What the Dead Know by Heart

Билли требуется большая часть недели, чтобы найти зацепку на Делайлу. Есть корабль с таким названием, принадлежащий хозяину бойни Ротвильда, и это звучит достаточно расплывчато, чтобы иметь отношение к делу. Вероятно, просто совпадение, но это не так. В Дануолле все всегда запутано, как клубок змей. — Бандри Ротвильд, — говорит Дауд с отвращением. Ему не приходилось сталкиваться с ним раньше, но в отчете Билли достаточно упоминаний о нападениях, злоупотреблении властью и прочих преступлениях, чтобы понять, что за личность стоит за этим именем. — Что об этом думаешь? — спрашивает он Билли. — Просто интересно, что за родители назвали бы своего ребенка Бандри. Это та Билли, которую он знает и любит: саркастичная маленькая дрянь. — Что-нибудь еще? — Он подлый ублюдок, но кто не такой в наши дни, — пожимает она плечами. — Хуже всего то, что он не ведет товарный учет. Так и не смогла выяснить, новый ли это корабль. Мы не можем быть уверены, что кто-то просто не назвал его так до Ротвильда. — Тогда пойдем и спросим у него. — Дауд откладывает папку с информацией о бойне и её владельце. Билли ухмыляется, и выпрыгивает в окно, прежде чем он успевает моргнуть. Дауд улыбается, доставая из-под стола несколько эликсиров Соколова и бальзамов Пьеро. Билли может много говорить об убийствах, но именно такие контракты, работа, требующая скрытности и точности, нравятся ей больше. — Она мастер двух профессий, — подает голос Сердце, и Дауд вздрагивает. Эта штука почти не издавала ни звука с того дня, как он ее получил, говоря что-то только всякий раз, когда Томас оказывался поблизости. Не тратит слов по пустякам. — Есть что сказать насчет нее? — настойчиво спрашивает он. — Убийства заставляют ее чувствовать себя могущественной, — говорит ему Сердце, — но раскрытие секретов заставляет ее чувствовать себя полезной. Она не знает, что ей нравится больше, но в свое время сделает выбор. Убийства или тайны. Дауд не знает, насколько важным будет ее выбор, но он знает, какое решение он хочет, чтобы она приняла. Только один вариант позволит ей остаться рядом с ним. Возможно, ему следовало бы дать ей небольшую команду, сделать командиром её собственной шпионской сети. Это могло бы отвлечь ее от погони за бойней. – Другой будет стремиться увести ее в противоположном направлении, — мрачно говорит Сердце. — Я не знаю, сможешь ли ты изменить ее судьбу. – Нет такой вещи, как судьба, — говорит Дауд, несмотря на свою клятву больше не спорить с ним. — Выбор всегда будет иметь последствия. — А остальное не имеет значения, — подсказывает Сердце. — Не имеет значения , — повторяет Дауд. Сердце замолкает, и Дауд снова возвращается к снаряжению, пряча эликсиры в карманах и хватая дополнительные патроны для арбалета. Вскоре Билли возвращается в офис, и на ее лице нетерпение во всей красе. — Артрит замучил, старик? — спрашивает она. — Идем, мы просто теряем время. — Что ты сказала? — отвечает Дауд, пряча улыбку. — Тебе придется говорить громче, я немного глуховат на это ухо. — Ха-ха, очень смешно, — Билли закатывает глаза, но он видит, как подергиваются уголки ее рта, когда она пытается не улыбаться. — Поторопись уже. — Ладно-ладно, — соглашается Дауд. — Идем. Она злобно ухмыляется. — У молодежи в наши дни нет уважения к старшим, — язвительно отвечает он. Билли показывает ему язык и исчезает. Дауд видит ее на крыше фабрики напротив Торговой Палаты, она постукивает ногой в нетерпении. Эта заносчивость дорого ей обойдется. Он гонится за ней всю дорогу до бойни и с трудом выигрывает. Затем все идет как обычно, даже если переулки, окружающие бойню Ротвильда, гораздо многолюднее, чем хотелось бы Дауду. По-видимому, на заводе забастовка, а это значит, что улицы завалены протестующими рабочими и множеством солдат городской стражи, пытающимися их сдержать. Тем не менее, пробраться на саму бойню несложно. Болванам никогда не приходит в голову посмотреть наверх, а их способности позволяют легко проноситься по крышам. Они проскальзывают через погрузочную платформу наверху. Внутри бойня пустует, если не считать нескольких мясников, все еще желающих отработать свою смену. Все идет гладко, пока они не натыкаются на живого кита, свисающего с потолка. Он мучительно стонет, и эти звуки так отличаются от звуков левиафанов, которые мирно плавают в Бездне. Дауд