***
«Отстань» работать перестало, и Норт перешел на «Отвали». Лу занятие явно не нравилось, но это же совершенно не значит, что надо отвлекать всех вокруг! Конечно, Норт понимал, что теоретическая лекция по расчету констант равновесия так же далека от Лу, как жизнь в основе. Но это не значит, что она кажется такой же бесполезной и Норту. — Ну поиграй со мной! — Отвали… Лунарт сделал вид, что отчаянно обижен, и Норт за обедом дал ему доесть салат в гордом молчании. За это время он как раз помахал тем, кого еще не видел, и тем, кто не видел его. Особого ажиотажа на естественнонаучное среднеспециальное медицинское образование у жителей купола не наблюдалось, так что в колледже все друг друга знали чуть ли не лично. После школы, в которой Норт перво-наперво занимался охреневанием от всего окружающего, а также бешеным добором знаний, пока ускорение работало и мозг хорошо впитывал информацию, здесь он чувствовал себя очень комфортно. Ну да, прыготня по классам и отношения с одноклассниками на уровне «Не трогай меня, чудище. Или это я чудище… Но кто-то из нас определенно» против «Будем дружить?» и «О, новый коллектив!» — выбор очевиден. К тому же, именно на время первого курса пришлось его освоение эмпатии. Да, он тренировался на одногруппниках, и как эмпат, и как инкуб, и, о удивительно, выстраивать нейтрально-приятельские отношения получалось. Поэтому многие даже спросили, где это он пропадал и всё ли с ним в порядке. — Ты сегодня злой, — однозначно заключил Лу. Норт посмотрел на него вопросительно и похлопал глазами. — Ты сегодня противный, говорю. — Сочувствую, Лу. — Что-то случилось? То, как Лу не реагировал на провокации, Норта поражало. Это было мастерское обхождение ловушек общения, и на самом деле Норт часто облегченно выдыхал, когда Лунарт на него не обижался. — Не, ничего, — Норт тоскливо побултыхал кофе в стаканчике, — не выспался. Прости. Знать о том, что половину вчерашней ночи они с Генрихом потратили на вылизывание дома с потолка до пола в поисках тупой папки, Лунарту совершенно необязательно. За полтора дня Норт обшарил всё, что знал, а Генрих — то, что знал только он. Но дом был пуст и тих, за картинами оказались только стены, под диванами едва заметно появлялась пыль, а в шкафах стройно стояли только те папки, что и раньше. Вывод напрашивался сам собой: её нет. Её нет с того самого момента, как в фильтр генератора залетел клок энергии и все системы в доме перешли на электричество. До дрожи не хотелось признавать, но да, их ограбили как в дешевом шпионском фильме. И Норт ни секунды не сомневался, что купольные охранники, назначенные на сегодняшний вечер, придут к тому же выводу, что и он сам: там нет следов ауры. Конечно, всё может быть, но Норт даже с предназначенным для эмпатов заклинанием ничего не уловил. Опять он вернулся к мыслям, какие есть варианты использования «Стимул-Реакции без стадии конвертации для магов класса эмпатов и телепатов», и тихо застонал. Конечно, исследование неполное, и его надо порядочно добивать информацией об ограничениях, но смысл и так интуитивно понятен. Не надо быть гением, чтобы догнать, почему без одной стадии колдовать получается быстрее. — Да, ты прав, я противный. Официально разрешаю со мной не разговаривать. Лу вздохнул как-то чрезмерно обреченно, тут же зародив в Норте сомнение. — Чего? — Да хотел тебя расстроить, а ты и так расстроенный. Я же не монстр, чтобы тебя добивать. — А? — Ой, привет, Норт. Давно не виделись? Норт оторвал залипший взгляд от волн, в которые ложились волосы Лу, и приветливо улыбнулся. Первое удивление он подавил на корню, потому что, на самом деле, Анет может появиться где угодно и когда угодно со своей этой открытостью к новым впечатлениям. — Привет, вроде нет, как всегда? Что тут делаешь? — собрался он. Совершенно неясно, что делает Анет Риттер в своем бывшем колледже. Тем более, в таком презентабельном виде. Вроде, она зарекалась сюда