What goes around, comes around (Как аукнется, так и откликнется)

И днем, и ночью жизнь в Нью-Йорке начала двадцать первого века кипит и бурлит; люди торопятся по своим делам либо спешат насладиться всеми радостями земного бытия, благо в этом городе для этого созданы все возможности. Огни вывесок сверкают, зазывая зевак в многочисленные рестораны, казино и прочие увеселительные заведения; высотные небоскребы гордо подпирают облака, демонстрируя мощь и величие Америки. В сплошном оживленном потоке сливаются люди самых разных рас, национальностей, выговоров, являя собой объединение американского общества. Кажется, жить в таком полном возможностей к процветанию и благополучию городе само счастье, и, если у тебя хватает смелости и средств, можно достичь многого. Правда, подобные мысли вряд ли занимали голову… да хотя бы задорного русоволосого парня в очках, который, едва ли не подпрыгивая от радостного нетерпения, шел по тротуару, явно пребывая в каких-то известных только ему позитивных облаках. Вот он резко остановился у вычурного здания и огляделся по сторонам, словно ожидая кого-то здесь увидеть, но в данный момент не наблюдая. Вытащив модный и навороченный мобильный телефон, парень набрал номер. - Ну, ты скоро? – нетерпеливо спросил он своего лучшего друга, с которым было условлено встретиться в здания, где будет проходить очередной аукцион. - Я тут, - из толпы, протекающей мимо, вынырнул высокий пепельный блондин и с улыбкой спрятал мобильный. – Привет, Альфред. - Привет-привет, пошли уже! – Альфред фонтанировал энтузиазмом. И немудрено, ведь на носу была выставка-аукцион повседневных вещей викторианской Англии! Несмотря на вполне солидное количество вещичек самых различных эпох, собранных в коллекции Альфреда, ничего из Британии у него еще не имелось. Эту досадную неприятность следовало срочно заполнять! Здесь следует упомянуть, что Альфред вовсе не был фанатичным коллекционером, готовым отдать сколь угодно огромную сумму за древние книги – вовсе нет. Но еще давно у него возникла страсть к необычным старинным вещам – наверное, благодаря дедушке, в свое время собравшем довольно-таки солидную коллекцию древностей. Внук обожал слушать различные легенды и истории, связанные с ними, ну а позже и сам продолжил сию славную традицию. К счастью, семейство Джонс было достаточно обеспеченным, чтобы время от времени позволять себе побаловаться какими-нибудь интересными редкостями. Вот и сейчас Альфред собрался посмотреть, а может, и приобрести какую-нибудь любопытную вещичку. Разумеется, без компании лучшего друга здесь не обойтись. Вскоре главный зал здания заполнился любителями старинных диковинок. Здесь они могли узреть раритеты девятнадцатого века на любой вкус – количество фарфоровых сервизов с затейливыми узорами, образцов викторианской одежды и разных бытовых мелочей вроде трубок, табакерок, расчесок и заколок едва ли не пугало. - Вау! Прикольно! – громкий жизнерадостный голос Джонса то и дело перекрывал негромко гудящую толпу других посетителей и потенциальных покупателей. – Но знаешь, ничего особенного нет. - А что ты особенного хочешь? – со слабым славянским акцентом поинтересовался его друг, рассматривая какой-то сервиз сквозь защитное стекло. - Ну, даже не знаю… - Альфред цепко осмотрел помещение еще раз. Внимательный взгляд голубых глаз тут же зацепился за… С радостным воплем американец бросился в дальний угол смежного зала. Его русский приятель неспешно побрел вслед – он уже привык к внезапности реакций Джонса. Застал он Альфреда возле старинного гроба (благо, закрытого). С живейшим интересом парень изучал его едва ли не со всех сторон. В уме русского зашевелилось нехорошее подозрение. - Только не говори мне, что собираешься приобрести гроб. - А что такого? Ни у кого такого не будет! Эксклюзив! - Альф… - Слушай, Брагинский, ты – зануда! – обвиняюще ткнул в него пальцем категоричный во всех отношениях Альфред. – Вот у Гупты Мухаммеда Хассана есть имитация гроба Тутанхамона. Но, во-первых, это имитация, а, во-вторых, - банальный Тутанхамон! Это скучно! - А у тебя будет настоящий. Но тебе не кажется это кощунственным? Тем более, лично я не стал бы жить в одном доме с покойным, - рассудительно произнес Иван Брагинский, чьи фиалковые глаза серьезно смотрели в лицо безалаберного друга. - Логично, что если его выставили, то он пустой, - заспорил Джонс, чье упорство и желание приобрести гроб крепло с каждой фразой русского. – И тем более, он же будет в пристройке стоять, а не у меня в комнате! Это разные вещи! - Ладно, - пожал плечами Иван, понимая, что пытаться переспорить закусившего удила Джонса – себе дороже. – Покупай, раз хочешь. А твои родственники что скажут? - Другие покупают – и им можно, а мне что, нельзя? «Иногда Альф ведет себя как ребенок, - подумал Иван, наблюдая за восторженным