стискивает зубы, чувствуя, как в нем закипает гнев, а Метка яростно горит. Аутсайдер недоволен. — Она здесь уже три дня, — говорит Сердце, и в его голосе слышится боль. — Ее дети ушли раньше нее. Они звали ее, но она не могла до них добраться. Дауд глубоко дышит, пытаясь успокоиться. Они пришли сюда с определенной целью, из кожи вон лезть ради кита глупо и, скорее всего, их поймают. Он не должен вмешиваться. Пульс Сердца учащается, пока он не почувствует, как оно бьется напротив груди, и Дауд уже не в первый раз задается вопросом, насколько сильно этот орган связан с самим Аутсайдером. Возможно, оно бьется так, как билось бы сердце божества, будь оно у него. — Она в агонии! — стенает Сердце. — Просто дай ей умереть! — Все в порядке. — Дауд сжимает Сердце в руке, поглаживая большим пальцем шероховатую поверхность. — Успокойся, — шепчет он. Оно повинуется, его ритм постепенно замедляется в руках Дауда. Дауд осматривает комнату, отмечая трех Мясников, все точки входа и выхода, а также дренажную, к которой подключен кит, всем своим видом показывающую причастность Антона Соколова к ее созданию. Если он знает Соколова — а он знает — то у машины нет предела мощности, потому что Соколов никогда ничего в своей жизни не ограничивал. И у Дауда появляется идея. Он сжимает левую руку, радуясь, что у него хватило ума захватить еще бальзамов Пьеро Джоплина, и подчиняет себе само время. Комната полностью затихает, страдальческая колыбельная кита замолкает, и Дауд спрыгивает вниз. — Какого черта? — тихо спрашивает Билли, опускаясь рядом с ним. — Зачем ты это сделал? — Я избавляю ее от страданий. — Дауд проводит рукой по морде кита. Он проверяет устройство, быстро читая пару указаний, оставленных Соколовым для рабочих, когда Билли недоверчиво спрашивает: — Ты остановил время… ради кита? — Проницательное наблюдение, как всегда, Лёрк. Она издает смешок, слишком снисходительный, как он думает. — Так что, ты теперь благотворитель? Что дальше, мы открываем приют для сирот? Приют для животных? Будем раздавать еду? Дауд изо всех сил старается держать себя в руках, зная по опыту, что гнев ослабит его концентрацию на остановке времени. — Ну, учитывая, что более половины твоих товарищей осиротели, и мы уже воспитываем четырех щенков волкодавов для работы, — беспечно говорит он, — Хотя бесплатная еда звучит как хорошая идея, почему бы тебе не начать с этого? У Билли нет ответа на это, поэтому она просто скрещивает руки на груди и поджимает губы. — Это все равно пустая трата времени. — Ёмкости с ворванью в углу. Ты можешь либо стоять тут и жаловаться, либо принести мне бак, — огрызается на нее Дауд, на его лбу начинают появляться капельки пота, когда он изо всех сил пытается сдержать время. — Угадай, с чем ты справишься быстрее. Он считает чудом, что она выполняет его приказ без пререканий, переносится на другую сторону комнаты, берет бак и быстро вставляет его в приемник устройства. Дауд щелкает выключателем и поднимается обратно на стропила как раз в тот момент, когда чувствует, как время ускользает сквозь пальцы. Последовавший за этим электрический разряд на секунду ослепляет его, и кит издает последний стон, прежде чем опадает на подвешивающих его цепях, наконец смолкнув. Смерть кита — хорошее отвлечение внимания, мясники сбегаются на звук, узнать, что случилось с их машиной для пыток, позволяя Дауду и Билли без проблем проникнуть в офис Ротвильда. — Спасибо, — Сердце трепещет у его груди, как будто вздыхает с облегчением. Не в силах ответить, когда Билли рядом, Дауд легонько сжимает его. Это своеобразный разговор по душам, и он изо всех сил пытается не дать гордости отразится на его лице. Если даже небольшая часть бывшего Лорда Протектора думает, что Дауд хорошо справился, то он, должно быть, на правильном пути. Звук спорящих голосов привлекает его внимание, и он осторожно крадется вперед, пока не видит самого Бандри Ротвильда, который сцепился с женщиной, начавшей забастовку на его бойне. — Отвратительный человек, — презрительно говорит Сердце, когда Ротвильд кружит вокруг Эбигейл Эймс, как птица над своей добычей. — Ему нравится слушать, как умирают киты, он наслаждается их страданиями! Он считает себя богом. Дауд достает его из кармана, слегка сжимая в руке. — Сосредоточься, — бормочет он, радуясь, что Билли следит за разговором, происходящим