What the Dead Know by Heart

На следующее утро Дауд собирает шестерых китобоев, которых он возьмет с собой, когда они будут штурмовать поместье Бригмор, и они отправляются на берег реки, чтобы узнать, является ли Тиг Мартин человеком своего слова. С одной стороны, он не ожидает вообще ничего, и тогда бы с радостью найдет Смотрителя и заставит пожалеть, что тот вообще родился. С другой — корабль размером с «Ундину» Лиззи Страйд. Вместо этого он получает крошечную лодку под названием «Амарант» вместе с седым лодочником. — Доброе утро! — весело приветствует мужчина и машет им рукой. Просто машет ему и его китобоям. Дауд двигается к нему, Томас на полшага позади. — Тебя послал Мартин? — спрашивает он, хотя, вероятно, ему и не нужно было. Никто не был бы настолько сумасшедшим, чтобы войти в Затопленный квартал без особой причины, и он никогда не встречал никого, кто не шарахался бы при виде него. — Да, сэр, — кивает он. — Меня зовут Самуэль, а это Амарант. Мы можем доставить вас туда, куда нужно. Рульфио встает рядом с Даудом. — Босс… Дауд знает, что тот хочет сказать, тоже смотря на маленькую лодку, на которой едва поместятся два человека. Очевидно, что «на ходу» было не единственным требованием. — Возвращайтесь на базу, — вздыхает он. — Мы с Томасом все уладим. Не лучшее решение — заниматься этим вдвоем, особенно учитывая, что это первое дело Томаса в качестве его заместителя, но, видимо, придется смириться. В любом случае, их план опирается на элемент неожиданности. Делайла вряд ли ожидает, что Дауд отомстит ей всего через день после ухода Билли, и это будет им на руку. Если дело дойдет до столкновения, он всегда может призвать кого-нибудь из своих людей, хотя это истощает энергию быстрее, чем ему хотелось бы. Рульфио передает приказ Дауда остальным. Они исчезают вместе с прорехами Бездны. Самуэль с изумлением наблюдает, слегка приоткрыв рот, за китобоями, исчезающими из виду на крышах. Дауд готовится к множеству вопросов, которые наверняка последуют, может, даже упреки в ереси, но лодочник не оправдывает его ожидания и просто одаривает их добродушной улыбкой. — Куда отвезти вас сегодня, джентльмены? — Поместье Бригмор, — коротко отвечает Дауд. — Пожалуйста, — быстро добавляет Томас, вежливый, как всегда. — Это на севере, в квартале Матчерхевен. Он протягивает карту, на которой отмечено местоположение поместья и лучшие пути, по которым туда можно добраться, но лодочник отмахивается от нее. — В этом нет необходимости, сэр, — беззаботно говорит он. — Я знаю эти воды как свои пять пальцев. Могут ли они доверять ему в том, что он переправит их через реку в целости и сохранности… Сердце быстро развеивает его страхи. — Самуэль — человек простой, но он знает реку Ренхевен и все ее притоки, вплоть до самой маленькой бухты. Оно с нежностью отзывается о лодочнике, как будто говорит о старом друге. Возможно, Корво Аттано знал Самуэля Бэчворта раньше. Возможно, просто чувствует в нем доброту. В любом случае, Дауд будет следовать велению Сердца. Оно еще ни разу его не подвело. — Тогда вперед, — говорит он, садясь в «Амарант» и устраиваясь на одном конце сиденья. — Нам нужно успеть до темноты. — Вы правы, сэр, — подтверждает Самуэль, когда Томас тоже забирается в лодку, устраиваясь рядом с Даудом. Их бедра плотно прижаты друг к другу, и на щеках Томаса появляется слабый румянец, который легко можно списать на холодный ветер. — Ты прекрасно знаешь, что ветер тут ни при чем, — безжалостно дразнит Сердце. — Точно так же, как это не имеет никакого отношения к тому, что происходит между его н… Дауду хотелось бы сказать проклятой твари, чтобы она заткнулась, но он не может, когда рядом Томас и Самуэль, поэтому он ограничивается кашлем, достаточно громким, чтобы заглушить конец фразы Сердца. Самуэль озабоченно хмурится. — Вы же не подхватили чуму, не так ли? — спрашивает он. — У меня есть еще немного эликсира, если понадобится. Предложение столь же неожиданное, сколь и доброе, и Дауд