***
– Как, вы?.. зачем?.. холодрыга на улице, темень, два часа ночи... – пробормотал Рассел, круглыми глазами гипнотизируя скидывающих парки Элриков. – Ну и что? Подумаешь, – Эд пожал плечами. – Всё равно проснулись, а одним дома скучно, да и вообще... – Простите, что разбудили, – старший Трингам виновато опустил глаза. – Ой да ну вас, мы и так не спали, – Ал вручил ему исписанную тетрадку и, выпустив Хеймерика побродить по комнате, оглянулся. – А Флетчер где? – Флетчер? А он там, переодевает химзащитный костюм на халат, сейчас придёт, – Рассел махнул рукой в сторону двери, ведущей в закрытое отделение, и слабо улыбнулся. – Вообще спасибо, очень помогли... – Ты лучше халаты дай и бахилы, умник, – фыркнул Эд, пихая его в плечо. – А ещё будущий завлабораторией, тьфу... – А, ну да... а ты не обзывайся, я от недосыпа вообще не бум-бум! – Только бабах, да? – Ага... то есть нет, сегодня не бабах, сегодня пшшшш! – Вы змей решили разводить? Мышей недостаточно? – Ну да, мутанты со стальными конечностями к нам редко заглядывают, на них не поставить эксперименты, к тому же материться начнут! – Вот незадача, а... – И не говори... о, а вот и Флетчер! – Здрасьте-забор покрасьте, как говорит великий фюрер!.. – Флетчер, замерший в дверях, часто заморгал. – А вы тут откуда взялись?.. а, привет, Хейм... – Да вот, решили вам компанию составить, – Ал, только накинувший белый халат, невозмутимо развёл руками. – Ага, а то не знали, чем заняться! – подтвердил Эд, с любопытством разглядывая ряд закупоренных пробирок с синеватыми растворами разной концентрации. – Психопаты, короче, – проворчал Рассел, листая дневник. – Ага, вот оно, братец! – А, где? – Флетчер растерянно поднял голову. До этого он гладил Хеймерика по густой белой шерсти. – Да вот, папа пишет, что... Договорить он не успел – его прервал оглушительный трезвон телефона. Хеймерик в ужасе метнулся к Алу, Эд даже подскочил от неожиданности, Рассел чуть не выронил дневник отца, а Флетчер вихрем метнулся к источнику звука и свирепо поинтересовался, сняв трубку: – ЧЁ НАДО? А, фюрер, вы... Эд хрюкнул со смеху, Ал хихикнул, Рассел прикусил губу, чтобы не засмеяться. – Ну? Ну соединяйте! Здоровей видали, да мимо проходили! – Флетчер с его синяками под глазами выглядел устрашающе мило. – Ну так что там с этим белком? А дальше началась такая медицинская тарабарщина, что через пять минут не понимал ничего даже Рассел, не говоря уже об обоих Элриках. – Нет, вы идиоты? Я же вам человеческим языком сказал – диметилфосфат и снять показатели тромбоцитов! А вы что?! Ещё три месяца назад Флетчер боялся лишний раз рот открыть в Штабе. Теперь он нещадно ругался... по-видимому, с высшим начальством? Рассел с уважением косился на брата, но молчал, Элрики в восхищении переглядывались. Хеймерик в прострации наблюдал за происходящим с рук Ала. Сам Флетчер, однако, видимо, не выдерживал – в какой-то момент он вдруг схватил телефон под мышку (благо провода хватало) и принялся мерить комнату комически широкими (с его ростом особенно) шагами. – Да! Нет! Триметилдифосфолипиды! А густота крови?! Брови у него были сведены до того сердито, что остальные присутствующие вжались в стеночки, дабы не мешать, хотя и Рассела, и Ала, и Эда буквально трясло от еле сдерживаемого смеха. Флетчер гневно развернулся, чуть не смахнув полами халата колбу. – НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ!!! ОНО ЖЕ ЕМУ КОСТИ РАЗВОРОТИТ!!! Он зажал трубку между ухом и плечом и свободной рукой загремел чем-то в навесном шкафчике. – В СИНЮЮ, ** ВАШУ МЕДЬ, В СИНЮЮ! Рассел тихонечко сползал под стол. Ал спрятал лицо в шерсти Хеймерика – его плечи предательски подрагивали. Эд отвернулся к стене и издавал приглушённые крики чаек. – ДА КТО ВАС ВООБЩЕ УЧИЛ ПРЕОБРАЗОВАНИЯМ, УРОБОРОСС ВАС УКУСИ!!! – Флетчер с грохотом поставил на стол большую белую кружку, изнутри покрытую узорами патины, и щедро сыпанул в неё кофе