***
Когда Эд поднял голову и открыл глаза, ошалело пытаясь проморгаться, было уже за полночь – об этом ему ясно говорил светящийся на стене циферблат часов. Ал безмятежно спал – его дыхание было ровным и глубоким, и Эдвард, тряхнув головой, позволил себе немного полюбоваться им и с улыбкой поправить младшему чёлку, упавшую на глаза. Но он почти тут же напрягся. Что-то подсказывало ему, что они не одни в комнате. А он привык доверять своей интуиции. Сжав металлическую руку в кулак на всякий случай, Эд глубоко вздохнул и резко сел, нервно оглядываясь по сторонам, готовый в любую секунду пустить кулак в дело. Однако уже в следующую секунду его пальцы разжались, и он изумлённо выдохнул: – Альфонс? На соседнем подлокотнике улыбаясь и прижимая указательный палец к губам, действительно сидел Альфонс Хейдерик. Он подмигнул ошарашенному Эдварду и кивнул головой – показывая, чтобы Эд сел поближе к нему. Тот безмолвно (хотя в голове вспыхивали, как фейерверки, один за другим вопросы) пересел в ноги брату, стараясь его не разбудить, и, наконец, еле слышным шёпотом спросил: – Альфонс, это… правда ты? – Я, – таким же шёпотом, подобрав под себя длинные ноги, Хейдерик наклонился вперёд, к лицу Эда. – Ты удивлён? – А ты как думаешь?.. Как ты здесь оказался? – Да я с самого лета здесь, ты же знаешь… – Значит, Хеймерик?.. – Эд, ну в самом деле, неужели ты думаешь, что тебя и твоего брата может так подводить внутреннее чутьё?.. – Но это же… как же… это невозможно… – Сколько вы раз невозможное делали, а, Эд? Не тебе бы удивляться. Сегодня канун Рождества в моём мире. У вас оно наступает позже. Но мне можно было сегодня показаться так, как я хочу. Считай это моим новогодним подарком тебе. – Да как же?.. – Эдвард всё никак не мог справиться с потрясением. – А, понял… мне это снится, да? Хейдерик тихо рассмеялся. – Эд, ты уже задавал похожий вопрос. Даже если тебе это снится – разве это не может быть реальностью? – Да как-то, знаешь, не каждый день коты в друзей превращаются, – фыркнул тот в ответ. – Ну, если Хеймерик и Хейдерик – это одно и то же, то давай колись, почему ты себя так странно тогда вёл в кабинете фюрера? – А что такого? – Альфонс легко пожал плечами. – Я считаю, что нужно пользоваться привилегиями быть котом. Почему я не могу себе позволить иногда понаглеть? Я никогда не делал этого в той жизни. – А зачем ты тогда в сумку вообще запрыгнул? – Да я же говорю тебе – надо пользоваться привилегиями. К тому же, – Хейдерик отвёл голубые глаза и грустно поджал губы, – ваш друг Флетчер был прав – мне действительно не хватало общения с вами. Вдобавок ко всему, я беспокоюсь. Что за тебя, что за твоего брата. – Очень мило с твоей стороны… и извини за это, – Эдвард вполне серьёзно коснулся пальцами его плеча. – Хорошо, тогда почему ты вечно не слезаешь с колен Ала и царапаешь меня? То есть, не ты, а, хм… Хеймерик? – А-а, это моя тактика, – Альфонс, искоса взглянув на Эда, расплылся в широкой улыбке. – Во-первых, с Алом – знаешь, это жутко странно, называть кого-то так же, как зовут тебя самого, – мне действительно комфортно. Я тебе ещё тогда сказал, что мы с ним очень похожи и прекрасно понимаем друг друга. Ты мне ещё на том свете столько про него рассказывал, что я заранее здорово к нему привязался. Не знаю. Может, тут мы с тобой похожи. Ты ведь его тоже очень любишь. А почему, спрашивается? – Ты не сравнивай, он же мой брат, – Эдвард покраснел. – Да, только вот любишь ты его не очень по-братски, сколь я могу заметить. Сплошной разврат, – хихикнул Хейдерик, вгоняя Эда в ещё большую краску. – Ты что?.. А зачем ты смотришь тогда? – Да ведь я не говорю, что мне не нравится или что я против! Я вас, как это будут в будущем в моём мире говорить, шипперю. – Чего?.. – Считаю парой, наслаждаюсь каждым вашим взаимодействием, периодически сводничаю и провоцирую на всякое… – Так вот оно что! И как тебе не стыдно! – щёки Эдварда были уже багровыми, как свёкла. Под продолжающиеся смешки Хейдерика он обиженно скрестил руки на груди и насупился. – Эй, ну, не обижайся, Эд, – Альфонс мягко потрепал его по плечу. – Я правда очень люблю и Ала, и тебя. Поэтому и выбрал именно такую возможность быть с вами. Человеком, конечно, было бы тоже здорово, но, с другой стороны, куда больше проблем – как-то ну совсем неловко было бы наблюдать, как вы друг друга… – Заткнись! – У тебя сейчас волосы от смущения загорятся, расслабься, – Хейдерик миролюбиво махнул рукой Эду, спрятавшему лицо в диванную подушку. – Я не смотрю обычно, у меня хватает такта. Но вообще я хотел вернуться к твоему вопросу и объяснить, почему «я» тебя царапаю. Во-первых, я тебе немного мщу за то, что ты тогда меня игнорировал… – Ну прости… – Эдвард вжал голову в шею и виновато исподлобья взглянул тому в лицо. – Да боже мой, Эд, ещё мне не хватало, чтобы ты извинялся! – Альфонс замахал руками и едва не соскользнул с подлокотника