Ты так смешон...

Перед Меркуцио предстал дворец его дяди, Веронского герцога, который был бы ой как не доволен такими ночными прогулками, из-за которых его племянник приходит калекой. Конечно, "калека" было громко сказано, но эта тема довольно остро воспринималась Эскалом, ввиду неоднократного повторения одной и той же истории — дуэли Меркуцио с семьей Капулетти, в особенности с Тибальтом. И, похоже, в Меркуцио проснулось некое сострадание по отношению к дяде, ему не хотелось лишний раз вовлекать герцога во все эти очередные потасовки. Хотя, будем честны, в данном случае Меркуцио лишь трясся за собственную шкуру, ведь видеть вспылившего дядю — это меньшее, что ему сейчас хотелось бы наблюдать. Однако юноша абсолютно не продумал этот момент ранее. Взобраться на 2 этаж, где и располагалась комната Меркуцио, не предоставлялось возможным без специальных приготовлений: банально верёвки, которая могла бы быть привязана к балкону, или, быть может, лестница или любой другой приступок, которые помогли бы Меркуцио хоть немного возвыситься к своей цели — балкону, который стал бы его спасением, проходом в его комнату без лишнего шума. Расставив руки в боки, Веронский шут лишь вздохнул, осознавая свою недальновидность. "Пустая ты голова, Меркуцио", — пронеслось замечание самому себе у него в мыслях. Ничего не оставалось, кроме того, как пройти во дворец через его главный вход, до которого ещё предстояло дойти, ведь Меркуцио прошмыгнул на территорию дворца не через центральные ворота, а через щель, которая располагалась в ограде позади дворца. Щель эта была сделана легендарной тройкой друзей с целью совершения как раз подобных ночных вылазок. Не раз она пригождалась и помогала проворачивать такие аферы. Воспоминания накрыли с головой, а ноги тем временем нехотя волочились по ухоженной тропинке, ведущей прямо ко входу в это огромное здание. Меркуцио прекрасно понимал, что сейчас его встретит стража, а на утро и дядя, который уже будет оповещен о ночных похождениях племянника, и встретит он того с распростертыми объятьями. Удушающе распростертыми. От одной этой мысли у юноши пробежал неприятный холодок по спине, но где-то в глубине души в нем теплилась некая надежда: "А, быть может, пронесёт?". Что ж, кажется, фортуна действительно была на его стороне. На страже был молодой человек по имени Лаззаро и никого более. И именно с Лаззаро всегда можно было договориться, ещё ни разу он не подводил Меркуцио, и, действительно, некоторые проделки племянника герцога оставались в тени, и Меркуцио мог не бегать, как ошпаренный, от своего же дяди. Веронский шут с улыбкой подходил к Лаззаро, да и сам страж хитро улыбался, уже предполагая, о чем же сейчас будет речь. — Лаззаро, друг любезный! — Меркуцио в шутку сделал реверанс. — Ну, думаю, сам понимаешь, что к чему... Не взболтнешь ведь лишнего? Не выдадишь бедного меня? — Меркуцио театрально сделал жалостливое лицо, молящее о пощаде. — Меркуцио, даже не удивлён видеть тебя в столь поздний час, — Лаззаро покачал головой. — Я — могила, так что живи спокойно, без страха своего дяди. Смотри только — сам не попадись. — О, Лаззаро, спасибо, выручаешь! — Меркуцио подошёл к стражнику поближе и по-дружески похолопал того по плечу. — С меня должок, — подмигнул Меркуцио и скрылся за дверью. Все уже спали, а потому надо было быть предельно тихим. Буквально на цыпочках парень дошёл до своей комнаты, и первое, что он сделал — положил отвоеванную шпагу к себе на кровать, а сам следом упал спиной на постель на некотором расстоянии от оружия. Он повернул голову в сторону своего трофея, и в Меркуцио резко проснулось некое любопытство. В таком же лежачем положении парень взял шпагу в руку и расположил параллельно своему телу. Лунный свет, который пробивался через неплотно закрытые занавеской стеклянные двери, ведущие на балкон, едва ли помогал все разглядеть, но, привыкнув к такому освещению, Меркуцио уже видел все вполне четко. В отражении лезвия он видел искаженного себя, и племянник герцога тут же состроил гримасу, на которую ему хотелось бы посмотреть конкретно в этом отражении, которое все коверкало. Забавное зрелище, но шутки в сторону. Тут взор Меркуцио пал на следы крови. Да, кровь от того самого ранения плеча племянника герцога. Стоило бы обработать рану, чем юноша планировал заняться чуть погодя. Сейчас его интересовала лишь шпага. Действительно было видно, что она была сделана профессионалом, для ее создания использовали качественный прочный металл. Само лезвие было точеным и хорошо заостренным. Похоже, Тибальт