What the Dead Know by Heart

К несчастью всех Толлбоев и стражи, патрулирующих окрестности поместья в ночь маскарада леди Бойл, попасть туда на удивление легко. Охранник у двери бросает взгляд на приглашения и жестом разрешает им войти, желая приятно провести время, прежде чем повернуться к гостям позади них. Конечно, учитывая, что город и так в руинах, ни у кого, кто не принадлежит к элите Дануолла, нет средств, чтобы хотя бы принять ванну, хорошо выглядеть и получить приглашение. Ни у кого, кроме них. Их масок достаточно, чтобы обеспечить ощущение анонимности, как только они окажутся на территории, хотя они и привлекают внимание знати: лицо Дауда, похожее на череп, и китобойная маска Томаса хорошо известная всем. Некоторые гости отворачиваются от них, когда они подходят, что вполне устраивает Дауда, но другие находят их очень увлекательными. — Ужас! Кто сделал для вас эту маску? — беззастенчиво выпаливает женщина, чье лицо закрыто чем-то вроде карикатуры на плакальщицу. — Она выглядит точь-в-точь как на плакатах «Разыскивается»! — У меня есть свои источники, — пренебрежительно отвечает Дауд. Он проходит мимо женщины и продолжает подниматься к особняку, улыбаясь под маской, когда слышит, как Томас останавливается, чтобы извиниться перед ней. — Вам придется простить его. Его инвесторы заразились чумой — неприятная ситуация, как вы понимаете. — Ох, конечно, — довольная оказанным ей вниманием, любезно говорит женщина. — Какой позор, что старого Поверенного арестовали. Я уверена, он бы быстро справился с этим. — Верно, — говорит Томас с ноткой веселья. Если бы только она знала, кто именно несет за это ответственность. — Извините меня, я должен убедиться, что он не выпьет слишком много, у него ужасный характер из-за алкоголя. Дауду приходится бороться со смехом. Очевидно, что если он откажется делиться насущным с аристократами, то алкоголь — хорошее прикрытие. — Конечно. Пожалуйста, не буду вас задерживать, — женщина отпускает его, и Томас быстро догоняет Дауда. — На твоем месте я бы держался подальше, — непринужденно говорит Дауд, когда они вместе поднимаются по ступенькам к главному входу. — У меня ужасный характер, когда я пьян. Томас смеется, и это свидетельствует о том, как сильно он теперь не похож на того человека, которым был в начале всего этого. На того, кто просто не мог перестать называть его «сэр». Человека, который из кожи вон лез бы, пытаясь объясниться и извиниться за то, что он сказал — если бы у него вообще хватило смелости сказать такое. — Не думаю, что когда-либо видел тебя пьяным. Прошли годы с тех пор, как он в последний раз пил, не говоря уже и о доведении себя до беспамятства, однако он помнит, каково это, потому что иногда баловался в молодости. — Ты бы этого не хотел, — честно говорит Дауд, потому что алкоголь действительно вызывает у него тягу к насилию. — Я тоже не видел, чтобы ты пил. — Мне не нравится вкус, — легко признается Томас, — и то, как он может лишить рассудка. Дауд фыркает совершенно не подобающим лорду звуком, который заставляет одного из гостей в фойе подпрыгнуть. — Если бы все наши люди думали как ты, — говорит он, — мы бы уже уничтожили весь город. — Тогда хорошо, что это не так, — шутливо возражает Томас, и это абсолютная правда. Последнее, что нужно Дануоллу — это еще больше кровопролития. Залы поместья Бойл кишат аристократами, горничными, стражей и даже парой Смотрителей, но место по-прежнему кажется странно пустым, а настроение подавленным, несмотря на экстравагантную обстановку. Чума поразила все население города, от бездомных до знати, и ее последствия заметны даже здесь, в окружении роскоши. Это не мешает леди Бойл предаваться легкомыслию, и игра, которую они придумали для своей вечеринки — точно худшая вещь в задании Дауда и Томаса. Одинаковые наряды разных цветов, и гости должны угадать, кто из сестер кто — нелегкий способ определить, кто их цель. Дауд засовывает руку в карман и легонько сжимает сердце Корво — это лучшее, что он может сделать, чтобы попросить о помощи без слов. — Я могу понять, кто есть кто, — говорит Корво к его облегчению, — но я не могу сказать, кто из них спит с лордом-регентом. Это глубоко похороненный