***
До свадьбы Дины оставалось всего две недели. Самое фантастическое платье уже ждало своего часа в салоне самого лучшего модельера, приглашения были отосланы. Девушка радовалась тому, что у неё будет своя семья, и родится малыш, но была обратная сторона её радости. С самого детства она любила Чарли. Это жило в её душе так глубоко, что она никак не могла забыть своё самое большое и тёплое чувство. Так же сильно, если не больше, она любила отца. Жить без них Дина не могла. Прожитые годы без Чарли травмировали её не меньше, чем Вилли. Всё чаще она вспоминала своё детство и то, что для неё просто немыслимо жить всю жизнь рядом с Чарли, не имея возможности быть его невестой. Дина помнила тот день, когда в пансионе мадам появился новый мальчик. До того дня над ней всё время издевался и всячески обижал Тим. В то самое обыкновенное утро она проснулась в их с Ниной (она даже мысленно не называла ту женщину мамой) комнате в своём углу на драном матрасе. Та заставляла её убирать его каждое утро под кровать. Нину раздражало всё связанное с девочкой, её не волновало, что она маленькая и ей было всего лишь шесть. Дину никто не одевал и не умывал, ребёнок учился всему сам. Нине было глубоко плевать на то, есть девочка на свете или нет. Главное для этой женщины было, чтобы ей приносили утренний кофе и тёплые круассаны. Дина, как всегда, собралась молча и тихо, как мышка пошла на кухню. Пройдя мимо зала для варьете со столами и диванами, она вошла в пахнущее вкусной, ещё готовящейся на плите кашей на молоке, уютное помещение. Она привычно собрала чашку и кофейник на поднос, потом накинула уже маленькое ей коричневое пальтишко с короткими рукавами. Спрятав в кармашек две монетки на покупку выпечки, Дина пошла через дорогу в булочную. Купив круассаны у мистера Роже, просто протянув деньги и показав пальчиком на пышные рогалики, она быстро побежала обратно, боясь, что они остынут, и Нина опять будет орать на неё. На обратном пути она увидела за столом на кухне нового мальчика. Его светлые волосы и ярко-голубые с оттенком зелёного глаза, и задорная улыбка привлекли её внимание, Тим не был таким. Мальчик разговаривал с Джоззи и поварихой, внимательно слушая, что и как в пансионе. Их прима пристраивала его на работу. Краем уха Дина поняла, что его зовут Чарли. Она боялась остановиться и хоть что-то спросить, она вообще боялась разговаривать. Когда девочка говорила или не дай Бог плакала, её просто били или выгоняли из комнаты, и малышка спала в коридоре на окне. Никому не было дела до чужого ребёнка. Взрослые — чёрствые создания, им не нужны чужие дети или котята. Ненужная никому маленькая девочка жила сама по себе в своём мире, изредка пересекаясь с жестокой реальностью. Кто-то считал её слабоумной, кто-то просто использовал как молчаливого и исполнительного помощника. Краем глаза Дина смотрела на мальчика и мечтала только об одном — чтобы он не начал издеваться над ней, как Тим. Выложив невероятно вкусно пахнущую сдобу, от которой свело голодным спазмом желудок, на тарелочку и заправив кофейник для Нины, она уже хотела уйти, как вдруг её остановил новый мальчик и, посмотрев на огромный поднос, спросил: — А это не слишком тяжело для такой малышки, как ты? Дина испуганно заморгала глазами и удивлённо посмотрела на старшего мальчика, который казался ей очень взрослым (в его то восемь). Она чуть не выронила поднос и закивала, как собачка на торпедах машин, пытаясь сказать, что нет. Вдруг уверенные руки взяли большой поднос у неё, и приятный звонкий голос мальчика спросил: — Куда отнести? Я тут недавно, кстати, меня Чарли зовут. Пока поставили на кухню помогать. Но сказали, можно помогать в разных делах. У тебя дела, и я вот помогаю, — он перехватил поднос из её маленьких рук. Чарли улыбнулся ей так тепло, что Дина впервые в жизни почувствовала себя не такой грязью под ногами, какой её все здесь считали, пожалуй, кроме Джоззи и Арнольда, но они были взрослыми, и им было некогда тратить на неё время. Арнольд впускал её вечером посмотреть мультики у себя в комнате на большом ящике-телевизоре. Ещё он купил как-то две детские книжки с яркими картинками, но Нина разозлилась и, порвав, выкинула. После этого он больше не покупал ей ничего такого, правда, у него в комнате были красивые журналы, но там были одни парни и мелкий текст, который она не умела читать. — Ну что, куда нести всё это? Показывай! Дина поманила его рукой и провела на второй этаж к их комнате. Она испуганно взяла поднос и толкнула двери. Из-за двери послышался недовольный голос женщины. — Что