Another story

1. - Всем вернуться в строй! - Реджина в отчаянии оглядела остатки когда-то великой армии. Люди, побросав оружие, бежали с поля боя, а те, кто не мог бежать, ползли, хромали, ковыляли, кто как мог, прочь от кровавого месива бойни. "Что мне делать, мама?!", - в голове промелькнула отчаянная мольба, и Королева прикрыла уставшие глаза. Проклятая Белоснежка! Даже после смерти она мешала Реджине жить: это из-за нее в народе ширились слухи о златовласой Спасительнице и о скорой победе Прекрасного Принца. Живая Белоснежка была опасна, мертвая - опасна вдвойне. Вначале недовольство проникало в народ сплетнями, но Реджина не обращала особого внимания на базарные пересуды. Потом, день за днем, неделя за неделей, люди начали покидать дома. Землепашцы, преступники, нищие, бродяги - Зачарованный лес принимал всех. Там, как доносчики рассказывали Королеве, прятался овдовевший Принц, собирая по крупицам свою армию. И даже тогда Реджина не придала особого значения происходящему. Безоружные бродяги, торгаши и мельники? Что с них взять! В первый раз захолонуло сердце Королевы, когда бесследно исчез ее отряд, направленный на усмирение беспорядков на окраине королевства. Солдаты ушли и не вернулись, а спустя неделю среди горожан пробежали слухи о государственной измене, и Реджина внимательнее всмотрелась в лица своих солдат. Всмотрелась - и испугалась. "Предатели!", - хотелось ей выкрикнуть в их лживые лица, но она сдержалась. В конце концов, на ее стороне Румпельштильцхен, а значит изменники будут наказаны, и наказаны жестоко. Королева не учла одного - Эммы. Порождение искренней любви, волшебство в чистом виде. Королевство было ее миром, миром магии, где благородные сердца обретали силу, способную противостоять даже Темному. Теперь Реджина платила за свою небрежность жизнями подданных. - Предлагаю отступать, - Румпельштильцхен на взмыленном коне появился откуда-то справа, осмотрел поле боя с высоты их ставки на холме. Черные камзолы воинов Королевы, словно тонкая кружевная кайма, все шире рассеивались по полю, уступая победу рыцарям в белом. А над всем этим, столкнувшись в высоком небе, радужное сияние яростно боролось с наплывающей клубами тьмой. - Это все, на что ты способен? - сквозь зубы процедила Реджина, не отрывая взгляда от битвы в воздухе. Тьма медленно, но отходила, и ненавистный теплый свет охватывал все больше земель. - Тебе всегда мало, - Румпельштильцхен проследил за взглядом Королевы. - Пора понять, что наша милая Спасительница - особый случай. Ты допустила большую ошибку, дорогуша, - убила ее мать. Теперь Эмма не просто Избранная, она - отчаявшаяся душа, а такая способна на многое. - Предположим, я встречусь с Эммой один-на-один, и даже имею немалые шансы победить, - продолжил Румпельштильцхен, жестом останавливая радостный возглас Реджины, - а потом? Будучи несколько занятым с новоявленной волшебницей, я не смогу тебя защитить, и Принц доберется сюда в считанные минуты. Мне описать, что он с тобой сделает? - Догадываюсь, - Реджина мрачно кивнула. - И что ты предлагаешь? - Как уже говорил, отступать. Пока что, - Румпельштильцхен пожал плечами в ответ на презрительный взгляд Королевы, - следует бежать и скрыться. Но потом... - он многозначительно поднял палец, - потом, восстановив силы, уже готовые к новым... обстоятельствам, мы вернемся. Непременно вернемся, - Румпельштильцхен смотрел вдаль, туда, где располагался лагерь противников. Его внимание приковывал мальчик, сидящий под дубом рядом с палаткой Прекрасного Принца. Генри - последнее напоминание о Бэе. Мальчик вскочил на ноги и протянул руку тому, кто вышел из-за холщовой занавеси. Румпель вздрогнул. Эмма - женщина, из-за которой его единственный сын погиб в далеком Неверлэнде. Она подняла голову, ее взгляд скользнул вдоль голов сражающихся и