возвращаться? — Ты будешь смеяться, но ищу тебя. Анет от его вида расхохоталась первой. Норт изо всех сил похлопал глазами, чтобы она раскрыла секрет своего появления. Анет Риттер — единственная, с кем из девушек он общался более или менее тесно, еще в том году бросила его в частности и фармколледж в целом, чтобы уйти в художественное училище. — У тебя нет моего номера? — Норт после четырех часов сна не слишком-то врубался в происходящее, поэтому спросил удивленно-серьезно. — Конечно есть, — Анет опять вернулась к сосредоточенному виду, только в глазах ее играл огонек, — я забирала документы и пошла прогуляться, вдруг наткнусь на тебя. И, смотри-ка, наткнулась. Совпадение? Не думаю. — Как ты? Давно не болтали, так что, как тебе художка? Присядешь? — О, нет, нет, — она потрясла головой, и Норт приметил свежий серый цвет на волосах. Тут же подумал, что предыдущие синие сочетались с образом лучше, зато эти ей идут, — еще чего. Дел по горло, вот так, — она провела пальцем по шее, — никакой болтовни. Ты вообще такой интересный — не пишешь, даже фотки мои не комментишь. Так что, захочешь послушать — напиши. Не захочешь — не пиши. Эмпатия в фоновом режиме учуяла чужую обиду, и Норт принял один из своих котообразов. — Вообще-то я всегда оцениваю. Но если тебе нужны коммы — ладно, договорились. — Конечно мне нужны коммы! Сидит он тут с аватаркой от меня, жизни радуется! Норт в унисон Анет усиленно оскорбился. На самом деле, каждую новую работу Анет он и правда лайкал, иногда даже мысленно восхвалял ее талант, так что вины за собой не чувствовал. — Ладно, так, раз уж я тебя встретила — у меня в субботу в студии в основе мастер-класс по постановке света. Как насчет побыть моей моделью? Тут же перед глазами всплыла картинка, как Анет его трогает, как все вокруг с подозрением смотрят на перчатки и на него, как вся эта нудятина затягивается… а еще толпы людей, которые ничего не втыкают, потому что Анет не умеет объяснять, она просто чувствует. Вся эта расстановка прожекторов и холодного света, объективы, зеркала, профессиональная лексика. И люди, особенно люди! — Э… В субботу никак, извини. В поле эмпатии попало, как Лунарт изо всех сил сдерживает смех. Анет вздохнула и сморщила нос. — Почему-то не удивлена. Ну и ладно, не так ты мне и нужен. Но мы с тобой забились на ноябрь? Даже если бы он сейчас сказал «нет», вряд ли бы Анет это услышала. Судя по всему, она на этот конкурс профессиональных фотографов поставила о-о-о-о-очень много. — Естественно. Возможно, ты даже потрогать меня нормально сможешь. — О-о-о, вот так лот. Ладно, я побежала, — она демонстративно застегнула плащ, потом посмотрела на Норта с Лу и хихикнула, — оставляю вас варить наркоту. Провожал ее взглядом Норт уже со страдальческим выражением лица. Бывшая однокурсница легко шмыгнула к выходу из обеденной зоны, подобрала подол юбки и запрыгала вниз по лестнице. — Все всё знают? — вымученно спросил Норт, вернув внимание на Лу. — Все всё знают, та-да! — Лунарт кивнул. — Я пытался, видят ангелы, я пытался не портить тебе настроение. Но раз оно уже испорчено — ага, профессор Эбигейл на той неделе вел пару у перваков, и ему из той лаборатории прислали какие-то отчеты о проведении на собаках экспериментов. И типа да, работает как психостимулятор. — Бля-я-я-я-я… Норт отрицательно помотал головой, чтобы Лу не продолжал, и уткнулся носом в ладони. Вот уж чего ему однозначно не хотелось — это переписывать диплом на другую тему, потому что, видите ли, они случайно синтезнули наркотик. — А они уверены? — какие-то жалкие попытки. — Документы неофициальные, так что хренас-два пока расстраиваться. Норт, не надо, честно, не грусти, моя фея. Полный жажды убийства взгляд и приступ истерики от Лунарта. Он даже покраснел, пока смеялся, и веснушки слились с кожей. Норт тяжело вздохнул, разрываясь между желаниями высказать ему или тоже расслабиться, но недосып перевесил в сторону