американцем. – Мотив – хочу, и всё тут. Хоть кол на голове теши». Откуда было Ивану знать, что при одном взгляде на этот гроб у Альфреда мурашки по коже бежали. Не от того, что страшно, а от какого-то смутного ощущения тайны и загадки, пробегавшего по жилам при каждом взгляде на похоронную принадлежность. Наверное, с нею связана некая романтичная история… Может, там прежде покоилась прекрасная графиня, покончившая с собой от несчастной любви? Или отчаянный путешественник, всю жизнь посвятивший захватывающим приключениям? Надо будет выяснить у продавца… - И всё-таки я не одобряю твою идею фикс, - повторил Иван, всё еще надеясь переубедить упрямца. - Как хочешь, я не для тебя покупаю, - легкомысленно отмахнулся Альфред, оглядываясь по сторонам. – Интересно, где тут продавец какой? В осуждающем молчании Иван наблюдал, как Джонс совершает сделку, выкладывая за гроб немалые деньги. - И как ты собираешься довезти его до дома, Альф? - Чем ты слушал? – возмутился тот, поправляя очки. – Для такого вип-покупателя, как я, предоставят специальный фургон. И причем бесплатно, - он весело подмигнул Брагинскому, чьи слабые остатки надежды, что всё-таки Джонс передумает, испарились окончательно. Он еще раз окинул взглядом приобретение друга, не понимая, что тот узрел в мрачной деревянной коробке характерной формы. … Как уже упоминалось, коллекция деда и внука Джонсов хранилась в специальной пристройке к дому, однако, пока дед вместе с сыном, невесткой и младшей внучкой отдыхали на Кубе (по приглашению жениха девушки), хранилище было заперто. Впрочем, в отличие от внезапно ставшего очень суеверным Ивана, Альфреда не смутило то, что некоторое время ему придется жить в компании гроба. Так что американец без зазрений совести и лишних размышлений приказал рабочим отнести покупку в свой личный кабинет на втором этаже особняка. Нужно сказать, что комната Альфреда и прежде не казалась обычной и банальной из-за пары африканских масок на стене, собственноручно найденным черепом хищного динозавра на полке (чтобы выкупить его, пришлось отдать немалую сумму) и множества экзотических мелочей вроде красивой пепельницы из черного камня с зелеными прожилками, стоявшей на столе. Альфред не курил, однако эта вещь была ему, что называется, «по душе». И, ко всему вышеупомянутому, гора раскиданных по всем горизонтальным поверхностям тетрадей и мерно гудящий ноутбук как непременные атрибуты истинного студента. Конечно, летом Джонс не учился, однако только что закрытая сессия давала о себе знать, ибо парень так и не удосужился прибраться после своей бурной учебной деятельности. Апофеозом сего дизайнерского безумия стал гроб, гордо подпиравший собой угол у двери. Выпроводив рабочих (Иван тоже поспешил уйти – явно не горел желанием оставаться наедине с покупкой друга), Альфред удосужился рассмотреть новое приобретение поближе. Так как прямо напротив двери и сбоку располагались большие окна, то яркий солнечный свет подчеркивал старинность гроба. Дерево, из которого он сделан, явно дорогое и до сих пор сохранило красивый темно-коричневый оттенок. Джонс поправил очки, приглядываясь к поверхности, – пара трещин на крышке, но неглубоких. «Сразу видно, что хранился в семейной усыпальнице, - он вспомнил рассказ продавца. – Эх, жаль, что никакая легенда с ним не связана! Можно было бы Мэтти попугать! – хихикнул, вспоминая пугливую младшую сестру Матильду. Протянув руку, осторожно коснулся крышки, затем более смело провел ладонью по ней. Пальцы ощутили приятную гладкость. – Продавец сказал, что он пустой. А прикольно было бы, если бы внутри была мумия! То-то Иван перепугался бы! Хотя в Англии не было принято мумифицировать покойников. Хм… - он осмотрел края, где крышка соединялась с низом гроба. – Любопытно. Как будто бы не вскрывали. Ого! А вдруг и правда…» - Джонса как будто бы снесло с места – он бросился в чулан, где отец хранил столярные принадлежности. Явно то, что ценная вещь может повредиться от неумелых ручонок, его не волновало. Идея о том, что внутри будет скелет, захватила жаждущий приключений дух американца целиком и полностью. И даже моральный аспект надругательства над гробом не остановил его. Вернувшись с необходимыми вещами, Джонс сперва немного сдвинул гроб вниз, чтобы скелет (если он там есть) не вывалился наружу, прямо на него самого. Затем уже принялся осторожно вывинчивать гвозди. Те поддавались неохотно, протестующе визжа, пока Альфред осторожно вытаскивал их из родных гнезд. Но что значит их возмущение рядом с энтузиазмом безбашенного археолога! Гвоздь за гвоздем – и вот уже горка металла, тускло поблескивающая в лучах американского солнца, покоится у ног Альфреда. Он постарался на славу и не повредил сам гроб, хотя дыры от гвоздей некрасиво зияли черными провалами. Честно говоря, парень опасался, что крышка сломается, однако