What goes around, comes around (Как аукнется, так и откликнется)

От столь неожиданного заявления мисс Киркленд вовсе не элегантно поперхнулась колой, а Альфред продолжил: - Ведь они не могут пропустить Четвертое Июля! - А что такого в этот день? - Как же! День Независимости и мой День рождения! - И ты молчал?! – «Ему же и подарок нужен, а у меня денег нет. Не воровать же!» - Завертелся с тобой, так и забыл, - легкомысленно отмахнулся Джонс. – Ну, ничего страшного! – Он вновь зачавкал бургером, не обращая внимания на растерянность спутницы. – Да ты расслабься! Бубубу… - Чё? – кисло переспросила Арти, опять-таки нарочно используя сленг. Всё-таки иногда он очень точно передает чувства говорящего! Например, сейчас короткое восклицание выражало ленивое презрение и мрачное недовольство ситуацией. Кратко и понятно. - Не переживай! Тебе не надо ничего мне покупать! Ты уже сделала для меня подарок – сделала мою жизнь интересней! Что еще надо? Амгамгам! – парень запихнул в рот горсть картошки, высыпав часть на столешницу. Арти сморщилась снова, но промолчала; в уме возникла слабая идея насчет презента… Остаток дня был посвящен тщательной уборке дома. Гроб Альфред спрятал у себя в кабинете, и всё время он уверял Арти, что родные будут счастливы принять ее надолго. Сама девушка сильно сомневалась в этом, но таила надежду, что он прав – деваться-то ей всё равно некуда. Вопреки страхам Арти, всё вышло так, как и предсказывал Альфред. Глядя на родственников, Киркленд ясно видела, в кого ее друг такой гостеприимный и жизнерадостный – можно сказать, это была отличительная черта семейства. Матильда, сестра Альфа, оказалась типичной девочкой-заучкой, с тихим голоском и в очках, и, похоже, была не против того, что незнакомая ей девушка непонятно откуда носит ее одежду; видимо, даже если бы ей это и не нравилось, она бы всё равно не решилась об этом сообщить прямо. Теперь Арти старалась поменьше попадаться на глаза всем Джонсам и вообще чувствовала себя куда более скованно и неловко, чем в обществе лишь Альфреда. Еще ее сильно удивлял тот факт, что родители безоговорочно доверяли сыну, и наличие незнакомой им девушки в доме не настораживало. В семье Кирклендов же не принято было оставлять на ночь кого попало! (На самом деле Джонсы-старшие знали, что у сына хорошее чутье на сомнительных личностей. Если уж человек понравился ему, значит, его есть за что любить. Ну, а новая знакомая – так это и неудивительно при высокой общительности парня). Четвертое июля, парк - Happy Birthday to you! Happy Birthday to you! Happy Birthday, dear Alfie! Happy Birthday to you! – громко и не попадая в ноты, пропели друзья и сестра лучащегося счастьем именинника. - Спасибо, спасибо всем! – засим последовало вручение подарков и дружеские обнимашки, прерываемые одобрительными восклицаниями Альфреда, разворачивавшего упаковки. - Мэтти, ты как знала! Та самая видеоигра, что я хотел купить! – Матильда смущенно порозовела и чмокнула брата в щеку. «Так и знала, что я на их фоне буду смотреться глупо. Но в моем случае остается только делать что-то своими руками, ибо денег у меня нет. Чужое же брать не могу», - думала Арти, скромно стоя в сторонке и наблюдая за веселой компанией. - А ты, Артур? – обратила внимание на новую подругу Франц. – Ты же тоже что-то приготовила, верно? - Разумеется! – вскинулась та. «Черт, я рассчитывала не при всех… Кто же знал, что Джонсы с самого утра рванут гулять, а там и поздравлять его?» Все ребята тут же с любопытством уставились на подходящую британку. «Ну, и что они так пялятся?» - Эм… Альфред… сам понимаешь, что ничего ценного тебе преподнести не могу… в общем, поздравляю, - она смущенно протянула ему его же платок, на котором был аккуратно вышит американский флаг. - Ух ты, так ты еще и вышивать умеешь! – поразился Джонс-младший, принимая подарок. – Красиво! Таким платком уже нос вытирать нельзя! Я его в рамочку