вынужден прийти к выводу, что Сердце в очередной раз оказалось право. В наши дни не так много людей, готовых поделиться эликсиром Соколова, даже если у них его в избытке. Конечно, Метка защищает его от болезней, но все равно у него и китобоев достаточно монет, чтобы купить себе эликсиры. — У меня нет чумы. — И затем, спустя мгновение добавляет: —но спасибо. Лодочник застенчиво улыбается. — Ах, не думайте об этом, сэр. Мир был бы намного лучше, если бы мы все просто научились делиться. — Управляя лодкой, он смотрит на воду с задумчивым выражением лица. — Конечно, все было бы еще лучше, если бы императрица была жива, благослови ее душу. Дауд чувствует, как Томас напрягается рядом с ним, даже если выражение его лица ничего не выдает. Ему самому с трудом удается согнать гримасу со своего лица. Самуэль понятия не имеет, что делит свою лодку с людьми, ответственными за смерть Императрицы и лорда-защитника. Никто точно не знает, кто убил Джессамин Колдуин, даже если Дауда подозревают практически все на Островах только из-за его печально известной репутации. Берроуз не сможет раскрыть Дауда и его людей, не скомпрометировав себя, не сможет объяснить, откуда он знает, когда свидетелей самого преступления не было. Дауд подозревает, что это единственная причина, по которой этот ублюдок до сих пор не натравил на них городскую стражу. — Очень жаль, — соглашается Дауд с Самуэлем, и говорит совершенно искренне. Ему не следовало соглашаться на этот проклятый Бездной контракт. — Смотритель Мартин думает, что это лорд-регент организовал ее убийство, — тихо говорит Самуэль. — Не знаю, верю ли я в это, но с тех пор, как он пришел к власти, дела определенно пошли под откос. Мы очень благодарны, что вы готовы помочь все исправить. Дауд не заслуживает благодарности, и он на мгновение задумывается, не следует ли ему рассказать Самуэлю правду о своей роли в убийстве императрицы, но Томас начинает первым, у него на уме совсем другая проблема. — Все? — спрашивает он довольно резко. — Кто еще знает об этом? Самуэль вздрагивает от тона голоса Томаса. — О, нас… теперь восемь, сэр. — Восемь, — повторяет Дауд, ничуть не удивленный. Смотритель может быть умен, но никто не будет планировать свержение тирана в одиночку. Конечно, заговор существует. — Кто? — Томас подталкивает продолжать. — Ну, Смотритель Мартин, с ним вы встречались. Еще есть адмирал Хэвлок — бывший адмирал, я бы сказал. Его с позором уволили, когда он отказался служить Регенту. Он владелец паба «Песья Яма» — это место, где мы прячемся, — объясняет Самуэль. — Он тот, кто собрал нас вместе. И еще есть лорд Пендлтон, который… — Пендлтон? — вмешивается Дауд, и гнев, должно быть, отражается на его лице, потому что Самуэль инстинктивно склоняет голову. Если близнецы, которым он отдал Эмили Колдуин, имеют какое-либо отношение к этому делу, ему серьезно придется пересмотреть свою роль в нем. — Лорд Тревор Пендлтон, младший, — уточняет Самуэль, и Дауд откидывается на спинку. — Раньше он тесно сотрудничал с лордом-регентом, но что-то пошло не так. Не знаю точно, что произошло, но лорд Пендлтон — хороший человек, и он действительно помог нам ресурсами. Дауд кивает, жестом предлагая ему продолжать. — Слуга лорда Пендлтона Уоллес пришел с ним, чтобы помогать ему в повседневной жизни. Лидия и Сесилия поддерживают чистоту, благослови их, а Пьеро — один из натурфилософов, который держит все оборудование в рабочем состоянии, — перечисляет Самуэль. — О, и я, — добавляет он, подумав немного. — Но я просто управляю лодкой. Дауд видит, как Томас расслабляется, на его губах появляется улыбка. — И вы делаете это мастерски. Уши Самуэля розовеют от слов Томаса, и он поспешно отмахивается от комплимента, даже если это не что иное, как правда. Лодочник доказывает свой профессионализм, быстро переправляя их через карантинную зону, маленькая лодка проскальзывает на удивление легко, и они прибывают в поместье Бригмор до полудня. Ведьмы не узнают, кто на них напал.