прямо из банки. Рассел, привстав из-за стола, подозрительно сощурился. – ДА ГОВОРЮ ЖЕ, ТРИОРТОФОСФАТ!!! Ал, часто моргая, круглыми глазами наблюдал, как Флетчер насыпает пять (!) ложек сахара к кофе. – Я! Уже! Не! Могу! Да не ору я! – младший Трингам полез под стол и вынырнул с какой-то баночкой, которую, видимо, вознамерился добавить в ядрёную смесь. Тут уж Рассел не выдержал, отобрал у брата жидкость и, отвесив ему лёгкий подзатыльник, прошипел: – Не трожь мой энергетик, а то к тебе сердце без стука придёт! Флетчер фыркнул, передернув плечами, и повернулся к чайнику: – ДА НЕ ОН, ДРУГОЙ! И ТЕСТ НА ГЕМОГЛОБИН! ЧТО ВЫ КАК МАЛЕНЬКИЕ! ДА! – он плеснул кипятка в кружку, агрессивно поболтал в ней ложкой и продолжил бродить теперь уже с кружкой в руке. – НУ А Я О ЧЁМ!!! Наконец, он с грохотом швырнул телефон на стол и разом отхлебнул половину кружки – и даже охнул и зажмурился. – Фу ты чёрт, ядрёная, зараза... – А ты туда ещё энергетик хотел плеснуть, балбес мелкий! – Рассел только закатил глаза. Флетчер махнул рукой и продолжил мерить кабинет шагами теперь с одной кружкой в руке. – Зато спать долго не захочется! – с мрачным оптимизмом возразил он. – А что случилось-то? – полюбопытствовал Эд, присаживаясь на стул рядом с Алом. Последний почему-то копался в рюкзаке, стараясь не сильно мешать Хеймерику. – А... да дебилы, – Флетчер поморщился, отхлёбывая ещё добрую треть своего пойла. Рассел тем временем успел залпом опрокинуть в себя свой энергетик. – У нас же много лабораторий по больницам, вот они проверяют первый тип вакцины от этого недогрипповируса, а кому звонить, когда непонятно? Ну конечно мне! Идиоты с купленными дипломами! Так, Рассел, пятый образец под микроскоп, – голос Флетчера внезапно из негодующего стал командным. А Рассел – несмотря на то что в лаборатории вообще-то руководил реально он, – и не думал возражать и покорно кинулся к микроскопу. – Третий во вторую среду, первый мне на стол. – А результаты по второму? – Займись ими сам, там какая-то хрень вылезла – ты умный, разберёшься, у меня нет времени! – Ну уж и на том спасибо, – хмыкнул Рассел, через плечо Эдварда вытягивая пробирку. – Добрый братец... Флетчер, кажется, его комментариев не слышал и продолжал распоряжаться, допивая адский кофе: – Эд, Ал, раз уж вы тут, помогайте! Ал, принеси из медкабинета шприцы, первый ящик сверху, ключ валяется у ножки стула, которая ближе к окну справа! – Только идиоты нуждаются в порядке, гении господствуют над хаосом... – истерично хмыкнул Ал, направляясь к двери с Хеймом, улегшимся у него на плечах. – ...а ты, Эд, проверь кислотность восьмого образца – вон он, изумрудный такой, у окна... – Так точно! – Эд щёлкнул каблуками (то есть, прошуршал – в бахилах же) и кинулся к колбам. Флетчер вообще не на шутку разошёлся. Он буквально летал по кабинету с развевающимся за спиной белым халатом, перебирал на ходу сразу десятки папок, отвечал на восемь звонков кряду, сам попутно набирал ещё три, ругался, командовал, записывал, подписывал, менял реактивы, периодически выбегал то в коридор, то в закрытую лабораторию – и в этот момент внушал к себе настоящий священный ужас. Одним словом, было сразу видно, что новоиспечённый доктор Флетчер Трингам на своём месте. – Да, Рассел, спасибо! Эд, а красный?.. пресвятой Фламель, опять фиолетовый? Да он меня в могилу сведёт! Здрасьте, лаборатория Централа... нет, только одноразовые! Здравствуйте, мой секретарь в отпуске, с вами говорит пылесос! До свидания вам! Департамент здравоохранения? Я же сказал, что полтора! Ну что значит неудобно? Линейками закупитесь! Да! Ал, тортик – это хорошо, но к зелёным не ставь, окислит... Good night, what's on? No? Yes, thanks, looking forward to hearing from you! Так, Рассел, почему... Он вдруг споткнулся на полуслове и круто развернулся к Альфонсу, вытаращившись на него глазами по пять копеек: – Стоп... тортик? Ал улыбался. В его глазах плясали