и на столик поставлю! Спасибо! – он по-дружески крепко обнял Киркленд, которая почувствовала, что стремительно краснеет – то ли от такого непонятного восторга Альфреда, то ли от того, что ее обнимают. А вот последнее предположение было почти пугающим! - Ладно, ладно, - поспешила отпихнуть парня от себя она. – Рада, что понравилось. Это четвертое июля вышло весьма интересным – по крайней мере, Арти была дана возможность понять этих странных современных людей ближе. Веселые уличные гулянья, барбекю, фотографирование чуть ли не у каждой скамьи… - Ну что, скажите «сы-ыр»! – дурашливо пропел Джонс-старший, вооружаясь фотоаппаратом. Компания сына тем временем расположилась на фоне моста. - Мне кажется, или кого-то не хватает? – заозиралась внезапно Венлинг. - Мэтти? Нет, она на месте, - в доказательство Альфред слегка тряхнул стоявшую рядом сестру за плечи, отчего у той съехали на кончик носа очки. – Эй, Арти! А куда ты ушла? Киркленд, отошедшая в сторону, пожала плечами: - Я что, лезть не в свое дело буду? - Вот давай без таких фразочек! – одновременно возмутились Франц и Альф. Последний подскочил к одинокой англичанке и, схватив за руку, потащил в компанию: - Ты с нами! – с этими словами он впихнул Арти в общую «композицию» между собой и Франциской, после чего, как и сестру, обнял за плечи, пояснив: - Чтобы ты не удрала! Пап, фоткай! – и лучезарно заулыбался в камеру. … - Да вы только посмотрите! – добродушно засмеялся Иван, разглядывая получившиеся за день снимки. – Арти почти везде такая красная! - А ты миленькая, когда смущаешься, - игриво отметила Франц, заставляя Киркленд пробурчать что-то вроде «Ну, прямо-таки!». – Привыкай, теперь ты с нами. – «Слишком интересная особа, чтобы не дружить с тобой», - изначальное мнение Бонфуа об Арти кардинально изменилось в лучшую сторону. Через несколько дней Арти выказала желание пойти работать, чтобы суметь хотя бы платить Джонсам за проживание. И, как ни упирался Альфред, девушка была непреклонна в своем желании, так что тому пришлось сдаться. Поразмыслив немного, он обратился к своему бывшему однокласснику, работавшему в Американском музее естественной истории под началом одного из уважаемых профессоров и уже добившегося определенного успеха на своем поприще. Объяснив ему ситуацию с «потерянными» паспортом и дипломом, Альфред договорился, что Родерих представит Арти своему куратору – профессору истории девятнадцатого века, а тот, в свою очередь, проэкзаменует Арти в ее познаниях о своем времени. Ради того, чтобы выглядеть пристойно перед важным ученым, Киркленд даже влезла в деловую юбку Мэтти (которой стоило больших трудов уговорить британку на сей поистине героический для нее поступок). Родерих казался холодным аристократом, коими были полны гостиные времен Арти и которых она терпеть не могла. Рафинированность и элегантность так и витали в атмосфере вокруг парня, а вот профессор оказался почти полной противоположностью ученику – дружелюбный и добродушный. Вместе с располагающей внешностью в комплекте шел и незаурядный ум, а еще человечность – расспросив Арти так и этак, профессор согласился принять ее, если она сумеет помочь им в готовившейся выставке, посвященной как раз нужной эпохе. Неделю перед экспозицией мисс Киркленд носилась, как заведенная, помогая Родериху и профессору. Все труды окупились сполна – даже директор музея был приятно удивлен подготовленностью выставки. Довольный профессор на радостях тут же взял неожиданную помощницу под свое начальство, даже не спросив документов, чему Арти была рада, ибо они, даже при всем старании Людвига из посольства и его брата из полиции, еще не были готовы. Правда, через пару дней после знаменательного события в дом Джонсов заявился альбинос, оказавшийся тем самым братом немца, и принес «корочки». Более того, успеху на рабочем фронте сопутствовали и удачи на личном – Арти окончательно сумела «влиться» в