кислой мины. — Еще раз меня так назовешь, я тебе про Кэт напомню. — Какой ты жестокий! И еще мне сейчас опять скажешь, что, конечно же, даже не думаешь с Анет замутить. — С чего бы это? Лунарт демонстративно тяжело вздохнул, но Норт не отреагировал. Отношения? Нет, спасибо, ему и так хорошо. Еще он только отношения не строил, ага, как же. Зачем это делает Лу, Норт форменно не понимал. Ну неужели есть хоть какая-то выгода в том, чтобы тратить время и силы на это, да еще и каждый шаг думать, не вставит ли тебе кто нож в спину. Так что ответ за два года тесной дружбы так и не поменялся. — У тебя такой вид был, когда она тебя про субботу спросила, это очень смешно. Ты просто ходячий мем, Норт. В голове пронеслось, достаточно ли он контролировал свой вид или Лу прав, и однозначного ответа не нашлось. Норт расстроенно вздохнул и посмотрел на часы: сегодня хотелось-таки застать профессора, хотя бы для поздороваться. — Она же просто не знает, — Лу изобразил заботливую мамочку и тут же получил по тянущейся в сторону Норта руке, — что ты такое не вывозишь. А что за мероприятие у вас в ноябре? Еще какая-то съемка? Новые фоточки? — Угу, у нее что-то профессиональное. Она не хочет облажаться, так что у нас с ней тандем. Должна же инкубность хоть когда-то работать? Я выжму из нее максимум! — Да, выжми из своей внешности максимум, фея. — Да иди ты! На семинарском занятии Лунарт витал в облаках, и Норт заключил, что, скорее всего, тему ему потом придется объяснять. Много всего навалилось, да еще и так непростительно одновременно, а он даже силы до конца не восстановил после операции! Домашнее задание Норт записывал в календарь на автомате, потому что опять наткнулся на невыполненное дело. Ехать никуда жутко не хотелось, но, чёрт, надо! Профессор, в те пятнадцать минут, когда Норт выцепил его в лаборатории, вывалил, что собирается в основу на конференцию, стало быть, две недели его не будет. Прикинув в голове расписание, Норт перевернул лист и поставил «поездка к бабушке с Алексом» на следующую пятницу.Глава 14. Работай, магия!
20 января 2022 г. в 06:40
Его еще потряхивало, так что в кабинет Норт взял с собой плед. В голове гудело, и звуки отдавались тяжелым звоном, пока он шел по коридору из одного крыла в другое. Норт за три проведенные здесь недели перестал различать свежесть лекарств, взвешенных в воздухе, теперь этот запах казался ему нормальным. А вот грязный, разогретый и влажный воздух в скоплениях людей, где надо было биться за кислород, душил.
Рука даже не тряслась, когда он нажимал нужный этаж. «Хорошо», подумал он и прикинул, сгодится ли этот аргумент для Генриха. Жить в больнице оказалось неплохо, явно лучше, чем у Милорда, но жутко скучно. Единственное, что утешало, — отсутствие занятий. Мисс Даррел милостиво не впихивала в него горы информации о том, что укладывалось в голове с трудом. Норт подозревал, что, начни они заниматься снова сейчас, его бы просто-напросто стошнило информацией.
Лифт плавно остановился, открывая на обозрение стерильный белый коридор. Норт удивлялся, как его тапочки еще не стерлись до основания об эти очищающие тряпки и как тело его не раздулось от количеств падающего на него обеззараживателя.
Кабинет доктора Тона напоминал кабинет Генриха, только больше и с дополнительной операционной. Норт решил, что у Генриха менее уютно потому, что проходимость людей больше. С пациентами доктора Тона Норт сталкивался иногда и знал в лицо, а вот у его приемного отца поток людей отличался в разы. Вообще, Генрих пользовался популярностью, как Норт для себя приметил.
Слово магнолог в словаре так и не прижилось, Норт использовал «магический терапевт». Его отец — что-то из разряда палочки-выручалочки для всех. Но, Норт правда оставил это мнение при себе, ничего особенного, как доктор Джордан, Генрих не умел. Он был специалистом во всём и нигде конкретно. Кроме, конечно, области неудобных вопросов и нудятины.
