньнина, а сейчас он его жених. Слишком нагло требовать ещё. Нужно просто успокоиться. — Но знаешь, с тех пор всë так изменилось, — продолжил Ваньнин, снова заставляя Мо Жаня дышать. — После того, как ты сказал, что любишь меня... Хотя, наверное, это началось ещë раньше. Я не мог не начать думать об этом. После моего срыва мне показалось, что я растерял способность любить. Но ты пробудил это чувство снова. Чу Ваньнин сжал в руках подол своего плаща, понимая, что избегает прямого ответа. Но он хотел, чтобы Мо Жань знал всë. — Чем больше я думал о ребёнке, тем больше боялся. Но я понял одну вещь: я хочу детей. С тобой. Я думаю, что если у меня когда-то и будут дети, то только от тебя, — наконец-то решился сказать прямо профайлер. Мо Жань аккуратно притормозил у обочины. Последние слова Ваньнина отдавали эхом, в груди у альфы слегка болело от переполнявших его эмоций. Счастье. Такое чистое, понятное. Ваньнин хотел от него детей. Он не знал, что сказать своему омеге. Все слова сейчас казались лишними. — Мо Жань? — Чу обеспокоенно позвал потерявшего дар речи возлюбленного. Вэйюй, услышав родной голос, порывисто сжал Ваньнина в объятиях. — Я люблю тебя, — прошептал Мо Жань, выдыхая в волосы Чу Ваньнина. — Я знаю. Я тебя тоже, — с лёгкой улыбкой ответил омега. — Но могу я кое о чём тебя попросить? — Всё что угодно. — Ты сам понимаешь, что мои проблемы... по психологической части никуда не делись? Я бы хотел пройти полное обследование, чтобы убедиться, что нет противопоказаний. Мо Жань понимал, что большинство из упомянутых Ваньнином проблем приобретённого характера и омега уже добился прекрасных успехов в борьбе с ними. Но если это для него важно, то кто он такой, чтобы запрещать? — Конечно. Я пройду всё с тобой. Мо Жань сжал Ваньнина в своих объятиях ещё крепче, вдыхая его аромат. У них с Ваньнином будут дети. Семья. Остальное неважно. Сердце с ума сходило от нахлынувшего счастья. Вэйюй отстранился, но лишь для того, чтобы поцеловать любимые губы. Мягко проведя языком по нижней губе Ваньнина, он дождался, пока Чу приоткроет рот, и поцеловал уже более глубоко. Нежно, трепетно, медленно. Ваньнин зарылся пальцами в волосы Мо Жаня, притягивая его ближе. — Мы опоздаем, — с трудом оторвавшись от покрасневших губ, выдохнул омега. — Ещё пять минут, — ответил Мо Жань, снова обняв возлюбленного. Ему это нужно. Сейчас он не в силах выпустить Ваньнина из своих рук. Чувствовать его сейчас подобно дыханию. *** — О боже мой, я знала, что приехала не зря, — взвизгнула Ю Линг, вскинув руки вверх. Девушка хоть и сидела в кресле-каталке, всë же вела себя очень оптимистично. И врачи давали хороший прогноз: вполне возможно, что она сможет ходить. На фоне всего произошедшего новость о предстоящей свадьбе стала настоящим лучиком света. — Я так рада за вас, — чуть ли не плача, произнесла Ван Мэйли. — Мама... Ну что ты. Не нужно так реагировать, — обняв женщину, сказал Ваньнин. — А ты второй шанс не упустил, как я погляжу. Учишься на ошибках, — произнëс Чу Лей шëпотом, подойдя к Мо Жаню. В этой фразе не было упрёка. Всего лишь констатация факта. Мо Жань ничего не ответил и продолжил смотреть на Ваньнина, успокаивающего свою маму. В голове до сих пор звучал их недавний разговор. Ваньнин хотел от него детей. Он согласился выйти за него замуж. Ничего ещё не закончилось. Впереди много всего. И их враг на свободе, но сердце Мо Жаня, едва не ставшее жертвой пули, будто нашло дом. Ещё недавно он слабо понимал желание людей прожить вместе с одним человеком всю жизнь до самой старости, он боялся отношений, боялся ограничений в своей жизни. Теперь он боялся лишь того, что её длины не хватит, чтобы любить Ваньнина, их будущих детей. — Ты ведь знаешь, что я люблю его? — неожиданно спросил Мо Жань. Чу Лей удивлённо взглянул на мужчину. Это что, просьба дать благословение? — Конечно, — ответил альфа, положив руку на плечо Вэйюя. — Конечно я это знаю. Лей попытался ответить легче, чуть улыбаясь, но на сердце было тяжело. Его маленький братик, коим Ваньнин навсегда для него останется, создаёт свою семью. Теперь кто-то другой будет охранять его от кошмаров, кто-то другой будет успокаивающе гладить по голове, кого-то другого будут тянуть за рукав, когда страшно. Лей никогда не отличался сентиментальностью, всегда показывал эмоции только семье, но сейчас хотелось плакать. Не хотелось Ваньнина отпускать. Он его старший брат, и так будет всегда, что бы дальше ни случилось. Возможно, его неприязнь к Мо Жаню в начале их знакомства была вызвана тем, что уже тогда он чувствовал. Чувствовал, что этот мужчина заберёт у него брата. Ю Линг это точно понимала. И, как всегда, младшая Чу оказалась права. — Как ты себя чувствуешь? — спросила Ю Линг, подъехав к альфам. — Уже всё в порядке. А ты как? — ответил Мо