остановился на Румпельштильцхене - так, как будто Спасительница тоже видела его за многие километры. - Пора уходить, - сморгнув наваждение, Темный обратился к Реджине, - у нас мало времени. - Предлагаешь бежать... вот так? - Королева критически осмотрела Румпельштильцхена. - Первая же засада пустит нам стрелы в спины. - Ты совсем потеряла веру, дорогуша, - Темный развернул коня прочь, и Королева последовала за ним. - Помнишь свой крестьянский опыт? - он мерзко хихикнул и щелкнул пальцами. - Ты, должно быть, шутишь! - Реджина едва не выронила зеркало. На нее смотрела смазливая цыганка в довольно грязных, неприлично открытых ярких тряпках. - Кстати, их тоже придется оставить, - Румпельштильцхен спрыгнул со своего скакуна, - цыгане хоть и любят коней, но паре воришек вроде нас такие красавцы не по карману. - Воришек?! - Королева гневно обернулась, но тут же невольно расхохоталась. - Так вот каким ты был раньше! Перед ней стоял человек, чем-то напоминающий мистера Голда, но совсем не того, к которому Реджина привыкла в Сторибруке. Грязный, оборванный, горбатый, со слипшимися прядями волос и выгоревшей дочерна кожей, Румпельштильцхен теперь и правда походил на кочевого цыгана. - Рад, что ты не утратила способности радоваться жизни, - довольно ухмыльнулся он, - так как у меня есть кое-что, что может тебя расстроить. Если ты подзабыла, в чужом обличье невозможно воспользоваться магией. - Ты же... - Но-но-но, - Румпельштильцхен протестующе поднял ладонь. - Я не советовал бы обращаться к этому средству без крайней необходимости. Эмма наконец овладела своими способностями и учует волшебство не хуже меня. Найти кого-либо по магическим следам - пара пустяков, если есть желание. А упорства ей не занимать, не так ли? - Чтоб ты провалился, - смогла только выдавить Реджина, подбирая юбки и послушно следуя за направившимся в лес цыганом. 2. - Стоять! - грозный окрик заставил путников замереть. - Кто такие? Предъявить подорожные грамоты! - Но, добрый господин, мы всего лишь бедные цыгане, - залебезил согнутый почти вдвое мужчина, всем телом опираясь на посох. Он просительно склонился перед всадниками и толкнул в бок молодую красавицу, по всей вероятности, по глупости забывшую свое положение при виде разодетых знатных рыцарей. Она неохотно склонилась в изящном реверансе, не опуская гордого взгляда зеленых глаз. - Откуда таким штукам учена? - подозрительно нахмурился всадник. - Феб! - окликнул он второго молодого человека. - Осмотри-ка этих двоих! - он многозначительно причмокнул, в упор рассматривая соблазнительное декольте цыганки. - О мой господин, умоляю вас! Она молода и глупа, где ей знать, как вести себя с такими благородными и храбрыми рыцарями! - воскликнул мужчина, просительно протягивая руки. - Это всего лишь моя несчастная дочь, Эсмеральда. На ярмарках развлекает людей танцами, оттуда и знает, как по-высокородному приседать... - А, танцовщица! Ну а ты, шут гороховый? - хохотнул первый всадник. - Небось, только милостыню собирать горазд. Как скрючился-то, старый хрыч! И все же не помешает обыскать красотку, а, Феб? - Не стоит так обращаться с дамами, - возразил второй, заметив, как от гнева побелело ее лицо. - С дамами! - продолжал давиться утробным смехом первый. - Ее Нищее Величество! Кстати, - он икнул и посерьезнел, - знаете ли вы, на чьих землях находитесь? - Мы слышали, мой господин, что это владения Злой Королевы... - Уже нет! И советую тебе запомнить, горбун, - всадник прищурился и громко продолжил, - это земли нового короля Джеймса Прекрасного и его дочери, законной наследницы трона, Эммы Спасительницы! - Что с ней? - воскликнул Феб, заметив, как при этих словах девушка покачнулась и едва не упала, уцепившись за лохмотья отца. - Моя дочь устала от длинной дороги, добрый господин, - цыган помог девушке выпрямиться, однако