***
Со второго этажа Норт спустился медленно, зато самостоятельно. Услышал голоса, вздохнул и двинулся в столовую. Тело гудело и подрагивало, воздух казался прохладнее обычного, что, разумеется, не сходилось с реальностью. Норт отлично знал, что климат-контроль выставлен на ровный уровень, значит, температура оптимальная. Он знал всё, что произошло, а если бы и забыл, синяк на вене и слабость рассказали бы. Прам-пам-пам, опять его надо спасать, ничего интересного. Мама с папой, оба еще в домашнем, обсуждали что-то и даже не сразу заметили, как он вошел в кухню. Когда мама увидела, многозначительно похлопала ресницами, Норт кивнул ей и повернувшемуся папе одновременно. Сомкнул зубы в неестественную улыбку и наложил себе каши под стихший разговор. — Не рано? — мама посмотрела на настенные часы, потом на Норта. — Не, хотел увидеть вас. Она улыбнулась и дернулась потрепать его по волосам, но перчаток рядом не нашла. Норт не сомневался, что выглядит как раз для такого вида деятельности — растрепанным, помятым, с отметинами от наволочки и в пижаме. Эдаким местным псом для разрядки излишней нежности и психомоторного возбуждения. Папа прошелся по нему взглядом, и Норт стыдливо опустил взгляд в тарелку. Совершенно не прослеживалось, очень папа зол или средне, но за нагоняем дело явно не станет. — Ты же никуда сегодня не собрался? — с нажимом спросил он. — Нет! — тут же откликнулся Норт и выпрямился в струнку. — Мы же договорились! Еще бы они вчера не договорились. Норт приметил, что очевидно мало отделался только обещанием пролежать весь сегодняшний день в кровати. Но то было вчера — возможно, отец не хотел его пугать в таком состоянии, а сегодня — дело другое. Норт бодр, весел, жив, здоров и готов принимать на себя ответственность. — Надеюсь на твою адекватность. — Отец поднял брови в скрываемом жесте превосходства. Укол Норт воспринял стоически. В конце концов, да, он сам знает, что облажался, да, и к бабке не ходи. — Пап, мне так жаль, — покачал он головой, почувствовав, что пора. — Прости. Я не думал, что всё так обернется. Ты наверняка потратил кучу времени и сил, чтобы меня забрать, прости. — Перестань, — остановил отец, — деньги приходят и уходят. Ты для нас куда важнее. Норт в очередной раз смутился и глубоко вздохнул. Хотелось бы ему как-то оправдаться за вчерашнее, за то, что папе пришлось за ним бегать по телепортам, за свой обморок от магического недостатка, но крыться было решительно нечем. Он провинился по всем фронтам, а как исправить ситуацию, пока не видел. — Могу ходить в колледж пешком, — пришло во время запивания таблеток в голову пополнение семейного бюджета. Мама улыбнулась, ткнула вилкой в салат, потом в Норта. Тот намек понял и передал стоящую рядом с собой заправку. — Хорошая попытка, — довольно сказала она, — но не в этот раз. Не думай об этом. Сложно не думать об этом, когда думать больше особо не о чем. За вчерашний вечер они перекинулись фразами совсем немного. Отец состоянию Норта не удивился, но поразился, как можно было так безответственно уйти за купол на следующий день после того, как тебе ауру порезали и порвали потом чужим заклинанием. Норт сил спорить в себе не нашел, а сегодня признал еще и отсутствие аргументов. — Как я могу не думать об этом? — всё-таки возмутился он, за что получил тут же тыканье материнской ложкой в кашу и в физиономию, — да ем я, ем. Да, я знаю, я сглупил, я идиот, больше такого не повторится. — Я очень на это надеюсь, — кивнул отец. — Рад, что ты понял свою ошибку. Нет, определенно Норт чего-то не догоняет. А где разгром? Где оправдания? Он что, зря их придумывал, пока умывался? Он еще