***
Напевая «Я бросила школу, сожгла тетрадки и портфели», Лара с удивлением обнаружила, что входная дверь не заперта. — Здесь кто-то есть? — негромко обратилась она к пустому коридору. Не уверенная в том, что кто-то действительно нарушил ее уединение, девушка ухватилась за длинную обувную ложку. Конечно, оружие было скверным, но в 70-х Лара избавилась от привычки носить ножик на подвязке. — Ха! А я тебе говорил, что она здесь! — из кухни высунулся Кира в переднике. — А не должна? — вздохнула Лара, вешая ложку на место. — Муслим вот думал, что ты умерла. — пожал плечами Кира, — Иди на кухню, мы обедать собирались. — Муслим? — Лара быстро заглянула в ванну помыть руки и только теперь, отряхивая их от воды, вошла на кухню. За столом со смущенным видом сидел именитый исполнитель. — Ого! — улыбнулась Лара, — знала бы я, может быть пол протерла... — Не протерла бы! — покачал головой Кирилл. — Муслим, если ты ее когда-нибудь замуж позовешь, помни, что хозяйка из Ларисы Константиновны скверная. — Муслим в отеле живет, думаю, кто-нибудь там обязательно приберется! — фыркнула Лара и уселась рядом с именитым исполнителем. Муслим же, ощущая всю глупость его поступка, его приезда в Ленинград, хотел сквозь землю провалиться и больше никогда с Воронами не встречаться. — Так, мои очаровательные селебрити, что вы здесь забыли? Я у Касторского в Москву отпросилась к вам, а вы все здесь, хорошо, что не разминулись, — Ларин насмешливый взгляд парализовал несчастного Муслима. — Понимаешь, — вкрадчиво начал Кира, все еще не решив, позорить ли ему друга, — поступила ты совершенно не по-христиански... — Разумеется, — перебила Лара, — я же коммунистка! — Я видел вас вчера, — вступил Муслим, — вы вернулись из аэропорта в слезах, я вас окликнул, но вы меня не заметили, а я, к несчастью, спешил на студию. Вечером, когда я зашел вас проведать, не застал никого в номере. А когда из театра вернулся Кирилл, мы обнаружили записку. Лара приподняла бровь, припоминая, что она там написала. Видимо, в спешке, какую-то записку она оставила. — Ага, записка была говорящая! — воскликнул Кира. — Прям твое отсутствие объясняла! — А что я написала? — «Не скучай»... — как-то печально отозвался Муслим. — А вы, стало быть, заскучали? — рассмеялась Лара. — Мы предположили, что ты могла наделать глупостей, как в день свадьбы с Марком! — внезапно раздраженно воскликнул Кирилл. Лара потупилась, подозревая, что перепугала их знатно. В день Лариной свадьбы ведь все решили записать ее в отряд самоубийц... — Мы звонили сюда, но ты не брала трубку, — спокойнее сказал Кира. — Все претензии к Джобсу! — огрызнулась Лара, не любившая чувствовать себя провинившимся ребенком. — А я только поздно ночью добралась. Утром к Касторскому ходила, говорить, что не уволилась... — А ты увольнялась? — Кира со всей силы стукнул сковородкой об стол. — Не надо так нервничать! — Лара инстинктивно откинулась назад и прислонилась к руке Муслима. — Так, может, ты наконец расскажешь, что ты делала после моего отъезда? Почему ты задерживала шпиона и срочно сбежала к Касторскому?***
История эта приобрела отлив шпионского романа 14 июня 1971 года, в понедельник. Оговоримся сразу, что Лара никаких таких приключений не планировала и едва ли смела признаться, что хочет их. С мистером Мидом отношения у нее установились весьма дружественные даже с налетом флирта. А Кира только уехал в Москву. Лара тогда рисковала впасть в самую настоящую депрессию. В конце концов слишком сильно на нее давило отсутствие какого-либо влияния. Да, тяжело так резко менять должность любовницы будущего императора, подруженьки диктатора и просто величайшей кутилы Петербурга на скромное бытие сотрудницы Интуриста. И не надо пытаться втолковать Ларе, что сотрудничать с КГБ — не менее захватывающее занятие. Нет, как верно она подметила: «Меня здесь никто не называет Ларисой Константиновной, от меня ничего не зависит». И тогда ей еще невдомек было, что московская интеллигенция зачитывается ее рукописями. Как верно тогда же подметил Кира: «Лариса Константиновна была значима, даже, когда пыталась вести уединенный образ жизни». Оставшись без общества Кирилла, у Лары появилось слишком много времени подумать. Любому, кто Лару знает достаточно долго, должно быть вполне ясно, что