Молекулярный дизайн

      — Еще раз, документы, деньги, доверенности, наличные, вещи.       Норт, сомкнув челюсти до скрипа, чтобы оставаться в моменте, кивнул. Это всё он собрал еще утром, перепроверять не за чем.       — Ключи от дома, если соберешься.       Генрих перекинул по столешнице связку ключей. Норт, мрачно кивнув, взял их, хоть и не был уверен, что соберется в старый дедушкин дом — слишком безрассудно.       — Телефон?       — Выключен, но в кармане.       — Таблетки?       Кивок. Конечно, куда без них? Тут же в голову пришла вчерашняя картина с мертвецки бледными щеками Лунарта и экстренным норреналином.       — Передадите Лу, что я прошу у него прощения?       Нимфа тяжело вздохнула и в очередной за сегодня раз ответила, что Норт обязательно поговорит с ним сам. Пусть и не сегодня, и, вероятно, не в этом месяце. Но когда Лунарт очнется — обязательно.       — Не переживай, будешь еще оправдываться за разорванный контракт, — почти весело отмахнулся Генрих. — Квартира, краска, сокрытие ауры. Будь хорошим мальчиком.       Сердце сжалось в комок от этого возможно последнего в жизни подкола, и по спине пробежали мурашки. Норт запустил пальцы в волосы, теперь такого же цвета, как кухонный гарнитур, и тяжело улыбнулся.       — Да что-то как-то уже не тяну на это звание. Но я, — он остался серьезен, — сделаю все возможное. Скажите только, что вы тоже будете в порядке.       Им, черт возьми, нельзя иначе! Он же не выживет без них!.. И они такого не заслуживают! Никто не знал, что все так обернется…       — Конечно мы будем в порядке, — кивнула Нимфа в том же серьезном тоне.       — Никуда не денемся. Главное — ты осторожнее.       Очень тяжелый вздох. Да, конечно, единственная его цель — быть осторожным, но все-таки, все-таки… Никто не исключал, что раздобытое отцом сокрытие не сработает в полной мере. Но он сделает всё, что от него зависит.       Генрих посмотрел в глаза. Так, как смотрят перед тяжелым решением.       — Норт, посмотри на меня. Ты справишься, все хорошо.       Он потом об этом порефлексирует. Сейчас это действительно важно, действительно единственный шанс разорвать такие тесные канаты и попробовать раствориться в толпе.       — Да, пап, я готов.       Нет, он к этому не готов и никогда не будет.       Генрих закусил губу так, что стало очевидно, что это и его тянет. Но оба они посмотрели друг на друга и кивнули.       — Не хочу более быть твоей парой, — сказал Норт четко, глядя в выцветшие глаза.       — Отпускаю тебя и за всё благодарю, — уверенно ответил Генрих.       Роза распалась, Норту не понадобилось зеркало, чтобы почувствовать это. В душе что-то с щелчком сломалось. Но сейчас им всем не до этого. Вместо этого он вытянул руку вверх, закрыл глаза и установил натренированное полное сокрытие ауры.       Вот и всё, за сутки приготовления были завершены.       — Мы любим тебя, детка, — опередила мама сбор с мыслями.       Он в последний раз скользнул взглядом по столу, трем стульям, полу, псине, куче перерытых документов, поблекшим цветам за окном и перехватил лямки рюкзака.       — Я вас тоже.       Абсолютное бессилие сваливается незаметно, но прибивает основательно. Даже сказать с нормальным выражением ничего не получается.       Эти объятия не дышали любовью или доверием, они полнились беспокойством. Клюнуть в щеку маму, папу, а потом шагнуть в несанкционированный портал в основу.       — Я вас тоже.