подождал, пока резал сыр, но ни к чему не пришел. — Я… м… — Лежишь сегодня дома. Пьешь таблетки по инструкции. Обедаешь хорошо. Не напрягаешься и, если почувствуешь себя хуже, тут же звонишь мне. Поспи днем, если получится. — Я именно это и хотел сказать, — искоса глянув на отца, кивнул Норт. — М-м-м… — Это же был Алекс, да? Норт чуть не поперхнулся, подпрыгнул и уставился уже неприкрыто. Отец, очевидно, ждал ответа. — Да… — Вы довольно похожи, — улыбка. — Ну, не удивляйся так. У меня, вроде, пока все в порядке со зрением, а ты ради кого попало так бы не ломанулся на встречу. Я ж тебя знаю. — Как всё прошло? — теперь в разговор, смущающий, похоже, одного только Норта, подключилась и мама. «Они что, обсуждали это вчера?» Тут Норт захотел закричать: «Тушите свет!», как только вспомнил расплывчатые события вчерашнего дня. «Твою ж…», подумал он и импульсивно спрятал лицо в ладони. — Всё так плохо? — Ну, — Норт восстал из мертвых и посмотрел сначала в глаза маме, потом, мельком, папе, — мы поорали друг на друга. Я вел себя, как идиот! Опять! — такое поведение выбешивало Норта больше всего. Вроде как у него преимущество, он знает эмоции собеседника, но всё равно, всё равно каждый второй раз ведет себя неправильно. — О, ангелы, опять не понимаю, как надо было. Если кратко, мы поболтали, поссорились, а потом я свалился в обморок и проснулся уже с папиной помощью. Во-о-о-о-о-т. Вы, — он вздохнул тяжелее, — сильно злитесь? Он и сам не знал, как правильно себя вести и стоит ли вообще спрашивать. Мама и папа, вроде, ничего не имели против его старой семьи… по крайней мере, тогда. Но они давно не касались этой темы, и Норт боялся ненароком сделать больно. — Почему мы должны злиться? — дернула мама плечами. — Ну… я… эм… — Это твоя жизнь и твой брат, дорогой. Мы же знали, что берем подержанную тачку. Норт тоже улыбнулся и с благодарностью посмотрел на родителей. Конечно, эти сравнения его с машиной он не поддерживал, но, чёрт возьми, было в них что-то ужасно жизненное. Свое смущение он решил спрятать в глоток кофе из отцовской кружки — мама пила слишком горький, а свой ему делать категорически не хотелось — и тут же напоролся на угрожающий взгляд. «Видимо, без кофеина». — Думаю, у вас с ним всё наладится, — развеяла обстановку мама и поднялась из-за стола. — Есть же такая возможность? В голове быстро разложились аргументы «за» и «против», и от небольшого перевеса первых Норт кивнул. Мама удовлетворенно улыбнулась и стрельнула в мужа предостерегающим взглядом. — Захочешь обсудить — вечером обсудим. — Но сегодня ты остаешься дома, да, Норт? — Разумеется, пап, — сахарная улыбка и вид абсолютного ангела. — Я позвоню, если мне станет хуже. Тот удовлетворенно кивнул и оставил сына разбирать выложенные на стол лекарства, пока сам ушел переодеваться. Норт, мельком оценив, что он, наверное, пока больше ничего не съест, сгреб тарелки в кучу и запустил посудомойку. Приборы и посуда сами запрыгнули в аппарат, крошки со стола пролетели мимо и присосались к магниту для грязи, а Норт переместил внимание на инструкции. Таблеток оказалось ровно столько же, сколько и в остальные пять раз. «Неужели, — подумал он, — вытаскивание полного заклинания ничем не отличается от частей?» Хотя, он не хотел себе в этом признаваться, но «вау-эффекта» и сам не испытывал. Он хорошо помнил разговор с доктором Тоном о том, что остатки заклинания еще поживут какое-то время, потому что все вытащить ну никак не удастся. По этой причине об объятиях и даже обычных прикосновениях речи не шло, проверять верность слов доктора Норт не хотел. Не сомневался в их правдивости, потому оставил все тактильные