Холода 1920 года

Оживлённую беседу прервал громкий стук в дверь. – Войдите! – крикнул Мустанг, удивлённо переглянувшись с Эдвардом. Они сейчас никого не ждали. Они – то есть Элрики, Трингамы (сегодня оставшиеся в кабинете фюрера) и он сам. Тишина. Рассел озадаченно пожал плечами. Снова такой же стук. – Входите! Опять тишина. Альфонс и Флетчер обменялись недоумевающими взглядами. И опять такой же стук. – Да что такое? Рук у вас что ли нету? – сердито фыркнул фюрер, хлопнув ладонью по столу. – Флетчер, сбегай открой! – Почему это я, интересно? – Потому что ты тут самый младший, а вообще – просто мне так захотелось! Давай, шустро! Младший Трингам, закатив глаза и ворча себе под нос что-то бессвязное, но ругательное, направился к двери, под негромкое хихиканье друзей и брата. – Ну и чего вы... ой, – начал было он, настежь распахнув дверь, но замер на полуслове, изумлённо сведя брови. За его спиной Эд подавился воздухом в своих же лёгких, Рассел едва не выронил пробирку с концентрированной кислотой, Ал часто заморгал, а фюрер привстал, опершись ладонями о стол – и все четверо круглыми ошалевшими глазами уставились туда же, куда и Флетчер. Потому что в дверном проёме жизнерадостно скалил зубы никто иной как самый настоящий скелет. Понятное дело, что кто-то решил так подшутить и посмотреть на их реакцию, но Мустангу в первый момент чуть плохо не стало, а Эд и Рассел даже побледнели. Ал сглотнул. А вдруг это было какой-то плохой... – Тьфу ты, – фыркнул вдруг Флетчер, скрещивая руки на груди. – И вот так всегда. – Чего? – старший Трингам ошарашенно всплеснул руками. – В каком ещё смысле «всегда», братец?! – Да вечно так, – Флетчер обернулся к ним и упёр руки в боки. В его синих глазах плясали весёлые искорки, – дотянут до последнего – а потом приходят: «Ой, доктор, мне что-то нехорошо, посмотрите, пожалуйста!..» После недолгой паузы раздался грохот, а за ним – гомерический смех. – Флетчер, твою мать! – всхлипнул Альфонс, поднимая упавшего на пол икающего Эдварда. Рассел хохотал, сложившись пополам и схватившись за живот, Мустанг сполз под стол и теперь было видно только его красный до корней волос лоб. Младший Трингам с трудом сдерживался, чтобы не присоединиться к ним. Уголки его губ предательски подрагивали. – А что, разве я не прав? «Ой, доктор, я селезёнки не чувствую... – Голубчик, да у вас её и нет!» – Блять, братец! – Рассел ухватился за стол, чтобы не рухнуть на пол рядом с Эдом, давящимся криками чаек. Флетчер, наконец, тоже не выдержал и, запрокинув голову, звонко захохотал, вторя их смеху. – Дружище, твой врачебный юмор... это просто нечто! – Ал смахнул выступившие на глазах слёзы, всё ещё безуспешно пытаясь поставить Эда на ноги – тот цеплялся за его плечи, трясясь от новых приступов смеха и едва не роняя младшего брата на себя. – Факт! П-премию! В двойном размере! – из-под стола показалась рука Мустанга с патетически поднятым указательным пальцем.