секрет. Конечно. В конце концов, Аутсайдер не хотел бы, чтобы какой-либо из его подарков мешал ему развлекаться. — Нам нужно подняться наверх, — шепчет Дауд Томасу, хотя из-за стены света прямо перед ними, это кажется невыполнимой задачей. — Чтобы выяснить, кто из них финансирует Берроуза. Гораздо легче сказать, чем сделать. Они привыкли действовать из тени, но сейчас, на виду, от них ожидают участия, и кажется, что всякий раз, когда Дауд делает шаг, рядом с ним появляется аристократ, желающий завязать разговор. Томас справляется со всеми ними с изяществом, которым Дауд не обладает, и чаще всего он подумывает о том, чтобы прибегнуть к оправданию Томаса о том, что он злой пьяница и просто вырубить кого-нибудь — особенно, когда один из дворян без иронии спрашивает Томаса: «Пендлтон, это ты?», потому что это оскорбление. Дауд уже выходит из себя, когда кто-то натыкается на него сзади и громко хихикает, из-за алкоголя, очевидно. — Осторожнее, — рявкает он. — Конечно, сэр, — соблазнительно бормочет женщина, и только тогда он понимает, что это одна из леди Бойл, одетая в красный костюм. Она хватает его за предплечье, чтобы не упасть, и сжимает его. — Хм, хорошо подтянут. Уверена, ты мог бы уложить меня лицом вниз, даже не вспотев. Дауд чувствует, как мурашки бегут по коже, как это обычно бывает, когда речь идет о сексе, но он заставляет себя оставаться на месте, заходя так далеко, что кладет свою руку поверх ее. Как бы ему ни было противно, это будет отличный способ подняться наверх. — Могу я предложить тебе что-нибудь выпить? Она смеется так, как будто он рассказал невероятно смешную шутку. — Я уже вижу двух тебя, — весело сообщает она, — но все равно спасибо. Дауд идет на риск. — На самом деле, нас и так двое, — говорит он, понижая голос до мурлыканья и подзывая Томаса к себе. Томас отстраняется от человека, увлеченно объясняющего ему преимущества инвестирования в недвижимость, чтобы присоединиться к ним. — Ох, у вас парные маски! — Леди Бойл в восторге хлопает в ладоши. — Самые страшные убийцы во всем Дануолле. Что вы со мной сделаете? Томас быстро подхватывает игру. — Почему бы вам не отвести нас наверх и не выяснить? — Он принимает расслабленную позу, словно на самом деле не является убийцей. — Звучит заманчиво, — удовлетворенно мурлычет леди Бойл, как будто это то, о чем она мечтала всю ночь. — Пойдемте со мной. Она не оставляет им особого выбора, беря их обоих за руки и ведет не к главной лестнице, а к той, что поменьше сразу за столовой. Охранник без слов отходит в сторону, осмеливаясь поднять Дауду и Томасу большой палец в одобрении, когда они проходят мимо. Похоже, именно эта Бойл регулярно приводит незнакомцев к себе в спальню. Комната, в которой они оказываются — невероятно богатая, кажущаяся слишком роскошной на фоне остального Дануолла. Руки Томаса сжаты в кулаки, что выдает его презрение, и Дауд тоже изо всех сил старается сдерживаться. На улицах голодают дети, некоторых из которых он подобрал сам, и все же у этой женщины полностью предоставленная ей спальня, как минимум, вдвое больше скромного семейного дома. — Я думаю, что это будет сказочный вечер, — радостно говорит леди Бойл, совершенно не заботясь ни о чем, кроме удовольствия. Она садится на свою кровать скрестив ноги и снимает маску, открывая миловидное лицо с едва заметными первыми морщинками. Теперь, когда он может видеть ее лицо, Дауд узнает в ней старшую сестру, Эсму. — Итак, что же нам теперь делать? Краем глаза Дауд видит, как Томас незаметно заряжает свой арбалет дротиком со снотворным, но это кажется опрометчивым. Им нужно будет вырубить ее, но оставлять ее здесь, когда им все еще нужно найти доказательства — слишком большой риск. Многие видели, как они вместе поднимались наверх, и им не нужны подозрения. Затем он замечает что-то выглядывающее из-под кровати Эсмы, что может просто решить все их проблемы одним махом. Дауд останавливает Томаса незаметным жестом и наклоняется, чтобы поднять с пола моток мягкой веревки. — У меня есть идея, — отвечает он на вопрос Эсмы, разматывая веревку опытной рукой. Ее глаза темнеют от возбуждения, когда она смотрит на веревку, продетую сквозь его пальцы. — О, это прекрасно, — выдыхает