лица Эсмеральда так и не подняла. - Тогда ее порадует известие, что деревня всего в часе пути отсюда, - улыбнулся Феб. - Я буду счастлив посетить ваше представление, так что - до скорой встречи! Он ободряюще улыбнулся, но цыганка, застыв, не ответила на прощание. - Ну, пошла! - первый всадник хотел что-то добавить, но Феб, подхватив под уздцы его коня, уже понукал лошадей. - Горбун и красотка! Вот так парочка! - через несколько минут до слуха цыгана едва доносился приглушенный хохот. - С ума сошла?! - Румпельштильцхен с силой встряхнул Реджину. - Что с тобой?! Ты не королева, ты нищая цыганка, запомни! - Я не могу! - она внезапно огрызнулась, вырываясь из рук Темного. - Не могу, просто не могу! Эти земли - мои по праву! Мои и только мои! - злые слезы прочертили две мокрые дорожки на ее щеках. Не говоря ни слова, Румпельштильцхен смотрел, как Реджина, обхватив себя руками, пытается успокоиться. - Моя мать посвятила жизнь тому, чтобы ее дочь стала Королевой, - с трудом овладевая собой, продолжила она. - Я сама ради этой цели отдала всю себя, тело и душу, пожертвовала надеждой на новую любовь, счастье, свободу! Тебе ли не знать? Корона моя, понимаешь?! - задохнувшись, Реджина замолчала. - Кора завещала мне править. И теперь, когда у меня не осталось ни близких, ни любви, ни даже сына, они отнимают последнее... Реджина обернулась и встретилась взглядом с Румпельштильцхеном. Против обыкновения, он не смеялся, только молчал, сжав губы в тонкую линию. - Ты тоже терял близких... и знаешь, что значит утратить все самое дорогое. Знаешь, как это невыносимо, когда весь мир против тебя, - Королева всмотрелась в лицо Темного, пытаясь понять, какие чувства спрятаны за его показным бесстрастием. - Румпельштильцхен, ты поможешь мне? - Разумеется, - он кивнул, откинув со лба пряди черных с проседью волос. - Я готов следовать за тобой. - Конечно, - Реджина отступила на шаг, зло усмехнулась, - все дело в кинжале, не так ли? Она положила руку на живот, медленно провела рукой сверху вниз. - Пока он здесь, ты будешь слушаться. - Да, - снова склонил голову Румпельштильцхен. - Это одна из причин. - Одна из? - недоверчиво переспросила Реджина, пытаясь найти подвох в его словах. Но не похоже было, чтобы Румпельштильцхен шутил, и она не рискнула больше расспрашивать. - Идем, - Королева вытерла глаза и неловко улыбнулась. - Еще час до деревни. 3. Все началось точно так же, как в самом банальном рассказе самого типичного завсегдатая самого дешевого кабака, куда старый горбун с красавицей-дочерью заглянули отдохнуть с дороги. Слишком привлекательная цыганочка и неспособный постоять за нее папаша - ну какой мужчина тут удержится, особенно после пары бутылок крепкого эля? Конечно, старый цыган пытался вмешаться, и, конечно, ему здорово перепало. Хотя не таким и хлипким, как думали, горбун-то оказался. Но куда ему против братьев-лесорубов устоять! Все четверо как на подбор, ладные да высокие. Навалились разом да вытащили урода на площадь. Привязали к позорному столбу, вот, стоит теперь, дергается на потеху деревенскому люду. Приблизительно так подвыпивший погонщик и объяснил запоздавшему собрату, с чего народ так расшумелся. - Смотри-смотри, как зло зыркает, - шепнул первый, - того и гляди, цепь грызть начнет! - А отродье его, поди, тоже привязать надобно! - отвечал второй погонщик, косясь на вырывающуюся цыганку. - Больно дикая! - Ох, я бы поостерегся да таким волком не глядел! - крикнул кто-то из толпы. - До греха доводишь, горбун! Ропот пронесся среди людей, все заволновались, плотнее сжались вокруг столба. Цыган зло оскалился, и тогда говоривший здоровяк бросил первый камень. Он попал по лицу мужчины, и из рассеченной брови на лицо мелким бисером закапала кровь. Толпа взревела, и в общем шуме было не разобрать крика молодой цыганки. Вслед