Лучшее всё позади

      Они так и продолжали сидеть на полу возле кровати. Мальчишка притих после истерики, длящейся тягучих десять, а может и больше, минут, в объятиях мантии. Он выглядел так, будто его эмоционально выпотрошили, ребенок стал безучастным и глядел в одну точку. За то время колдун старался не двигаться и не шуметь, чтобы не беспокоить уязвимого сейчас парня. Тот остро реагировал на мужчину, и такая реакция не давала Стефану покоя, учитывая, что ребенок появился у него, видимо, подсознательно ища защиты. Насколько же острое чувство беспомощности и страха было у него, потребность в безопасном месте, что он появился у Стрэнджа в виде астральной проекции?       Мужчина знал подобные случаи, когда человек уходил в астрал неосознанно, чтобы избежать чего-то настолько травмирующего психику, что пробуждались внутренние защитные механизмы. Не зная ещё о магии, полностью посвятив свою жизнь медицине и отвергая всю оккультную чушь, Стефан встречался с явлениям в психиатрии, когда человек замыкался в себе настолько, что не реагировал ни на малейший раздражитель, становясь овощем. Как нейрохирург он сталкивался с вегетативным состоянием пациента после повреждения мозга. Став магом, он понял, что отсутствие астрального тела в физическом — некая середина между состоянием минимального сознания и уплощенным эффектом. Испытывать эмоции и чувства, даже самые примитивные, человек больше не способен, он нейтрально реагирует на всё вокруг происходящее и просто существует в жизни, выполняя обыкновенные физиологические потребности. Никаких желаний, никаких стремлений — амёба, грубо говоря. Толкни палкой — и ничего не получишь в ответ, кроме безразличия.       Кем бы ни был парнишка, Стефан не желал для него такой участи. Лучше пускай парень злится, плачет, ненавидит, боится, презирает, но никак не смотрит с холодной отчуждённостью от всего мира. Мужчина вздохнул, Питер бросил на него рефлекторный взгляд и снова перевел его на точку на полу.       — Тебя нужно отправить назад, — напомнил Стрэндж без особого желания нарушать тишину, какой бы угрюмой она не была. Парень мрачно сжал губы.       — Нет, — вяло отозвался он.       — Питер, боюсь ты не совсем понимаешь серьёзность ситуации, в которой оказался.       — Это вы не понимаете, в какой ситуации я оказался, — флегматично ответил парень, сжав коленки руками сильнее. — Тогда бы вы поняли моё нежелание возвращаться.       — И не узнаю, если ты мне не расскажешь, чтобы я мог тебе помочь. — Мальчишка насупился, но промолчал. — Питер, ты подсознательно мне доверяешь и видишь во мне того, кто может тебя защитить, иначе бы мы здесь не сидели. И в то же время ты меня сторонишься. Я не понимаю причину ни того, ни другого. Будет проще, если ты начнёшь содействовать, тогда я смогу тебе помочь, а не вести бессмысленные разговоры, когда истекает время. Хочешь остаться блуждающим духом — пожалуйста, мне всё равно.       Под конец Стефан чуть повысил голос. За всю его речь Питер не сводил с него пустых глаз, казалось, будто его совершенно не слушали и не воспринимали. Стрэндж почувствовал себя неловко. Парнишка прикрыл глаза, в которых всё же проскочила обида, и пробурчал так тихо, что могло показаться:       — Кроме вас в моей жизни больше нет никого, к кому я могу обратиться. Вы единственный. Единственный…       Стрэндж удивлённо приподнял брови, на секунду почувствовав себя после признания смущённым, что абсурдно. Мужчина внимательно пригляделся к мальчишке, пытаясь вызвать в памяти захороненные воспоминания под действием рун Куфколка, которые он накладывал по просьбе Паука. Паук… Ребенок был похожим на того паренька из фотографии, только младше, в заброшенной квартире, где Стефан умудрился поймать проклятие. И где он также нашёл костюм членистоногого героя. Сомнения вспыхивали в голове, крутились вокруг предположений, выстраиваясь в кольцо из фактов.       