What goes around, comes around (Как аукнется, так и откликнется)

Звук разбившегося мобильного заставил девушку вздрогнуть всем телом. Она недоуменно огляделась по сторонам, затем обернулась, словно желая посмотреть, где находится. Увидев, что лежит в гробу, тут же подскочила, поспешно выбираясь из уютной «кровати». Затем снова осмотрелась, пытаясь сориентироваться в незнакомом помещении, и вновь уставилась на Альфреда, приросшего к полу. Куда подевались его привычная бравада и уверенность в себе! Побледневший студент нашел в себе силы отступить на шаг назад, поспешно соображая, что бы ухватить, если покойница (или уже нет?) нападет. Кажется, его любимая пепельница из камня будет в самый раз… Ведь во всех фильмах про оживших мертвецов говориться, что они убивают живых и поедают их мозги. Правда, не похоже было, чтобы девушка в великоватом для нее костюме собиралась нападать. Напротив, взгляд был растерянным и даже шокированным, а сама она явно не знала, что делать. Наконец она раскрыла рот и попыталась что-то произнести, но из горла вырвался лишь хрип, и она закашлялась, прикрывая лицо ладонями в черных перчатках. Альфред не двигался с места, боясь спугнуть мирное настроение бывшего трупа. Прокашлявшись, девушка повторила попытку коммуникации: - Где я? – и приложила ладонь к горлу, словно удивленная своим голосом. - У меня дома, - честно ответил Джонс, пытаясь улыбнуться. Всё-таки, несмотря на довольно высокую общительность, он еще ни разу не беседовал с людьми, вылезшими из гроба у него на глазах. - Вы кто? «А голос любопытный. С низковатыми нотками, но приятный. Да и речь странноватая – с каким-то старинным акцентом, что ли… Либо же мне так кажется. Я уже не могу ни в чем быть уверен, когда у меня на глазах трупы оживают». – Альфред. А ты кто? – поддержал беседу он. - Сэр Артур Киркленд, - представилась девушка и деликатно кашлянула в ладонь, словно пытаясь прочистить горло, - к вашим услугам. Альфред вздернул бровь: - Да ты скорее «мисс», чем «сэр». - Что вы имеете в виду? – нахмурила брови девушка. – Это несмешная шутка. – Она попыталась скрестить руки на груди, но, похоже, само наличие бюста, натягивавшего ткань пиджака, привело ее еще в больший шок, чем пробуждение в незнакомом месте. В немом ужасе она, явно забыв обо всех приличиях высшего света, откуда, судя по манере речи, да и дорогому гробу, происходила, ощупала грудь. Альфред с интересом следил за ее манипуляциями: - Что-то не так? - Н-но… я… - она вскинула испуганные глаза на него, затем, оставив в покое грудь, еще раз огляделась по сторонам. Взгляд скользнул по современной мебели и аппаратуре, затем Артур уставилась в окно сбоку от нее. Вид на нью-йоркские небоскребы стал последней каплей самообладания девушки: - Какой сейчас год?! - Две тысячи тринадцатый, - Альфред был искренне поражен выдержкой хрупкой на вид девчонки. Хотя сам он плохо представлял себе, как бы сам себя повел в такой ситуации. Но от дамы, заочно более слабого существа, он предполагал слез, истерики… Это казалось ему более естественным поведением, чем заторможенность и немногословие. - А тогда был тысяча восемьсот тридцать седьмой… - отстраненно прошептала Киркленд, отшатываясь от окна и нервно сжимая кулаки. А Джонс судорожно соображал, что делать дальше. Ясное дело, что гостью из прошлого уже не вернуть обратно в ее время, значит, бедняге придется привыкать жить в современном мире. И кто же о ней позаботится, если не он, Альфред? Всё-таки гроб купил именно Джонс, а значит, и ответственность за содержимое приобретения тоже несет он. - Ну, тебе всё равно некуда деваться, - выдернул девушку из прострации американец. – Так что пока поживешь у меня. Сперва, я думаю, тебе надо бы привести себя в порядок и перекусить, а там подумаем, как быть дальше. – Не давая ей возможности опомниться, парень схватил бывшую покойницу за запястье и потянул за собой. Артур покорно двинулась за ним, видимо, всё еще пребывая в полушоковом состоянии. Альфред привел пришелицу в спальню для гостей и заявил: - Вот, располагайся! Я сейчас