так долго копаешся?! Никакого толку от тебя. На кой ты сдалась?! Только угол занимаешь. Вечером уходи, я буду занята. Ясно?! Конечно ясно, уродина. Проваливай, и чтоб я тебя не видела! И да, постирай моё бельё, — добавила она уже тише. Через мгновение Дина вышла из комнаты с ворохом женского белья в руках. Чарли не ушёл, он стоял и хлопал своими бездонными яркими глазами и не мог поверить в то, что бывают такие мамы. О том, что Нина — мама этой девочки, он узнал от Джоззи. Та успела рассказать за утро всё, что можно о устоях пансиона. Он первый, кто помог малышке за два года её существования в роли прислуги для матери. Дотащив всё до прачечной и отдав вещи мало приятного вида женщине со сморщенным серым лицом, они быстро вернулись наверх. Было видно, что мальчик вздохнул с облегчением, ведь не эта малышка будет стирать всё это бельё, а стиральная машина, и потом всё это отсортируют и вернут хозяйкам. На всех вещах были инициалы «девочек», чтобы не было путаницы. На одежде Нины всё было вышито руками Дины, женщина писала буквы просто на ярлычках, а девочка вышивала поверх. Потом Чарли протянул дружелюбно руку девочке, и они вышли в освещённый осенним солнцем из больших окон холл. Тут Чарли опять заговорил с ней: — А почему ты со мной не говоришь? Или ты вообще не говоришь? Как тебя зовут? Дина недоумённо нахмурилась. Неужели её речь кому-то нужна? Она нерешительно решила сказать, тихо так, но Чарли услышал. — Д-Дина… Меня зовут Дина. — Какое у тебя красивое имя. Здорово! Они ещё постояли так возле большого окна, было уютно и спокойно. Тут Чарли позвала к себе повариха, а Дину послала за ванилином, который неожиданно закончился. Дни Дины наполнились новым смыслом. Удивительный мальчик стал отчего-то понемногу заботиться о ней. Он делился с ней лакомством с кухни, если его угощали, а на чаевые покупал ей маленькие подарки. Она прятала всё в коробку из-под обуви, что незаметно стояла под туалетным столиком Нины. Когда та уходила, Дина тихонько играла, доставая заколку из фальшивого жемчуга или бусы из стеклянных шариков. Всё было хорошо до одного зимнего вечера. Нина, как обычно, выгнала её из комнаты, больно ударив по спине, и закрылась с клиентом до утра. Дина ходила по холодному коридору и не могла согреться, ушибленное место болело и хотелось заплакать. Её коричневый свитерок с вышитой бабочкой, что дарила ей миссис Гилмор — их посудомойка, добрая и тихая женщина — на прошлое Рождество, стал на неё совсем мал. Она пыталась его хоть как-то натянуть, но ничего не выходило, она выросла из тёплой и милой сердцу вещи. Это была не первая её ночь здесь, но что-то изменилось. С ней теперь говорил Чарли, с ней играл Чарли, и он защищал её от окружающих как мог. В поисках тепла и защиты она дошла до его комнаты. Девочка не решалась сказать своему другу, что её не пускают спать в комнату. Было первобытно страшно и стыдно, что Чарли узнает правду, что она никому ненужная замарашка из пыльного угла. Дрожа всем телом, Дина приоткрыла дверь комнаты Чарли, которую он не закрывал, просто не считал это нужным. Свет маленького ночника слабо освещал комнату, но и его было достаточно, чтобы увидеть спящего в уютной кровати друга. Дина в глубине своей детской души чувствовала, что очень хочет оказаться сейчас на кровати, на настоящей кровати и под одеялом, а главное — почувствовать тёплое тело другого человека. Ей стало интересно, как это проснуться, а тебя обнимают и не будят криками. Повинуясь порыву, она подошла к кровати мальчика и легла на самый край. Полежав немного рядом с другом, она всё же решилась забраться под одеяло. Это были удивительные чувства, ещё никогда не было ей так уютно и спокойно, но в тоже время она очень боялась, что Чарли выгонит её, когда проснётся. Девочка поспала всего пару часов очень чутко, но переполненная счастьем. Потом Дина поднялась и, грустно вздохнув, ушла из уютной комнаты к своей двери. Она хорошо согрелась, и появились силы дождаться, когда её впустят. В полшестого утра, как обычно, щёлкнул замок, Нина выставила своего клиента и полуголая легла обратно в кровать. Дина вошла в комнату, до начала работы было больше часа. Её отошлют, как всегда, вниз, а пока она вытянула матрас с одеялом и прилегла на него. Нина была ещё сонной и желания кричать у неё не было. К удивлению малышки, Чарли ничего не заметил и даже не понял, что в комнате кто-то был. Дина ночевала у него снова и снова, пока однажды мальчик не понял всё. Тогда она испуганно рассказала ему правду и, к своему удивлению, получила разрешение ночевать