Не особо принципиальный отдел

      — И все же, у меня ужасно устали ноги! — посетовала разгоряченная вином Лара, когда до отеля оставалось несколько кварталов.       — Это моя ошибка! — также поразительно эмоционально заявил Муслим и, прежде чем Лара успела что-то возразить, подхватил ее на руки.       — Не хочу показаться кокеткой, но вам не тяжело? — рассмеялась девушка, пытаясь понять прикрывает ли юбка все тайные местечки. — Я знаете ли девушка не миниатюрная!       Перекидываясь мимолетными фразами и продолжая смеяться, пара появилась в холле гостиницы.       — А пойдемте на вечеринку? На которую меня не позвали! — и, взмахнув рукой, скомандовала: — на актовый зал!       Возле больших дверей, Лара спешилась, посмотрелась в зеркальную вставку, подтерла немного поползшую тушь и распахнула дверь с таким видом, будто была карой небесной. Муслим лишь улыбнулся этому, вероятно оттого, что знал он Лару всего несколько месяцев, он не успел устать от того, что настроение ее меняется по нескольку раз за день.       Появление парторга было однозначно эффектным. Все веселье стихло, а алкоголь, точно по волшебству, скрылся под столами и стульями.       — Как-то у вас здесь не весело… — покачала головой Лара. — Кира! Кирилл! — позвала Лара.       — Лариса Константиновна, а мы вас не ждали! — вылез из кучи танцовщиц мужчина.       — Вы хоть пьете? — серьезно спросила парторг.       — Есть сладкое шампанское… — Кира махнул рукой, чтобы надзирателю налили.       — Сладкое? — словно удивилась девушка и внезапно улыбнулась: — Так включайте музыку!       Утомленной постоянными выступлениями, Тамаре вовсе не хотелось веселиться. Где-то, в глубине души, она надеялась, что грозное явление Ларисы Константиновны прервет ее мучения и отправит спать. Уйти по собственному желанию Тамара не могла, считая, что отбиваться от коллектива — непозволительная роскошь. Парторга певица не боялась, считая ее девчонкой. Точного возраста Ворон она не знала, но подозревала, что парторг младше нее минимум на пять лет. От этого властность Ларисы Константиновны страшно раздражала.       Впрочем, не без интереса она смотрела на Магомаева, с которым они уже несколько раз знакомились за последние пять лет. Ей казалось забавным, что каждый раз он забывал ее и поражался, что они ни разу не встречались. Отчего-то это казалось игрой, которая не задевала самолюбия солистки. Вот и теперь, Тамара была уверена, что Муслим подойдет к ней знакомиться вновь.       Лара же, как ни в чем не бывало, взяв бокал, проследовала к дивану, на котором расположились Людочка с Хрис. Кира, как в старые добрые времена кинулся убеждать людей, что Лара вовсе не страшная ведьма, что можно продолжать. Он махнул рукой Муслиму, предлагая исполнить что-нибудь. Тот не возражал и быстро начал наигрывать какой-то веселый мотив.       Девушка внимательно следила за восхищенными взглядами, устремленными на Муслима, и впервые задумалась о том, что ощущает неприятные эмоции. Впрочем, не став зацикливаться на своем мироощущении, она быстро вступила в оживленный разговор о заключительной неделе гастролей. С досадой Хрис подумала о том, что, может, Людочка и права была в положительных суждениях о парторге.       Когда к Муслиму присоединился Кирилл, Лара пустилась на поиски новой бутылки совершенно не благородного сладкого шампанского, которое так приятно кружило голову. Выхватив заветную бутылку, Лара направилась обратно к своим подруженькам, но по пути заметила задумчивую Тамару. Немного полноватая и достаточно рослая, она никогда не вызывала у Лары сильных чувств. Слишком болтливая Тамара всегда умела оказаться в центре внимания, что совершенно не устраивало Лару. На самом деле, единственное, что по настоящему раздражало Ларису Константиновну в шумном театральном коллективе — слишком сильная концентрация лидеров. Вероятно от этого девушка прониклась к Людочке, которая совершенно не умела и не желала быть на первом плане.       Отчего-то сегодня печальное лицо Тамары привлекло Лару и та быстро уселась рядом с ней.       — Вам налить? — учтиво спросила парторг.       — Не откажусь, но разве вы не должны следить, чтобы мы оставались трезвыми? — немного надменно поинтересовалась Тамара.       — Вот еще, я должна следить, чтобы вы отчизну не опозорили, но едва ли я могу представить, что вы сделаете что-то настолько предосудительное… — пожала плечами Лара, убеждаясь, что не зря недолюбливала певицу. — Муслим, — обрадовалась приближению спасения Лара. — Тамара, позвольте представить вам Муслима.       — Неужели вы думаете, что Муслима нужно представлять? — удивилась Тамара. — В представление нуждаются такие обычные люди как мы с вами, Лариса Константиновна.       Тамара снисходительно улыбнулась, словно Лара была наивным ребенком, не знающим своего места. К подобному Лариса Константиновна не привыкла, немного тщеславная, она сама любила подмечать чужую глупость.       — Будет вам, Тамара Ильинична, — указала Лара на то, что снисхождение было замечено, — но едва ли солистку Большого можно назвать обычным человеком.       — Выходит самая обычная здесь только вы? — улыбнулась Тамара так, словно это было веселой шуткой.       Признаться, от подобного Лара опешила. Ее прельщала новая должность именно потому, что на ней Ларису Константиновну уважали просто так. Просто потому что она была поставлена. А здесь, выходит, кто-то над ней насмехается? Привыкшая к суровому патриархату, младшая из Воронов выделялась сильным характером и высоким ростом, но Тамара оказалась достойным противником, к которому Лара не была готова. К тому же, если сравнивать качество профессиональных успехов, то солистка Большого театра на голову обходила сотрудницу Не особо принципиального отдела.       Неожиданно на помощь пришел именитый исполнитель:       — Зря вы так, Тамара, Лара полна загадок… К тому же, если бы вы знали, какие рассказы выходят из-под Лариного пера…       — Муслим, вы вгоняете меня в краску! — Лара словно невзначай положила руку ему на плечо, — в любом случае, я рада, что мы выяснили, что среди нас обычных смертных не затесалось!       — Знаете, Лариса Константиновна, а вы мне очень кстати напомнили, что я солистка… Пожалуй и мне пора что-нибудь спеть… Была рада нашей встрече, Муслим, — она кивнула и направилась к Кириллу.       Муслим проводил ее взглядом, пытаясь припомнить не виделись ли они прежде, а затем обратился к Ларе:       — Мне показалось или вы с ней не ладите?       — Мы с ней друг друга не знаем, — покачала головой Лара, скрещивая руки на груди, — хотя, признаться, не люблю людей, способных составить мне конкуренцию.       Лара задумчиво смотрела, как Тамара распоряжается Кирой, заказывая музыкальное сопровождение. Непонятная тревога, словно Лара что-то упускала, упускала какую-то возможность.       — Едва ли вам можно найти конкурента, — неожиданно Муслим положил руку ей на талию.       Почему-то этот жест успокоил. А Тамара запела своим глубоким достаточно низким голосом:        Никто не приглашает на танцы       Никто не провожает до домa       Смешную угловатую девчонку       Тихоню и не модную совсем       Ну как вам не понятно ребята       Что красота лишь внешне приятна       Не могут быть на свете все красивыми       А счастье почему-то нужно всем       Не заменит внешность губ неярких нежность       Маленького сердца большую доброту       Преданность и верность не заменит внешность       Только вот не каждый видит эту, эту красоту              Несмотря на то, что Муслим продолжал обнимать Лару, он не мог отвести глаз от Тамары. Дело было вовсе не во внешности, а в ее музыкальном таланте. Пела она как-то удивительно. Лара, не умевшая проигрывать и петь, могла лишь с досадой признать, что ревнует. Она не надеялась связать судьбу со славным Муслимом, но и становиться свидетельницей его счастья с другой тоже.       Девушка извинилась и ускользнула в уборную. Она долго смотрела на свое отражение, пытаясь понять, чего именно испугалась. Откуда это нехорошее предчувствие, откуда ощущение проигрыша?       — Что грустим, Лариса Константиновна? — в дверном проеме возникла вездесущая фигура Кириллушки. — Муслим снарядил твои поиски.       — Зачем тогда сам не пришел? — приподняла она бровь и обернулась к брату.       — Его задержала Тамара, — легкомысленно отозвался Кира, подходя к раковине, чтобы умыться.       Лара села на столешницу и откинулась на стену, прикрывая глаза. Алкоголь явно не добавлял ей здравости ума.       — А что ты злишься? Он тебе предложение не сделал? — вылез из-под крана Кира.       — Предложение? — Лара приподняла веки.       — Ну, на днях он моего благословения испрашивал.       — Я ему про Марка рассказала сегодня, наверное не к месту было…       — А, ну да, у него еще кольцо от Булгари, — усмехнулся Кира, прислоняясь к раковине рядом с Ларой.       — Как можно так иронично выбрать кольцо? — фыркнула девушка.       — А ты бы согласилась? — внезапно спросил Кирилл. — Ну, опустим имя твоего бывшего на коробочке.       — Не знаю, — призналась Лара, — Мне с ним хорошо, но ты знаешь, как я к браку отношусь…       Девушка завела руку за спину, пытаясь нащупать прихваченную бутылку.              — Я думал, ты только от венчания бегаешь…       Лара вздохнула.       — Ты опять начала много пить, — поделился он наблюдением.       Девушка только сделала очередной глоток, а что здесь скажешь? Что ей страшно от своих перепадов настроения? Страшно от того, что она не знает, когда на нее нахлынет этот ужас?       — Я не хочу нудеть, но, может, ты его пошлешь, пока не поздно? Он тебе не нужен, а мужик хороший…       Лара закрыла лицо руками, понимая, что в этих словах есть какая-то правда.       — Я боюсь, ты разобьешь ему сердце. Лара, тебя люди не забывают, ты как ужасная сирена: сначала чаруешь, потом исчезаешь, а люди мучаются…       — И что? Отдать его Тамаре?! — не захотела слушать о том, что она виновна в том, что в нее влюбляются, Лара.       Кира ласково обнял верную спутницу, слишком молодую, чтобы быть привычно мудрой.       — Лара, эту игру ты уже проиграла. Ты разве не знаешь, кто она?       — Тамара Синявская, солистка наша… — пробурчала девушка. — Она лучше меня тем, что поет? Прическа у нее дурацкая, живот есть, выглядит старше своих лет…       — Я не думаю, что она лучше, она просто его будущая жена…       И Лару это не сильно удивило. Она с какой-то слепой готовностью приняла информацию, лишь подумала, что всегда будет одинока. На что здесь обижаться, если она не может задержаться во времени? Она жизнь не построит… Ее удел — наслаждаться осколками воспоминаний и событий. Мечтами о будущем счастье. Но почему-то, признавшись себе в этом, не опустила головы, а лишь гордо расправила плечи:       — Муслима она получит, когда я из этого мира уйду! Сейчас ему нравлюсь я!       Девушка слезла с раковины, сделала очередной долгий глоток, поморщилась, достала из сумочки помаду, подвела губы алым и скомандовала:       — Пойдем, я тоже что-нибудь спою.       Кира спорить не стал. Он не знал подробностей, но знал, чем закончится дело. Однако Лара, взрослая Лара, научила его тому, что история давно написана, а они лишь в нее вписаны. Не может эта пара, гуляющая по времени изменить хоть что-то. Так к чему бояться, если все предрешено? Как там в песне? «Выхода нет, есть неизбежность»?       Вороны вновь появились в зале, как раз в момент пересменки музыкального сопровождения.       — Что играть, товарищ парторг? — Кира устроился за пианино.       — Touch Me из того дурацкого мюзикла, — улыбнулась Лара.       — А-а-а… Ну, да, у конкурентов нет шансов, — вздохнул он и громко объявил, — Лариса Ворон исполняет песню «Трогай меня»!       Девушка начала мягко, неспешно, будто ничего в этих словах не было.       I was feeling done in, couldn't win       I'd only ever kissed before.       I thought there's no use       getting into heavy petting       It only leads to trouble       and seat wetting…       Лара не сильно переживала за свою репутацию, потому что вечер близился к полночи, а запасы спиртного пустели. В целом, она была права, едва ли кто-то действительно прислушивался к ускоряющимся английским словам:       Now all I want to know is how to go       I've tasted blood and I want more       I'll put up no resistance,       I want to stay the distance       I've got an itch to       scratch, I need assistance:       Внимательно песню Лары слушал только тот, кому она предназначалась. Именитый исполнитель все пытался понять, действительно ли ему не кажется то, что он слышит. пела она, разумеется, куда хуже всех этих оперных, но что она пела!       Toucha toucha toucha touch me!       I wanna be dirty!       Лара умела быть желанной. В ней была женственность и сила. Она удивительно умела делать ужасно вульгарные вещи, которые отчего-то в ее исполнении таковыми не казались. Тамара недовольно поджала губы, понимая, что пока рядом с Муслимом есть эта странная девица, он никогда не запомнит ее. Тамара подозревала, что Лариса Константиновна не нравится ей тем, что позволяет себе неслыханную распущенность, которую никто распущенностью не считал. У Лары была редкая вещь — принципы, которые держали ее в рамках. И все же, Лара раздражала тем, что была похожа на саму Тамару.       Thrill me chill me fulfil me,       Creature of the night!       Then if anything grows while you pose…       I'll oil you up and rub you down.       And that's just one small       fraction of the main attraction       You need a friendly hand       and I need action…       Песня подошла к концу, парторгу похлопали и включили магнитофон. Парторг же, с несвойственным ей дружелюбием, чмокнула Людочку в щеку и растворилась в полутемном коридоре.       — Лара, вы уже уходите? — у лифта ее догнал Муслим, удивленный тем, что его не позвали.       — Если я продолжу пить, то натворю страшных глупостей, — сообщила девушка и немного покачнулась.       Она не была пьяна настолько, насколько хотела казаться, но запланировав творить глупости, она предпочитала иметь на утро аргумент: «Я ничего не помню!».       — Возможно, вы уже начали? — Муслим улыбнулся, входя за ней в лифт.       — Это не глупости, а пение, — Лара прислонилась к стене. — Меня огорчает, что вы слишком трезвый… Слишком трезвый относительно меня.       Муслим приблизился к ней, отчего между ними практически сломалась вся дистанция. Он видел, как ее дыхание участилось, как грудь, утянутая тугим лифом начала подниматься выше. Лара немного приподняла подбородок. Ее приоткрытые пухлые губы точно готовились что-то сказать. Не решившись говорить, она прикусила нижнюю губу, отчего на белом клычке остался след красной помады.       Лифт звякнул на этаже номера именитого исполнителя, он взял Лару за руку и повел за собой. Она не сопротивлялась, только внутри неприятно закололо: «Все в очередной раз повторится…». Девушка покорно вошла за ним в знакомую комнату. Пошатнулась и, не желая оттягивать неизбежное, дернула за молнию платья. Когда Муслим зажег свет и обернулся к ней, она уже стояла в одном белье. Именитый исполнитель невольно взглянул на неровный шрам на ее талии: сколько может пережить одна девушка?       — Вы не подойдете ко мне? — Лара не пыталась прикрыться, словно стоять обнаженной не было для нее чем-то интимным.       Он покачал головой:       — Вы пьяны, и уже начали творить глупости.       Девушка с непониманием посмотрела на именитого исполнителя. Нахмурила брови и порывистым движением оказалась возле него:       — Разве вы не этого хотите? — она подняла подбородок, словно готовясь к атаке.       — Лара, вы пьяны, прошу вас, умойтесь и примите душ, я дам вам во что переодеться…       Внезапно с нее точно пелена спала, она встряхнула головой и совершенно посерьезнела:       — Я, пожалуй, вернусь к себе…       Проклиная все на свете, она подхватила с пола платье и, пользуясь тем, что в отеле еще нет камер, бросилась в свою комнату. По щекам побежали горячие слезы. Снова она чувствовала себя какой-то дрянью, снова она чувствовала себя шлюхой. Почему она решила, что должна раздеться? Потому что это был длинный день? Потому что она перед ним душу обнажила?       Она влетела в номер и включила воду в душе. Не обращая внимания на то, что сидит под ледяными струями, она старательно размазывала алую помаду по щекам.       — Это просто слишком долгий день… — прошептала она, глядя на точно окровавленные руки.       Совершенно протрезвев и продрогнув до самого сердца, она вылезла на холодную плитку. Искусственное освещение обжигало глаза. Выключила. В полотенце на плечах, оставляя мокрые следы на полу, она прошлепала в комнату, скрестила ноги по-турецки и уставилась в одну точку, где-то вовсе в другом мире. В дверь нерешительно постучали. Она неохотно стащила полотенце на спину и обернулась им. Открыла дверь, подозревая за ней Муслима.       — Я могу войти?       — Зачем? — немного хрипло отозвалась девушка.       — Хочу объясниться.       — Входите.       Лара подошла к шкафу, вытащила оттуда скомканную футболку и шорты:       — Отвернитесь, незачем больше на меня смотреть.       — Я выбрал неверные слова, — начал именитый исполнитель.       — Знаете, не так сложно ответить правильно, когда перед вами стоит голая девушка, — фыркнула Лара, закидывая полотенце на открытую дверь ванной.       — Позволите я объясню?       Лара прислонилась к стене, скрестив руки на груди. Она кивнула, но в ее чертах читался скептичный вызов: «Ну, попробуй».       — Лара, вы самая желанная женщина, при любых других обстоятельствах, я бы без раздумий воспользовался… согласился. Но я люблю вас. Люблю! Я хочу, чтобы вы стали моей женой!       Лара удивленно смотрела на всю эту пламенность, но картинка никак не складывалась. Девушка не могла поверить, что ее можно именно что любить. Любить, а не только хотеть. Она хорошо усвоила, что нравится мужчинам, как сексуальный объект, что отказать ей невозможно, что ничем хорошим секс для нее не заканчивается. Но что же? Неужели Муслим действительно любит? Неужели действительно хочет ее защитить?       — Лара, если я спрошу, что вы ответите? — и столько надежды было в его взгляде.       — Да… — прошептала Лара и бросилась ему на шею.       — Я бы предложил вам кольцо, но…       — Кира рассказал, какая ирония…       Она не закончила, Муслим наклонился к ней и поцеловал. Так нежно, что Лара в очередной раз поверила, будто у нее может быть все хорошо, будто она заслуживает счастливого конца.