весёлые огоньки. Эд тоже расплылся в улыбке. Рассел в недоумении часто моргал, застыв с пробиркой в руке. – С днём рождения, Флетчер. Вообще я думал несколько иначе, но уж как есть, – Ал немного неловко пожал плечами. Повисла долгая тишина. Только потрескивал огонь горелок. – ... день рождения? Какой день рождения? – Флетчер ошарашенно помотал головой и обернулся к Расселу. – Братик, разве я уже?.. Тот вместо ответа перегнулся через стол к большим часам на стене и календарю рядом с ними, сощурился, внезапно присвистнул и, прошептав «Бля-я...», поспешно отвернулся. Младший Трингам вновь обернулся к Альфонсу – и даже вздрогнул. Тот теперь стоял прямо перед ним со свёртком в руках и необыкновенно серьёзно смотрел сверху вниз. – Да, Флетчер, уже двадцать седьмое ноября, – он кивнул. – И... мне... я не очень хорошо умею говорить, хотя Эд убеждён в обратном... – он сглотнул, замявшись, и, глядя прямо в глаза другу, выдал: – Я просто хотел сказать, что я тебе бесконечно благодарен за то, что ты есть. Я счастлив, что вы приехали в Централ и остались здесь. Это тебя совсем ни к чему не обязывает, но я... спасибо, Флетчер. Ты... – он еще на секунду запнулся и, покраснев, выпалил, протягивая свёрток, – ты мой первый в жизни лучший друг, и я тобой очень дорожу. С днём рождения тебя. Вот. Флетчер выглядел так, словно его огрели чем-то тяжёлым по голове. Он молча взял свёрток и неверными пальцами принялся распутывать бант. Повисло неловкое молчание. Рассел мысленно ворчал на себя за то, что он забыл подарок для брата дома, Эд тактично вернулся к созерцанию колб, Ал переминался с ноги на ногу, заведя руки за спину. «А может, не надо было так? А вдруг ему не понравится? А что, если...» Флетчер потрясённо шумно выдохнул: – Это же... это... – Да, ты, кажется, говорил, что в детстве очень любил эту книгу и с удовольствием бы перечитал, – поспешно пояснил Ал. – Но старого издания не было... и вот. Я решил, что она того стоит. Я... там ещё открытка внутри. Ну, и... и тортик на столе, да. Младший Трингам завороженно открыл великолепную книгу в кожаном переплёте и ахнул: – Ал, но ведь это же… – Угу, ты, – Ал снова застенчиво улыбался. – То есть, как я вижу тебя. Эд говорит, что ты страшно похож, но я не претендую... там ещё внутри... Флетчер дрожащими руками отложил книгу и заглянул в открытку. Читал он быстро, почерк у Ала был на редкость ясный – и... – АЛ, Я ТЕБЯ ПРОСТО ОБОЖАЮ!!! – Альфонс едва устоял на ногах, когда Флетчер с громким воплем кинулся его обнимать. – Это... это просто... НЕВЕРОЯТНО, АЛ, СПАСИБО ТЕБЕ ОГРОМНОЕ, СПАСИБО, СПАСИБО! – Понравилось?.. – Ал, не ожидавший настолько бурной реакции, застенчиво посмеиваясь, похлопал Флетчера между лопаток и крепко его обнял. – НУ КОНЕЧНО ЖЕ ДА! – кажется, Флетчер просто не знал, как ему ещё дать понять Алу, до чего тот попал в точку, поэтому он уткнулся тому в плечо и ни с того ни с сего громко шмыгнул носом. – Эй, ты чего это? – Ал перепуганно наклонил голову. – Да я просто… просто… – младший Трингам в самом деле чувствовал, как от подступивших слёз дерёт в горле. – У меня… у меня никогда не было не то что лучшего… а даже просто друга… а теперь… теперь… Он всхлипнул. Ал растерянно гладил его по плечам. Рассел и Эд, переглянувшись, отвернулись и оба растроганно тайком улыбались. Ал и Флетчер были нужны друг другу. – А теперь есть... спасибо, Ал – ты самый лучший… мой лучший друг! – Не реви! Я говорю не реви! Это ты ревёшь или я реву? – Ал, сам часто моргая, затормошил Флетчера за плечи. – Я реву! – давясь слезами вперемежку со смехом, глухо ответил тот. – Ну так не реви… Флетчер, если ты продолжишь, я тоже разревусь, и мы затопим лабораторию, и Рассел нам за это спасибо не скажет! – Ну и тоже мне проблема… хоть полы вымоем… – Братец! – возмутился на это Рассел, поворачиваясь к ним с упёртыми в боки руками. – Как не стыдно! Кто ж солью полы моет, он липкий будет! – Ничего