Через тернии

      — И как это понимать? — раздражённо спросил профессор Снейп, глядя на совершенно пустой портрет.       — Выглядит так, будто Полная Дама отмечает Рождество, — ответила Ребекка, плохо скрывая торжество в голосе.       — И часто с ней такое?       — Полагаю, раз в году, профессор.       — Вы поняли, о чём я вас спросил. К чему это ребячество?       — Хочу поднять вам настроение, — она снова улыбнулась.       — По-моему, вы выпили больше, чем следовало.       — Я так не думаю. Так и что мы будем делать?       — «Мы»? — он поднял бровь.       — А вы бросите меня тут одну?       — А почему бы мне этого не сделать?       — Есть более интересные способы провести вечер.       — Да что вы? И какие же?       — У профессора Слизнорта вечеринка в самом разгаре.       — Вы же только что сказали, что не хотите туда. Что за детский сад, Найт? — устало спросил профессор.       — Да ладно вам, будет весело. Вы вот уже не такой загруженный, как получасом ранее.       Он вздохнул и стал спускаться по лестнице. Ребекка пошла следом. Пройдя несколько пролётов в полной тишине, девушка спросила:       — Так что вы решили?       — Идём к профессору Слизнорту.       Ребекка улыбнулась за его спиной — всё равно он не мог этого увидеть.       — Вы же понимаете, что никто не должен ничего узнать о том, что случилось? — еле слышно спросил мужчина.       — Вы очень плохого мнения обо мне, профессор, раз думаете, что я даже теоретически могу побежать всем рассказывать о том, что произошло, а, может быть, и не произошло вовсе, — она сравнялась с ним и снова обезоруживающе улыбнулась. - Так что давайте лучше выпьем и поговорим о зельеварении, раз уж вы не хотите продолжать.       Если бы Снейп сейчас пил, он бы, скорее всего, поперхнулся.       — О зельеварении, значит?       — А почему бы и нет? Я всё лето просидела за котлом, экспериментируя и правя уже известные рецепты.       — Как у вас всё просто. Не хотите продолжать — так пить и разговаривать?       — Я просто стараюсь быть гибкой. Разве вам это не импонирует? — она снова улыбнулась. — Или вы бы хотели, чтобы я устроила вам скандал, когда вы меня отвергли полчаса назад?       — Найт… — протянул он. — Вам это не нужно, уверяю вас.       — Что именно? Медовуха или разговоры? — она хихикнула.       Снейп вздохнул и покачал головой. Они уже вернулись в коридор, ведущий к кабинету Слизнорта.       — Профессор, ну сегодня же Рождество, хватит ходить таким мрачным! — воскликнула Ребекка.       — Да, Северус! — они оба вздрогнули от неожиданности, услышав Слизнорта позади. — Хватит дуться! Послушайте мисс Найт.       Повернувшись, Снейп с Ребеккой увидели зельевара, который спешил вернуться на вечеринку.       — Вынужден был отлучиться, — объяснил тот. — Проходите, проходите же! — и он помахал руками в их сторону, будто пытался создать порыв ветра и силой сдуть их в кабинет.       Они вошли обратно в кабинет и сели за свободный столик. Ребекка пыталась понять, как же вообще работает это зелье. Гермиона как-то предполагала, что оно не всесильно, и только идеально вписывает человека в происходящие события. Получается, профессор был совсем не против того, что случилось, но чтобы подтолкнуть его к этому, нужно было заручиться поддержкой удачи. Она посмотрела на него внимательно — тот уже взял кубок медовухи и со скучающим видом смотрел на празднество. Девушка задумалась, к чему же её пытается подтолкнуть Феликс, возвращая их обоих сюда.       — Так и что же вы хотели обсудить? — не поворачиваясь к ней, спросил Снейп, грациозно взбалтывая медовуху в кубке.       — Могу вам рассказать, какие зелья сейчас продаются в магазинчике Уизли, и как я создала их рецепты. Если вам, конечно, интересно.       — Давайте, я слушаю, — ухмыльнулся он.       