давать Ларе думать нельзя. Она обычно интриги всякие накручивает, а раскрутить не успевает. Так или иначе, но в тот июньский понедельник Лара сидела в приемной Касторского и услышала любопытную беседу Мэти и Люси. Обсуждали, что из самого Соединенного Королевства под видом писателя прибыл некий джентльмен, намеренный вывезти планы подводных лодок. Люси ссылалась на проверенный и крайне болтливый источник, который недавно побывал у нее в кровати. Лара тогда резонно заметила, что подобные важные темы стоит обсуждать непосредственно с Касторским, а не в коридоре с Мэти. Люся сказала, что если на каждую сплетню внимание обращать, то недолго в самого Дмитрия Викторовича превратиться. Лара ничего не сказала, но вечером, между делом, узнала у портье в гостинице, где остановился Крис, не размещалась ли группа британских туристов. Портье ничего полезного не рассказал, а вот вездесущий Дэвид поделился, что в Азимуте действительно есть подозрительный англичанин. Лара до конца не поверила, приподняла бровь и скрестила руки на груди. На этот комплекс жестов Ройс усмехнулся: «Я может в ЦРУ работаю». «А балерин фотографировать — просто хобби?» — фыркнула Ворон. Лара, любившая и своей биографии фактов понакидывать, Ройсу предпочла не верить. Впрочем, чем черт не шутит, девушка, страдавшая бессонницей и отсутствием благоразумного Кирилла, начала околачиваться около подозрительной группы, рассудив, что если среди англичан и правда есть лазутчик, не прореагировавший НОПО будет иметь совсем уж бледный вид. Между делом, Крис хоть и выражал явную склонность к Ларе, не доверял ей до конца: сотрудница КГБ, она и в Африке сотрудница КГБ. Так или иначе, но Лара, бегавшая полумарафон практически ежедневно и спавшая по три часа в день, придумала очередной гениальный план: она оговорит себя и гордо уволится. Прецеденты уже бывали: в марте Мэри отправили лечиться, обнаружив у нее какой-то гинекологический пустячок. Воспользовавшись тем, что в отделе ее недолюбливали, Лара написала записку. Касторский, не привыкший замалчивать проблемы, тут же объявил о сообщении. Товарищ Ворон радостно скандал учинила и принялась ждать. Излишним будет сказать, что Лара ужасно азартна, оттого ставка буквально на все ее не смутила. К тому же, едва ли девушка могла поверить, что закрытому Миду придется по душе открытая Люси. И тут, совершенно внезапно, но очень кстати, Ларин шпионаж за недобросовестными британцами принес свои плоды. Эта операция по перехвату советских чертежей пришлась кстати потому, что Ворон не была уверена в милости Касторского, с которым она не захотела делиться планом. Зато девушка захотела делиться планом со знакомым следователем, которому зимой донесли, будто Лара и Кирилл состоят в каких-то излишне близких отношениях. Никакого компромата на Воронов следователь из Центрального района не нашел, а вот Лара ему приглянулась. Правда, из-за всей этой кутерьмы со шпионами, девушка немного отвлеклась от Криса и не виделась с ним без малого неделю. И вот в назначенный день передачи документов, Лара, как в плохом кино, выскочила из засады с криками: «Ага! Попались!». Только шпион оказался больно прытким, а милиционер — напротив. И Ларе пришлось брать быка за рога, а точнее коня за бока. Эта часть истории вам в общем-то известна, поэтому, скажем только пару слов о том, что помимо ценных и секретных чертежей, в портфеле британского шпиона оказалась симпатичного содержания рукопись, та самая рукопись, которую Лара позже подложила Крису, решив, что искусство ни в чем не виновато. Встретить Криса Лара никак не ожидала. Что ни говори, а девушке вовсе не на руку было его знание о Лариных талантах борьбы с иностранцами. Но ей на помощь пришло себялюбие Кристиана, историк слишком сильно концентрировался на том, что Лара его бросила, что подробности про какого-то шпиона казались сущей мелочью. Зато девушка смогла весьма эффектно сообщить мистеру Миду о том, что с работы она уволилась, а, следовательно, больше ему не опасна. В подтверждение ее невиновности, на пороге возник Касторский. Совершенно случайно полковник КГБ пришел ровно в тот момент, когда была назначена встреча с Крисом. Ларе оставалось лишь не пустить начальника в квартиру и надеяться, что Кристиан не припозднится и услышит все негодование