О Пауке ничего давно не было слышно.       Квартира пустует как минимум несколько недель.       Незнакомый парнишка, который явно и не скрывая этого, знает Стрэнджа.       Странные вопросы о Человеке-Пауке.       Неизвестный пришелец из другого мира, который прячется.       И всё в одном промежутке времени. Слишком много взаимосвязей для обычных совпадений.       — Кем ты являешься, Питер? — с подозрением и с ноткой обвинения надавил Стефан, наклоняясь к мальчишке, отчего тот сжался, как крольчонок в клетке, прижав несуществующие ушки к голове. Плащ, подбадривая, погладил того по тонким маленьким ручкам, которые легко сдавить одной ладонью. Какая же хрупкая его проекция! Стрэндж видел, как колебался паренёк в желании рассказать всё, что с ним произошло, но сдерживал себя, отчего-то брезгуя и стыдясь поделиться. Мужчина пришлось принять нелегкое решение — разрезать болезненную гнойную рану скальпелем, чтобы очистить её и продезинфицировать, наложить шов и ждать заживления. Без его помощи эта рана перерастёт в гангрену, и тогда мальчишка останется калекой.       — Я хочу знать правду. Рисковать собой ради спасения незнакомого подозрительного мальца, который воды в рот набрал, я не намерен. Как я могу быть уверенным, что ты здесь не для того, чтобы заманить меня в ловушку с целью, — Стефан сделал паузу, подбирая целенаправленно пугающее слово, — убить, например?       Парень возбуждённо вскочил, его лицо выражало острую обиду, губы подрагивали, будто он снова заплачет, а руки тряслись от переизбытка вновь накопившихся эмоций.       — Что? Да как вы… Нет! С-сэр, я не планирую вас убивать, почему вы… Это всё из-за вас, из-за вашей проклятой магии. Теперь я понимаю, почему мистер Старк вас недолюбливал — вы опасный. Вы разрушительный. Вы как… Вы как Дарт Вейдер. Я пришел к вам за помощью, а закончилось тем, что мою тетю убил Зелёный Гоблин из другой вселенной, злодеи не из нашего мира едва не уничтожили город, а меня под конец забыли абсолютно все! Да, я виноват во всём этом, если бы я не вмешался изначально, ничего бы не было, знаю. Но ваша магия — она пугает. В вас таится тьма.       — Что я сделал?       — Не вы. Другой Стрэндж, из другой вселенной. Я нужен ему для какого-то ритуала. Он запер меня, лишил моей силы и… — Питер машинально опустил руки к подолу футболки, потянув ткань вниз, чтобы прикрыться. Он закусил губу, тот вспыхнувший взгляд, пускай из-за обиды и негодования, потух, заменившись стыдом.       — И? — Стефан не был уверен, что хочет знать продолжение, которое, понаблюдав за ребенком, было предсказуемо. Мозг мага сам подсовывал картинки того, что его двойник мог сделать с обессиленным и угнетённым мальчишкой в закрытой комнате. Но он гнал, гнал представления, не желая верить, что он способен пойти на подобное.       — Изнасиловал, — убитым шепотом, как говорят самые страшные тайны, как признаются в грехе оступившиеся люди. Стрэндж перестал дышать, внутри что-то треснуло, отчего он почувствовал холод во всём теле. Ему не под силу было контролировать расширившиеся от шока глаза.       Он не знал, что сказать. Извиниться за своего двойника — не то, что явно ожидал парень, да и это никак не поможет ему. Стефану жаль, до боли жаль Питера, мужчине плохо от понимания, что он причастен к произошедшему. Ещё ужасней, будто он нырнул во всю гниль, которая только возможна. Маг почувствовал себя подонком, потому что ему придется настаивать на возвращении Питера в своё физическое тело, снова столкнуться с тем… другим Стрэнджем. Иначе никак.       — Ра-раскажи мне, — попросил дрогнувшим голосом Стефан мальчишку, сиротливо стоящего возле двуспальной кровати в одной широкой футболке. По телу пробежалась мурашки, мужчина заставил себя смотреть в глаза бедного ребенка, чтобы не опускать взгляд вниз и не смущать ни себя, ни парня.