***

Томас — это не Билли. Он не так много говорит, не так быстро реагирует на его сигналы, не может заметить все, что могла бы она. Он предпочитает держаться на полшага позади Дауда, а не прямо рядом с ним. И Дауд начинает задаваться вопросом, удастся ли ему когда-нибудь заставить перестать называть его «сэр». Но все это не значит, что Томас плохо справляется со своей работой. — Ты уговорил одну из них предать Делайлу? — впечатленно спрашивает он. — Как тебе это удалось? — Деньги, — Томас легко пожимает плечами, но Дауд видит, что он доволен собой. — Сколько? — Пятьдесят. Он не может подавить смешок. Если ведьмы Делайлы достаточно ненадежны, чтобы предать свою госпожу за горсть монет, все может оказаться проще, чем он думал. — Хорошая работа, Томас. — Спасибо, Маст… Дауд. Он учится. — Давай посмотрим, что она скажет. Дауд спускается с балкона, на котором они сидели, направляясь к ведьме. Красный цвет ее пальто совпадает с его верхней одеждой, и он думает, что хмурое выражение на ее лице тоже очень хорошо отражает его. — Не думай, что я на твоей стороне, — это первое, что она говорит отрывистым тоном, — потому что это не так. Если ты поднимешь руку на кого-то из моих сестер, кроме Делайлы, ты ответишь передо мной. Дауд не планирует причинять вред ни одной из ведьм Делайлы. До того, как художница взяла власть в свои руки, он довольно хорошо вел дела с этими женщинами, обменивая монеты или услуги на полезные амулеты. И он лучше, чем кто-либо другой, знает, что подчиненные не виноваты в проступках своего лидера. При мысли о том, что кто-то прорывается через китобоев только для того, чтобы добраться до него, кровь стынет в жилах. — Понял. Так что у тебя есть? Ведьма поджимает губы. — Когда ее ритуал будет завершен, разум Эмили Колдуин исчезнет, а Делайла будет смотреть на мир ее глазами всю оставшуюся жизнь. — И Делайла будет править как императрица, — осознает Дауд, не в силах скрыть удивление в своем голосе. Так вот почему Аутсайдер дал ему имя Делайлы. Черноглазый ублюдок уже пометил одного человека, который убил императрицу, и он не хочет, чтобы это повторилось снова. Он дал убийце Джессамины Колдуин шанс на искупление, позволив ему спасти следующую императрицу от жизни в роли живой марионетки. Поэтично, даже для кого-то вроде него. — Дальше сами, — пренебрежительно говорит ведьма. — Я получила деньги, это все, что мне нужно. Она собирается уходить. — Подожди, — останавливает ее Томас. — Ты говорила, что знаешь способ проникнуть внутрь. — Используйте склеп, — бросает ведьма через плечо и скрывается из виду. — Склеп? — Дауд поворачивается к Томасу. — Скорее всего, потайной ход, — размышляет Томас. — У большинства старых поместий, вроде этого, есть такой, например, в склепе или старом колодце. Иногда Дауд забывает, что Томас родился дворянином. — У тебя был? — В винном погребе. Третья бочка слева была пустой. Он не может сдержать смешок. — Ты не знал? — с искренним удивлением спрашивает Томас. — Не знал, — подтверждает Дауд. Он даже не потрудился выяснить это. — Неудивительно, что мы не смогли тебя убить. Это был один из самых необычных контрактов, которые Дауд когда-либо получал. Отец Томаса был одержим идеей искоренить еретиков, поклоняющихся Аутсайдеру, регулярно делая крупные пожертвования аббатству Обывателей и проповедуя Семь Запретов всем, кто был готов слушать. Каким-то образом он вбил себе в голову, что Аутсайдер развратил его сына, и, перепробовав все, от экзорцизма до выжигания плоти на тыльной стороне левой руки Томаса раскаленной кочергой, он нанял Дауда и его людей, чтобы казнить молодого человека. Старый лорд Кармайн был совершенно безумен, что иронично — не сумев увидеть в Дауде представителя божества, которого он так боялся, но деньги есть деньги, и Дауд согласился. Это должна была быть легкая работа — убить очередного аристократа в собственном доме, с благословения хозяина дома. Но Томас сражался с ними с такой яростью, какой Дауд никогда раньше не видел у дворян, уложив Монтгомери и ранив Рульфио, прежде чем им удалось разоружить его и загнать в угол. И даже тогда он сохранял стоицизм перед лицом своей неминуемой смерти, и в безупречно вежливой манере спросил Дауда, не возражает ли он сделать это быстро. Но Дауд увидел шрамы на его руках, и тот, что выделялся сильнее всего, и тогда сделал другой выбор. Он предложил Томасу место рядом с ними в качестве наемного убийцы. Все, что ему нужно было сделать, это убить своего отца. Безумный ублюдок был отправлен в Бездну. Томас слегка улыбается из-за воспоминания. — Я очень надеюсь, что вы не жалеете об этом, сэр. — У меня много сожалений, Томас, — сдержано говорит Дауд, — но позволить тебе жить — не одно из них. Томас склоняет голову, чтобы скрыть довольное выражение лица, а затем Сердце болезненно сильно колотится у его груди. — Ты не должен давать ему ложную надежду, –предостерегает он. — Это жестоко. Дауд отворачивается, делая вид, что ищет ту самую ведьму-перебежчицу. — Да, потому что слова «я рад, что не убил тебя» на языке Серконоса синоним «я люблю тебя», — шипит он в воротник. — И вообще, с каких это пор тебе не наплевать на Томаса? Пульс Сердца стихает до тех пор, пока оно не начинает биться медленнее, чем у самого Дауда. — Он напоминает мне… Королевского защитника. — Он убил Королевского защитника, — напоминает Дауд, подавая Томасу знак направляться к склепу. — Ты убил императрицу, — злобно отвечает оно. Дауд перемещается вперед Томаса, и ухмыляется. — Значит я напоминаю тебе императрицу, телохранитель? Сердце ворчит. — Спроси еще раз после того, как накрасишь губы, убийца. Дауд подавляет смех в горле, когда Томас снова появляется рядом с ним. — Склеп впереди, сэр… Дауд. Он с усилием концентрируется, внимательно разглядывая небольшую усыпальницу на другой стороне сада. Она совершенно не охраняется, что только укрепляет мысль о том, что Делайла не ожидает нападения на ее убежище так скоро. Дауд заставит ее горько пожалеть о том, что она недооценивала его. — Идем.