***

– Ну и кто это сделал? – Мустанг со строгим видом скрестил руки на груди. – Не я! – тут же отрапортовал Фьюри, по привычке щёлкнув каблуками. – И не я, – покачал головой Бреда. – Я тоже в кои-то веки не при чём! – развёл руками Хавок. – А я вообще только пришёл... – флегматично заметил Фарман, скептически щурясь в намерении оценить масштабы бедствия. – А чего тут такое? – к фюреру, активно распихивая людей локтями, протолкался Эдвард. – О... ого, - он уважительно присвистнул, остановившись рядом с Мустангом. – Такого даже мы устроить не смогли бы... – Простите, извините... – Ал протиснулся к брату и во все глаза вытаращился на открывшееся перед ними зрелище. – Ну ничего себе! – Что за столпотворение?.. – из гудящей толпы вынырнул Флетчер, за ним следом – и Рассел. Младший Трингам ахнул и всплеснул руками. – Кошмар какой! Братец, ты это видишь?.. – он повернулся к брату – и вдруг опасно сощурился. А всё потому, что успел заметить панику в глазах Рассела. Тот, конечно, тут же принял серьёзный и недоумевающий вид, но было уже поздно. – Да вообще!.. Наглёж!.. Не знаю, кому вообще пришло в голову такое устроить! – Рассел возмущённо замахал руками. – Я бы тоже очень хотел это знать! – поддержал его Мустанг. – А я вот, кажется, догадываюсь, кто это сделал, – Флетчер опасно хмыкнул. Моментально стало тихо – слышалось только гудение лампочек. В повисшей тишине Альфонс чистосердечно изумился: – Знаешь? Правда? – Думаю, да, – улыбка младшего Трингама не предвещала ничего хорошего. – Ну так рассказывай! – Рой недовольно оглянулся и, не найдя поблизости твёрдой поверхности, ударил кулаком по ладони. – Не тяни Хеймерика за хвост! – Вы правда этого хотите? – Флетчер искоса взглянул на своего старшего брата. Тот, впрочем, похоже решил, что терять ему уже нечего. – Конечно! – Рассел тряхнул головой. В его глазах горел уж поистине благородный огонь. – Нарушителя следует строго наказать! Поэтому – разумеется хотим! – Вот-вот, давай, Флетчер, – кто это мог учудить? – Эдвард, даже не взглянув на Рассела, прижался щекой к плечу Ала и растерянно развёл руками. Он тоже, похоже, купился на эту игру. – Я, честно признаться, готов... не знаю... как минимум пожать этому человеку руку, если не снять перед ним шляпу... Флетчер приподнял светлые брови. Команда, столпившаяся вокруг фюрера и четверых молодых людей, расступилась. Все озадаченно гипнотизировали юного доктора. Неужели никто не догадался? Рассел, изображая праведный гнев, патетически воздел руки к потолку: – Ну, братец?! Флетчер заложил руки за спину. Ну что ж, играть – так играть. – Я предполагаю, что это сделал... один из тех, кто находится здесь, – он спокойно, пряча улыбку, принялся медленно расхаживать из стороны в сторону. – Что?! – Кто?! – Зачем?! – Не может быть!.. – Цыц! – прикрикнул фюрер, который-таки умудрился примоститься на столе. Вернее, на его останках. Когда народ притих, он кивнул Флетчеру: – Продолжай теперь. – ...да, я уверен, что это один из людей, находящихся здесь, – младший Трингам чуть ли не мурлыкал. Ему было смешно от этих возмущённых и обиженных взглядов. Но больше всего веселили озадаченные глаза Элриков и великолепная игра его собственного старшего брата. – Возмутительно! – Рассел шумно втянул носом воздух и, гордо выпрямившись, сунул руки в карманы. – Как только не стыдно, товарищи!.. – Да не перебивай ты его, Блистательный товарищ, ну! – Эд недовольно поморщился. – Дальше, Флетчер! – Да, так вот. Следующий признак – мне кажется, что у этого нарушителя спокойствия... светлые волосы. –... Вот ты не очень сильно сузил круг подозреваемых, ты же понимаешь? – нервно хихикнул Альфонс. Эд, по-прежнему почти облокачиваясь на брата, тихонечко забормотал себе под нос какую-то только что сочинённую песенку про единственного на всю страну натурального блондина. – Ну почему же? – Мустанг, который, кажется, начал что-то подозревать, коварно ухмыльнулся. – Из круга подозреваемых исключена почти вся моя команда кроме Хавока и я сам – уже достижение! – Я-то вообще при чём? – проворчал, насупившись, Жан. Он стоял рядом с бесконечно спокойным Фарманом и старался игнорировать смешки разом расслабившихся Бреды и Фьюри. – Ещё хуже! – Рассел закатил глаза и разве что за сердце не схватился (в последний момент, наверное, решил, что это уже чересчур, поэтому просто сделал неопределённый жест в воздухе). – Кошмар – под подозрением Хавок, мои