История о чувствах, рождённых на небесах.

      Когда певцы очутились в поражающем размерами концерт-холле, их встретили Саотомэ, Лукас и женщина лет тридцати пяти - невысокая брюнетка с короткими вьющимися волосами. Её звали Мелисса Лозьен, и именно она была третьим, если так можно сказать, жюри, на этом прослушивании "Блеска", состоявшемся за закрытыми дверями. Что-то было общее у неё и Лукаса - та же деловитость и сухость, только в женском воспроизведении. Однако, когда она заговорила, певцы были поражены - это был очень хорошо поставленный голос оперной дивы. И этим своим чудным высоким голосом, немного не вязавшимся с её внешностью и одеждой, она сообщила, что будет выбрана одна группа, которая представит свою песню перед французским слушателем - остальные вернутся обратно в Японию. Все молча переглянулись - это только добавляло азарта. Возвращаться никто не хотел, за исключением, пожалуй, Самаэля. Он бросал такие откровенно неприязненные взгляды на Лукаса, что было понятно - он предпочтёт быть где угодно, лишь бы подальше от этого человека. Хотя, если бы в его голову мог кто-нибудь проникнуть, то всё оказалось бы чуть сложнее. Но это не значит, что он желал бы проиграть.       После краткого вступления состоялась жеребьёвка, определяющая порядок выступления команд. Первым в мешочек с номерками опустил руку Сё, которому не терпелось спеть песню и покончить с атмосферой томительного ожидания. На деревянном чёрном лакированном квадратике значилась арабская "2". Искра неба переглянулась, и поняв всё без единого слова, уселась на несколько рядов позади от мест жюри. Саотомэ, заметивший, что группа Курусу состояла из пяти человек разом, ничего не сказал, но на его лице появилась улыбка. За право тянуть жребий вторым чуть не случилась потасовка. Вперёд одновременно вышли Токия и Камус - и оба не в самом своём лучшем расположении духа. Их руки столкнулись у горловины мешочка, и оба готовились возмутиться, но спор решил Самаэль, ловко выхвативший лакированный номерок из-под рук столкнувшихся. Льду и Пламени достался четвёртый. Камус, глядя на негодующего Слэмма, высокомерно рассмеялся. - Даже не третий. Спорим, это будет место вашей песни? - Не говори "гоп", пока не перепрыгнешь, - вмешался Токия, и протянул мешочек оппоненту, - Ещё посмотрим, что вытянешь ты. Камус себя долго ждать не заставил, и вот в его аристократичных тонких пальцах красовался номерок с "1". Ранмару похлопал Камуса по плечу, потом бросил взгляд на Токию и Слэмма, и соизволил им иронично улыбнуться. - Кажется, я знаю, кто сегодня точно поедет обратно. За его спиной с извиняющейся улыбкой стоял Сесиль.