притащу кое-что из одежды сестры, а если тебе будет что-то непонятно, то спрашивай меня, - парень вихрем умчался в комнату Мэтти, оставив Артур в одиночестве. … «Так вот какое проклятие она придумала для меня! Похоронила меня заживо, да еще и в девчонку превратила. Видимо, сама суть заклятия была в том, чтобы очнуться в будущем и в чужом теле, оставшись без возможности вести нормальную жизнь. Изощренно… но зачем? Вдруг гроб бы не открыли? Или всё еще более запутанно, чем мне кажется? – раздумывала новоиспеченная девушка, одновременно разбираясь с современными чудачествами в ванной. – Хотя одно счастье – я всё еще молод. – Артур отодвинула в сторону ширму, скрывавшую зеркало в полный рост, и, смущенно краснея, оглядела измененное тело. – Да и ничего так… вполне симпатично… Будь я парнем, так и… Тьфу, мысли! – Она задвинула ширму. – Не могу ассоциировать себя с женщиной. Хотя на это, видно, она и рассчитывала – мучиться в теле противоположного пола. Вполне в ее духе… Так! – мысленно приказал себе бывший юноша. – Раз уж так вышло, надо с этим бороться! В конце концов, я ли не был магом, причем вполне успешным? Я сумею расколдоваться. А пока надо привыкать к новому миру». Выйдя из смежной к спальне ванной, Киркленд обнаружила охапку тряпок на кровати. Явно Альфред побывал здесь, оставив вещи сестры. От одной мысли, что придется надеть юбку, англичанку пробила дрожь отвращения. Вот уж что-что, а подобное он не станет вытворять даже в дамском теле! Откопав в принесенных вещах брюки и футболку, она прошлась по комнате, разглядывая интерьер. Глянула на календарик на столе, указывавший на июнь две тысячи тринадцатого года (ужас!), подошла к окну. Да уж, фантастическое зрелище! «И как только люди живут в таких высоченных домах? Там же этажей пятьдесят, не меньше! Или это вообще дом для одной семьи? Семьи…» - внутри сжалось сердце, когда Артур подумала об оставшейся в прошлом фамилии Киркленд – мать, отец, два брата и сестра, плюс куча более дальних родственников. Все те, с кем она буквально в день «смерти» общалась, шутила, а то и ругалась, – мертвы. Уже давно. А ведь, кажется, только вчера Артур привычно поссорился со Скоттом, старшим братцем, и назвал его «несносным рыжим пропойцей». Ах, если бы младший знал, что новое утро для него самого настанет только через полтора века! Если бы он только знал это, он бы ни за что не обозвал Скотта, а просто снисходительно улыбнулся и пропустил его неприятные выражения в свой адрес мимо ушей – подобные стычки братьев были давно не в новинку. И не смеялся бы с лучшего друга, который снова проиграл скачки – ну, не дано французам удачно ставить на лошадей! Если бы Артур знал о своей судьбе, он бы утешил приятеля, а не острил с его очередного провала. Если бы… если бы… Что толку жалеть об этом, когда все они давно в могиле! Легче им от этого не станет! И хотя нельзя сказать, что отношения в семье были очень уж теплыми, но только сейчас, осознавая, что больше никогда не увидит родных, Артур поняла, как сильно она их любила. «Так, не плакать! Джентльмены не плачут! – однако мысленные увещевания привычной гордости не могли заглушить запоздалую боль и горькое раскаяние, в буквальном смысле раздиравшие душу на мелкие части. Прежде Артур казалось, что «терзаемая муками душа» - это всего лишь пафосное высказывание слащавых зажравшихся писателей, а теперь иными словами она бы иначе и не описала свое самочувствие. – Смысла жить дальше нет, если моя семья давно канула в Лету! И это тоже то, что предвидела эта дрянь! А ведь если бы не я, то всё было бы в порядке! Если бы не моя глупость, жил бы спокойно в родном мире, там, где мое настоящее место, а не оказался закинутым черт знает куда в другое время! И опять это ненавистное «если бы»…» - голова начала болеть от этих размышлений, и Артур опустилась на кровать, обнимая себя за талию, словно пытаясь спрятаться от жестокой реальности и вернуться домой. Горячие слезы бессилия, раскаяния и осознания своей вины в произошедшем закапали на чужую одежду. … «Интересно, как она