контакты до времен, когда осколки сами сдохнут. Аура, насколько он отслеживал, тоже принципиально не изменилась, только истончилась от вмешательства. Нет, из покалеченного инкуба великим магом он не стал за один вечер. Но этого и не хотелось. Возможно, легче ощущалось само тело, но Норт не оставлял и возможности, что он просто выдумывает плюсы. В любом случае, этот тупой, не дающий ему жизни, забирающий тепло людей вокруг, напоминающий о ничтожности, оставляющий в полной изоляции подарок от главного садиста в его жизни в Норте больше не живет, и только от этого он готов был скакать от счастья. Готов был, но сил в себе не нашел. Нимфа нервно стучала каблуком по плитке прихожей, как делала всякий раз, когда торопилась, а отец со второго этажа кричал, что ему нужно пять минут на печать документа. Норт подошел к маме, оценил последовательно ее длинное платье, легкое пальто, серый макияж и завитые локоны, она отвлеклась на комплименты и подрасслабилась. Вместе они поговорили о вчерашнем, и она состряпала поддержку из разряда «начало положено», но Норт только скривился. Вместо ответа рассказал о тяжелом сне и обсудил мамины ночные видения. Когда отец спустился в проходную, удостоился взглядом на наручные часы и приподнятой брови. Пожал плечами под скрытую улыбку Норта и живо обулся. Сегодня он выглядел чуть более статно, чем обычно, и Норт запоздало вспомнил, что у того конференция по каким-то — это он благополучно забыл — болезням. — Обнял бы тебя… но ты в майке, а я без перчаток, — на прощание пожаловался отец. — Грустно? — Да не, все норм, — отмахнулся Норт и сделал вид, что дверь без его помощи не захлопнется, — хорошего дня. — Будь умничкой, — пофлиртовала с ним мама и помахала рукой. Норт облокотился о косяк и в задумчивости проводил взглядом родителей до гаража. Его искренне восхищала папина позиция «раз подарили, надо пользоваться» относительно машины, когда на конце улицы стоит пункт перехвата. Но с новыми ценами на телепортацию, возможно, им вдвоем сейчас кататься выходит дешевле. Ворота закрылись за машиной, Норт глянул на серое небо, на показывающие восемь с соплями часы и прислушался к себе. Вывод напрашивался очевидный: пойти еще поваляться будет отлично.Глава 6. Наивные приключения подержанной тачки
31 декабря 2021 г. в 13:00
Генрих вёл плавно, но Норта всё равно подташнивало. Он старался абстрагироваться ото всей этой ситуации. Обида, конечно же, огромным комом в глотке не давала. «Черт возьми!» — орал он на себя самого, провожая взглядом идеальные насаждения деревьев как с картинки и прыгающие по тротуарам и отражающиеся от линз очков прохожих солнечные лучи. Бежать решительно некуда, а теперь еще и невозможно. Норт много думал о том, что делать, пока расхаживал по пыльной комнате с видом на пустую проезжую часть и зализывал раны, но, вот же смех, ничего не решил. Дома определенно другие, цветы в саду другие, а люди уж и подавно. Потому, пожалуй, не так плохо быть в руках садиста — по крайней мере, Норт может свалить свои страдания на него.
За сорок минут поездки за окном пронеслось три авто незнакомых марок, сменившийся дважды пейзаж с малоэтажных домов на сошедшие с картинок свежие холмы и обратно и ноль слов от Генриха. Тот как чувствовал, что Норт твердо решил любые действия бойкотировать, и на личное пространство не покушался. Только однажды, когда уже притормаживал на улице из красивых богатых коттеджей, кинул на него долгий взгляд.
Машину Генрих остановил у деревянных ворот, отливающих каким-то перламутром, и постучал по рулю. С затаенным дыханием Норт наблюдал, как новое пристанище открывает свою пасть, чтобы сожрать его.