собственные друзья... и майор Мустанг! – Что-о?! – фюрер аж воздухом поперхнулся. – Чисто технически он прав, ведь у неё тоже светлые волосы... – нерешительно протянул Эдвард, поглядывая на Рассела. Какой-то он больно оживлённый и не такой насмешливый, как обычно. – Ну тут ты ошибся, братец, – Флетчер обернулся и на секунду позволил себе удовольствие взглянуть прямо в глаза старшему. Впрочем, он тут же отвёл взгляд и деланно тяжело вздохнул. – Ведь её-то здесь нет... – Фух, и правда... – Рассел, разом повеселев, потёр руки, словно факт того, что майор Риза Мустанг теперь вне подозрений, несказанно обрадовал его лично. – Не сильно легче, но уж получше! И всё же... – И всё же не перебивай, – Флетчер продолжал важно расхаживать по кабинету. – Итак, я считаю, что у виновника "торжества" светлые волосы. Мой следующий признак – этот человек высокого роста. – Ура, значит, я вне подозрений! – Эд, вдруг отлипнув от Ала, радостно подпрыгнул – и чуть не поскользнулся на какой-то деревяшке. Благо Альфонс вовремя подхватил его под руки. – Чего? Это что ещё за приспособленчество?! – нахмурился старший Трингам. – Ты мне только утром с пеной у рта доказывал, что твой рост выше среднего по Аместрису среди мужчин! – А ты мне точно так же с пеной у рта доказывал, что я, видите ли, микрофасолиной был – микрофасолиной и остался, – Эдвард лукаво подмигнул ему, благодарно между делом обнимая Альфонса за талию в ответ. – Ты что, противоречишь сам себе, Блистательный товарищ? – Я вовсе... Я... – Рассел на секунду растерялся, но тут же взял себя в руки и насмешливо дёрнул уголком губ. – Нет, я первый исключил бы тебя из списка подозреваемых. Я удивился лишь тому, что тебе, наконец, хватило мужества признать, что ты креветка. –... – Рассел, как не стыдно! – возмутился Ал, гладя расстроенного чуть не до слёз Эдварда, уткнувшегося ему носом в район ключиц, по светлой макушке. – Что?.. Я констатировал факт, чего он дуется?.. – Как бы то ни было, это действительно был не Эд, – Флетчер сочувственно кивнул Альфонсу и направился в противоположный конец комнаты – просто чтобы не стоять на месте. – Собственно, помимо того, что этот человек высокий, он ещё и чертовски умён... – До свидания, это не про меня! – Хавок с довольным видом хлопнул в ладоши. – Вы так самокритичны, старший лейтенант?.. – Я здраво оцениваю свои способности, господин фюрер! –... а также страшно харизматичен... – Альфонс, это был ты?! Не верю своим ушам! – Рассел круглыми глазами таращился на Ала. – Уж от кого-от кого, а от тебя я не ожидал! Ал, совершенно потерянный, открыл было рот, чтобы что-то возразить, но его перебил крайне сердитый голос Флетчера: – ...а ещё этот человек самый натуральный козёл и свинтус! Повисла долгая пауза. Все взгляды были прикованы к Расселу. Даже Эд перестал на минутку страдать, повернул голову и во все глаза с любопытством гипнотизировал своего лучшего друга. Все уже всё поняли. Но как он будет выворачиваться?.. Рассел, впрочем, никак не выдавал своего смущения от поражения. Он вообще не выглядел как потерпевший поражение. Потому что он это поражение не признал. Так что он лишь озадаченно нахмурился и пожал плечами. – Постой-ка, братец, ты что-то путаешь. Вот таких людей я не то что в комнате – я вообще не знаю. Чтоб и светловолосый, и высокий, и умный, и харизматичный, и козёл... Я разные комбинации видел – вон Ал, к примеру, светловолосый, высокий и умный, ты у меня светловолосый, умный и харизматичный, Эд просто светловолосый и козёл... – Я тебя тоже терпеть не могу, – проворчал Эдвард под сдавленный смешок Альфонса. – А чтобы всё и сразу – ну таких я не знаю! Ты что-то напутал! – Да неужели? – Флетчер стоял теперь в противоположном углу кабинета и смотрел прямо в лицо Расселу. Глаза у него опасно сверкали. Он медленно, очень медленно, как будто нехотя шагнул вперёд. – Хочешь, чтобы я ещё отличительные признаки поназывал? – Думаю, лишним не будет, – Рассел без всякой боязни и с "искренним" и живым любопытством смотрел в ответ в такие же синие как у него самого глаза Флетчера. Правда, у него по коже непрерывно бегали мурашки, но благо под рубашкой с длинными рукавами да под халатом этого никто заметить не мог. – Я горю желанием найти виновного! – Ну слушай меня внимательно, – Флетчер сделал ещё шаг. – У этого человека синие глаза... – Ну вот здрасьте, это уж совсем сложно, – Рассел разочарованно пожал плечами. – Синие глаза из тех, кто блондин, здесь только у нас с тобой да ещё, я знаю, у подруги Эда и Ала, они говорили... – Волосы короткие, – ещё шаг. – Не Винри, значит... Ну тогда вообще ерунда получается! – Он старше меня на три года, – ещё на шаг ближе. – ...