Молекулярный дизайн

      Однако, это оказалось еще хуже, чем он предполагал. Что удивительно, учитывая, что Норт закладывал себе люфт на отвратительность своего положения. Но к третьему дню он вынужденно признал, что это — край.       Потому, как только его отпустили из лаборатории, зашел в магазин и набрал полную корзину тех продуктов, что хотел, и даже на цены внимания не обратил. После того, как он уже совершенно законно обменял манны на основную валюту, жизнь стала существенно проще.       К вопросу «Чем пахнет?» из прихожей Норт отнесся с пониманием, предполагая, что это, наверное, печеными сливками.       — Жульен с грибами под сливочно-чесночным соусом, — отчитался он и ткнул только что облизанной ложкой в сторону духовки.       Марго сыто улыбнулась, кивнула и ушла. Очевидно, Норт-таки заслужил ее расположение, хотя особо не старался. Вообще, конечно, стоило бы проявить чуть больше своего натренированного дружелюбия, но ресурсов на это у него в тот момент совсем не осталось. Хватило только на то, чтобы подтвердить, что да, братишка Алекса, издеваться ни над кем не собирается и с удовольствием поспит на диване.       На то, чтобы составить мнение о Марго, у Норта не ушло много времени. Марго показалась ему той самой приятной девчонкой, с которой каждый захочет иметь дело. Она ощущалась… простой, наверное. Не той, в хобби которой входит капать на мозги и закатывать глаза. Хотя к появлению Норта она отнеслась с очевидным неудовольствием. Но что он может с этим поделать, если сейчас ему и вправду важно чувствовать хоть кого-то рядом?       Конечно, он понимал, что оправдывает так свое противнейшее влезание в чужую личную жизнь. И размышлял, что бы ему сделать, чтобы загладить такой промах. Пока ничего сверхъестественного не выдумал.       Потому что мозги его куда больше парило другое.       — Как у тебя на работе? — осведомился Норт для поддержания дружеской атмосферы за ужином.       Марго пожала плечами, что отвечало статусу «как и всегда». Действительно мало что меняется, когда носишь документы из одного отдела в другой, но для приличия стоило осведомиться. Тем более, что на голове Марго сегодня соорудила нечто, что теперь под конец дня напоминало воронье гнездо, стало быть, она к чему-то готовилась.       — Как у тебя?       Грибы резко приобрели кислый вкус, а горячий манящий пар превратился в нечто противное, так что Норт скуксил нос.       — Совершенно ничего нового.       Алекса они ждать не стали — тот работал до закрытия магазина и приходил домой непозволительно поздно. После ужина Марго присмотрелась к кальяну, потом плюнула — Норт очень надеялся, что это не он ее смущает заниматься распутствами — и села учить какие-то лекции. Норт вяло подумал, что он, наверное, пропустит свои экзамены в зимнюю сессию, и эта проблема опять запихнула его в грусть-тоску.       С тем, что поболтать с Алексом никак не получится, он на сегодня смирился и вывел ноутбук из спящего режима.       — Пойдешь со мной смотреть «Одиннадцать раз»?       Колебание длилось ровно столько, сколько должно для человека, учащегося вполсилы.       — Ща, пять минут, дочитаю тут.       Они с Марго определенно понимали друг друга.              С попаданием в купол-два проблем удивительно не возникало. Это оказалось куда проще, чем им всем когда-то внушали. Всего-то еще один коридор в таможенном пункте перехвата, проверка намерений, и вот ты уже в другой выставленной ангелами защите в совершенно другой координате. Телепортация, черт бы ее побрал!       За таким неинтересным проходом скрывалось… такое же неинтересное пространство. Нет, точнее, его строили красивым и функциональным, ничем не уступающим куполу-четыре, но на этом всё. Норт ожидал хоть какого-то разнообразия от этих мрачных путешествий, и это его слегка разочаровало.       