Дмитрия Викторовича относительно ухода девушки со службы. Так оно и вышло. А дальше единственным препятствием на пути Лары стал излишне приятный Муслим, который ужасно напрягал Мида. И здесь действительно все усложнилось: Ларе слишком нравилось общаться с именитым исполнителем. Однако благодаря тому, что Муслим всячески избегал встреч с американцем, Мид лишь чувствовал угрозу, но не ощущал ее реальной. Неожиданным подарком судьбы оказалась и ссора Лары на приеме в посольстве. Как ни крути, а мужчинам нравится спасать своих дам. Ссоры ссорами, а добрый дядюшка передал документы племяннику. Лара, не имевшая в последнее время обыкновения спать по ночам, без особого труда забрала оригинальный комплект документов и положила на его место ту неприкаянную рукопись. И во всей этой истории, впервые с момента Лариного перемещения в XX век, она чувствовала себя живой. Она физически ощущала свое не преувеличенное влияние на историю.***
С кухни они перебрались в гостиную, Кира налил виски. Последнюю часть ее истории он стоял у окна и старался не смотреть на девушку, которой когда-то восхищался. — Касторский сказал, что мне орден за такое дать могут! — самодовольно подытожила Лара. — Действительно — невероятная история! Муслим восторженно похлопал. В этой истории ему понравилось все: и то, что Лара истинная героиня шпионского романа, и то, что чувств к американцу у нее нет. — Про вас впору книгу писать, — продолжил именитый исполнитель, — Скажи, Кир. — Чему вы оба здесь радуетесь?! — не сдержался Кирилл. — Лара, как ты могла так поступить с Мидом? — Чего? — она ожидала многих реакций, но точно не такой. — Лара, ты бывала разной, даже жестокой, но ты никогда не была подлой и тщеславной... Что с тобой случилось? А то, что ты сделала — просто подлость... — Что я сделала? — переспросила Лара. — Прости, но я не понимаю, в чем ты меня уличить пытаешься! Это моя работа, на которую, к слову, ты меня и устроил! — Лара, ты человека в себя влюбила и так бездушно предала... Это было похоже на разговор двух идиотов, когда ни один не был способен найти в себе силы понять другого. — Что это за перекладывание ответственности?! — возмутилась Лара. — Нельзя заставить кого-то влюбиться! В конце концов, не приворотное же зелье я ему сварганила! Ты сейчас не справедлив и прекрасно это знаешь. Здесь Муслим мог вполне ввязаться в спор, ведь не раз сравнивал девушку с мифическим существом, и небезосновательно полагал, что в ней скрывается недюжий ведьминский талант. Кира, в свою очередь. ограничился лишь коротким: — Прогуляюсь! Он вышел на серую набережную, не в силах точно сказать, что именно злит его в Ларисе Константиновне, которую он знает столько лет. Вероятно, ее юность, он знает ее мудрой женщиной, а не капризным ребенком. Верно такой же она была и в 1825, но Кириллушка тогда был наивным юнцом и полагал, что умнее взбалмошной графини человека не сыскать. Мужчина побрел в сторону Александринки, начиная понимать, почему Николай Павлович в свое время отправил девушку в Петропавловскую крепость: неожиданная подлость, выходит, всегда присутствовала в Ларе? Лара же уткнулась в колени. Что-то у них явно разладилось, только она не понимала, что именно и когда точно началось. Неожиданно девушка почувствовала теплую ладонь на спине, не поднимая туловища с колен, она повернула голову набок. Участливое лицо Муслима. — Он просто тревожится о вас... — А вы? — уныло спросила девушка. — Я не раздумывая примчался в Ленинград, опасаясь, что с вами что-то стряслось, — он погладил ее по спине. Легким движением девушка перетекла к нему на колени и поджала ноги к груди. Муслим гладил ее по волосам и Ларе становилось спокойнее. Ей нравилась чужая сила. Ей нравилось, что от его рук пахло табаком. — Выходит, я та еще дрянь... — протянула девушка. Именитый исполнитель помедлил, подбирая верные слова, и, наконец, произнес: — Вы, к несчастью, слишком умны. Вам не познать радости безответственности и наивности... — Я так устала... — призналась Лара, закрывая глаза. — Я так хотела, чтобы он посмеялся над этой историей... Именитый исполнитель хотел сказать что-то подбадривающее, но заметил, что Лара совсем притихла, он наклонился и обнаружил ее спящей. Впервые за долгое время Лара сумела уснуть спокойным крепким сном.