она и охотно протягивает к нему руки. — Мне нравится. — Нет, — говорит Дауд, хватая ее за запястья и поднимая их над головой. Нет никакой пользы в том, чтобы связывать кому-то руки у него на глазах — слишком легко освободиться. — На спину. Руки на спинку кровати. Мимолетное удивление на ее лице быстро сменяется радостной улыбкой. — Конечно, сэр, — немедленно соглашается она, в точности выполняя его приказы. Дауд плотно обматывает веревку вокруг ее запястий, связывая их вместе, прежде чем крепко привязать к спинке кровати. — Посмотри в моей тумбочке, — задыхается Эсма, когда Дауд тщательно затягивает веревки. Томас находит там своеобразное приспособление — мягкий шарик цвета ее наряда, прикрепленный к двум ремешкам, заканчивающимся пряжкой. — Это то, что тебе нужно? — вежливо спрашивает он, и Эсма с энтузиазмом кивает головой. Дауд хотел бы не знать, что это такое, но на прошлой неделе он провел слишком много времени в компании Пьеро, чтобы не быть близко знакомым с каждым из его изобретений, даже с такими, как это. — Работа мастера Джоплина, — комментирует он, забирая предмет у Томаса, чтобы избавить его от неловкости. — О, вы знакомы? — спрашивает Эсма в странной разговорной манере, учитывая положение, в котором она находится. — Он просто чудо. Я заказала у него несколько работ. — Ты можешь рассказать нам об этом, ­– говорит Дауд, но, прежде чем она успевает что-либо сказать, он использует предмет по назначению, осторожно засовывая шарик ей в рот, прежде чем туго затянуть ремни, довольно эффективно заткнув ей рот. — Или, возможно, позже. Эсма ухмыляется сквозь кляп, дергая руки в веревках, демонстрируя, что она невольная пленница. Дауд берет ее пальцем за подбородок. — Покричи для меня, — просит он, и она кричит, издавая совершенно неразборчивый громкий вопль — достаточно громкий, чтобы охранник, стоявший у ее двери, вбежал внутрь. — Миледи, я слышал… Он резко останавливается, когда видит, должно быть, самую странную картину, которую он когда-либо видел: леди Бойл, связанная, с кляпом во рту, лежит на своей кровати, один джентльмен в маске склонился над ней, другой стоит рядом. — Какие-то проблемы? — холодно спрашивает Томас, и охранник заливается ярко-алым румянцем. — Я… извините, — заикается он, бросая взгляд на распростертую Эсму. — Миледи, вы… в порядке? Эсма быстро кивает, ее пронзительного взгляда достаточно, чтобы охранник отступил. — Я предлагаю, — рычит Дауд, — игнорировать все, что можно услышать из этой комнаты сегодня вечером. Если только вы не готовы рискнуть понижением в должности. — Да, конечно, милорд, — немедленно отвечает охранник. — Я просто… я просто буду снаружи. Он быстро выходит, почти захлопывая дверь, оставляя их с гарантией, что их больше не потревожат. Идеально. Дауд выпрямляется и прохаживается по спальне, притворяясь, что интересуется вещами Эсмы, хотя на самом деле он ищет что-то похожее на дневник или другую улику, которая может связать ее с лордом-регентом. Он видит, как Томас следует его примеру, направляясь в ванную комнату. Эсма пытается возразить, когда Дауд берет дорогую на вид шкатулку с драгоценностями, которой, вероятно, можно было бы кормить семью из четырех человек в течение нескольких месяцев, но Дауд обрывает ее. — Терпение, — просит он, продолжая игру. — У нас еще есть время. Она фыркает, но замирает, больше не жалуясь, пока Томас не возвращается из ванной и не качает головой. Эсма — не та Бойл, которая связана с регентом, не то, чтобы Дауда это особенно удивляло. Почему-то он не может — и не хочет — представить себе Хайрема Берроуза участвующим в такой ролевой игре. Им придется обыскать другие комнаты, поэтому Дауд вглядывается сквозь стены, чтобы увидеть охрану. То, что он находит, еще лучше: проход, ведущий на небольшой чердак, который, кажется, соединяется со спальней другой сестры. Томас тоже это заметил. Он кланяется Эсме, все еще играя роль джентльмена. — Боюсь, на этом мы должны вас оставить, — говорит он, словно они просто болтали о погоде. — Было приятно познакомиться, миледи. Эсма просто смотрит на него, на мгновение ошеломленная таким неожиданным поворотом событий, когда Дауд уже исчезает на чердаке, а Томас следует за