История о чувствах, рождённых на небесах.

      После того, как Самаэль отстоял право остальных парней "Блеска" продолжить пребывание в "SLMI", и судьи покинули концерт-холл, вопреки ожиданиям, никто не изъявил желания к разговору. Наоборот, все как можно быстрее разбились на группы и ушли в свои дома. Исключение составили Рен и Токия, которые оба не пошли домой и направились в сугубо разных направлениях, стоило им только выйти на улицу. Слишком много всего произошло. Каждому хотелось побыть если не в некотором уединении со своими мыслями, то хотя бы свести к минимуму количество тех, кто будет рядом.       Однако, так же все ожидали скорейших новостей о том, в чём будет заключено новое задание от недовольного ими Саотомэ. Но день шёл, и рупор продолжал хранить упорное молчание, и это считалось недобрым знаком. В конце-концов, таким недовольным Президента ещё никто не видел.       Но беспокойнее всех была, как обычно, Харука. Её томило молчание, потому что ей было, что сказать окружавшим её людям. Сацуки, Токия, Рен, парни "Перламутра"... Был в этом списке и Самаэль. И пожалуй, он был самым первым в этом списке. "Почему?" - возникает логичный вопрос. Ответ на него кроется в том, что Харука, испытывающая чувство вины за помощь "Перламутру", понимала, что Самаэль стал тем, кто добыл "помилование" её дорогим принцам.       Однако, для самого Самаэля появление на пороге Харуки было непредвиденным. - Чем-то обязан? - обратился он к гостье, и заранее предупредив её мысли, прибавил, - Нет, я здесь один. - Я хотела поблагодарить вас, Самаэль. Вы спасли нас всех. Слэмм, скептично глядя на её восторженное лицо, усмехнулся. - Я никого не спасал. Просто не позволил им вернуться. К тому же, даже если бы они уехали, наша группа продолжала бы испытание. То есть, - добавил он, - твой Токия бы никуда не делся. Румянец от слов "твой Токия" на щеках Харуки ждать себя не заставил, и она как-то странно замялась, прислонившись спиной к стене. - Присядь на диван, - бросил Самаэль с коротким смешком и сел сам. Композитор, ещё немного помявшись у стены, присела, сложив руки на коленях. Смущал факт, что она совсем не знала человека, к которому пришла, когда он, напротив, знал даже о её чувствах к одному из певцов. И как сказал ей Ай, с которым она ещё в вестибюле концерт-холла перекинулась парой фраз, "...Он вообще знает о нас всех гораздо больше, чем мы о нём. Меня это настораживает..." А вот Харуку это почему-то не настораживало. По причинам, ей самой неизвестным, Самаэль, наоборот, внушал ей доверие. Она не могла сказать, отчего это, тем более, что она совсем не знала его, как человека, но чувствовала в нём некую... Родственную душу? Возможно. И это чувство во многом подкупало её к нему отношение. - Откуда вы знаете всё о нас? - Наблюдаю. - последовал размытый ответ. - Но... "Стариш" образовались недавно... - Зато "Квартет" - давно. Харука задумалась. Ей казалось, что она разгадывает кроссворд, и в одном из слов нет ни одной открытой буквы. - Вы были их фанатом? Самаэль закинул руки за голову и сполз на кресле вниз, после чего задумчиво проговорил: - Да. Но потом я их возненавидел. - Но... Но за что? - от изумления у Харуки округлились глаза, - Они же... - Они - звёзды. Их ничто не заботит, кроме них самих, к фанатам они относятся как к чему-то само собой разумеющемуся, но надоедливому и навязчивому. В их представлении, мы - обезьянки. Животные, действующие на инстинктах... Все на одно лицо... Если нужно развлечься, нам можно небрежно швырять автографы, но когда автографов просят больше, чем они готовы потратить на них времени... И твои "Стариш" тоже станут такими! Казалось, для Слэмма это была болезненная тема. По мере того, как он говорил, тон его голоса всё повышался, и звучал немного истерично, а под конец монолога певец занял напряжённую позу, сложив руки на груди.       Харука, слушавшая его и проникавшаяся словами, при всём своём желании оправдать "Квартет", знала точно - трое из четверых, они, в большей степени, не были дружелюбны. Ярким этому подтверждением служила их первая встреча со "Стариш" в магистратуре. Они, будучи сэмпаями для восходящих звёзд, не сразу нашли с ними контакт - так чего же ждать от них в отношении к людям, вовсе им незнакомым? Однако, со второй мыслью Самаэля она не была согласна, о чём не промолчала вслух - "Стариш" были совершенно другими. - Да ну? - иронично отозвался собеседник на такое уверенное заявление, - Неужели ты не заметила, как твой глубоко возлюбленный Токия возненавидел меня с первого же взгляда? На это композитору было нечего сказать, и она вздохнула, но тем не менее, не считала, что это характеризует всех остальных. - Токия просто... Непростой. Он и со мной некоторое время был грубоват... Теперь настала очередь её собеседника задуматься. Он нахмурился, подался корпусом вперёд и серьёзно посмотрел на сидящую перед ним девушку. Она, в свою очередь, отодвинулась, сев в кресло глубже. - Знаешь, что я тебе посоветую? Если ты желаешь что-то изменить в положении вещей, ты должна начать действовать. Само собой ничего не получится, и наверно, это было понятно по тому, как закончилась для тебя Неделя. Ты не хочешь быть ведущей. Ты всегда была ведомой. Но счастья так не построить, оно не выйдет из того, что ты просто будешь сидеть и чего-то ждать... Это всё не моего ума дело, но чёрт! Тошно смотреть на вас, ведь вы оба сидите и ничего не делаете! И пихать я вас больше не буду, вообще не хотел в эту муть вмешиваться... - Но что же мне делать? - перебила Самаэля Харука, охваченная странной дрожью, - Что? Самаэль хмыкнул, досадуя, что она так до сих пор и не разобралась в себе. - Для начала - понять, чего ты хочешь.

***

      На следующий день, в десять часов утра, рупор наконец ожил. Для певцов это было неприятным сюрпризом - в большинстве своём они ещё спали. Но тем не менее факт этого "мерзкого", словами Камуса, "оживления", окупался количеством информации, которое было изложено.       Сообщалось, что теперь для дебюта, "Блеску", совместно с Харукой, было необходимо создать песню. Ограничение во времени будет неделей. Усугублялась вся ситуация тем, что по истечении этой недели, "Блеск" сразу же предстанет перед французской публикой и их песня, вне зависимости от содержания, перед выступлением никем не будет прослушана. Если дебют удастся и "Блеск" получит известность, то "Стариш" и "Квартет" продолжат обучение в магистратуре. Если же нет - никакой поддержки не будет, и, грубо говоря, певцы вылетят "вон", а вместе с этим можно будет поставить крест на дальнейшей музыкальной карьере.       Когда голос, принадлежавший Лукасу Сорелю, перестал раздаваться в рупоре, всю сонливость с певцов сняло, как рукой. Первые две минуты после окончания речи воцарилась абсолютная, совершенно нерушимая тишина. Никто не двигался. Кажется, даже не дышал. Никто не переглядывался, не реагировал на остальных, таких же замерших певцов. Любая деятельность, совершаемая до этого, была тут же прекращена. Все просто застыли.       Только сейчас стало понятно, в каком на самом деле бешенстве был Блистательный Шайнинг Саотомэ.