там?» - Альфред обеспокоенно постучал в дверь и прислушался. Гостья не отозвалась, и Джонс осторожно заглянул в комнату. Девушка сидела на кровати, сжавшись в комок, а ее плечи тряслись от неслышного плача. - Эй, ты чего? – кажется, глупей вопроса в подобной ситуации не придумать, но Джонс всегда терялся, глядя на расстроенных людей, и просто не находил слов, чтобы подбодрить. Да и нечасто у его друзей и знакомых происходило нечто из ряда вон выходящее, но в данный момент Альфред побил все рекорды. Поэтому он, немного потоптавшись у порога, сел рядом с девушкой, сочувственно глядя на нее. Подумав чуть-чуть, приобнял за плечи: - Не реви, всё будет хорошо. Ты тут не одна, я о тебе позабочусь. У меня классные друзья, уверен, ты найдешь с ними общий язык. Всё будет зашибись, я тебе говорю. – На большее фантазии Альфреда-утешителя не хватило. В ответ англичанка всхлипнула, и Джонс услужливо сунул ей в руки платок, невесть как очутившийся в кармане его джинс. Успокоившись, Артур тщательно протерла глаза и сбросила руку Альфреда с плеч: - Неприлично так леди обнимать сразу после знакомства. - Да ладно тебе! – воскликнул Альфред, радуясь, что гостья из прошлого пришла в себя. – В любом случае, слезами делу не поможешь! Раз уж ты не можешь вернуться, то оставайся у нас, тебе понравится! – Он радостно подмигнул хмурой девушке. – А теперь пошли в столовую, ты наверняка хочешь есть! Столько лет без еды – я вообще не представляю! - Это вы не представляете, - буркнула она, ощущая, что жизнерадостный хозяин дома прав. Приземленность молодого человека начинала раздражать ее, но она покорно последовала за ним. - Вот! – усадив новую знакомую за стол в просторной светлой столовой, Альфред подвинул к ней блюдо с бутербродами и чашку чая. – Извини, ничего другого в дом не осталось. Вот что значит «холостяк»! – парень весело рассмеялся, вызывая в слабо утешившейся душе блондинки скрытую бурю негатива, отразившуюся в потемневших глазах. – Да, кстати! – продолжил Джонс, устраиваясь напротив девушки. – Расскажешь о себе? Воспитанная в высших кругах, идеально вышколенная леди весьма неаристократично подавилась чаем: после только что пережитого выплеска боли и напряжения она просто не сумела бы спокойно беседовать о своем прошлом. В лучшем случае, слова комом станут в горле. А в худшем… - Извините, я не настроена об этом говорить. По крайней мере, сейчас. - Ладно, - не стал настаивать Альфред, догадываясь о причине отказа. – О, а как мне тебя называть? Ты представилась как Артур, но ты же не парень. Как насчет… Роза? От звука этого имени девушку передернуло: - Ненавижу это имя. - Окей, тогда… - Альфред задумался. – Алиса? Тоже на «А». - У меня есть… была тетка Алиса, на редкость неприятная особа… то есть, - поспешно поправилась Киркленд, - приятная во всех отношениях дама. Альфред запрокинул голову, громко хохоча. - Забавно звучит! Так вы, леди и джентльмены, - лицемеры! Или это всё политкорректность? Окей, - не обращая внимания на возмущенный взгляд гостьи, Джонс продолжил: - Тогда будешь Артуриэллой. - Кем?! – от удивления британка вновь забыла о вежливости и манерах, роняя на тарелку бутерброд. - А что? – воодушевился парень. – Можно сокращать удобно, да и тебе не придется перепривыкать. - Ладно, - пожала плечами зеленоглазая – такой вариант хоть и был напыщенным, зато удобным. Тем более, оставаться в женском теле надолго она не собиралась. - Так вот, пока поживешь у меня, - решил Альфред. – Всё равно моих долго не будет, да они и не будут против тебя. Обращусь к нашим законникам, братьям Байльшмидт, они тебе документы оформят бесплатно и без лишних вопросов. - Мы в Англии? – заподозрив неладное, спросила девушка. - Нет, в Америке, - поправил ее Джонс. – У нас демократия и Обама-президент, а у вас – королева Елизавета Вторая. - Слава Богу, традиции остались, - довольно улыбнулась Артур, но улыбка тут же пропала: не слишком приятно очутиться еще и в другой стране, которую всё семейство Киркленд не одобряло. Впрочем, сейчас не та ситуация, когда можно крутить носом. Чуть позже