компанию Джонса, став неизменным пятым членом команды. И хотя молодые люди были вроде как и заняты – Венлинг работала в фармацевтической компании, «химича» с препаратами, Франц занималась модой, Иван давал уроки русского языка на летних курсах, Альфред стоял за прилавком любимого МакДональдса (надо же чем-то развлечься на каникулах!), а Арти занималась музейными делами на пару с Родерихом – тем не менее, они всегда находили время для общих походов куда-либо. И нередко для непривычной к подобной жизни Арти случались казусы. Например, однажды она согласилась вместе с девушками сходить в клуб. Грохочущая музыка, гомонящие люди, полураздетые тела и спертый воздух на танцполе неприятно поразил утонченную леди, но стаканчик виски сделал свое дело: после этого ни люди, ни шум не волновали даму. Ее интересовало только одно – как бы удержаться на стуле за барной стойкой. - Похоже, она совсем плохо воспринимает алкоголь. Не надо было ее с собой брать. – Франц помогла не слишком хорошо соображающей девушке сесть относительно прямо. - Кто же знал, что она закажет виски и что ее так быстро развезет, ару? – развела руками Яо. – Зато на горьком опыте мы в курсе этой особенности. - Нет, а где мозги были хлестать без закуски, и вообще – для девушки это излишне крепкое пойло! – запоздало возмущалась француженка. – Ладно, поздно уже говорить об этом. Возникает другой вопрос – как теперь ее доставить Альфу? В таком неприглядном виде… - Ну, главное, что не буянит, ару, - «успокоила» подругу Венлинг. – А просто в неадеквате… чуть-чуть. Как будто бы в шутку, в этот момент распластавшаяся на стойке раскрасневшаяся Киркленд разлепила ясны очи, подернутые алкогольной дымкой, и заплетающимся языком спросила непонятно у кого: - Я протестант или католик? Боже, я не знаю… - Не, не чуть-чуть, ару, - упавшим голосом заключила китаянка, потерявшая надежду на вменяемость подруги. Бонфуа тяжело вздохнула: - Ты посторожи это британское чудо, а я попрошу секьюрити помочь вытащить ее и усадить в такси. … - Я хочу умереть. Брошу пить! Нет, точно брошу! – бормотала Арти наутро, закутавшись с головой в одеяло. - Ну, подумаешь, не рассчитала сил. Зато теперь и капли в рот не возьмешь! – брат и сестра Джонсы переглянулись. – Как будто бы прежде ты хлебала виски литрами. - Нет, даже в прошлом нет. Меня и раньше тоже быстро развозило, - глухо отозвалась из-под одеяла британка. - Тогда зачем сейчас начала? – удивилась Мэтти. - Хотела провести эксперимент. - Вот и провела… - американка сочувственно погладила одеяло там, где находилась голова страдающей похмельем Киркленд. - Мне стыдно. Правда, очень, очень стыдно! – в щели между слоями одеяла показался зеленый глаз, в котором очень отчетливо выражались и физические, и душевные муки его владелицы. Вместо ответа Альфред протянул ей таблетку и стакан воды: - Да ладно, с кем не бывает! Курьезы были связаны и с изменением половой принадлежности Арти. Хотя она уже освоилась в женском теле, тем не менее, девичьи наряды категорически отказывалась носить. Когда она с первой зарплаты приобрела одежду исключительно мужского типа, эстетические чувства Франциски были жестоко ранены. На следующий день она притащила ворох своих юбок и несколько пар туфель (благо, размеры у подруг оказались почти одинаковые) и с помощью Мэтти насильно «привела это убожество в приличный вид», а затем еще и накрасила. - Ну, как? Матильда, твое мнение? – гордо оглядела результат своих художеств француженка. - Эм… ну… я не знаю… неплохо, наверное… - Это что еще значит?! – возмутилась главный знаток моды университета. - Непривычно, - прошептала Мэтти. - Толку с тебя, - разочарованно отмахнулась от нее Франц. - Эй, Альф! – крикнула вглубь дома Бонфуа. – Оцени! - Н-нет! Не зови его! – испугалась Арти, подскакивая на месте. – Не надо! – «Жуть как стыдно… Бывший джентльмен, любящий всё простое и со вкусом, и… размалеванная, как