What the Dead Know by Heart

Дом Антона Соколова охраняется далеко не так хорошо, как следовало бы. Да, здесь есть стражники и даже пара Смотрителей —зная, как Соколов одержим Бездной и всем, что с ней связано, Дауд уверен, что он согласился через силу, — но в целом охрана ничто по сравнению с охраной в «Золотой Кошке». Либо Берроуз не считает Королевского Лекаря достаточно полезным, чтобы защищать его, либо это было веление Соколова. Оба варианта могут иметь место. Настоящая угроза — это его изобретения: разрядные столбы и стены света, которые могут сжечь человека дотла за долю секунды. Они единственная причина, по которой передвижение по мосту Колдуина заняло так много времени. Ему приходилось обходить их стороной. Без магии было бы чертовски трудно сделать это. — Он проводит эксперименты, — резко говорит Корво. — Но его подопытные не соглашались на это. Дауд хотел бы сказать, что это его удивило, но он уже давно знает Антона. Уважение личных границ никогда не было его сильной стороной, а учитывая его самодовольство вследствие поиска лекарства от чумы, заставить его образумиться может быть непростой задачей. Он поднимается на крышу дома Соколова, где находится большой стеклянный купол, служащий лабораторией и оранжереей, где хранятся все травы, которые Королевский Лекарь выращивает сам. Если он и экспериментирует, то здесь. Соколов стоит спиной к двери, аудиограф жужжит, пока он разговаривает, записывая свои последние исследования. В дальнем конце комнаты в клетке сидит женщина, в ее глазах кровь и страдание. Дауд не чувствует вины, когда целится и стреляет в нее дротиком, она выглядит так, словно не спала уже несколько месяцев. Соколов даже не замечает этого. Дауд ждет, пока аудиограф выключится. Затем он снимает маску и входит. — Антон. Соколов резко оборачивается. — Дауд, — довольно гостеприимно отвечает он. — Чему я обязан таким удовольствием? Пожалуйста, не говори мне, что лорду-регенту нужно еще что-то. Губы Дауда растягиваются в усмешке. — Я не работаю на Берроуза. — Нет? — спрашивает Соколов, приподнимая бровь. — Тогда у тебя серьезная конкуренция, мой друг. Кто-то ведь убил Императрицу. Конечно, он знает, кто виновен в трагедии; на всех Островах он единственный, кто сам мог до этого додуматься. — Я не работаю на Берроуза, — повторяет Дауд, делая короткую паузу, прежде чем добавить, — больше. Соколов ухмыляется так, словно думает, что опять окажется прав. — Получил пинка под зад, да? — спрашивает он со смехом. Это его первый просчет. — Ну, кому нужен убийца, когда чума убивает всех быстрее, чем ты успеваешь вонзить в них клинок? Дауд смерил его равнодушным взглядом. — Я больше не работаю на Берроуза, — снова говорит он, — потому что теперь работаю против него. Глаза Королевского Лекаря сузились в остром понимании. — Ага… — медленно произносит он. — Ты случайно не имеешь никакого отношения к недавнему освобождению Эмили Колдуин из «Золотой кошки», не так ли? Дауд ухмыляется. — Столько же, сколько к клеймению Верховного Смотрителя Кэмпбелла. — И ты, как я понимаю, не будешь иметь отношения к моему исчезновению? — Соколов смеется. — Конечно, нет, — фыркает Дауд. — Меня здесь даже нет. — Я думал, ты умнее этого, — предостерегает Соколов, обводя взглядом комнату в поисках выхода. — Ты же знаешь, что меня нелегко убить. Это его второй просчет. — Тогда хорошо, что я здесь не для того, чтобы убить тебя. — Допустим, я верю тебе, — уступает он, но в его голосе слышится тяжелый скептицизм. — Тогда зачем ты здесь? — За информацией, — говорит Дауд, — и похищением. — Правда? — Соколов прислоняется к своему столу в