Норт улыбнулся на приветствие и после разрешения плюхнулся в обитое чем-то уютным кресло. От прохлады и взглядов спрятался в плед и, подумав, притянул к себе колени и обнял их. В том, что происходить будет пакость, он не сомневался. Если доктор Тон и Генрих вместе, что-то между собой активно обсуждают и стараются разрядить обстановку, жди беды.
— Как ты на этой неделе себя чувствуешь? — спросил доктор Тон, когда уселся в кресло за столом.
Он выглядел весьма приветливо, хоть и строго. Норт подозревал, что только с ним доктор Тон позволял себе шутки и человечный вид. Всегда, когда Норт видел его издали или в коридоре, доктор излучал убийственную уверенность, даже подойти поприветствовать было страшно. Поэтому Норт и предпочитал статус невоспитанного оборванца и не здоровался.
— Нормально, то есть, хорошо. Все нормально. Или вам надо поконкретнее?
Генрих сегодня Норта особым вниманием не чтил. Он только ехидно ухмыльнулся и покачал ногой. В застегнутом халате и с убранными волосами он выглядел еще неприступнее, чем дома, и Норт решил ни за что больше не заикаться на тему «хочу домой». Генрих на работе, когда он правда работал, а не писал ЭЭГ и всякие другие штуки в лаборантской своего кабинета, Норта откровенно напрягал.
— Да нет, я видел анализы. Думаю, к субботе мы тебя отпустим.
Норт незаметно облегченно вздохнул. Конечно, он не спорит, после этой жуткой операции ему так плохо, как никогда в жизни, много хуже даже, чем после игрищ с Милордом. Первые дни в больнице правда выдались тяжелыми, но сейчас он уже не чувствовал каждой клеткой всё вокруг и вроде почти пришел в норму. И определенно знал, где у него аура, что она стопроцентно существует и что она может еще как болеть.
— Если всё пройдет хорошо. И если твой организм хорошо отреагирует на пробу заклинания.
На спокойного Генриха, почему-то в глаза не смотрящего и задумчиво водящего пальцем по подлокотнику такого же кресла, Норт глянул непонимающе. Перевел взгляд на доктора Тона, который сложил пальцы домиком и цокнул.
— Закли-нание? Еще одно?
Почему-то воздух в просторном хорошо проветриваемом кабинете сгустился, а оба врача напряглись.
— Угу, — Генрих оттолкнулся от подлокотников сел так, что Норт оказался заперт в тюрьму его взгляда. — Норт, послушай нас внимательно, ладно? И не волнуйся. Мы знаем, было больно, и ты молодец. Одной частью меньше, осталось всего пять.
— Сейчас будет «но»? — ясно понял Норт.
Доктор Тон выдохнул улыбку и кивнул. Генрих проводил это движение взглядом. Очень неуютно стало Норту, и он обнял колени крепче.
— Раз ты такой проницательный, да, «но». Но твой организм не справляется с тем, что мы делаем. Ты, наверное, и сам заметил.
Генрих эти три недели переживал, по крайней мере, Норт так почему-то решил. Возможно, дело упиралось в то, что Генриху напополам с доктором Тоном было как-то некомфортно, что Норт у них чуть не помер на операционном столе. Все расклад, что анестезия не подействует, не ожидали, потому Генрих Норта оставил в больнице и каждый день навещал. А теперь вот опять разговаривал спокойно, убеждая, что всё в порядке.
— Ну, да, наверное… Не знаю. Хотя я вроде в порядке.
Взгляд со смесью иронии и откровенного смеха, которым его наградил доктор Тон, вызвал у Норта молниеносное желание закрыть рот.
— Твоему организму не хватает ресурсов, чтобы переварить эти операции. Он восстанавливается слишком медленно, Норт, понимаешь?
Генрих получил утвердительный кивок, а Норт — подтверждение того, что собрались они сейчас не просто так.
— Тянуть не буду, ты же умный мальчик. Мы посовещались с доктором Тоном и решили, что… Решили. Норт, нужно ускорить рост твоих клеток. Нам нужно убыстрить твое взросление.