подобного, слёзы очищают… – Ну хва-атит! – Ал обхватил Флетчера за талию и приподнял его над полом до своего роста. – Успокаивайся, Авиценна ибн Флетчер! Я тебя тоже очень люблю, но это же не повод умирать в твой день рождения, наши с тобой братья точно не оценят, а меня Эд ещё и на том свете прибьёт! – Всенепременно! – жизнерадостно подтвердил Эд, повернувшийся к младшим от стола с микроскопами. Хеймерик, соглашаясь, громко мяукнул с его коленок. – Ал, поставь, я тяжёлый! – Флетчер, наконец, рассмеялся, хоть всё ещё и шмыгал носом. – Ты-то? Да ни боже мой! Ты легче Эда, а Эд и так лёгкий как пёрышко! – Нифига пёрышко, килограмм 65 чистого веса! – фыркнул Эдвард, с мечтательным видом подпирая щёку ладонью. – Ну уж как есть!.. ладно, Флетчер, поставлю – но чтоб больше без слёз! Хорошо? – Да хорошо, хорошо… тортик! – Вот именно – давайте лучше есть тортик! – согласился Ал, ставя Флетчера на пол. – Домашний! – Ты-ы... сам его что ли?.. – Рассел вытаращился на него во все глаза. – Сам... ну, с помощью Эда, – Ал скромно опустил глаза. – Ой не прибедняйся, круассан ты мой любимый! – Эд махнул рукой. – Я там просто рядом стоял и под ногами путался! – Это очень большая польза, братик! – Говорил я тебе, что ты псих… – Да ты всех психами назвал – и меня, и Рассела, и даже Флетчера! – Та-ак, с этого момента поподробнее! – Ну спасибо, Ал, моя жизнь была такой короткой!.. – Не сметь никого убивать в мой день рождения, я реаниматологию ещё не до конца освоил! – Так и быть, Флетчер, – я Эда не убью… я его только немножечко поубиваю! – ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ! МОЙ БРАТ, НЕ ДАМ! – И это он мне что-то про режим Отелло говорит…***
Когда Мустанг утром по привычке заглянул в лабораторию, он был, мягко говоря, крайне удивлён. А потом шёпотом рассказывал хихикающим Бреде, Фарману, Фьюри, Хавоку и жене Ризе, что, конечно, гениальные алхимики обычно на полу не валяются, но с этими и не такое бывает. Правда, «валялись» мальчики не на полу, но всё же где попало – Эд сопел, закинув ноги на стол с пробирками, Ал и Флетчер безмятежно дремали, положив головы на полку с микроскопами, а Рассел, сидя на стуле, прислонился головой к вешалке с халатами и костюмами и до того мирно улыбался во сне, что никому и в голову не пришло бы, что ему снятся танцующие разноцветные колбы. По всей лаборатории были заметны следы ночного пиршества – тарелки, ложки, кружки с недопитым чаем и кофе… Но в самой середине комнаты на основном столе высилась ровненькая аккуратная стопка папок с тщательно выправленными отчётами. – Делу время, а потехе час, – уважительно пробормотал вообще-то обычно крайне серьёзный и мрачный доктор Нокс, забирая ворох детально расписанных историй и выписок в медицинский кабинет. Он даже великодушно не стал будить живописно заснувшую компанию, буркнув ехидно ухмыляющемуся Мустангу что-то вроде «Молодо-зелено, погулять велено». Но на самом деле дело было в том, что слухи, которые беззастенчиво передавали неизменно краснеющему Флетчеру друзья и брат (по поводу того, что его начальник всерьёз подумывает передать всю штабную практику своему преемнику в лице младшего Трингама и уйти в отставку), были чистой правдой: бывший патологоанатом и служащий армии Аместриса, ныне главный врач Централа доктор Нокс не просто по-настоящему оценил ум, сообразительность и трудолюбие Флетчера – он ещё и к нему, неожиданно для самого себя, здорово привязался. Это его, правда, сердило, и он всячески старался казаться строже, чем он есть, но сути дела это не меняло – и младший Трингам был признан гением. Коим и являлся. Наряду с братом и друзьями. Иными словами, будить четверых блондинов в день рождения самого младшего из них никто в Штабе не собирался – а потому в лаборатории тихонько выключили свет и прикрыли дверь. – Par praemium labori, – с умным видом подытожил фюрер, подмигивая недовольно фыркнувшему на это Кноксу.