индеец! Да еще и в юбчонке выше колен! Просто… как это… убиться веником!» - Поздно! – провозгласил свое появление Альфред. Узрев Арти, он даже прекратил чавкать пончиком и присвистнул. – Вау! Круто! - Я же говорю, а она мне не верит, - удовлетворенно улыбнулась Франц. – Была бы парнем, так на месте бы ее скушала! – она бросила игривый взгляд на стыдливо покрасневшую англичанку, нервно мявшую в пальцах край юбки. - Ну, что уставились? Я вам что, музейный экспонат? Поиздевались, и хватит! - Ну, честно скажу, Арти и в обычном виде хороша. Но и так неплохо, - задумчиво вынес вердикт Альфред, чем вогнал Киркленд в еще большую краску. Другой инцидент был связан с некой частью дамской жизни, с которой мужчина-Артур знаком не был, хотя и знал понаслышке. - Ну, что ты нервная такая? Злая, кидаешься на меня без причины, - обиженно спросил Альфред после нескольких дней непонятного поведения Арти. Нет, она и прежде не отличалась мягкостью и нежностью в обращении, но сейчас это уж было слишком. - Не знаю, отвали, - огрызнулась та, бросая на парня почти свирепый взгляд поверх книги. – А то заколдую – будешь знать. - За что? – обиделся Джонс, подходя ближе к ее креслу. В следующий миг парень получил ощутимый шлепок книгой по макушке: - Я говорю – отвали! Оставь меня в покое! – после чего раздраженная сверх меры британка умчалась в свою комнату. Почесав затылок, Альфред пошел звонить Венлинг с целью попросить ее зайти к нему, ибо она жила ближе всех из компании – буквально через дорогу. - Так что случилось, ару? – обеспокоенно спросила китаянка, едва переступила порог дома. - Я бы к Мэтти обратился, но она у подруги. Ты можешь побеседовать с Арти? Похоже, у нее проблемы с организмом, - Джонс сделал многозначительную гримасу. – Только осторожно, я уже по голове книгой получил. Яо понимающе кивнула, поэтому, открывая дверь комнаты подруги, предусмотрительно не заглянула в нее: - Можно? - Конечно, - выдохнула Киркленд, откладывая книгу. Венлинг присела рядом с девушкой на кровать: - Что с тобой случилось? - Не знаю. Живот болит, - нехотя ответила Арти, поджимая ноги к груди. - Привыкай. Теперь такое будет с тобой ежемесячно, ару, - сочувственно протянула Венлинг и начала вводить мрачную британку в курс дела. - Ясно. Значит, всё в порядке? – облегченно произнесла Арти после вводного курса в женскую физиологию. – Честно говоря, мне теперь стыдно перед Альфредом – еще и побила бедолагу ни за что. - Я думаю, он простит тебя, - улыбнулась Венлинг. – Он же в тебе души не чает, ару. Замечание проницательной китаянки было правдивым: несмотря на то, что Альфред и Арти были знакомы относительно недолго, обоим казалось, что они знают друг дружку лет двести. Хотя оба обожали обоюдное подкалывание, а иногда и легкие драки, тем не менее, отношения с каждым днем крепчали и становились глубже и прочнее. И в течение этих беспечных дней молодые люди не задумывались, к чему это приведет – просто наслаждались жизнью. … После бурного празднования первого учебного дня веселая компания разошлась по домам, а Альфред и Арти после уборки ее последствий устроились смотреть какую-то комедию. Альфред смеялся с шуточек «ниже пояса» или когда главному герою прилетало в лицо куском торта, но в еще больший восторг его приводили язвительные комментарии Арти по этому поводу. Девушка не видела ничего смешного в «этом бреде», а Джонс только покатывался со смеху от ее замечаний, заставляя саму Киркленд неудержимо улыбаться в ответ. И они не знали, что кто-то далеко в Англии был незримым свидетелем их незатейливого счастья – этот некто следил за беспечной парой, видной в куске старого зеркала. - Значит, вот так? Не ожидала, что ты столь быстро приспособишься, - тихий голос был насквозь пропитан ядом и ненавистью. – Думаешь, я позволю тебе, опозорившему меня, быть счастливым? Думал, удерешь от меня здесь? Берегись, Артур Киркленд, веселье только начинается.