Альфред, поныв возле пустого холодильника на отсутствие продуктов, ушел за пропитанием, напоследок заявив гостье: - Чувствуй себя как дома, Арти, осматривайся, можешь исследовать тут всё. - Не смейте называть меня так небрежно! – попыталась возмутиться девушка, на что получила беспечный смех и хлопок двери. «Раз так, то я тоже не буду с ним вежливой! – мстительно подумала она. – Хватит церемонных «вы» - он не заслуживает такого отношения! Тоже мне – Арти! Надо же выдумать! Это кличка для рабочего!» Как и посоветовал Джонс, оставшись в одиночестве, Арти принялась изучать свое временное жилище. Что и говорить, разница между тем, к чему она привыкла, и тем, что имелось сейчас, большая, но в целом, суть не особо изменилась. Конечно, резиденция Кирклендов был побольше дома Джонсов, но комнаты почти не изменились, хотя количество современных «прибамбасов» пугало. Однако изучив холодильник, Арти пришла к выводу, что новый мир не так уж и страшен, ибо назначение всех этих непонятных штук и приспособлений можно легко понять. Ну, почти… Ибо, рассмотрев со всех сторон плазменный телевизор в гостиной, Киркленд так и не уразумела, для чего нужна эта плоская пластина. Там же, в гостиной, на небольшом журнальном столике, находилась фотография в рамочке. «Семья Альфреда», - чувствуя, как снова сжимается что-то внутри, подумала Арти, глядя на счастливую компанию на снимке. Веселые и довольно привлекательные мужчина и женщина, хитро подмигивающий пожилой человек, сам Альфред и девушка, почти точная копия парня, но с более волнистыми волосами и доброй, хотя и немного робкой улыбкой на губах. «Интересно, они и вправду так близки, как кажутся?» Резкий звон непонятно откуда заставил Арти подскочить на месте и едва не выронить фотографию из рук. Источником беспокойства стало приспособление на том же столике, мигавшее и издававшее это самый звук. Вернув фотографию на место, пришелица на всякий случай отошла подальше, злясь на Альфреда, так не вовремя убежавшего из дома. «Хоть бы предупредил о возможных казусах». Звонить штука перестала, но после щелчка раздался недовольный женский голос: - Джонс, опять ты шляешься непонятно где, когда знаешь, что я звонить буду! Впрочем, ладно. Ту книгу, что просил твой дед, я привезу, но только под одним условием – ты не будешь листать ее во время поедания гамбургеров. Раритет всё-таки, имей совесть! Перезвони, когда вернешься. – Штука затихла, введя Арти в легкий шок. «Когда этот Джонс вернется, я с него стребую объяснений!» Надолго парень не задержался, хотя и был удивлен, когда его встретила ужасно недовольная Артур. Выяснив причину этого недовольства, Альфред лишь рассмеялся: - Извини, не предусмотрел! Это Франц на автоответчик сообщение сбросила, ничего страшного, это наша коммуникация, телефон. - Я не боюсь, просто неожиданно было! – возмущенно воскликнула британка. Альфред отметил, что, похоже, она уже свыклась со своим новым положением, и ведет себя естественно. «А характер у нее, видимо, тот еще… вреднючий». Остаток дня ушел на экскурсию по дому и разъяснению различных современных «непоняток». К искреннему удивлению Альфреда, Арти быстро улавливала, что и с чем нужно делать, действуя так, будто бы была рождена в этом времени. Джонс-то полагал, она еще неделю шарахаться от всего будет, ан нет! Вечером она даже прикрикнула на него, чтобы он не хлопал дверцей микроволновки с такой силой, что привело к небольшой дружеской перепалке. Эта серьезность девушки смешила Альфреда, так и разрывавшегося от любопытства и желания узнать о ее прошлом, но памятуя о тех слезах, он обуздывал свое нетерпение – действие, редко имевшее место в его жизни. Первая ночь в этом мире прошла для Арти беспокойно. Да и как тут будешь мирно спать, когда жизнь столь круто изменилась. Разумеется, в худшую сторону – раскаяние и тоска по семье, по друзьям и привычному миру полностью владели душой вертящейся в кровати девушки. Ближе к утру, когда она, устав от размышлений, заснула, ее преследовали смутные мрачные сны, от которых невозможно было избавиться.