История о чувствах, рождённых на небесах.

      Оттолкнуть Сацуки оказалось задачей гораздо более непростой, чем можно было вообразить. Тот, казалось бы, не будучи очень сильным, удерживал Самаэля в объятиях достаточно крепко, чтобы Не иметь шанса из них вырваться самому. И всё таки Самаэль попыток не оставлял - колотил "напавшего" кулаками по груди, вырывался и периодически пытался оттоптать ногу.       Когда же, наконец, Сацуки отпустил свою "жертву", та закричала не своим голосом в прямом смысле: - Мужлан! Нахал! Бабник! Вон из моей комнаты! Однако совсем не было похоже на то, что Синомия собирался последовать этому весьма грубому совету. Он лишь дьявольски улыбался, глядя, как его пытаются выставить за дверь потоком всевозможных проклятий. И отнюдь не сложно было понять, что его улыбку вызывала эта маленькая, как оказалось, фурия в мужском обличье. - Надо же. Кто мог подумать, - заговорил наконец "мужлан", - что наш Самаэль на самом деле девушка? Поток проклятий резко оборвался, затем Самаэль этим же не своим голосом, нервно поинтересовался: - Как ты узнал? Улыбка Сацуки стала ещё более дьявольской, но при этом в ней была толика своего гипнотического очарования, так не похожего на очарование любого из парней. - Ты целуешься, как девушка, которая до сих пор ни с кем не целовалась. От возмущения Самаэль даже не нашлась с ответом, но щёки её предательски порозовели. - К тому же, - безжалостно продолжал Синомия, - ты выдала себя набором ругательств. Мужлан, бабник, нахал, - перечислял он, посмеиваясь, - слова априори женские. Костяшки пальцев на сжатых кулаках Слэмма побелели, но поток изобличающих слов продолжал сыпаться на её голову: - А твоё поведение в моих объятиях отнюдь не мужское. А теперь скажи мне, мятежная принцесса, как тебя зовут? "Мятежная принцесса", казалось, скорее бы отрезала себе язык, чем что-то сказала, и несколько мгновений упиралась взглядом в зеленеющие на фоне лица глаза Сацуки. Но всё-таки этот взгляд лишал её воли к нахальству, и поэтому она почти что сквозь сжатые зубы ответила: - Накамура Сэйери. - Тебе не идёт это имя. Ты не "невысокая лилия", - ухмыльнулся он, - а Чёрная. - Да что тебе вообще нужно?! - не выдержала Сэйери, и принялась мерить комнату быстрыми шагами, - Что? - Понять, зачем ты здесь. Мы уже давно строим предположения, но ни одно из них пока что не подтвердилось. Я знаю, тебя интересует "Квартет"? - А вот я взяла всё и рассказала! И ключ от своего сейфа дала! И вообще, советую вам, кто бы ни был этот второй, прекратить лезть в мои дела. И проваливай. Сэйери остановилась на полпути и распахнула дверь. - Значит, по-хорошему ты не хочешь? - на губах Синомии снова образовалась эта дьявольская улыбка, повергающая в ужас всех "Стариш" Самаэль тут же попятилась, понимая, что он планирует делать, однако Сацуки был значительно проворнее и схватив её за руку, подтащил к себе. Его лицо медленно начало склоняться над ней... - Аааа...! На пороге появилась Нанами Харука. Судя по её лицу, представшая перед ней сцена не поддавалась никакому логическому объяснению, и являла собой нечто ужасное, как девочка из фильма "Звонок".       Сацуки нехотя отпрянул от Самаэль, втащил остолбеневшую Харуку в комнату и снова закрыл дверь, предупредительно повернув её на ключ, находящийся в замке.

***

      Через час дворик между четырьмя домиками снова стал пустеть. Накричавшие друг на друга певцы, перебрав поток взаимных оскорблений, закончили на том, что не желают вообще работать "с этими выскочками из "Квартета"/"Стариш"" и, уверенные в своей правоте, разошлись кто куда. Дзингудзи Рен, не миновавший в своих поисках Слэмма этого балагана, тоже внёс свой вклад, и теперь искал Самаэля, будучи на него ещё более озлобленным.       Наблюдавшие за всем этим три судьи недавнего прослушивания чувствовали себя несколько подавленными. За исключением, конечно же, Саотомэ, который был крайне недоволен поведением своих "птенцов", однако совершенно не планировал вмешиваться. По его мнению, они были не достойны сцены, если не смогут сами из всего этого выкарабкаться своими силами. Но смогут ли они?