тщательно следил за состоянием своей уже бывшей шпаги. Меркуцио осторожно провел своей рукой вдоль лезвия и буквально кончиком пальца аккуратно дотронулся до острия оружия. Осечка-другая, и эта шпага пронзила бы Меркуцио насквозь, учитывая то, насколько она была остра. Этой ночью он действительно играл с огнем, но благо Меркуцио обошелся лишь легким испугом. Откинув мрачные мысли прочь, Веронский шут принялся осматривать рукоять шпаги. Самой интересной частью всегда было навершие. У каждой шпаги оно сделано всегда по-своему. И по началу Меркуцио счел это навершие вполне себе обычным, оно принимало полуовальную форму, а пуговка, завершающая это навершие, была уже вся в потертостях. Меркуцио хмыкнул, понимая, что осмотр можно заканчивать, но, покрутив шпагу еще пару секунд, парень оставил ее под определенным углом и приблизил к своим глазам, чтобы навершие было почти перед ним. Брови Меркуцио были сведены к переносице, как будто это помогло бы ему лучше видеть, но тут мог помочь лишь лунный свет, который не был щедр на яркость. Но, так или иначе, парень смог убедиться в том, что ему не показалось. Перед ним в самом деле красовалась выгравированная надпись "Тибальту от отца". Глаза Меркуцио округлились, а руки чуть не выпустили холодное оружие. Парень проморгался, но надпись, конечно же, не собиралась никуда исчезать. Получается, что Меркуцио забрал столь ценный подарок из рук злейшего врага. И как бы Меркуцио ни хотелось бы глумиться над Кошачьим царем при любом удобном случае, в таком чужом добре он не нуждался. Изымать такие семейные ценности не входило в планы Меркуцио, оставаться подлецом — тоже. Сам племянник герцога понимал, каково это — лишиться родителей, а потому каждую вещь, оставленную ими, ты будешь стараться хранить, как зеницу ока. И если уж не в материальном плане, то хотя бы в воспоминаниях. Но шпага-то была как раз материальна, значит, ее точно надо было вернуть. Меркуцио был готов переступить через себя, но думать о предстоящей встрече он будет позже. На сегодня потрясений хватит. Настало время обработки раны. Конечно, в комнате Меркуцио бинтам было нечего делать, но на их замену придет кое-что другое. Юноша снял с себя жакет и взглянул на место, где он был порван. Честно говоря, ему было жалко эту вещь, но если попросить портного, то разрыва в миг не будет, и жакет станет, как новенький. Тот аккуратно положил его на кровать, а затем принялся снимать белую рубашку, которая, конечно, была тоже порвана. И, в отличие от жакета, Меркуцио было не жалко разорвать данную вещь в клочья, ведь таких рубашек было полно, дядя даже ничего и не заметит, ведь рубашка действительно была обычной и ничем не примечательна. Именно куском ткани этой рубашки он собирался заменить бинт. Веронский шут оборвал некоторую часть рубашки, и то есть дело почти в шляпе. Однако по-хорошему стоило бы еще как-то обработать рану, но каких-либо лекарственных средств в покоях Меркуцио тоже не наблюдалось. Только графин воды заставил обратить на себя внимание. На дне как раз находилось немного жидкости, а потому юноша поспешил слегка смочить вырванную ткань, которой он впоследствии обмотал свое оголенное плечо. После этой "операции" Меркуцио подобрал жакет и остатки рубашки. И вот жакет уже висел в шкафу вместе с остальными вещами юноши, а разорванная рубаха была припрятана в прикроватной тумбочке. Все становилось на свои места, один лишь Меркуцио все еще не был на положенном месте — в постели. Уже сам ощущая жуткую усталость, племянник герцога спешил снять брюки, подпоясанные тугим ремнем, и тяжелые кожаные сапоги, чтобы переодеться в годную для сна одежду, в обычную ночную рубаху. Наконец, все было сделано, и Меркуцио мог отправляться в страну грез. Он убрал с кровати шпагу Тибальта и поставил ее около кровати так, чтобы она облокачивалась об тумбу, что около ложе Меркуцио. На большее сил парню не хватило, и тот сразу же закрыл глаза, погружаясь в глубокий сон. Из позднего погружения в сон следовало и позднее пробуждение. Время близилось к полудню, а племянник герцога даже не спешил вставать. Был крепок его сон, даже яркие солнечные лучи, которые то и дело играли на его лице, не могли повлиять на выход Меркуцио "из транса". Прислуга, кажется, тоже не собиралась вторгаться в личное пространство юноши, дабы разбудить его. Можно было спать, сколько угодно. Это не могло не радовать Меркуцио, который по своему режиму был скорее совой, нежели ранней пташкой, но далеко не всегда выходило следовать полюбившемуся режиму, поэтому стоило