непринужденной манере, хотя Дауд достаточно давно знаком с ложью, чтобы знать, как выглядит напряжение. — И что заставляет тебя думать, что я уйду тихо? Дауд улыбается, он был готов к этому. — Я отведу тебя туда же, куда доставил Императрицу. Ты знаешь, что дни Хайрема Берроуза сочтены. Это твой шанс завоевать внимание Эмили Колдуин. Легко заметить, что Соколов в искушении. — И какая информация тебе нужна? — Имя любовницы Берроуза. — А, — как всегда, быстро соображая, говорит Соколов,. — Вы хотите прекратить его финансирование. — Да. — И что ты предложишь мне в обмен на эту информацию? Дауд скрещивает руки на груди. — Чего ты хочешь? — Хм-м, — мычит Соколов, в шутку постукивая себя по подбородку пальцем, раздумывая. — Думаю, бутылку бренди Кинг-стрит. — Бренди? — Дауд даже не удивлен, понимая, почему Аутсайдер не уделил свое внимание Антону. — И все? — Бренди Кинг-стрит, — многозначительно произносит Соколов. — Это винтаж, и я ничего тебе не скажу, пока ты не достанешь мне бутылку. Дауд вздыхает. Все было проще до того, как его совесть решила проснуться. Приставить клинок к горлу Соколова и прорычать угрозу, вероятно, сработало бы так же хорошо, но он предпочитает, чтобы старик был на его стороне. Соколов — враг, которого не стоит иметь. — Ладно. Он сжимает отмеченную руку, и перед ним появляется Рульфио. — Босс? — Принеси мне бутылку бренди Кинг-стрит из наших запасов, — приказывает Дауд. Хотя сам, как правило, не пьет, он не запрещает этого Китобоям. На базе всегда есть запас для тех, кто не на работе, чтобы никому не пришлось выходить в город и подвергаться опасности. Дауд на собственном опыте убедился, что алкоголь делает с рефлексами, и это влияние становится намного сильнее с его сверхъестественными способностями. Даже в маске Дауд может сказать, что Рульфио совсем не рад такой перспективе, но он не настолько глуп, чтобы оспаривать приказы, особенно в присутствии кого-то другого. — Да, мастер Дауд. Он снова исчезает, а Соколов пристально смотрит на него. — Я начинаю чувствовать, что мне следовало попросить большего. — Например? — Две бутылки Кинг-стрит, — ухмыляется Соколов. Дауд закатывает глаза. — Для гения у тебя совсем нет воображения. — А ты довольно скучный для наемного убийцы, — протягивает Соколов в ответ. — Ты не пьешь, не занимаешься сексом — о, не смотри на меня так. Что ты делаешь для развлечения? Чувствуя себя неуютно, когда все его карты вот так выложены на стол, Дауд изображает хитрую улыбку. — Лгу. Соколов от души смеется над этим. — Я думаю, это первая ложь, которую ты мне, когда–либо говорил, Дауд. — Значит, технически это не ложь? — Не философствуй со мной, молодой человек, — ворчит Соколов. Это то же самое, что он сказал Дауду, когда тот проводил зиму в Академии. — Ты знаешь, что я выиграю. Дауд ухмыляется. — Верно. Как продвигается твоя новая статья о метафизическом мистериуме? Соколов прищуривает глаза. — Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты чертова угроза? — Однако он даже не огрызается. Когда чувствует Связь, Дауд призывает Рульфио обратно. — Кинг-стрит, сэр, — говорит он, с неохотой протягивая Дауду нетронутую бутылку бренди. — Спасибо, — коротко говорит Дауд. — Посмотри, все ли еще выключены прожекторы, и проверь, как там Самуэль. Рульфио исчезает, а Дауд подавляет вздох. Бездна, он скучает по Томасу. — Мы на мосту, — сообщает Корво в ту самую секунду, когда Томас проникает в мысли Дауда. — Если ты все еще хочешь спрыгнуть с него, то теперь у тебя есть шанс. Что ж, по крайней мере, он начинает возвращаться. Дауд рад, но это не мешает ему стукнуть себя кулаком в