Лучшее всё позади

      Как его назвали? Паучком? На мгновение парень подумал, что ему послышалось. Но нет, прозвище так явно выделилось из того непонятного приветствия, что не могло показаться. Да и Питер не сошел с ума еще от одиночества, чтобы додумывать то, чего не было. Поэтому он не понимал. Разве Стрэндж не должен был забыть его? Ведь предупреждал, что даже у него, колдуна, сотрутся любые воспоминания о Питере после заклятия. Так неужели его помнили? Вряд ли заклинание у такого сильного мага могло второй раз не получиться — Питер уже не мешал ему, смиренно прощался со всеми, всё ещё в полной мере не готовый к последствиям.       И пока в голове парня крутилось колёсико загрузки, мужчина переступил портал и, как только он полностью очутился в комнате Питера, круг позади него исчез, хлопнув в последний раз золотым завитком. Стрэндж спешно (явно нетерпеливо) протянул руку с почерневшими удлиненными ногтями, чтобы положить её на круглую щеку юноши и плавным, уже медленным движением, как ощущается пёрышко, опустить её к подбородку и приподнять лицо. В него впился недоуменный, на грани испуга и паники, взгляд чайных оленьих глаз. Мужчина хмыкнул, когда парень поперхнулся воздухом после того, как шрамированный большой палец прошёлся по его нижней шершавой губе, задевая ранки от укусов и прикоснувшись к ровным белым зубам.       — Ч-что в-вы… — Питер схватил чужое запястье, отстраняясь. Во рту стало так сухо, что слюны не хватало, да и глотать её не хотелось, после того, как у него во рту почти побывал солоноватый палец безумного Стрэнджа. Непривычные действия настораживали. Паучье чутье вибрировало во всем теле, крича, насколько мужчина рядом с ним опасен. Губы горели.       — Выглядишь не лучшим образом, милый, — тот взгляд, которым мужчина просканировал его от макушки до пальцев на ногах, вызывал сложнообъяснимую дрожь.       Парню пришел на ум только тот момент, как Танос смотрел на последний камень, та самая зелёная стекляшка времени, которую Стрэндж добровольно в обмен на жизнь мистера Старка отдал врагу. Ликование от заполучения и нетерпение воспользоваться — это явно горело в неестественно блеклых глазах мага. Непонятно только, чем хотели воспользоваться. У него не было ничего, что могло бы понадобиться Стрэнджу. Но взгляд не уходил от него ни на секунду. Хотели его, Питера? Но… зачем? И ещё эта странная, незнакомая жадность, перемешанная с прорывающимся обожанием — так на него Стрэндж никогда не смотрел. Раздражение — да, очень даже часто. Насмешка — пф, кажись, колдун без этого не может обходиться. Пару раз Питер даже замечал умиление, будто он казался Стрэнджу забавным зверьком. О, и самое классное, когда тот смотрел на парня с недоумением, за которым плохо пряталось удивление и даже крохотное восхищение, будто мужчина не ожидал от Питера чего-то и был приятно впечатлен. А сейчас… Сейчас на него словно смотрел шизанутый маньяк, сбежавший из специализированного учреждения.       Парень вгляделся в гостя, отступая. Находиться рядом было жутко: волоски на коже встали дыбом, и то, как они поднимались, отзывалось неприятным чувством, усиленным паучьими способностями. Словно каждый волосок по очереди посылал сигнал ему в мозг, отчего он ощущал их движение по раздельности. Вот один поднялся, вот второй.       Лицо Стрэнджа казалось неправильным, не таким, каким Питер видел его постоянно и в разных эмоциях. Это имело трупную серость и черные круги под впалыми глазами, а концы густых бровей, возле переносицы, были так низко опущены, что между ними залегли глубокие складки постоянной хмурости. Скулы проступали сильнее обычного, заостряя форму лица, будто кожу натянули на кости, забыв добавить хоть немного лицевых мышц (или те вовсе иссохли). Растрёпанная челка опускалась на широкий лоб, да и волосы в целом выглядели длиннее — не та аккуратная прическа, которую предпочитал его Доктор Стрэндж. Это был кто угодно, но не тот маг, с кем он знаком.       — Мой паучок насмотрелся? — а вот голос остался всё таким же чарующим, приятную слуху хрипотцу по-прежнему хотелось слушать в качестве медитативных звуков, таких как, например, звук дождя или шелест листьев. — Питер…       Нет, в этом голосе было что-то темное, если бы настоящая дикая пантера умела говорить, она звучала бы именно так. Пугающе манящей, соблазнительно властной и мягкой одновременно. Неужели у Стрэнджа всегда был такой голос? Питер не помнил, чтобы тот оказывал на него столь гипнотизирующий эффект. Но он мог припомнить, как одним тихим словом маг обращал на себя внимание и не отпускал, пока сам не хотел того. И реакция, будь то раздражение или согласие с его речью, никак не меняла того, что колдун умел держать себя в центре внимания и любил, когда его слушают. А его слушали, здесь никаких сомнений и не появлялось. Даже мистер Старк ловил практически каждое слово мага, при этом бубня и фырча, словно ему ничуть не интересно всё то, что рассказывает Доктор Стрэндж.       — Кто вы? — парень принял удобную позу, чтобы в любую секунду напасть или убежать, и второй вариант казался предпочтительней. Домашняя одежда не позволяла атаковать со всей силой, в частности паутиной — как-то он совсем не ожидал прихода гостей, чтобы надеть дома веб-шутеры. Другой Стрэндж ухмыльнулся, Питеру показалось, что тьма от усмешки тёмно-серых губ сгустилась, поглотив рядом с ним воздух.       — Да брось, Питер. Я Доктор Стефан Стрэндж, не прикидывайся идиотом. Не передо мной уж точно.       — Чего вам нужно? — ещё несколько шагов к двери.       — Кто. Мне нужен «кто», малыш, — мужчина закатил глаза, о, да, знакомый жест. После такого Питер всегда чувствовал неловкость, будто сморозил глупость. В основном так и было, по меркам Стрэнджа, конечно.       Паркер скривился от прозвища, прекрасно понимая, что за каждым его движением следят, и нехотя задал вопрос, на который ему намекали: — И кто же?       — Хороший мальчик, — насмешливо похвалил мужчина, а в следующую секунду по велению его руки что-то связало Питера и бросило на кровать. Паркер ударился головой о деревянный уголок, кажется, не до крови. Питер забарахтался как рыба на суше, как змея на последнем издыхании, всё ещё дергаясь от импульсов. Темный маг подошёл к нему не спеша, с интересом наблюдая за мельтешением. Он склонился над ним, одним коленом упершись в матрас, и ногтями провел по оголенному животу — предательская широкая футболка поднялась чуть ли не до груди. Парень рефлекторно вздрогнул и замычал, он совсем не заметил, когда ему заткнули рот чем-то магическим.       — Паучок слишком дерганный, — смотря прямо в глаза, насмехалась злая версия Стрэнджа, продолжая дразнить его тело и местами оставлять царапины. В тех местах под кожей, будто в черных ногтях мага образовывался яд, что-то немело внизу живота. — Не нервничай так, испуганные маленькие паучки не вкусные. Они горчат и выделяют много соли.       Питер замычал ещё громче, прикладывая усилия в движениях. Он почти чувствовал, как к глазам подступают слезы паники. Его изнасилуют, господи боже. И кто? Чертова непонятно откуда взявшаяся темная версия Стрэнджа. Кажется, ему удалось ударить коленями в живот мага, тот шикнул и отстранился.       — Эй, всё, успокойся, — прошептали, демонстративно убирая от тела руки. Стрэндж смотрел на побледневшее лицо с широкими глазами не дольше тридцати секунд, а потом обратил внимание на сбежавшую слезу. Она поблескивала при свете уличных фонарей и магазинных вывесок, держалась на нижнем веке, на маленьких черных ресничках. — Вот, о чем я и говорил — соль.       