дивана – благо Эд ухватил его вовремя за запястье. – Спасибо… Да, так вот, я к тому, что это скорее в шутку. Я вовсе не обижаюсь и не злюсь на тебя. Совсем. Но вот Ал меня уже раскусил, а ты нет. – В каком это смысле? – А тебе не кажется, что царапанье и укусы могут быть проявлением симпатии? – Нет, конечно! То есть… ну… – Эдвард озадаченно поднял брови. До него постепенно начинало доходить. – Да ну? А что тогда за тёмное пятно на шее возле ключицы у твоего младшего брата? – Хейдерик лукаво сощурился. – Но… ты же… не… – Эд снова залился едва сошедшей с его щёк краской. – Успокойся ты, Эд, нет конечно! Я вовсе на тебя не претендую! К тому же я прекрасно знаю, что ты не моя родственная душа – с ней я знаком только заочно, в следующей жизни встретимся… Я уже в моём мире понимал, что он для тебя значит. – Серьёзно? – старший Элрик недоверчиво покачал головой. – Чем больше ты отвечаешь, тем больше у меня возникает вопросов. Почему ты выбрал быть с нами? Что ты понимал тогда? И вообще… – Ну, уж на эти вопросы я тебе точно могу ответить. У меня ещё есть немного времени, – Хейдерик наклонил голову. – Я выбрал быть с вами, потому что, как уже сказал тебе, я искренне вас обоих люблю, и я знаю, что я вам тоже дорог. Тогда, перед смертью, я и не мечтал о таком. Когда я узнал, когда моя душа почувствовала, я там просто чуть с ума от радости не сошёл. Мне так хотелось вам двоим сказать об этом – тебе за то, что ты меня помнишь, Алу за то, что он, совсем меня не зная, часто обращается ко мне мысленно и постоянно твердит спасибо за тебя… Что, ты не знал? Ну да, вряд ли он тебе стал бы рассказывать. Ты думаешь, ты один со мной мысленно разговариваешь, – и ты ошибаешься. Эд, твой брат тебя так сильно любит, что я бы даже сказал, что мне завидно, если бы ты не любил его так же в ответ. – Правда? – хриплым, дрогнувшим от волнения голосом переспросил тот. – Твоя мнительность меня иногда поражает даже больше, чем его, – Альфонс, снова усмехнувшись, кивнул на своего спящего тёзку. – Неужели ты не видишь? Ты для него дороже мира и жизни. И вовсе не мне тебе рассказывать, как дорога человеку его единственная жизнь. Эд обернулся через плечо и растроганно улыбнулся. Раз даже Хейдерик говорит об этом… разве можно больше сомневаться? – Сомневаться в твоём брате, Эд, вообще грех, – ответил на его мысли Альфонс, неслышно спрыгивая с дивана на ковёр. – Моё время заканчивается. – Как… ты уходишь? – Эдвард испуганно подскочил на ноги, вставая напротив него. – Ты дурак или да? – Хейдерик беззлобно закатил глаза. – Я же уже говорил: я всегда с вами. С лета – буквально. Ну, не могу говорить. Так что же? Кажется, когда «я» мяукаю, вы вполне понимаете, что я хочу сказать. – Да… – Эд дёрнул уголком губ. – Но всё же… – Всё же, Эд, для этого я и хотел появиться вот так. Так можно делать не часто – раз, ну, два в год. И я иногда буду этим пользоваться. Не надейся от меня так просто избавиться, – Альфонс хмыкнул. – Только учти, что с Алом мне тоже хочется поговорить. Так что не единоличничай. – Но всё же показательно, что ты появился в первый раз перед моими глазами, да? – старший Элрик ехидно сощурился. – Ну… да. Чего греха таить, – просто и честно ответил Хейдерик, разводя руки в стороны. – Эд, главное, что я хотел тебе сказать, – это то, что я тебя очень люблю. Я так счастлив быть с тобой рядом. С наступающим Новым годом тебя и Ала. И… Эд, что ты? – Я тоже тебя очень люблю, Альфонс, – прошептал Эдвард, смаргивая слёзы прямо на рубашку Хейдерика, уткнувшись ему в плечо. – Спасибо за всё. Альфонс Хейдерик растроганно погладил его по голове, обняв свободной рукой за плечи. – Не за что, Эд. Просто поверь, что теперь всё будет хорошо. И береги брата. Он у тебя такое солнце, какого ты больше нигде не найдёшь. – Я знаю, – шмыгнув носом, согласился Эд.***
Часы пробили час ночи, и Эдвард, зажмурившись, потёр лоб, поднимая голову. В комнате по-прежнему горел светильник. Он по-прежнему лежал на мирно и глубоко спящем Альфонсе. Неужели и впрямь приснилось? Но так ярко и так реально… Эд, расстроенно сведя брови на переносице, сел на диване рядом с младшим братом и оглянулся. И вздрогнул – с подлокотника на него, сверкая в полутьме сапфирово-голубыми глазами, смотрел, будто бы лукаво усмехаясь, большой белый кот – их Хеймерик. Губы Эдварда растянулись в улыбке, и он прошептал: – Вот это ты устроил тут, дружище… Хеймерик едва слышно мяукнул, спрыгнул с дивана, распушил хвост и, подняв его трубой, важно направился к лестнице. Эд хмыкнул, поднимаясь на ноги. Действительно, надо было ложиться спать нормально, после дивана будут болеть шея и спина. Он развернулся и глубоко вздохнул. Солнце, каких больше не бывает? Конечно. Ала по-другому и не назовёшь. Эдвард наклонился, осторожно поднял брата, тут же во сне крепко прижавшегося к нему, на руки и, стараясь шагать как можно тише, на носочках последовал за котом.