в его комнате. При этом лицо Чарли выдавало всё, что он думал о её матери. Спустя год их дружбы, Дина уже не могла представить свою жизнь без Чарли. Всё её маленькое сердечко переполнилось самой чистой и преданной любовью, на которую только способен человек. К сожалению, для Чарли она навсегда останется сестрёнкой, о которой нужно заботиться и защищать и которую однажды он, сам того не желая, вытолкнет из своей жизни. Она обожала их обоих, папу Вилли и Чарли, но они любили друг друга, и это было ясно для неё раньше, чем поняли они сами. Взрослая Дина, мучаясь от своих безответных чувств, решила, что ей нужен кто-то, кто станет только её и ничей больше. Она устала плакать по ночам, не имея возможности обнять того, кто был ей дорог и кого любила столько, сколько себя помнила.***
Одним ясным мартовским утром красивая девушка зашла в «Магазин сладостей от Вилли Вонки» по поручению отца. Туда принимались на работу новые сотрудники. Магазин расширили, сделав небольшое крытое кафе на террасе — это была прихоть Вилли. Он очень любил такие места. Погода была на удивление тёплой, и девушка была одета только в лёгкий светло-серый кожаный плащ и офисное тёмно-серое платье, на ногах чёрные туфли-лодочки на среднем каблуке, волосы уложены в аккуратную классическую причёску, а в руках маленький чемоданчик для бумаг. Юная мисс всегда была особенной, её кроткая улыбка и яркие глаза покоряли сердце любого, Дина никогда не была нескладной. О нет! Подростковая угловатость обошла её стороной. Бог иногда создаёт невероятные вещи, и одна из них — женская красота. Занятия классическими танцами добавили ей лёгкости в движениях и кошачьей грации, а также способствовали развитию привлекательных форм. Будучи невысокого, чуть выше среднего роста, она великолепно смотрелась на фоне любого мужчины. Влюбиться в неё мог кто угодно, только взглянув. Увы, сердце Дины навсегда принадлежало Чарли. Мы не можем выбрать любовь и её объект. В тот день, зайдя в магазин, она присела за столик у окна и, выполняя поручение отца, начала проводить собеседование. Первые три кандидата ей не слишком понравились: один был пожилым итальянцем, довольно медлительным и с невнятной речью; второй — высокий мужчина средних лет с грубым голосом и резким взглядом, что показалось ей не очень приятным для продавца сладостей; третьей была молодая очень худая девушка с короткой яркой стрижкой и татуировками на руках и шее. Дина не очень любила такие вещи, как татуировки, они были ей неприятны. Она совсем растерялась, нужно было кого-то выбрать, но никто не подходил. Сладости — это путешествие в детство, и человек на эту роль должен быть именно таким. Скорее ребёнком, чем взрослым, как её любимый папа Вилли. При мысли о её папе тёплая улыбка скользнула по лицу. Немного подумав, она сказала, чтоб они заполнили стандартную анкету, и на этой основе руководство примет решение. Проводив кандидатов и печально вздохнув, девушка решила выпить чашку шоколада, который любили все члены её семьи. Был ещё один звонок, в списке стояло имя Робин Ломакс. Но по какой-то причине он не пришёл. Уже допивая свой напиток, Дина собиралась на фабрику сообщить папе Вилли, что не выбрала хорошего работника из тех, кто звонил по объявлению. Сегодня им нужно было ехать на открытие выставки шоколада в Лондоне. Тут она заметила, как по ступенькам магазина поднялся интересный парень, лет двадцати или немного больше на вид. На нём была кожаная куртка с кучей заклёпок и замков, светло-голубого цвета джинсы и чёрная кепка на голове с козырьком, перевёрнутым назад, но больше её поразило лицо этого парня. Он был похож на братика Чарли. Если снять всё наносное в образ и надеть на него классический пиджак, и подстричь вот эти удлинённые непослушные волосы, и вуаля — перед ней будет её любимый Чарли. Сердце радостно забилось. Парень зашёл в магазин, там ему сказали, что собеседование окончено, и он немного расстроенно уже хотел уйти, как вдруг перед ним возникла хрупкая и утончённая фигурка девушки в офисном тёмно-сером платье и расстёгнутом плаще. Тихий спокойный голос спросил: — Мистер Ломакс? Парень широко улыбнулся ей и ответил, размышляя над тем, кто эта куколка: — Да, это я, — он уверенно ответил ей и тут же подумал, что встретил лакомый кусочек. Такую девушку хотелось заполучить, как желаемый трофей, что он уже делал как-то и не раз. — Мистер Ломакс, я Дина Вонка. Я проводила собеседование о приёме на работу, но вы опоздали. Сейчас мне нужно ехать на фабрику, но если хотите можем поговорить в шесть вечера в этом же кафе, а