ему повезло. А мысль о том, что скажет отец, когда узнает, что увлеченный идеей сыночек испортил дорогую старинную вещь, испарилась под напором эмоций и волнения первооткрывателя. Это чувство, когда сердце начинает взволнованно биться в груди, на лбу и висках выступает испарина, а ноги даже слегка дрожат от азарта, хорошо знакомо многим искателям диковинок, после долгих мучений наконец-то обнаруживших нечто особенное. И Альфред не стал исключением, не торопясь снимать крышку и наслаждаясь ощущением тайны, сокрытой под нею. - Ну что ж, час пробил! – подбадривая себя, торжественно произнес он вслух. Обтерев немного взмокшие ладони о джинсы и откинув волосы со лба, Джонс осторожно взялся за края крышки, приподнял ее и медленно отвел в сторону. Прислонив ее к стене, он перевел взгляд во внутренность гроба… и почувствовал, как дыхание разом исчезает, будто боксер ударил его под дых, а сердце проваливается на первый этаж, в гостиную как раз под его кабинетом. Внутри на темно-бордовой подкладке покоилось совершенно не тронутое тленом тело. Поначалу Альфред решил, что это мужчина, судя по классическому черному костюму и коротким золотистым волосам, однако заметив, как пиджак характерно натянут на груди и бедрах, а плечики провисают на плечах и талии, парень сделал вывод, что покойник – женщина. Или, скорее, девушка, приблизительно его ровесница. Руки ее были сцеплены на животе. - Ах ты ж, твою ж! – выпалил Джонс, придя в себя от столь неожиданной находки. Мало того, что внутри что-то есть, так еще и столь хорошо сохранившееся! Ведь если не обращать внимания на бездыханность, можно подумать, что девушка просто спит. И выбрала для этого не самое лучшее место. Внешне ни одного гнилого пятнышка, щеки и живот не провалились, даже волосы блестят, как у живой. Да и типичного запашка разложения и смерти нет. - Прямо Спящая Красавица! – воскликнул Джонс, приглядываясь к ней внимательней. Страха он совсем не испытывал – скорее, азартный энтузиазм и волнение от неожиданности. Вот удивится семья! А Брагинский вообще в шоке будет! - А что, при жизни ты ничего такая была, вполне симпатичная! – улыбнулся Альфред, изучая взглядом лицо умершей. Не то, чтобы красавица, однако линии тонкие, ресницы длинные… Любопытно, какого цвета были глаза? Но всё впечатление портили широкие густые темные брови, контрастирующие со светлыми волосами. - Хм… - Альфред выпрямился, задумчиво подпирая рукой подбородок. – Странно. Если ты девушка, то почему не в платье? И стриженая под парня. И вообще, жаль, что имени твоего не известно. Или продавцы были подпольные, украли? Пф! Узнаю! – отмахнулся от мыслей о нелегальности гроба американец. – Меня больше интересует, почему ты такая странная? Надо будет привлечь Геракла Карпуси из архива. Вот, он мне поможет! – решив этот вопрос для себя, Альфред еще раз глянул в лицо покойной. Ему показалось, или кожа стала чуть-чуть другого оттенка, чем была прежде? Не столь мертвенного, но более живого, что ли. Или всё дело в солнечных лучах? Решив не задумываться об этом, Альфред уже собрался было закрывать гроб, чтобы свет и воздух не испортили находку, и даже взялся за крышку, когда его отвлек назойливый звонок мобильного. Судя по мелодии – мама. - Ну, надеюсь, с тобой ничего не произойдет, если и побудешь еще пару минут так. А вот мама мне голову свернет, если не подниму, - Джонс отложил крышку и заторопился к сумке с телефоном. Порывшись в ее глубинах, вытащил телефон и соединился с матерью, одновременно возвращаясь к гробу. - Да, мам, привет. Всё в порядке. Да-да, я не буду снова раскидывать носки! – Парень демонстративно закатил глаза, затем перевел взгляд на покойницу. Солнце явно играло дурную шутку, ведь теперь только отсутствие дыхания отличало ее от просто спящей. Или это просто иллюзия бледной кожи живого человека? – Хорошо, мам, и взрывать очередные химические реактивы Венлинг Яо мы тоже не будем – мы уже давно этим не занимаемся! Ну, мам, я не маленький! Мне уже двадцать три! Что значит, Мэтти куда более благоразумна, хотя ей только двадцать один? Ма-ам! Внезапно Альфред умолк, теряя нить беседы, и нахмурился, поправляя свободной рукой очки. Ему показалось, или ресницы девушки в гробу слегка дрогнули? Словно она хочет открыть глаза. Нет, наверное, показалось, - просто занавеска шелохнулась от ветерка. Тень упала на лицо мертвой, вот и создалось впечатление, что… Ресницы дрогнули повторно, а затем веки приоткрылись, под ними блеснула полоска белков. Еще пара движений век – и большие ярко-зеленые глаза распахнулись полностью, правда, взгляд был довольно расфокусированным. Но и это прошло почти мгновенно – покойница с искренним удивлением уставилась на застывшего Альфреда. - Мам, я тебе потом перезвоню, - прошептал Джонс, прежде чем телефон выпал из ослабевшей ладони и разбился вдребезги о пол.