ещё один мой ровесник? Я думал, я со всеми здесь уже перезнакомился... – Он гениальный алхимик и будущий заведующий лабораторией, – младший Трингам теперь стоял прямо перед старшим и кусал губы, чтобы не расхохотаться, – больно комично выглядел Рассел. – Чего-о?! – тот до того искренне округлил глаза, что Эдвард поспешно отвернулся и снова уткнулся в грудь Алу, чтобы его "крики чаек" не заглушали прекрасного диалога. – Кто-то претендует на моё место?! Колись, кто он?! – Наконец, – Флетчер, видимо, уже устал ломаться и решил выложить все козыри, поэтому на секунду перевёл дыхание, наклонил голову и выпалил речитативом, – этот человек живёт со мной в одной квартире, ест на завтрак овсянку с клубничным вареньем, предпочитает хром марганцу и является по совместительству моим старшим братом, которого зовут Рассел! Казалось бы, спорить с этим невозможно. Противники были в неравных условиях: значительный перевес, несмотря на разные весовые категории, был на стороне Флетчера. Самое время признать поражение. Мустанг привстал с обломков своего стола. Ал сощурился. Эд скосил глаза. Вся команда фюрера, притихнув, придвинулась поближе, чтобы в деталях разглядеть, как Рассел с этим справится – с достоинством выйти из такой ситуации было невозможно. Но прозвище "Блистательный товарищ" не зря закрепилось за старшим Трингамом – потому что он действительно блеснул напоследок. Ведь терять-то всё равно было нечего. Последнее, чего младший Трингам ожидал после этих своих слов, так это того, что его схватят за плечи, поднимут над полом и, в совершенном ужасе глядя прямо в лицо, хрипло спросят: – Так у меня что... был брат-близнец, с которым нас разлучили в детстве?! Которого зовут как меня?! У родителей точно были проблемы с фантазией... И он работает здесь?! В одной лаборатории со мной?! И ты – ты, мой младший брат, – ты всё это время молчал, хотя и знал, что нас трое, а не двое?! Да ты и есть самый настоящий свинтус! Собственно, он мог бы ничего не добавлять уже после первого предложения. Эдвард, взвыв: "Шедеврально!", всё-таки повалился на пол, уронив на себя и истерично хохочущего Альфонса. Мустанг спрятал лицо в ладонях и, судя по хаотичным вздрагиваниям его согнутой спины, у него начался приступ либо сильнейшей лихорадки, либо немыслимо буйного хохота. Хавок едва не вывалился в окно от смеха – его удержали за руки икающий Фьюри и шмыгающий носом Бреда. Даже кажущийся безэмоциональным Фарман согнулся пополам и держался за живот, ловя ртом воздух. Флетчер, часто моргая и всё ещё находясь "в приподнятом состоянии" (буквально), заметил, что у его старшего брата предательски трясутся губы. Да и он сам уже был на грани. Но всё-таки последнее слово останется за ним. – Да ты это был, братик, ты!!! Посреди творящегося вокруг них хаоса Рассел аккуратно поставил младшего на пол, смахнул ладонью несуществующую пылинку с его плеча, одёрнул полы своего халата, задумался на секунду, зачем-то посмотревв сторону, – и внезапно ослепительно улыбнулся. – Да, братец, поздравляю – угадал! Флетчер растерянно моргал. Что, вот так просто?.. Но Рассел был бы не Рассел, если бы не оставил последнего слова за собой. Поэтому он тут же на глазах посерьёзнел и с сочувствием в глазах погладил Флетчера по вихрастой светлой макушке со словами: – Но ты как-то ну очень долго думал... даже какую-то странную теорию выдумал... Знаешь, Флетчер, ведь тайный брат-близнец с моим именем – это совсем уже абсурд и даже не смешно. Как тебе только могло такое в голову прийти? Думаю, это ненормально. Ведь всё было так просто... Думаю, тебе стоит проверить деятельность отдельных мозговых отделов. Всё-таки тебе уже исполнилось семнадцать – ты начал стареть... Возможно, это привело к таким страшным отклонениям, – он зажмурился, замер на мгновение и голосом, срывающимся "от слёз", провозгласил, тряся головой: – Пресвятой Уроборосс, какой кошмар! И почему эта кара обрушилась на моего младшего братика?.. Лучше бы я один страдал!.. – Знаешь, Рассел, ты всё-таки невероятный козёл, – тихо восхищённо подытожил Флетчер, качая головой. Тот вдруг приоткрыл один глаз, подмигнул ему и выдал: – Ме-е-е...