за первым в горбуна полетел второй, затем третий камень. Он корчился, пытаясь увернуться хотя бы от части ударов, но лохмотья быстро стали покрываться красными пятнами, а тупые удары о тело раздавались все чаще. Внезапно красавица-цыганка, рванувшись с неженской силой, оказалась у столба. Она прикрыла собой отца, и люди удивленно притихли. - Смотрите, смотрите все! - вдруг раздался режущий голос из толпы. - Ведьма, как пить дать! А горбун - ее любовник! Многие нерешительно переминались с ноги на ногу, колеблясь, и уже другая женщина заголосила: - Ишь, как вырядилась, черномазое отродье! Мужчин наших соблазнять пришла? Точно ведьма! Смерть колдунье! - Смерть горбуну, смерть колдунье! - подхватил многоголосый вой, и десятки рук поднялись в воздух. - Реджина? - пересохшие губы плохо слушались, но Румпельштильцхен яростно огрызался на крики толпы. - Я бы настоятельно советовал тебе бежать отсюда, дорогуша. Королева, словно не слыша воплей озверевших людей, вздрогнула, когда метко пущенный камень угодил ей в спину. Она смотрела отрешенно, словно вглядывалась внутрь самой себя. Еще один сильный удар, и женщина споткнулась, на мгновение повиснув на "отце", но тут же выпрямилась. - Уходи! - хрипло крикнул Румпельштильцхен, расширенными зрачками всматриваясь в ее лицо, но Реджина только сильнее сомкнула свои руки на его руках. - Я всегда была упрямой ученицей, не находишь? - она внезапно подняла взгляд на Темного, и ее губы искривила недобрая усмешка. - И сейчас вряд ли подходящее время меня воспитывать. Сцепив зубы, чтобы сдержать стон, Румпельштильцхен смотрел на Королеву, словно загипнотизированный. - Я больше не могу, - Реджина невольно всхлипнула. - У нас нет выбора... Воспользуйся магией, Румпель. Даже если откроешь свое настоящее лицо - убей... убей их всех! - С радостью, дорогуша, - голос Румпельштильцхена походил на шипение змеи, и люди невольно попятились под его пронзительным, полным ненависти взглядом. - Стоять! Разошлись, ублюдки! - громкий голос остановил Темного за секунду до того, как было бы уже поздно. - Именем короля я вас линчую! Самосуд карается казнью, свиньи безмозглые! Реджина облегченно вздохнула и потеряла сознание. 4. Холодные капли воды защекотали кожу, и Реджина недовольно поморщилась. Кажется, она лежала на кровати, но... рядом был кто-то еще. Сердце пропустило пару ударов, и Королева, разом очнувшись, попыталась вскочить на ноги. - Тише, тише, - ласковый голос явно хотел ее успокоить, но так как этот голос не принадлежал Румпельштильцхену, Реджина продолжала вырываться. - Да прекрати ты! - человек потерял терпение, и тут же Реджина поняла, отчего голос показался ей знакомым. - Феб? - неуверенно уточнила она и огляделась. Комната явно принадлежала небогатому постоялому двору, а сама она, полураздетая, оказалась лежащей на кровати. Рядом стоял кувшин с водой и, судя по промокшей одежде, Феб с его помощью довольно долго пытался разбудить "цыганку". - Наконец-то! - солдат довольно улыбнулся, вскочил, отвесив небрежный поклон. - Разрешите представится, капитан королевской гвардии, Феб де Шатопер! Для тебя, красавица, просто Феб, - вкрадчиво продолжил он, явно любуясь сам собой. Капитан и правда был хорош: высокий, статный, белокурый, с той характерной улыбкой, которая убеждала самых строгих матерей, что их дочери в полной безопасности рядом с благородным рыцарем. - Какая честь, - негромко пробормотала Реджина. - Черт, как больно, - она попыталась приподняться, но тут же замерла, стараясь не шевелиться лишний раз. - Со мной ты в безопасности! - Феб продолжал самозабвенно говорить, словно произнося речь перед сотней восторженных слушателей. - Я спас тебя от верной смерти, но не жду слов благодарности. Понимаю, простая цыганка не может должным образом выразить свое восхищение, и все же, - глаза