внизу. — Скажи что-нибудь полезное. Сердце бьется один раз в раздражении. — Он… думает, что неуязвим, — говорит он, явно пытаясь увидеть прошлое Ротвильда. — Приблизься, и он обрушит на тебя свою «Империю». Тогда у них нет другого выбора, кроме как вытянуть из него информацию. Дауд не любит пытки, потому что это чаще всего чертовски грязно, но он не думает, что сейчас будет сильно против. Он уже собирался сказать об этом Билли, когда Сердце снова заговорило. — Она знает больше, чем говорит. У нее есть информация, которой она не должна обладать. — Эймс? – шепчет Дауд, пристально глядя на женщину. Она — истинное определение обычной женщины, той, которой легко затеряется в толпе, но ее глаза сияют необычайным интеллектом. Обвинение Ротвильда в том, что она шпионит для Джека Рамзи, не кажется таким уж надуманным. Можем ли мы доверять ей? — Она нехороший человек, — говорит Сердце, — но она честна для шпиона. Заключи с ней сделку, и она выполнит свою часть, если ты выполнишь свою. Дауд кивает, сжимая Сердце в знак благодарности. Он толкает Билли локтем, давая ей знак вырубить Ротвильда. Ему приходится повторить этот жест три раза, прежде чем она неохотно перестает притворяться, что неправильно истолковывает его как сигнал убить, и заправляет усыпляющий дротик в наручный арбалет. Дауд перемещается, появляясь перед Эймс еще до того, как тело Ротвильда упадет на землю. К сожалению, Эбигейл Эймс совершенно не впечатлена, и цена, которую она запрашивает за необходимую ему информацию, мягко говоря, завышена. — Ты хочешь, чтобы я взорвал эту бойню, — повторяет Дауд, стараясь не звучать недоверчиво. — А как насчет людей внутри? — Совесть замучает? — насмешливо спрашивает Эймс. — Не волнуйся, рабочие уже вышли. — Тогда, должно быть, там мои галлюцинации разделывают кита. — Это мясники. — Она хмурится. — Пусть они умрут в муках, мне все равно. Не то что бы его это волнует. — Ты работаешь на Рамзи? — Джек не заплатит тебе ни гроша. — Эймс, прищурившись, смотрит на него. — Как Рамзи добывает китовый жир? — Дауд игнорирует ее. Она резко останавливается, вопрос явно застает ее врасплох. — Не так, — говорит она. — Наших китов убивают до того, как сливают ворвань. Это дает меньше масла, но закон императрицы позволял нам продавать его дороже, так что… Он не упускает из виду, что она сказала об этом в прошедшем времени. — Берроуз изменил законы, — медленно говорит Дауд, вспоминая недавнюю статью в новостях о просьбе лорда-регента предоставить больше китового жира с китобоен. — Вот почему Рамзи послал тебя сюда. — Вас послал лорд-регент? — резко спрашивает она. — Нет. — Правда? Трудно в это поверить, учитывая информацию, которую вы ищете. — Мне все равно, что Берроуз хочет от Делайлы, — честно говорит Дауд. Если он когда-нибудь снова встретится с этим человеком, то только для того, чтобы всадить ему в глаз острый кусок металла. — У меня свои собственные причины. — Ладно, — говорит Эймс, звуча почти убежденной. — Взорвите здесь все, и я расскажу то, что вам нужно знать. О, так он и сделает. Но на своих собственных условиях. Дауд щелкает пальцами отмеченной руки и вызывает всех своих китобоев, которые в настоящее время не за работой. Их одиннадцать, они заполняют своим присутствием маленькую комнату. К восторгу Дауда, их внезапное появление заставляет Эймс вскрикнуть от удивления. Дауд инструктирует своих людей, что они должны вывести всех из здания скрытно и, что самое главное, нелетально. И хотя он видит, как Девон и Андрей обмениваются взглядами, ни один из его китобоев не настолько глуп, чтобы подвергать сомнению его приказы в присутствии клиента, и они расходятся по его команде. Эймс наблюдает широко раскрытыми глазами, как он инструктирует Билли запереть Ротвильда в транспортировочном ящике и погрузить его на первый попавшийся корабль. Этому ублюдку потребуются месяцы, чтобы вернуться в город, и связав его исчезновение со взрывом на бойне, городская стража решит, что он несет ответственность за гибель своего собственного производства в попытках получить страховку несмотря на забастовку. Когда все его люди заняты своими делами, Дауд уходит, чтобы заняться своей собственной задачей. Что бы еще о нем ни говорили, он сдержит свое слово. Если Эймс знает, что для нее хорошо, она сделает то же самое. — Будем надеяться, что ты прав, телохранитель.