Не слегка его разочаровала лаборатория, в которую мистер Деррен его кинул, как мясо на растерзание псам. Это Норт так думал. Оказалось же, что мистер Деррен сплавил его в лабораторию ровно так, как кидают обглоданную кость собаке, при этом думая, что сделали что-то хорошее.       В лаборатории исследования медицинских препаратов как всегда за стеклянными дверьми кипела работа. Люди в белых халатах очень активно смешивали что-то разноцветное и с серьезными лицами обсуждали результаты шокирующих экспериментов.       По крайней мере, Норт такое фантазировал, когда видел закрытые на аурный считыватель двери. Хоть и в глубине души знал, что такого в принципе не бывает, потому что жизнь куда тусклее. Но хоть так он мог прикоснуться к исследованиям, пусть и в мыслях.       — Доброе утро, госпожа Пэт? — отправил он вопрос в лаборантскую.       На вид никого не наблюдалось, но, вполне вероятно, что кто-то просто ползает между глухо закрытыми стеллажами или бродит в соседней комнате.       Никто не ответил. Норт закатил глаза и глубокомысленно вздохнул. Что ж, хотя бы он сможет вздохнуть спокойно, чтоб на него все не смотрели как на воспалившийся аппендикс.       Длилось такое счастье недолго. Его окликнули прежде, чем он даже дошел до кондиции «потрогать пробирки, пока никого нет».       Дверь лаборантской открылась, впуская саму его куратора, вечно уставшую дородную госпожу Пэт, вместе с щебечущим заискивающими фразами лаборантом.       — О, Нортон, — тоном, с каким констатируют наличие соплей на одежде, поприветствовала госпожа Пэт.       «Да, мисс Пэт, это я, готов служить вам, отдавать вам все свои знания и получать новые. Рад, что вы пришли и забираете меня с собой!»       Так он думал, что скажет, когда их только познакомили. В первую же ночь, лежа на поскрипывающем диване Алекса и Марго, Норт решил, что будет содействовать куполу-два в их изучении фаллена. Он поставил две цели: во-первых, Норт действительно считал, что правильно будет сделать так. Он все еще не хотел становиться причиной апокалипсиса. Во-вторых, он тешил себя надеждами, что у него получится увести исследователей от истинной аурной абсорбции, если они подойдут к ней слишком близко. Он понятия не имел, как папа и профессор собираются всё это объяснять, но тайны бешеной абсорбции, как и обещал, он соблюдал.       Проблему его собственной реакции на фаллен Норт решил решать аурной защитой и нейтрализаторами. Очень волновался, что такое не удастся в полной мере, но другого выхода не видел.       Зря он переживал, как оказалось. Никто его и близко к фаллену не подпустил. Когда он пришел, дрожа, ощущая боязнь за будущее, в этот исследовательский центр, когда мистер Деррен за минуту его представил как лаборанта профессора Эбигейла, эти взрослые люди смотрели на него голодными волками. Но, как только мистер Деррен ушел, ему за пять минут дали понять, что его единственная задача — не мельтешить под ногами, «раз уж эти охранники его на них свалили».       Все, что Норт собирался поведать о фаллене, в лаборатории уже знали. И даже дослушивать его не стали, сказав, что им всем пора заниматься делами. Госпожа Пэт, на которую «повесили этот балласт», неодобрительно вздохнула и прошипела: «Не мешайся».       Никто еще не обламывал Норта с такой скоростью. Разумеется, в лабораторию его никто и не собирался пускать. Задачи Норта сводились к тому, чтобы прийти, отсидеть здесь назначенное мистером Дерреном время в одной из душных кладовок или, если везло, запущенных лаборантских, и уйти. Ничего при этом не делая и никого не трогая. О, и еще не раздражая, хотя Норт форменно не понимал, как можно раздражать одним своим присутствием.       — Доброе утро, — улыбнулся он так приветливо, как позволяла мотивация добиться ее расположения. — Как вы?       