капитана маслянисто заблестели, - у тебя есть кое-что, что могло бы стать достойной наградой храбрецу. Ты же понимаешь, о чем я... В два шага Феб оказался рядом с потрясенной Реджиной, склонился, приблизившись к ее лицу. От него сильно несло чесноком, конским потом и пивом, и Реджина в ужасе забилась в самый дальний угол кровати. - Ты очень красива, Эраль... Смерда... Какое сложное имя! - пробормотал Феб, пододвигаясь еще ближе. - Как насчет поцелуя, а, цыганочка? - Как ты смеешь! - Реджина, вложив в пощечину все, что думала о "спасителе", наотмашь ударила Феба. - Пошел вон, пока жив! - страх наконец сменился злостью, и Реджина, не обращая внимания на взвывшую во всем теле боль, вскочила на ноги. - Неблагодарная шлюшка, - прорычал Феб, поднимаясь с кровати. Он медленно, словно хищное животное, подкрадывался ближе, и Реджина была вынуждена отступить в угол. - Не хочешь по-хорошему? Пеняй на себя! - Помог... - только успела выдавить женщина, как он зажал ее рот ладонью, быстро и грубо сдирая остатки одежды. - Хороша, чертовка, - Феб довольно засопел. Перед глазами Реджины плясали черные точки. Отбиваясь изо всех сил, она чувствовала, как мужчина побеждает и тащит ее к кровати. Паника готова была охватить Королеву, и тут в голове мелькнула спасительная мысль. Судорожно сопротивляясь, она вслепую лихорадочно шарила рукой рядом с подушками, и, наконец, пальцы сомкнулись на нужном предмете. - Получай, сволочь! - отчаянный крик Реджины смешался с воплем Феба, когда тяжелый кувшин опустился ему на голову. Как будто не в состоянии поверить в произошедшее, Феб медленно рухнул на колени, нелепым мешком распростерся на потертом ковре в окружении глиняных осколков. Тяжело дыша, Реджина смотрела на неудавшегося насильника. Он не шевелился, и Реджина, с трудом преодолевая отвращение, коснулась сонной артерии. Мертв. Страх перед содеянным всего на секунду холодной иглой уколол сердце, но к Королеве быстро вернулась способность трезво мыслить. Судя по доносящимся снизу пьяным песням, в таверне гуляют его приятели, и кто знает, сколько их там. Реджина распахнула окно: так и есть, не слишком высоко, и если спуститься на навес, то вполне можно спрыгнуть, не поломав ног. Выбраться, найти Румпельштильцхена, бежать. Казалось бы, как все просто! Королева обернулась и в последний раз взглянула на Феба. Остатки воды из разбитого кувшина мешались с кровью, все еще сочащейся из жуткой раны на лбу. Реджина вдруг усмехнулась и осторожно, стараясь не запачкаться, приблизилась. - Тебе это больше не понадобится, - пробормотала она, обшаривая карманы трупа. Мешочек, привязанный к поясу, многообещающе зазвенел. - Назовем это компенсацией, - Реджина потрепала мертвеца по волосам и решительно распахнула окно. Лезть было страшно, но она продолжала карабкаться вниз по деревянному покрытию, стараясь не издавать лишних звуков. Сердце бешено стучало, но в конце концов Реджина все же добралась до края и, напрягая остатки сил, повисла на руках. "Хорошо, что ночь безлунная", - мысленно поблагодарила она фортуну. Реджина зажмурилась и отпустила руки. - Ох! - у нее вырвался сдавленный писк, но приземление в целом обошлось всего парой ушибов. В задней части двора, рядом с конюшнями, постояльцы лишний раз без нужды не появлялись, и Реджина еще раз порадовалась своей удаче. Внезапно со стороны загона донесся хриплый стон, и она настороженно замерла. Стон повторился, на этот раз сопровождаемый весьма замысловатым проклятием. - Не может быть, - Реджина поспешила на звук, - Румпель? Это ты? - Вполне может быть, дорогуша, - шатаясь и опираясь всем телом на стену, бесформенная тень поднялась на ноги и превратилась в "цыгана". - Или мне следовало искать сладкую парочку в местной церкви, в компании плачущего от счастья священника? Джентльмены типа Феба предпочитают