Колеса проехали по мощеной серым дорожке, спустились с совсем короткой, но крутой горки и уткнулись в закрытую дверь. Только мельком Норт оценил сад с цветущими розами и растениями, в названиях которых не разбирался, ухоженные дорожки небольшого палисадника и скачущих по окнам белого дома солнечных зайчиков. А потом дверь подземного гаража дрогнула и поднялась, забирая Норта из пищевода в желудок.
Фонари внутри зажглись сами собой, не давая Норту возможности со всей дури впечатать дверь машины в стену и сослаться на темноту.
— Осторожнее, там масло разлито, — сказал Генрих и заглушил машину. Норт посмотрел на него с безразличным «идите на хер» и манерно отстегнул ремень.
В узком гараже и правда пахло маслом, но не плесенью или пылью. Норт отдаленно почувствовал даже запах цветов из сада. Мельком посмотрел, есть ли то, что будет гореть, чтобы, в случае чего, сжечь этот дом. Банок и канистр стояло не много, а папа Норта не то что бы учил управляться с машинами, так что в поисках он потерпел фатальную неудачу.
Генрих вышел из машины, отряхнулся и тут же ухмыльнулся:
— Я тебя вижу.
Норт состроил рожу и всем видом показал, что не понимает намека касательно того, как он незаметно старался спрятаться за крылом машины.
— Не будем устраивать скандалов, просто пойдем.
Тонкий намек, что Генрих теперь его хозяин и сможет его в случае сопротивления заставить, Норт понял и подавил новый приступ паники. Он опять не понимал, мог ли этому сопротивляться и как. С Милордом не получалось никогда, зато Норт усвоил, что ни под какими угрозами, прижатым к стене пустого переулка, нельзя отвечать «Да» на вопрос. Тем отвратительнее стало понимание, что вопрос Генриху даже не понадобился. Как он это провернул и как это в принципе работает, Норт унизительно не понимал. Он старался разобраться и, вроде, пришел к мысли, что с ним заключают контракты и устанавливают связь. Но сейчас, когда он чувствовал метку на шее, эта теория рушилась.
Генрих осмотрелся, глянул на деревянную узкую дверь в стене и на еще открытые ворота, кивнул в сторону последних. Норт откликнуться не соизволил и поплелся следом. Оказались они опять в саду, хозяин бодро не по годам одолел съезд и ждал теперь наверху. Норт судорожно вздохнул и поднялся в шесть шагов следом.
Как и у Милорда, тут, наверное, работал садовник. Кусты сажали явно обдуманно и с толком, потому они смотрелись богато и гармонично. Действительно, пахло розами и чем-то сладко-свежим. Деревьев не наблюдалось, только кустарники, клумбы и газон, на который почему-то захотелось лечь.
Генрих вразвалку пошел к двухэтажному дому, похожему на кусок чуть стертого ластика: такой же белый, квадратно-округлый, с гладким фасадом. Только большие серые стекла и балконы с закругленными перилами нарушали эту ассоциацию. Можно бы было сказать, мол да, уютно, красота, но Норт давно покинул Неверленд и знал, что ничего хорошего от псевдомилоты не предвидится.
Они поднялись по кляксам-ступенькам, и в дом Генрих впустил Норта, разумеется, первым. Когда входная дверь шлепнулась о косяк, новое пристанище захлопнуло пасть без возможности дать кому-то вырваться. Норт схватился за локти и вжался пальцами в кожу, чтобы никто не увидел его страха и не почуял растерянности.
Прихожая располагала своими однотонными обоями, широкими дверьми и видом на лестницу и большую проходную. Норт, вздохнув, даже обувь снял — всё-таки, во-первых, пачкать ковры и пол некрасиво, во-вторых, давать поводы для наказаний тем более.
Пахло какой-то выпечкой, когда жертва переступила проем в ту самую широкую комнату, в которой не наблюдалось ничего, кроме ковра, лестницы наверх и проемов в другие комнаты. Все двери почему-то хозяин держал открытыми настежь.