Мужчина вытер пальцем слезинку, а следом слизал её. Питер икнул, наблюдая за действиями мужчины. Это определенно выглядело пугающе, так же сильно, как и могло бы выглядеть интимно и… нежно, если опустить всё произошедшее до этого. Просто вырезать этот момент и пересматривать его, вырвать из контекста, так сказать. Питер хотел человеческого тепла, но такое только заставляло опасаться, наводило страх. Это выглядело… противно.       Стрендж поднялся с кровати и отошел к окну, неожиданно обратив внимание на город за стеклом, хотя вряд ли он действительно им любовался. Как только паучок почувствовал свободу в конечностях, он мгновенно подскочил, ударившись ногой об прикроватную тумбу. Как же плохо, что он не мог испускать паутину прямо из своей руки, как делал другой он.       Темный Стрэндж опёрся рукой на оконную раму, прислонил голову на тыльную сторону ладони и что-то пробормотал. Усиленный слух Питера уловил уставшее, болезненное: «Невыносимо». В это мгновение мужчина казался донельзя измученным физически и душевно и выглядел как тот, кто желал утешения. Но Питер не позволял себе вестись на провокацию, не после попытки изнасилования. И всё же… Один крохотный шаг вперёд был не замечен им же самим.       — Подойди, — к нему обернулись, отчего парень вздрогнул. Каждое движение мага проходило сквозь тело паука, будто электрическими зарядами.       — Ну уж нет, — пискнул Питер, попятившись.       — Сейчас же! — властно рявкнул Стрэндж, так, что подкосились колени. Тьма резко показалась материальной и тяжёлой.       Питер покачал головой, сзади он нащупал ручку входной двери — осталось только повернуть и убежать. — Как знаешь, — Стрэндж пожал плечами, и снова после единственного движения руки парень увидел, как золотой канат полетел в его сторону. Он пригнулся, но тот всё равно настиг его, обмотал в несколько раз и сдавил, потянув к мужчине.       От грубого рывка Питер прижался к груди мага, почти врезался в него. Искалеченные, но крепкие руки Стрэнджа обхватили его предплечья, вжимая парня в высокое тело. Пыль, сырость — такой был запах у мужчины, так пахло в пещерах и подземных помещениях, вроде забытых ходов, так пахли старые, почти древние книги. Защекотало нос, как будто кто-то запихнул волосинку ему в ноздри, Питеру хотелось чихнуть.       Ко лбу прижалась чуть влажная ладонь, и в центре того места, где она касалась, сквозь кость в сам мозг будто прошла игла, выпуская что-то горячее, отчего мышление затуманилось спустя то короткое время, которое понадобилось бы, чтобы сказать «привет». А в теле было такое чувство, будто кости безболезненно расплавились и перестали держать его. Питер повис в руках мага, как тканевая кукла. Он отключился, ничего не поняв.       Стрэндж перехватил парня, придержав за поясницу одной рукой, а другой поддержав затылок. Наблюдал, как молодое лицо, которое за весь вечер выражало только настороженность и испуг, смягчалось. Как взволнованное море наконец успокоилось. Это был штиль перед новой бурей. И пока мирное затишье спало, мужчина пользовался возможностью — без всяких масок и ограничений упивался безмятежным личиком Паучка, мягким взглядом проходясь по каждой линии.       Тёмно-синий плащ отлетел, длинными заостренными золотыми ушками воротника махнув, мол, позови, когда понадоблюсь. Чтобы повиснуть на приоткрытой дверце шкафа ненадолго, пока не обнаружил внутри пустую вешалку, показавшуюся ему вполне удобной. Стрэндж хмыкнул на попытки живого плаща устроить себе комфортное местечко. Но такая картина интересовала его недолго. Тяжесть в руках была куда предпочтительнее. Колдун поднял парня, слегка подкинув его, чтобы поудобнее перехватить, и потащил к кровати уже без помощи магии. Используя колени как опору, он аккуратно положил Питера на матрас, после чего навис над спящим, повторяя недавнюю позу.       — Нам всем нужно отдохнуть, — едва слышно прошептал ночной гость, после лёгкого поцелуя в левый глаз, с которого сегодня спустилась слеза — она, как обычно, подействовала на Стрэнджа пощечиной. Как обычно…       Стефан укрыл спящего одеялом и улёгся рядом, совсем близко, прижавшись как можно сильнее, чтобы чувствовать всем телом тепло парня. Чтобы знать, что тот совсем рядышком, что он есть. Лёжа на руке, другой он медитативно перебирал чуть вьющиеся волосы мальчишки. Какой же он юный, как же много он уже пережил. И сколько ещё придется выдержать…

***

      Он вздрогнул от чувства падения, будто летел, летел и неожиданно приземлился на батут. Резко вдохнул больше воздуха, чем обычно, и закашлялся от того, как запекло в лёгких. Вместо головы ощущалось какое-то огромное тяжёлое яйцо, изнутри которого вот-вот неизвестное существо пробьет скорлупу: в висках стучало так, будто в черепной коробке жил дятел. Два дятла.       — Черт, — промычал Питер, схватившись за голову и сворачиваясь в позу эмбриона. За те короткие секунды, что его глаза были открыты, парень успел обратить внимание только на полумрак в комнате, за что был благодарен. Вряд ли бы он смог воспринять свет нормально, не в таком состоянии.       Он снова провалился в сон, и второе пробуждение выдалось более удачным и менее болезненным. Лёжа на правом боку, Питер посмотрел на заслоненное жалюзи окно. В тех частях, куда падал солнечный луч, хорошо виднелась летающая пыль. Она что-то напоминала ему, что-то очень важное, но никак не получилось ухватиться за образы в голове. Парень перевернулся на спину и кинул мимолётный взгляд на оголенный живот. Тоже казалось знакомым. Питер нахмурился, приподнявшись на локтях, осмотрел комнату и увидел разбитую лампу. Что же случилось?       Подняться с постели оказалось трудно: конечности дрожали, будто отвыкли двигаться. Первые шаги Питер думал, что упадет, споткнется о собственную же ногу. В мыслях он перебирал всевозможные причины такого состояния, постоянно что-то мелькало, но не давало поймать себя. Показывалось и сразу же пряталось, как смущенный мотылёк, если такие вообще существуют, умеющие чувствовать смущение. Или страх. Да, только подумав над этим, Питер ощутил ту уснувшую настороженность, которой до полноценного страха оставалось совсем ничего.       Разбитая лампа, искрящий золотистый портал, приносящие холод прикосновения, опасность. Питер напряжённо застыл, осматривая кажущуюся пустой квартиру. Никого. Никакого темного Стрэнджа, похожего на злого гения. Ни единого намека на его недавнее присутствие. И всё равно что-то не давало сослаться на ночной кошмар. Паучье чутье, если было бы живым существом, обеспокоенно металось бы сейчас по своей паутине.       На попытку открыть окно, ручка билась непонятными импульсами, будто под напряжением. Мерцала почти невидимая, прочная пленка перед рамой, и кое-где вспыхивали таинственные символы надоевшим золотым цветом.       «Что за фигня?» — возмутился Питер, предчувствуя нечистое. Он проверил каждое окно, которое открывалось — всё то же самое, что и с первым. Пальцы пульсировали и подрагивали после отдачи неизвестного защитного (защитного ли?) заклинания. Уже обойдя всю квартиру, Питер остановился напротив входной двери. Дверь как дверь, ничего необычного. Но шестое чувство панически предупреждало, что к ней лучше не приближаться. Как дозиметр, чем ближе к радиоактивному предмету, тем больше частота звуковых сигналов. И всё же, парень с глупой надеждой протянул руку и… И отлетел от силы магического удара.