***

      Сразу стоит сказать - каждая из трёх прозвучавших песен получила свою долю судейского восторга. И даже более. Мелисса, несмотря на карьеру оперной певицы, очень уважала рок, и её аплодисменты "Льду и Пламени" звучали громче всех. Песня "Моё прекрасное счастье" обрела поклонника в лице Лукаса, который удивил "Блеск", заявив, что всегда был неравнодушен к скрипке в сочетании с фортепиано. И как по чьему-то умыслу, Саотомэ более всех оценил "Нашу вечность" в исполнении "Перламутра". Мнения судей разделились, и чтобы прийти к некоему общему знаменателю, они удалились в боковую комнату, оставив "Блеск" в нетерпении и на нервах. - Рен, ты не попадал в ноты на припеве. - после затянувшегося молчания объявил Камус, поигрывая тростью. Однако ему ответил не тот, к кому обратились, а Ай, который в некотором роде болел за двойку "Квартета", и был несколько огорчён тем, что услышал. - Я слышал, как вы почти на ходу дорабатывали текст. Скорее всего, вы пели черновой вариант? Сесиль кивнул, и в свою очередь обратился к "Искре". - Зато ваша песня отработана на славу. Наверно, лучше, чем у всех нас. - Они бы её завалили, если бы вместо меня пел Нацуки. Самаэль посмотрел на Сацуки, искренне и непривычно улыбаясь ему. - Ты пришёлся кстати. Как у тебя вышло так на ходу изменить партию, не потеряв при этом в качестве? - Я - композитор больше, чем певец.       Нанами во все глаза смотрела на Сацуки. Она была поражена тем, как он искусно справился со своей задачей. Ей очень хотелось как-нибудь встретиться с ним и поговорить, и её внутренняя творческая жила намеревалась сделать это именно сейчас. Она открыла было рот, чтобы обратиться к Синомии, когда к ней подошёл Токия. - Это же твоя музыка у "Перламутра"? - немного грустно спросил он. Привычно вздрогнув, Харука обернулась на голос и залилась лёгким румянцем. - Да, моя... - Я бы хотел быть тем, кто пишет песни на твою музыку. Вопрошающий взгляд светло-зелёных глаз соприкоснулся со взглядом тёмно-серых. Харука ответила не сразу, и когда она говорила, её голос немного звенел от радости. - Я напишу вам замечательную музыку, Ичиносе-кун... Улыбка, широкая и несколько взволнованная, светила мрачное до этого лицо певца. - Просто Токия. Идиллия момента была нарушена легким ропотом впереди - остальные заметили выходящих в зал судей. Эхо громких шагов тут же заглушило голоса ожидающих парней. - Присядьте, молодые люди, - обратилась Мелисса к безмолвной толпе. Все тут же расселись. Харука оказалась в самой середине ряда, рядом с Токией, ладонь которого, сжатая в кулак, лежала на подлокотнике кресла. Поддавшись неосознанному порыву, девушка положила свою ладошку сверху. Заметивший это Рен, отделённый от возлюбленной севшими между ними Отоей и Сё, бросил ядовитый взгляд на Токию. Тот был совершенно безмятежен. - Итак, - начал речь стоящий на сцене Саотомэ, - ваши гениальные песни, почти равнозначные между собой, поставили нас в затруднительное положение, ребятишки. Мы долго не знали, кому отдать первенство, но, оценив в частности написанную музыку отдельно от слов, пришли к следующему выводу... Сделав короткую, но многозначную паузу, Саотомэ продолжил: - ... Место группы, которая со своей песней выйдет на сцену перед миллионами французских зрителей, занимает... "Перламутр" со своей вечностью! В зале захлопали три пары рук: Сесиля, Ранмару, и Камуса. Остальные же остались совершенно непричастны к происходящему, но более всех расстроенным выглядел Курусу. Через несколько секунд, под несмолкающие овации "Перламутра" для самих себя, он подскочил с места. Все глаза устремились на его затылок. - Вы оценивали музыку? Только "Перламутру" её написала Хару-тян! Аплодисменты упомянутой троицы тут же смолкли. Образовавшаяся тишина была гнетущей. Никто не ожидал, что эта информация всплывёт, потому что никто не собирался этого говорить, даже несмотря на проигрыш. Но Сё изменил ход вещей. - "Перламутр", скажите мне серьёзно: действительно ли вы совершили это грубейшее нарушение правил? - обратился Лукас к замершим певцам. Секунды тянулись вечно, Камус, Ран-Ран и Сесиль переглядывались. Наконец последний встал. - Да, это так. - И кто же был вашим композитором? - подхватил нить допроса Саотомэ, хотя ответ, который ему дадут, был очевиден. - Нанами Харука, - глухо ответил Сесиль, и бросил на девушку виноватый взгляд. Она ответила ему таким же. - Значит, вы отстранены и отправитесь в Японию. Голос Саотомэ звучал без обычной весёлости, и он сурово переводил взгляд с Сесиля на Харуку. Тем временем продолжил Лукас: - Ваше место займёт группа, получившее второе место - "Искра неба". Теперь одновременно поднялись Камус и Ранмару - их возмущённые взгляды были устранены на говорившего. - Кажется, вы говорили накануне, что нарушение установленных правил касательно объединённых групп тоже карается? Тогда почему же, мсье Сорель, вы выдвигаете на второе место группу, состоящую фактически из двух? Ай и Рейдзи тоже встали. - Значит, вы за нашей спиной готовили нам гильотину? Очень мило, Ран-Ран. - обрушился на него Ай. - Но это тоже противоречит правилам, - вмешался Сесиль, тоже решивший "утопить" "Искру", как утопила она их. В судействе произошла заминка. Молчание снова начало затягиваться. - Тогда, джентльмены, - взяла слово мадам Лозьен, - нам ничего не остаётся, как, скорее всего, снова отдать право дебютировать, и на этот раз уже "Льду и пламени". Остальные же отправятся обратно. Я надеюсь, что у других не найдётся, что возразить? - У них - нет, но найдётся у меня. Поднялась ещё одна фигура - это был Самаэль Слэмм. Немое удивление отразилось даже на лицах судей. Никто не мог предположить, что он может сказать что-то в адрес собственной группы. Но стоило ему начать, как все изумились ещё более, так как Слэмм говорил совершенно удивительные вещи. - Блистательный Шайнинг Саотомэ, - уверенно и чуть насмешливо обратился Самаэль к Президенту, - Мне казалось, вашей целью было научить нас сотрудничать в любых условиях. Разве это не так? И теперь вы готовы подвергнуть нас расколу, перечёркивая плоды своих же трудов? Это минимум глупо!       Произнесённые слова вызывали у "Блеска" столько же ужаса, сколько и восхищения. Перечить Саотомэ - кто мог себе позволить такую непозволительную роскошь? Взгляды присутствующих метались между Президентом и Самаэлем. - Вы так и не собрали плоды моих трудов, ребятки! Вместо достойного проигрыша вы бросились друг на друга, как акулы. Видимо, вы ещё слишком неопытны, чтобы чему-то научиться, - ответил Саотомэ, нисколько не сдавая позиций. Стёкла его очков, обычно блестящие, сейчас были матовыми, а лицо - недовольным. Однако, казалось, его оппонент ничуть не был смущён. - Это же шоу-бизнес. Ты не съешь - тебя съедят. Они поступили, как поступаем все мы. - И они все будут такими же звёздами, которые потухнут, не успев загореться, если не будут слушать. - Так дай же им ещё один шанс, Шайнинг. Эти слова были сказаны тихо, но отчётливо, и каждый понял их смысл. Но почему они были сказаны, знали только трое, включая самого Самаэля. Несколько секунд хватило этим троим, чтобы переброситься взглядами. После недолгой паузы Сорель Лукас взял слово. - Ну что же, "Блеск", кажется, вы все остаётесь. С подробностями вас познакомят завтра.