***

      Стефан оставил парня в покое, упёртая мантия в своем проснувшимся защитном инстинкте (маг замечал нездоровую потребность артефакта заботиться о нем, но не думал, что такое распространяется и на одиноких пострадавших подростков) осталась с ним же, на детских плечах. Мужчина узнал всё, что было позволено и бо́льшая часть истории ему ни капли не понравилась. Более того с каждым новым фактом он будто чувствовал, как в груди всё сильнее сдавливает иррациональная вина за поступки своего двойника. Испытывая презрение к себе, к той части себя, которая скрывалась в глубинах души, Стефан не представлял, как и что повлияло на ту тьму и разбудило её. Ему приходилось по крупицам составлять картину, чтобы понять замысел и мотивы второго Стрэнджа.       Он оторвал невидящий взгляд от разворота, который хотел прочитать, но отвлекся на мысли. Тихо простонав, мужчина помассировал правый висок рукой, что была на подлокотнике кресла. Эти дни поистине ужасные и рано или поздно добьют его, Стефан в этом не сомневался. Взгляд упал на тихо шуршащего страницами парня, тот сидел с ногами в кресле и держал большой для его маленького тела фолиант. Мантия полностью укрыла его, как плед, оставив свободно управлять руками.       После ковыряния в грязи (разговором то назвать язык не поворачивался), маг отвёл Питера в библиотеку, чтобы дать ему почитать об астральной проекции. Кроме очевидного, книга также помогла мальчишке мысленно отстраниться от пережитого и углубиться во что-то новое. Мужчина видел, как глаза юного героя загорались интересом всякий раз, когда он переворачивал страницу, и в какой-то момент парень полностью абстрагировался от внешнего мира, погрузившись в учения.       Стефан с сожалением наблюдал за гостем, пока его позабытая книга лежала открытой на коленях. Мальчишка, казалось, чуть расслабился и уже не так сильно напоминал жертву, что всё равно ни на грамм не успокаивало мага. Пока астральная проекция Питера находилась тут, рядом, неизвестно, что делали с физическим телом в эту минуту.       В библиотеке стояла тишина, которую Стрэнджу не хотелось нарушать, пускай чувствовал он себя скверно и неуютно. И столько осталось вопросов без ответа, которые стоило снова обсудить, но заговорить с Питером маг больше не пытался.       Они сидели так ещё примерно час. Стефан варился в своих мыслях, мальчишка мирно отдыхал в кресле, изучая страницы с детским любопытством. Их тишину нарушил Вонг, выходящий из углубленной части библиотеки. Он шел решительно, слегка спешил, но резко затормозил, когда заметил Стрэнджа и парня. Вонг удивлённо застыл, переводя взгляд с одного на другого. Питер ещё пока не замечал нового человека, а Стефан слабо кивнул головой, указывая на дверь.       Мужчины тихо вышли, так и не потревожив мальчишку.       — Кто это? — спросил недоуменный и настороженный Вонг, когда они оказались в коридоре.       — Жертва нашего гостя. Я… узнал, кто это, — Стефан выглядел растерянно, отчего второй маг явно напрягся. Стрэндж и сам испытывал напряжение.       — Кто?       — Я. Из другого мира.       — Это вообще возможно? — с неверием уточнил Вонг, выискивая на лице Стрэнджа признаки неудачной шутки. Бывший Верховный шумно выдохнул и пожал плечами.       — Как видишь.       Они замолчали. Стефан горько и мрачно смотрел на дверь в библиотеку. Вонг глядел в пол и выглядел так, будто набирался решимости произнести нечто безумно важное.       — Если, как ты сказал, нам предстоит бороться против твоего тёмного двойника — мы в полной заднице.       — Что? Почему? — Стрэндж нахмурился, но внутри себя чувствовал правдивость чужих слов. Грядет что-то безумное.       — Я узнал о твоём проклятии… — Вонг замялся. — Маг, наложивший его, поглощает твои силы, забирая их себе. Это нельзя разрушить. Даже если мы убьем колдуна, твоя сила будет уходить в пустоту из той разщелины, что появилась под действием проклятия. Мы не можем остановить поток, рано или поздно тебя иссушат до последней капли. Нам не победить твоего двойника, питающегося твоей силой, без тебя. А ты не выживешь. Мне жаль.       — Не выживу…       — Стрэндж…       — Не стоит. Я сам виноват. Есть какой-то способ выиграть время?       — К сожалению.       Стрэндж кивнул, стойко принимая правду, хотя внутри весь сжался от неизбежности. Но в ту же секунду, как взгляд ухватился за дверь, появилась решимость перед своим концом спасти парнишку.       — Что ж, Вонг, наша последняя миссия. Давай поможем этому ребенку, — Стефан подмигнул, вызвав слабую улыбку на лице друга.       — Что нужно делать?