В мозгу пролетело перекати-поле. Норт посмотрел на приемного отца, на доктора Тона, на их белые халаты, на початую пачку медицинских перчаток, на тучи за окном и решил, что укутается в плед еще глубже.
— Так бывает?
— Да, так иногда делают. Некоторые родители так делают с младенцами, чтобы те быстрее выросли и не доставляли хлопот. Или некоторые еще замедляют старение, чтобы оставаться привлекательными. Чисто для удобства, как пластическая хирургия в основе.
— Да, — кивнул Генрих. — Именно. Штука не страшная, зато тебе будет полегче. И нам тоже.
Норт порядочно загрузился. Ворсинки пижамы приятно щекотали кожу, а плед согревал. Даже голова болеть перестала, и он мог бы сказать, что принимает решение в трезвом уме и светлой памяти.
— Вы меня об этом спрашиваете?.. — подозрение закралось, как только Норт понял, что его не просто ставят в известность.
Попал он в самое сердце, судя по реакции Генриха. Доктор Тон от взгляда Норта ускользнул и тут же весело рассмеялся. Как будто два маленьких мальчика, честное слово!
— Я же не могу ткнуть в тебя заклинанием и ничего не сказать, у тебя возникнут вопросы. Ну, у меня бы точно возникли. Если ты, конечно, очень этого не захочешь, мы не будем, но отказываться глупо.
— Подозрительно радушно…
— Да брось! — Генрих посмотрел уже с явным упреком. — Я что, только перед фактом тебя всегда ставлю?
Хотелось Норту сказать первозапальное «Да», но почти тут же пришло ощущение, что это нечестно. В либеральности четы Роуэн сомневаться не приходилось. Порой, никому об этом не говоря, Норт даже думал, что ему слишком много всего позволяют.
Заминка оказалась долгой, Генрих почуял дыру в защите.
— Даже не съязвишь?
— А хочешь, пап?
Обмен закончился взаимными желчными улыбками и почему-то очень долгим нравоучительным взглядом от доктора Тона. И нет, даже не в сторону Норта.
— Кажется, я теряю хватку, — признал Норт после оценки упущенной возможности.
— Не сказал бы, что это плохо. Ну так, радость моя, сделаем это? Мы с доктором Джорданом всё обсудили, твоя психолог нам разрешила…
— Можно я уже перестану к ней ходить, ну?
Пара «протестный запрос — пристыжающий взгляд» ничем не закончилась, потому что этот вопрос вообще вызывал жаркие дискуссии. Норт не понимал, что Нимфа и Генрих видят в этих однообразных разговорах и почему об их бесполезности и слышать ничего не хотят. Но… Но они же на консультациях и правда ничего не делали, кроме того, что рьяно тыкали в его заживающие шрамы!
— А это… навсегда, да? Как это вообще будет?
В комнате опять повеяло непонятным теплом, и Норт осмотрелся в поисках источника. Наверное, его так согревало солнце.
— Конечно не навсегда, — Генрих посмотрел на него, как делал иногда, с мягкой улыбкой, — даже и не думай. Мы пока не знаем, на сколько применить заклинание, но мы запустим двойное ускорение. За один день твое тело будет проживать два, этого должно хватить. Ты даже ничего не почувствуешь, обещаю. Если что-то пойдет не так, мы всё отменим. Всё еще никаких издевательств, радость моя.
От «моей радости» у Норта ураган противоречивых чувств от смущения и благодарности до праведного гнева возникал каждый раз, так что к разговору они вернулись только после пинг-понга любезностями.
— Ладно, договорились, тогда я его наложу, да?
Доктор Тон и Норт почти одновременно кивнули. До амбулаторного крыла Генрих его, разумеется, провожать не стал, но зато пообещал, что в субботу непременно заберет домой. Пока Норт пробирался по сверкающим от отсутствия бактерий коридорам, никак не мог успокоиться. Конечно, принять мысль, что свой четырнадцатый год жизни начнешь с двукратного ускорения — это вам не шутки. Но он убежал себя так рьяно, что к концу дня это не казалось такой уж провальной затеей.