переходить к сути дела без лишних сантиментов. - Что с тобой? - ахнула Реджина. - Я, знаешь ли, отчего-то не пользуюсь особым расположением местных офицеров, - Румпельштильцхен иронично пожал плечами, - и "защитники" не упустили случая поиграть на моих ребрах, как только разогнали прочих желающих. Но это детали. Как... прошло? - он внимательно осмотрел женщину с ног до головы. - Ты долго не показывалась, и я уже начал опасаться, что мне все-таки придется применить магию, дабы спасти свою "Красавицу" от чересчур уж миловидного "Чудовища". - Все в порядке, - Реджина гордо вздернула подбородок. - Но нам стоит поторопиться, пока этого идиота не хватились. - Прекрасно, - понимающе усмехнулся Румпельштильцхен, - тогда будь так добра подставить плечо своему "папаше", и бежим отсюда как можно скорее. И, дорогуша, не могу сказать что лично мне не нравится подобная картина, но ты бы прикрыла лиф. 5. - Великолепно! Патрули, грязь, голод - как будто мы и без того мало пережили, - Реджина поерзала на жесткой подстилке, пытаясь устроиться поудобнее. - Осталось только окоченеть от холода! Костер догорал, и она старалась придвинуться как можно ближе, но мороз уже пощипывал кожу, обещая только усилиться к утру. - Завтра-послезавтра пересечем границу королевства, - Румпельштильцхен сложил руки за головой, закинул ногу на ногу, - а пока что придется потерпеть, дорогуша. Не для того мы столько прошли, чтобы Эмма засекла нас на самом финише. - Я понимаю, просто... - Реджина подышала на покрасневшие пальцы, - кажется, я на пределе. В лесной тишине то и дело тоскливо кричали какие-то птицы, а огромные бесформенные тени нависали над путниками, будто пытаясь схватить и сотворить с ними нечто страшное. Но и Реджина, и Румпельштильцхен давно привыкли к ночному лесу, и в крохотном мирке, куда хватало света костра, чувствовали себя в безопасности. Безлунная хмурая ночь создавала иллюзию невесомости, когда кажется, что весь мир провалился в тартарары, и в живых остались только двое, окруженные черной пустотой небытия. - Румпель, - окликнула Реджина после долгой паузы. Он повернулся и вопросительно приподнял брови. - Расскажи мне о матери. Какая она была до того, как... потеряла сердце? Румпельштильцхен долго не отвечал. Потрескивал хворост, Реджина тихо ждала. - Она была прекрасна, - наконец медленно проговорил он. - Сильная, гордая, решительная. Намного больше, чем дочь мельника и даже больше, чем дочь короля. Кора принадлежала к тем людям, которые оставляет глубокий след после себя. - Ты любил ее, - негромко сказала Реджина, не сводя глаз с Темного. Румпельштильцхен признал ее правоту молчанием. - Постой... почему же тогда не сработал поцелуй истинной любви? - Реджина нахмурилась. - Это не было взаимное чувство? - Я бы намного меньше жалел о ее утрате, если бы это было так, - Румпельштильцхен перевел взгляд на ущербный полумесяц, на мгновение показавшийся из-за серых облаков. - Но для того, чтобы вырвать сердце из груди, нужны весомые причины. Нет, дорогуша, просто Кора не желала, чтобы проклятье спало. Она любила не трусливого бедняка, а могущественного Темного. - И кто ты сейчас? - Реджина приподнялась на локте, стараясь уловить выражение лица Румпельштильцхена. - Я? - широко открытыми глазами он вгляделся в ночь, будто искал там ответ. - Да, кто ты теперь? Не похож на себя прежнего и не тот Темный, что когда-то учил меня магии, - Реджина устало, как кошка, потянулась. - Даже не Голд из ломбарда. Как давно это было... Пытаюсь понять... Издали донесся раскат грома, и Румпельштильцхен нахмурился: - Полагаю, гроза... - он замолчал, заметив, что Реджина заснула. Румпельштильцхен задержался взглядом на ее лице, таком спокойном и беззащитном во сне. Сложно было понять, что за мысли одолевали Темного, но вот он, наконец, улыбнулся и закрыл глаза.