хвататься за такие возможности и не упускать их. Окончательно Веронский шут проснулся лишь в полвторого, но зато при таком раскладе парень был бодр и полон сил. День обещал быть насыщенным, и первым делом племянник Эскала хотел разобраться с Тибальтом. И разобраться по-мирному, а не в обычном понимании слова "разобраться". Своих друзей он не хотел посвящать в эти дела, поэтому в крайнем случае их придется сторониться сегодня, чтобы самостоятельно сыскать Кошачьего царя. Вот только где?.. Хороший вопрос, на который Меркуцио даже не знал ответа. Он ведь действительно и не задумывался о том, где же может шастать этот представитель семьи Капулетти в своей повседневной жизни, когда нет места раздору. Обычно они сталкивались при уже сложившейся схватке между двумя враждующими семьями где-нибудь в глухих немноголюдных переулках. Придется побродить по всему городу в гордом одиночестве в поисках врага, хоть и одиночество удручало племянника герцога. Вот уже готовый к выходу юноша словно пуля мчался из дворца дяди, чтобы не попасться тому на глаза, да и в целом чтобы поскорее закончить начатое. В его сумке был припрятан порванный жакет, а в его ножнах была уже не его личная шпага, а отобранная у Тибальта. Никто по началу и не отличит, если не начнет досконально всматриваться, так что вероятность того, что что-то вскроется о сегодняшней ночной стычке, крайне мала, а потому нет причин для беспокойства. Выходя через центральные ворота, Меркуцио с улыбкой кивнул страже в качестве приветствия и поспешил удалиться. До главной площади было рукой подать, а поэтому уже вскоре юноша был там. Эту площадь украшал большой красивый фонтан. И, по своему обыкновению, парень сел на край этого фонтана и провел рукой по воде. Прохладная. Однако не время прохлаждаться для Меркуцио, еще столько дел... Нужно было бы заглянуть к портному, его лавка располагалась как раз на этой площади. От посетителей не было отбоя, ведь все-таки этот портной был искусным мастером, но как же племянника герцога можно было не пропустить в первую очередь? Так еще и за достойную плату. Именно с таким предложением вошел Меркуцио в данное заведение и предложил за починку своего жакета неплохой куш в размере четырех лир. Они договорились о том, что юноша к вечеру уже подойдет за готовой вещью. Воодушевленный Меркуцио вышел оттуда и уже приготовился начать блуждать по улочкам Вероны с целью выполнить свою главную миссию — найти Тибальта. Крутиться около трактиров и кабаков было бы несомненно глупо, ибо Кошачьего царя сейчас наверняка беспокоит острая головная боль после выпитого им алкоголя. Во всем нужно знать меру, но Меркуцио ли об этом размышлять? Нет. Сам имел такой грешок. И раз уж места для кутежей выбиваются из списка, где можно найти Тибальта, то можно было бы просто погулять по умиротворенным паркам. Быть может, Капулетти как раз желал найти покой в подобных местах. Решено. Меркуцио поплелся в один из ближайших парков. Жизнь там била ключом, и какой же тут покой?.. Но, так или иначе, проверить этот парк на предмет наличия кузена Джульетты стоило. Меркуцио всматривался во все лица прохожих, но нигде Кошачьего царя не наблюдалось. И вот стоило юноше отчаяться и занять свободное место на лавке, как вдруг его взгляд зацепился за знакомую фигуру, что сидела отрешенно под деревом вдали от всех и вся. Это определенно был Тибальт. Медлить Меркуцио не собирался, но подходить так прямо он тоже не хотел. Племянник герцога заранее вытащил шпагу, а после стал украдкой идти к тому самому дереву так, чтобы он был вне поле зрения двоюродного брата Джульетты. Веронский шут почти был у цели, он находился позади дерева. Шаги Меркуцио были бесшумны, да и сам Тибальт, кажется, был погружен в собственные мысли, отчего окружающие, наверное, даже не особо-то и отвлекали парня. Отвлечь мог лишь какой-нибудь резкий звук. И Меркуцио уже все спланировал. Таким резким звуком стал звук воткнутой в дерево слева от Тибальта шпаги. Кошачий царь действительно среагировал на это и стремительно повернул голову влево, а племянник герцога в то же время ловко переметнулся в сторону и наклонился максимально близко к правому уху кузена Джульетты, начиная шептать следующее: — Не хочешь кое-что забрать? — в голосе Меркуцио не чувствовалось ни капли сарказма и насмешливости, как это обычно бывало. С первых секунд Тибальту стало ясно, кому же мог принадлежать этот голос, да и кому еще захочется появляться перед ним подобным образом? Шпага стала не интересна. Теперь голова Тибальта уже начала поворачиваться вправо. При