Жань. — Всё прекрасно. Мне повезло, что я очень богатый колясочник, — с улыбкой произнесла Линг. Мо Жань понимал, как ей непросто. Но он был уверен, эта девушка со всем справится. — И ещё. Я организую вашу свадьбу. Это не вопрос, утверждение. — А Ваньнин не против? — спросил Мо Жань. — Боже, да вы двое друг на друга смотрите так, что без слов понятно. Вам не нужна никакая церемония, вы хоть сейчас готовы в ЗАГС поехать. Я же сделаю всё в лучшем виде, — не заметив подошедшего брата, ответила Ю Линг. Конечно, Мо Жаню хотелось, чтобы всё было красиво, но в чём-то девушка права. Мужчине не хотелось долго ждать. Хотелось как можно быстрее назвать Ваньнина своим мужем. — Мо Жань, может, действительно доверить всё А-Линг? Ты не против? — положив руки на плечи сестры, сказал омега. Девушка задорно запрокинула голову назад, чтобы видеть брата. — Я согласен. Уверен, ты всё сделаешь в лучшем виде, — глядя на девушку, дал ответ мужчина. Ю Линг что-то радостно пропищала, могла бы она ходить, уже танцевала бы. *** За окном лил дождь, барабаня по окну и наполняя комнату приятным усыпляющим звуком. Чу Ваньнин, уже переодетый в пижаму, сидел на кровати и заплетал волосы в косичку на ночь. Мо Жань всё ещё в душе. Это был хороший день. Насыщенный, не лишённый грусти, но всё же очень хороший. Чу Ваньнин так погрузился в свои мысли, что не заметил, как его будущий муж вышел из душа. Мо Жань, выйдя из душа и увидев уставшего, чуть сонного Ваньнина, сидящего на кровати, лениво заплетающего волосы, застыл, сокрушаемый приливом невероятной нежности. Из-за состояния Мо Жаня они очень долго не занимались любовью. Оба хотели, но Ваньнин, излишне волнуясь, не позволял перетечь ласкам в полноценный секс. Он не хотел напрягать тело Мо Жаня. И как бы альфа ни заверял, что всё уже в порядке, омега, разнеженный поцелуями, мягко отстранялся. — Мо Жань... Омега вздрогнул, ощутив мягкое и нежное прикосновение через ткань пижамы. Вэйюй аккуратно и медленно провëл костяшкой указательного пальца вниз по идеальному позвоночнику. Сразу же мужчина почувствовал, как участилось дыхание возлюбленного. — Ваньнин... Мой Ваньнин. Прикосновение горячих губ к задней стороне шеи оказалось столь шокирующим, что Чу Ваньнин не сдержал еле слышного стона. Он тоже скучал. С ума сходил без любимого тела. С ума сходил, отталкивая так умело соблазняющего, горячего возлюбленного, нашёптывающего, словно змей искуситель, что уже всё в порядке. Но Ваньнин бы себе не простил, если бы их слабость повлияла на выздоровление Мо Жаня. Поцелуи один за другим плавно покрывали всю шею, заставляя омегу откинуть голову на крепкое плечо. Язык сменил губы, оставляя влажные следы на нежной чувствительной коже. Мо Жань обнял любимого за талию, прижимая к себе. Руки шаловливо скользнули под рубашку, наконец-то дотрагиваясь до кожи Ваньнина. Чу уже полностью откинулся назад, вжимаясь в горячее, пышущее страстью тело. Рука омеги зарылась в волосы мужчины, чьи губы так приятно выцеловывали изгиб между плечом и шеей Ваньнина. Мо Жань знал всё. Как прикоснуться, где поцеловать, как обнять, чтобы возлюбленный забыл обо всём, отдаваясь ему. Поцелуями Мо Жань поднялся к чувствительному, покрасневшему ушку, обдавая его своим дыханием. Ладони, гладящие тело, дошли до груди и будто случайно задели чувствительные соски. — Я так сильно тебя хочу, золотце, — слова в самое ушко. Вместо точки поцелуй на родинке за ним. — Поцелуй меня, — почти умолял Ваньнин, до сладкой боли сжимая волосы любимого. Сколько бы раз они ни занимались любовью, сколько бы раз Ваньнин ни смотрел на него так умоляюще, прося поцеловать, прикоснуться, приласкать, трахнуть наконец, сердце Мо Жаня каждый раз бешено стучало в ответ. Мо Жань, не в силах ослушаться, потянулся к родным губам. Сминая их мягко, нежно, покусывая, облизывая, дразня. Чу Ваньнин недовольно промычал на действия будущего супруга, подаваясь вперёд и наконец-то получая желаемое. Глубокий поцелуй. Чу Ваньнин таял, будто лëд на солнце, под ласковыми губами, постанывая, буквально мурча в поцелуй. Мо Жань отстранился, опуская взгляд на влажные покрасневшие губы омеги. — Моë сокровище. Вэйюй перевёл взгляд с губ на глаза. Именно глаза омеги однажды привлекли его, именно со взгляда этих прекрасных дождливых глаз началась их история. Тогда в книжном магазине Мо Жань и думать не мог о том, что эти глаза погубят его... Спасут его. Станут смыслом его жизни. Печаль всё ещё жила на дне радужки Ваньнина, и вряд ли она когда-то уйдёт оттуда. Мо Жань прижался губами к переносице преподавателя и мягко толкнул на кровать, заставляя лечь. Ваньнин нетерпеливо протянул руки к любимому, обнимая за шею, бережно прижимая к себе того, кого едва не потерял. Мо Жань верным псом потёрся о ключицы любимого, вызывая табун мурашек.