грудь, чтобы заставить его замолчать. Соколов приподнимает бровь, глядя на него. — Итак, мой бренди? Дауд отражает выражение его лица. — Итак, моя информация? — О, ну ладно. Я много не могу тебе рассказать, но… ее всегда упоминали как «леди Бойл», — ворчит Соколов. Дауд держит бутылку бренди двумя пальцами, опасно покачивая ею над каменной плиткой пола. — О нет, ты можешь, Антон. Соколов поднимает руки, как будто готов прыгнуть и поймать бутылку, если она упадет. — Клянусь, это все, что я знаю! Мне не разрешили видеть ее лица или слышать ее полное имя. Конечно, я нарисовал ее, но сзади. — Он похотливо улыбается. — Поверь мне, это по-прежнему хороший портрет. Но я не знаю, какая она из сестер Бойл. Дауд хмыкает в знак согласия, крепче сжимая бутылку. — Есть способ это выяснить? — Отсюда? Нет, — Соколов качает головой, но Дауд не удивлен. Хайрем Берроуз никогда бы не раскрыл имя своей любовницы, даже если бы доверял Соколову. — Меня должны были представить ей на балу-маскараде в ее честь на следующей неделе. Но, похоже, я пропущу эту вечеринку. Бал-маскарад звучит как идеальная возможность, а еще звучит как-то, что Дауд абсолютно презирает. Он может только молиться, что Томас выздоровел и готов пойти с ним хотя бы для того, чтобы помешать ему избивать дворян, которые устраивают пиры, в то время как остальная часть Дануолла борется за выживание. — И у тебя уже есть маска, не так ли, Дауд? — Соколов ухмыляется, его взгляд скользит по маске в виде черепа, висящей у него на поясе. — Видел оба твоих плаката рядом. Теперь тебя называют Преступником в маске. Я бы сказал, это гораздо менее устрашающе, чем Нож Дануолла. — А еще меньше шансов, что Берроуз заявится ко мне на порог, — возражает Дауд. Наконец он отдает бутылку бренди Кинг-стрит Соколову, который держит ее с благоговением. — Да, правда, — рассеянно бормочет он, поглаживая изогнутое стеклянное горлышко бутылки. — Бренди с Кинг-стрит… Я не был уверен, что он еще существует. Он с большой осторожностью прячет бутылку в карман пальто, а затем его лицо снова становится серьезным. — Итак, куда именно ты меня отвезешь? Дауд ухмыляется ему. — В квартал Старого Порта. — Ах, конечно. Карантинная зона, труднодоступно, — быстро схватывает Соколов. — Я так понимаю, у тебя есть лодка? — А как же иначе? — Он не собирается позволять Соколову перемещаться с ним, одержимый Бездной философ попытался бы все анализировать. — Действительно, — соглашается Соколов, отходя от своего стола. — Мне лучше начать собирать вещи. Он обходит Дауда, и обнаруживает, что из его руки торчит снотворное. — Извини, Антон, — говорит Дауд, и в его голосе нет ни капли сожаления, — но я не могу допустить, чтобы ты попытался сбежать. Соколов лениво улыбается, токсин уже начинает действовать. — Стоило попробовать, — невнятно произносит он, а затем падает на пол. Дауд не утруждает себя тем, чтобы поймать его. Он оставляет Королевского Лекаря храпеть на полу, опускаясь на колени рядом с его телом только для того, чтобы поднять ключ. Дауд открывает камеру подопытной Соколова, надеясь, что она сможет выбраться самостоятельно, потому что не может позволить себе взять ее с собой. Затем он проверяет аудиограф, чтобы убедиться, что ничего из его разговора с Соколовым не было записано, и как только он убеждается, что не оставил никаких доказательств своего присутствия, он берет небольшую стопку тетрадей, лежащих на столе Соколова. Возможно, они с Пьеро смогут найти лекарство от чумы вместе, если преодолеют свою ненависть друг к другу. Взяв все, что было нужно, Дауд взваливает Соколова на плечо и покидает дом изобретателя.