этом повороте Меркуцио чуть отпрянул, но их лица все еще были близки друг к другу. Они оба смотрели друг другу в глаза, и если взгляд Меркуцио выражал полное спокойствие, то от взгляда зеленых глаз Тибальта веяло холодом, взгляд явно выражал жуткую неприязнь, и даже некая дрожь пробирала тело Меркуцио от этого. Необычное ощущение, но это не заставит его отступить. Наконец, Меркуцио выдал привычную для него шутливую фразу, но при этом не пытаясь как-то давить на своего собеседника, который вообще-то и не был настроен на разговор, судя по всему. — Долго будем играть в гляделки? — юноша слегка улыбнулся, а Тибальт тут же отвел взгляд, стиснув зубы, на что Меркуцио спешил ответить. — Победа за мной! Ха-ха. — Ты так смешон... Только и делаешь, что поясничаешь, — сию секунду выпалил Тибальт, однако в голосе не читалась истинная злоба, какая могла быть. Видимо, вернувшаяся и в то же время дорогая для Капулетти шпага смягчила его нрав, по крайней мере на время. — А что, нельзя? — нагло продолжал гнуть свою линию племянник Эскала, все так же смотря на не сменяющее эмоций лицо Тибальта. — Не в мою смену, — Тибальт резко вскочил с места, тем самым заставив наклонившегося Меркуцио выпрямиться и быть наравне с Капулетти. Однако тот тут же взял себя в руки и тяжело выдохнул. Нужно было на что-то отвлечься — на ту самую шпагу. Тибальт осторожно повернулся через левое плечо и вытащил оружие из коры несчастного дерева. Меркуцио, сам не зная, почему, следил за происходящим с упоением и даже замолк, словно потерял дар речи. Со стороны все это выглядело так, будто человеку вернули недостающий фрагмент души. Важный фрагмент... Пару секунд Тибальт смотрел на шпагу, не отводя взгляд, но после решил все же посмотреть на того, кто и отдал ему оружие. Как вообще в голову этого шута пришла идея вернуть ему шпагу, в руки злейшего врага, когда самому племяннику герцога это казалось бы невыгодным исходом? К чему была вся эта затея? Ответы на все эти вопросы были тайной, покрытой мраком. И над всем этим Капулетти будет думать позже, сейчас он лишь топтался на месте, как будто пытался собраться с мыслями и взять волю в кулак. — Спасибо... — процедил наконец Тибальт. Это именно то слово, для произношения которого кузен Джульетты так долго готовился. — Неужели это вся благодарность? — наигранно нахмурился Меркуцио, конечно, сам не ожидая большей благодарности, которая, собственно, была и ни к чему. Одно "спасибо" чего стоило из уст гордого и казалось бы неприступного Тибальта, что готов рвать и метать неугодных ему людей, коим и являлся Меркуцио. — Что собственно ты хочешь от меня? — смиренно спрашивал Тибальт, похоже не осознавая сарказма собеседника. — Много чего хотелось бы, — дал по началу неоднозначный ответ Меркуцио, но продолжил, — например, чтобы ты воспринимал все не так серьезно, — после этих слов племянник Эскала обошел дерево и уже оказался по другую сторону от Тибальта. — Еще бы мне раздавал советы "хвостик" семейства Монтекки, — уже с ноткой агрессии сказал Тибальт, как только понял, что тот вопрос Меркуцио был лишь риторическим. — Невежливо, сэр, вы высказываетесь, — засюсюкал Меркуцио, при этом водя своим пальцем из стороны в стороны прямо перед лицом Тибальта в качестве легкого осуждения. — Вот уж от кого, от кого, а от тебя слушать что-то про вежливость... — на этот раз на лице холодного Тибальта проскользнула еле заметная, но теплая не злостная ухмылка. Неужто лед тронулся? Значит, Меркуцио не зря решил все это затеять, ведь эта встреча и не должна была превращаться во что-то враждебное. Захочется вражды — это будет легко устроить, а пока возникает что-то чуждое для них обоих. — Ой-ой-ой, — закатил глаза Меркуцио и резко и бесцеремонно подошел к заключению их диалога. — Ну, бывай, Кошачий царь... — племянник герцога развернулся и быстрой походкой ушел восвояси, оставив Тибальта наедине с самим собой и шпагой. Кузен Джульетты не посчитал нужным прощаться со злейшим врагом, однако посчитал, что не такой уж он и злейший. Ветер перемен. Ближе к вечеру, как и положено, Меркуцио заглянул в лавку портного, чтобы забрать свой жакет, что был уже готов к носке. Так-то лучше, а то не особо хотелось расставаться с такой вещью. Теперь со спокойной душой можно было возвращаться домой. И по пути во дворец Меркуцио даже не наткнулся на своих друзей Монтекки — видимо, тоже погрязли в собственных делах. Но завтра им уж точно надо встретиться, все-таки не куковать же в одиночестве до конца своих дней. Наверняка каждому из них будет, чем поделиться.