ним, прежде чем она успевает закричать. Сквозь шаткие половицы Дауд слышит, как один из охранников подходит к двери Эсмы. — Там все в порядке, Фергюссон? ­ ­­­– спрашивает он дежурного. — Все в порядке, Нолан. Леди Эсма… занята. Лучше ее не беспокоить. — Опять? Можно подумать, у этих дворян хорошее воображение. Требуется немало усилий, чтобы не рассмеяться над абсурдностью ситуации. Он был наемным убийцей вот уже два десятилетия и повидал почти все, что только можно было увидеть, но только когда он решил больше не убивать, его жизнь превратилась в абсолютную неразбериху. Аутсайдер, должно быть, в восторге. Дауд и Томас прокрадываются через чердак и оказываются в другой спальне, эта тщательно обставлена в манере, которую Эсма, вероятно, сочла бы ужасно скучной. Женщина, занимающая эту комнату, гораздо больше похожа на ту, кого Берроуз счел бы подходящей, и поэтому Дауд не удивлен, когда находит письмо от лорда-регента, спрятанное рядом с дневником, доказывающее, что Вейверли Бойл была его любовницей. — Сегодня вечером она одета в черное, — сообщает Корво, в кои-то веки на удивление услужливый. — Скорбит по своей репутации. — Без шуток, — сочувственно бормочет Дауд. Он бы тоже был в трауре, если бы из всех людей ему пришлось бы переспать с Хайремом Берроузом. То, что она легла в постель с этим ублюдком, уже принесло ему немало неприятностей. Дауд застает Томаса роющимся в комоде. — Это Вейверли, — сообщает он ему. — В черном. Томас кивает, закрывая двойные дверцы комода. ­ — Я нашел это, — говорит он, показывая Дауду большой драгоценный камень с выгравированным женским лицом, в котором безошибочно угадывается леди Бойл. — Я думаю, это камея, которую они предлагают в качестве приза тому, кто первым угадает, кто из сестер кто. — Мы не воры, Томас, — пренебрежительно говорит Дауд. — Нет, — соглашается Томас, — но можно было бы убедить ее в обратном. Он кивает в сторону спальни Эсмы, и Дауд понимает — если она поверит, что они связали ее только для того, чтобы заполучить камею Бойл, шансы на то, что они будут связаны с исчезновением ее сестры, невелики. — Хорошая мысль. Они возвращаются тем же путем, каким пришли, и обнаруживают, что Эсма все еще извивается в веревках, даже если ей никогда не выбраться из них без посторонней помощи. Дауд знает, как завязать узел, ее пальцы просто не смогут дотянуться до него. Когда она видит их, то снова пытается закричать, ее глаза наполнены гневом и страхом, но, конечно, никто из охранников не приходит ей на помощь. Томас показывает ей найденную им камею, лениво вертя ее в руке. — У нас есть то, за чем мы пришли, — любезно говорит он, похлопывая ее по ноге, как послушную собаку. — Примите нашу благодарность, миледи. Вы были очень полезны. Эсма рычит на него, хотя звук полностью глушится кляпом, а затем ее зрачки расширяются, а голова опускается на грудь, токсин, введенный Томасом ей в ногу, вступает в действие почти мгновенно. Томас засовывает пустой дротик и камею в карман, прежде чем развязать ее. — Я уверен, леди Бойл измотана после своих похождений с двумя любовниками, — сухо говорит он. — Лучше всего дать ей отдохнуть. Дауд фыркает, но все равно идет помочь Томасу привести все в порядок. Это не первый раз, когда они убираются на месте преступления. — Я уверен, что это не то возбуждение, которое она имела в виду. — Справедливо, — растягивает слова Томас, сматывая веревку. — Это тоже вряд ли то, как я представлял себе этот вечер. — Лучше или хуже? — осмеливается спросить Дауд. Он практически видит улыбку за маской Томаса. — Ночь еще только начинается. — Да, — соглашается Дауд, возвращая кляп Пьеро в тумбочку Эсмы, — есть еще одна леди Бойл, о которой нужно позаботиться. — Дауд, — говорит Томас, и в его голосе звучит странное беспокойство, — что мы собираемся с ней делать? Он хочет сказать, что у Бойлов нет подходящего серебряного рудника, куда можно было бы забросить Вейверли. Было бы гораздо проще убить ее и выбросить тело в реку, чтобы его никогда не нашли, но это больше не их способ. Дауд учел это. — У нас есть свободное место на псарне в «Песьей Яме». — Адмиралу это вряд ли понравится, — отмечает Томас. Дауд ухмыляется. — Тем больше причин сделать это.