***

— Ты хочешь запихнуть его куда? — На старую псарню, — снова говорит Хэвлок. — Хорошая клетка. Он не сможет сбежать, а у меня есть стая крыс для допроса. — Крыс, — ровно повторяет Дауд. — Да. — Ты не натравишь на него крыс, и мы не закроем его псарне. — Тогда как, по-твоему, мы узнаем имя любовницы лорда-регента? — Хэвлок сжимает челюсть. Дауд борется с желанием раздраженно ущипнуть себя за переносицу. — Любовница Берроуза — леди Бойл, одна из трех сестер. Он не знает, какая именно. Выражение лица Хэвлока бесценно. — Что? Как тебе удалось узнать? — Я спросил. — Ты… спросил. — Вежливо. — Дауд улыбается. Адмирал тяжело вздыхает. — И как мы теперь должны выяснить, какая из сестер? Ему вполне нормально использовать «мы» по отношению к тому, кто не выполнял никакой тяжелой работы. — На следующей неделе в поместье Бойлов состоится маскарад. Мы проникнем внутрь. Мартин не может полностью скрыть смешка. — Ты, и на вечеринке? — Я очень общительный человек, — растягивает слова Дауд. — Где ты найдешь приглашение? — спрашивает Хэвлок. — Сомневаюсь, что сможешь сойти за Соколова. — Один из моих людей превосходно подделывает документы, — с готовностью отвечает Дауд, думая о Федоре. — Я забрал приглашение Соколова. Он может использовать его в качестве примера. Губы Хэвлока сжимается в тонкую линию. Ему не нравится быть в таком положении, и Дауду это нравится. — И ты веришь, что он не попытается сбежать, если мы не посадим его под замок? — Нет, пока Императрица здесь. Мартин хмыкает в знак согласия. — Соколов достаточно умен, чтобы понимать, что время лорда-регента подходит к концу, — делает он правильный вывод. — Он хочет быть частью новой власти. — Я не думаю, что разумно подпускать предателя к будущей Императрице, — фыркает Хэвлок. Глаза Аутсайдера, он такой драматичный. — Он не предатель, — раздраженно фыркает Дауд. — Он остался при своем мнении. Это его единственное преступление. Хэвлок смеется над ним. — Да, ты бы даже не подумал об этом, не так ли? Выражение лица Билли перед тем, как она ушла навсегда, мелькает перед глазами Дауда, и ему требуется вся сила воли, чтобы не врезать адмиралу. — Я знаю, что такое предательство, — яростно выдавливает он. — И это не оно. Хэвлок выглядит так, словно хочет возразить, но Мартин обрывает его. — Фарли, — резко говорит он, в его глазах ясно читается угроза, — оставим это. — Прекрасно, — выплевывает Хэвлок. — Отведите его в комнату на третьем этаже. Он уходит, не сказав больше ни слова, и Мартин вздыхает, глядя ему вслед. — Он ушел из военно-морского флота, потому что не мог плавать под флагом узурпатора, — рассказывает он Дауду. — И привык ждать того же от остальных. Соколов мог бы оставить Регента, как Хэвлок, мог бы скрыться, заставляя городскую стражу бегать кругами, пытаясь найти его, в то время как он бы прятался прямо у них под носом. Но тогда он не смог бы продолжать свои исследования. — Соколов пытается вылечить чуму, — говорит Дауд, решив не упоминать о живых подопытных, которых Соколов пытал для достижения цели. — Берроуз предоставляет ему ресурсы. — Мы постараемся дать ему все, что ему нужно для продолжения его работы. Надеюсь, они с Пьеро объединят усилия, — размышляет Мартин, хотя звучит не очень убежденным, учитывая очевидную ненависть Пьеро к Королевскому Лекарю. — Удачи с этим. Мартин ухмыляется. — По крайней мере, я не застряну с Бойлами. Дауд закатывает глаза, а Мартин смеется, добродушно хлопая его по плечу. — Идем, устроим старика. Он позволяет Дауду тащить Соколова, а сам ведет его на третий этаж, большая часть которого закрыта. Есть только одна комната, и это маленькое, унылое помещение с отклеивающимися желтоватыми обоями и малым количеством мебели: старая кровати и письменный стол. — Может быть, на псарне было бы лучше, — язвит Дауд, укладывая храпящего Соколова на матрас. — Я попрошу Лидию прибраться здесь, — говорит Мартин. — О нем позаботятся. Даю тебе слово. Дауд не может сдержать хитрой улыбки, которая появляется на его лице. — Никогда не думал, что меня будет успокаивать Смотритель. — Никогда не думал, что буду успокаивать еретика, — отвечает Мартин с такой же улыбкой. — Забавно, как складывается жизнь. Когда он говорит это, в его глазах появляется что-то хищное, и Дауд не готов к озарению, которое доносит до него Корво. — Не часто он оценивает кого-то, кто равен ему по интеллекту, но ты произвел на него впечатление. Он разрывается между желанием убить тебя… или поцеловать. Дауд невольно вздрагивает, отстраняясь от Мартина, от атмосферы напряжения, в которой теперь гораздо больше смысла. — Я возвращаюсь на базу, — быстро говорит он, пытаясь вернуться в коридор. — Нам нужно подготовиться к маскараду. Он исчезает прежде, чем Мартин успевает сказать хоть слово, проскальзывает через окно и поднимается на крыши, за считанные секунды увеличивая расстояние между собой и Смотрителем настолько, насколько это возможно. Все, чего он хочет — это вернуться домой к Томасу.