Госпожа Пэт кинула на него красноречивый взгляд и в полном молчании отдала лаборанту набор новых пипеток.       Тот загружено кивнул и, опустив взгляд в пол, великанскими шагами замаршировал к двери.       — Да бросьте, миссис Пэт! — тут никто строго не следил, кто как распускает свою магию в коридорах, так что Норт по ауре почувствовал, что можно завести разговор. — Я не верю, что так сильно вам не нравлюсь!       Такой вывод он сделал по нескольким странным порывам ауры госпожи Пэт в его сторону.       То ли дело было в утреннем часу, то ли в стечении звезд, но на этот раз госпожа Пэт как обычно хмыкнула, но осталась.       — Ты что-то конкретное от меня хочешь? — проверив взглядом, что никого нет, опустила она формальности.       Вопрос поставил Норта в частичный тупик. Эту заминку куратор приняла за очевидный ответ.       — Знаешь, у меня есть дочь, чуть тебя помладше. Так что, да, я понимаю, что тебе хочется гулять, а не сидеть тут. Но, друг мой, с этим я ничего не могу поделать. Нам сказали, чтобы ты сидел у нас, мы за тебя головой отвечаем. Хочешь-не хочешь, придется.       — Да, я понимаю, — смиренно кивнул Норт, — но можно мне хотя бы что-то делать, чтобы помочь вам?       — О, друг мой, — она развеселилась, — а доступ в парламент ты не хочешь? Я не имею права допустить тебя к фаллену или к его составляющим. Ты и сам это должен понять, ты же не маленький.       Именно в этот момент Норту жутко захотелось запротестовать что-то вроде: «Это нечестно!» Но он стоически сдержался.       — Я трачу время зря!       — Ага, и мое тоже. У меня там синтез через тринадцать минут закончится, так что давай живее.       — А мог бы заниматься чем-то полезным! Если вы думаете, что это что-то опасное, дайте мне хотя бы вас разубедить!       Госпожа Пэт устало вздохнула и ничего не ответила.       — Опасное или нет — наша задача выяснить. И, думаю, для тебя же самого будет полезнее, если мы убедимся в этом сами. Хорошего дня, Нортон.       Остаток этого «хорошего» Норт провел между сериалом и рисованием карандашной картины — краски в лабораторию брать не разрешалось.       День за днем эта история повторялась. Менялась только одежда Норта, лица лаборантов и грязнота халата миссис Пэт. Норт подумал соорудить себе что-то вроде личного домика в кладовой, но как только кто-то увидел, как он меняет предметы местами, с этой мечтой пришлось расстаться.       Главным развлечением стали мысли об Алексе с Марго, от которых Норт иногда улыбался как мальчишка в пубертате, и тихие эксперименты со стимул-реакцией. Но ментальные щиты засекли тоже быстро, пришлось оправдываться.       Где-то день на десятый, когда Норт занимался крайне важным протиранием пыли в отвратительно захламленной лаборантской, даже подпрыгнул, когда его позвали — настолько редко это здесь происходило.       — Да, что? — тут же оторвался он от своего занятия, уже ожидая нагоняй.       — Ты ж кто-то там типа фармацевт, да? — как бы между прочим спросила миссис Пэт, крутя в пальцах мешалку.       — Да, именно, — просиял Норт. Его что-то в таком задумчивом тоне спрашивали в этой темной, не ровень фармколледжу, шарашке, впервые.       — И сколько у тебя там часов аналитики по программе?       Глаза Норта сами собой округлились. Он мяукнул, понимая, что ответа на него не найдет, в чем честно сознался пожатием плеч.       — Ну у меня был такой курс. У меня по нему «отлично» даже. Все помню, — почти даже не ложь.       Госпожа Пэт хмыкнула. Посмотрела на него испытующе. Норт тут же окончательно потерялся, что ему делать и как лучше себя припадать в чем-то еще неясном.             — Ладно, уговорил. Отдам тебя Джуллс, поможешь ей, пока ее инженер болеет. Не надо, — зашипела она страшно серьезно, — меня подводить.