пока, если вам нужна работа, заполните эту анкету, — девушка выудила из делового чемоданчика листочек и протянула ему. Парень удивлённо протянул руку и взял анкету. Встретиться ему хотелось, и мысли о работе ушли на второй план. — Оу, куколка, мне конечно нужна работа, и я надеюсь на встречу. Окей, встретимся вечером. — Постарайтесь не опаздывать, у меня очень много дел, мистер Ломакс, — Дина посмотрела на маленькие изящные часики на тонком запястье и, развернувшись, поспешила к машине, где её ждал скучающий Майкл. Кое-как дождавшись вечера, она взяла такси и поехала на встречу. В этот раз Ломакс ждал её сам. Вернее, не сам, а со своим железным другом — байком. — И снова здравствуйте, мистер Ломакс. — Привет. И хватит этих мистеров, меня зовут Робин. — Хорошо, Робин, тогда приступим. Вы принесли анкету? — Да, конечно, мне правда нужна эта работа, я опоздал утром из-за ремонта байка, — он смущённо протянул ей немного помятый, но заполненный лист. Дина пробежала по нему глазами и решила, что он идеально подходит их магазину. Довольно кивнув, она сказала: — Что ж, думаю, вас стоит взять с испытательным сроком в две недели. Если согласны, то завтра выходите на вечернюю смену. Посетителей много, как видите, — Дина махнула рукой в сторону крытой террасы. Парень для себя отметил, что в магазине была очередь, а столики все заняты. — Стивен введёт вас в курс дела, он работает на полную смену, а остальные меняются, работа на ногах, через день. Робин обалдел от такого делового напора этой девушки, явно ещё недавно учившейся в школе, но вела она себя как взрослая солидная женщина. Возражать ей- бессмысленная затея. — Хорошо, я вижу, что это хорошее место, и я готов попробовать поработать здесь. А теперь, если ты не против, давай поедем в одно уютное место. Дина сомневалась, но ей почему-то хотелось сделать что-то неправильное, всё равно дома её ждал только Флаффи. Папа Вилли опять занят своими изобретениями и новым заказом. От чего-то она согласилась. — А знаешь, поехали, мне хочется что-то новое узнать об этом мире. — А ты забавная, хоть и выглядишь серьёзной такой, — Робин задорно улыбнулся, — забирайся, — и он похлопал по боку своего байка, — я покажу тебе огни ночного Лондона, крошка! Дина была счастлива. Она кому-то понравилась и её пригласили на взрослую тусовку, всё это было с ней впервые. Неизвестность манила своей привлекательной бездной. Она надела протянутый ей чёрный шлем и забралась на второе место за Робином, обняв его за плечи. Мотор загудел, и пара скрылась в вечернем мареве и огнях фонарей. Быстрота и свобода пленили девушку. С того дня Дина отдалась своим чувствам и выдала желаемое за действительное. Она не хотела замечать ничего отрицательного в Робине: ни его лени, ни порой глуповатых шуток, и уж точно не хотела замечать, как он улыбается другим девушкам. Ей казалось, что она заполучила своего персонального Чарли. Не того, который пропадал с Вилли в лаборатории или сам в своём подвале для экспериментов. Робин был осязаемый, не голос в телефоне и не сладкий уходящий сон по утру. Жизнь с Робином была сказкой: встречи в кафе, прогулки после просмотра фильма, их ошеломительные поездки по ночному городу, а после дня рождения, как подарок, фантастический секс. Дина познала те радости, о которых мечтает любая девушка. Ей ничего не оставалось, как выбрать Робина, папа пропадал на фабрике, а Чарли так и не возвращался. Сердце всё равно страдало от любви, и этот парень смог отчасти заполнить эту глубокую пустоту. Они были везде: шумные вечеринки таких же неформалов как и Робин, громкая музыка — всё это поманило девушку, как мотылька яркий огонь. Возможно, если бы не возвращение Чарли, Дина так и не очнулась от своего влюблённого дурмана. Вот только возвращение её братика и болезнь папы вдруг вырвали её из круга веселья. Отчего-то Робин начал её раздражать, его во многом неуместное веселье и его гулянки с друзьями, когда у неё одни проблемы. Это волновало и беспокоило. Девушка уже видела разницу между Робином и Чарли, и она была слишком разительная. Она также замечала, что Чарли совсем другой: он не наглый и не шумный, как её жених. В душе она уже жалела о своём неразумном выборе, но признаться в этом даже себе она боялась. Беременность стала для Дины неожиданностью, она даже не ожидала, что так всё может выйти, но вышло, и назад дороги не было. В её памяти всегда остались те страшные годы, когда она жила с Ниной. Много раз благодарила она кого-то невидимого и сильного на небе за знакомство с Чарли и за любовь к ней приёмного отца.