Он мельком оценил обстановку — не так и много мебели, но все чистенькое и из светлого натурального — абсолютно точно, не зря же он папу иногда слушал — дерева. Куча ковров, не новых, но опрятных. Где-то на обоях расцвели мелкие бутоны, где-то цветы висели на однотонных стенах в виде венков. Кажется, Генрих любил глубокий синий и дубы. Какой из этого можно сделать вывод? Норт искренне сомневался, что хоть какой-то, но продолжал осматриваться, пока ему такое позволяли.
Справа от него, там, где он видел кусок гарнитура кухни, что-то лязгнуло. Норт подскочил, а потом подскочил еще раз, когда в дверном проеме появилось существо.
«Вот черт, их еще и двое!» — мысленно похоронил он себя.
Женщина держала в руках лопатку. Судя по фартуку поверх черного платья до колен и крупным кудрям, она жарила что-то в спешке, собираясь уходить. Вероятно, на парад или к президенту.
— Привет, — она улыбнулась, как только Норт посмотрел в ее большие глаза.
Ей точно было за сорок, хоть Норт бы и не предположил такого раньше. Но сейчас почему-то без труда прикидывал возраст. Возможно, дело в элегантной одежде, такой же, как и у Генриха, или же в морщинках в уголках глаз, когда она улыбнулась.
Лицо ее выражало радость, и весь вид не внушал опасений. Но Норт был настолько ошеломлен ее присутствием, что выдавил только безрадостное: «Здрасьте».
На кухне что-то пропищало, женщина посмотрела на лопатку, назад и щелкнула пальцами.
— Генрих, похоже, тебя напугал? — заметила она и посмотрела поодаль.
Тот покачал головой и постучал пальцами по шее. Норт почувствовал, как его метка загорается, но вида, что в очередной раз в ужасе, не подал. Женщина повернула голову и вперилась взглядом туда, где наверняка алели треугольники.
— Ничего удивительного, — бесстрастно пожала она плечами, и Норт подумал, уж не каждый ли день они таким занимаются. — Больше мы тебя не напугаем.
В этом Норт сомневался каждой фиброй души. Но ничего не сказал и поднялся вслед за зовущим Генрихом по широкой белой лестнице.
— На втором этаже у нас спальни, на первом я попозже расскажу, ладно? Направо — наша с Ним спальня, мой кабинет и ванная. Налево, пойдем, — он развернулся и пошел вдоль декоративных перил, за которыми виднелся холл первого этажа, — первая дверь — кладовка. Там швабры, полотенца и прочее, вторая — он ткнул пальцем в еще одну светлую дверь из, похоже, цельной деревянной плиты, — твоя комната.
Ну конечно, не в подвале же ему теперь жить. У каждого садиста должна быть комната для жертв, как оказалось.
Генрих толкнул дверь и дождался, пока Норт встанет рядом с ним и оглядит светлое пространство, в котором сейчас играло солнце. В целом — хорошо, почти оптимистично. Угловой шкаф, кровать, стол под окном — ничего лишнего. Норт подумал, что, пожалуй, здесь хоть иногда бывает свет, и то хорошо.
— Комната была для гостей, но, как обживешься, скажешь, что тебе здесь не нравится. Прошу.
Норт подпер ладонью голову в уже прорывающихся через край эмоциях.
— Как скажете, — кивнул он и улыбнулся Генриху крайне откровенно. — Вы же тут босс.
Тот глубоко вздохнул и сделал вид, что не заметил.
— Предлагаю тебе принять душ; запомнил, где ванна? Переоденься, отдохни и спускайся к нам. Вещи в шкафу, полотенце тоже там. И, да, чтоб ты не устраивал спектаклей, — Генрих посмотрел Норту в глаза, пригвоздив к земле одним взглядом, и сурово продолжил: — Запрещаю тебе причинять себе вред и запрещаю уходить за пределы дома.
Волна магии опять пробежалась по клеткам, Норт на секунду стал не принадлежать сам себе, потом почувствовал, как заклинание начало действовать.
Он ответил Генриху полным ненависти взглядом, прошел мимо него в абсолютном игнорировании и демонстративно открыл дверку шкафа.