Ребекка вскинула бровь, но всё же начала рассказ. Сначала профессор не проявлял никакого интереса, но по ходу повествования время от времени стал задавать вопросы, то и дело подхватывая новый бокал медовухи у снующих повсюду домовиков. А через полчаса соизволил повернуться-таки лицом к девушке, уже не скрывая своего удивления, когда она описывала рецепт «Грёз наяву».       — Я вас явно недооценивал, Найт, — ухмыльнулся он.       Медовуха сделала своё дело, и язык профессора стал заплетаться, а на неизменно бледных щеках проступил румянец.       — И, между прочим, очень зря! — не менее, да и чего греха таить, гораздо более заплетающимся языком прогудел Слизнорт.       Профессор зельеварения, видимо, не первую минуту вполуха слушал их разговор, сидя за столиком по соседству в компании вампира и ещё какого-то гостя, чьего имени Ребекка не знала. Был уже поздний час, и большая часть гостей разошлась, а остальные, судя по виду, готовились уходить. Из студентов не осталось никого, кроме Ребекки.       — У мисс Найт талант, какого я уже давно не видел! — продолжил Слизнорт. Он попытался встать и пошатнулся. — Ох, кажется, я немного превысил свои полномочия! — кое-как совладав со своими ногами, он всё-таки встал. — С превеликим неудовольствием вынужден вам сообщить, что вечеринка подошла к концу, — он икнул, — а то Дамблдору это всё не понравится! Разучился Альбус веселиться, ох разучился… Северус, проводите, пожалуйста, мисс Найт до её… Ну, в общем, вы поняли, а то этот… Завхоз вездесущий… В общем, не хочу, чтобы у мисс были проблемы, а я сам столько уже не пройду, — и он снова икнул.       — Хорошо, — Снейп блеснул глазами. По нему не было ясно, недоволен он или доволен. — Пройдёмте.       Всё повторилось снова. Они вышли в коридор и снова направились в башню. Ребекка была почти трезвой, но внезапно проснувшийся Феликс подсказал ей, что нужно немного попритворяться, и она сделала вид, очень даже успешно, что не особо стойко стоит на ногах, из-за чего профессору, который совершенно честно передвигался с затруднением, пришлось поймать её и взять под руку.       — Что будем делать, если Полной Дамы снова там не будет? — игриво спросила она, повиснув на его руке.       — Значит, вы будете спать под портретом, — ухмыльнулся он, однако не то чтобы очень злобно.       — Злодей, какой вы злодей! — наигранно возмутилась она, глядя на его профиль в полутьме.       Коридор освещался только тусклым светом факелов под потолком, отчего от их фигур на пол падали чёрные тени, а лицо Снейпа казалось гораздо более старым, чем обычно.       — А сколько вам лет? — спросила вдруг Ребекка.       Профессор сначала пару мгновений осознавал вопрос, а потом вместо ответа остановился и рассмеялся на весь коридор. Девушка ни разу до этого не видела, чтобы он так смеялся. Она вообще не была уверена, что профессор способен издавать такие звуки.       — Что такое? — вспыхнув краской, спросила Ребекка.       — В следующий раз сначала спрашивайте про возраст, а потом лезьте к человеку с поцелуями, — еле слышно ответил он.       — Хорошо, я запомню ваш совет. Так сколько? — они снова продолжили путь.       — 36, мне 36.       Ребекка резко застыла на месте, из-за чего Снейпу тоже пришлось остановиться.       — Что случи…       Однако он не смог закончить этот вопрос, потому что девушка обвила его шею руками и притянула его лицо к своему. На этот раз она требовательно, почти нахально поцеловала его. Что придавало ей такую уверенность, она точно не знала — то ли Феликс, то ли алкоголь, то ли страсть, что уже давно горела в её душе. А мужчина второй раз за вечер поддался на такую провокацию. В некоторых журналах, что Ребекка одалживала у Лаванды, как ни странно, было написано не только про платья и туфли, но профессор не знал этого, и потому очень удивился, когда всегда такая кроткая и скромная с виду студентка при поцелуе развязно погладила своим языком его язык, а потом самым наглым образом его за этот же язык и укусила.       — Найт! — выдохнул он ей в лицо, когда они оторвались друг от друга.       — Я спросила про возраст, а затем полезла с поцелуями, мне так один преподаватель советовал, — спокойно проговорила она.       — Вы невыносимы! — рявкнул он, совсем отстраняясь. — Не нужно меня дразнить.       — А то что?       Он повернулся к ней и посмотрел таким свирепым и почти животным взглядом, от которого сердце девушки, казалось, провалилось вниз.       — Идём! — сказал он уже спокойно, заметив испуг на её лице, и подхватил её чуть выше локтя.       — Признайте, вам понравился этот вечер, — спустя пару минут сказала Ребекка.       Снейп молча продолжал идти.       — Вы точно отвлеклись от того, что вас терзало. Значит, я всё сделала правильно. И можете молчать сколько угодно!       Снейп вздохнул. На его лице читалась какая-то внутренняя борьба. Ребекка чувствовала, что действие зелья удачи подходит к концу. Она уже не понимала, что следует сказать, а о чём необходимо промолчать. Тем временем, они уже подошли к портрету. Хотелось сказать что-то ещё, но Полная Дама была на месте, хоть и казалась более нетрезвой, чем все гости Слизнорта вместе взятые.       — Спасибо, что проводили профессор. Счастливого Рождества!       — И вам того же, — сухо ответил он и поспешил удалиться.

***

      Близнецы Уизли ещё неделю назад написали письмо с приглашением провести Рождественские каникулы в Норе. В этом письме они привели около десятка аргументов, почему ей стоит согласиться — среди них были как вполне канцелярские «Нам нужно обсудить дела!», так и шуточные в стиле «Мама будет слушать Селестину Уорлок, а тебе будет полезно приобщиться к классике магической музыки!».       «Ребекка, ты правда никого не будешь стеснять! Мама согласилась, и мы тебя ждём!» — было написано в самом конце.       Испытывая непонятное щемящее чувство в груди, Ребекка ещё неделю назад отправила ответ с отказом и извинениями — она всё-таки не хотела заявляться на семейный праздник и стеснять Уизли, что бы там ни писали Фред и Джордж на этот счёт.       На следующий день после вечеринки, когда все ученики покидали замок, Ребекка была настроена спать до обеда — пока она вчера вернулась назад, пока приняла ванну, пока смыла всю косметику и улеглась в кровать, времени было уже к трём часам ночи. К тому же после вчерашнего немного гудела голова — видимо, последний кубок медовухи был лишним. Потому, когда она услышала ранним утром «Ребекка, Ребекка! Проснись!», меньшее, чего ей захотелось — это убить всех, кто был в спальне.       — Ну что? — протянула она и закрыла голову подушкой. — Не мешайте, я сплю.       — Там снизу Гарри, он пытается пробраться в спальню девочек и говорит, что не уйдет, пока ты не спустишься!       — Чего?! — Ребекка выглянула из-под подушки одним глазом и увидела недовольное лицо Гермионы. — Он что, головой ударился? Чего ему надо?       — Я не знаю! — воскликнула Гермиона. — Но он говорит, что дело срочное!       «Наверное, он узнал что-то о Карле Клиффорде или Пожирателях, что искали меня летом!» — подумала Ребекка и подскочила.       Кое-как нащупав тапки и полностью обернувшись в одеяло, девушка спустилась вниз, где увидела Гарри и Рона.       — А вечеринка прошла неплохо, а? — хохотнул Рон.       — Что вам нужно? Я спать хочу!       Возмущению Ребекки не было предела. Мало того, что вытащили её из кровати, так ещё и смеются над её видом.       — Фред и Джордж передали, что ты очень нужна им в Норе — так что ты едешь с нами, — ответил Рон.       Гарри же просто стоял в стороне и молчал. Ребекка стала медленно соображать. Видимо, никто не рвался наверх, а Гарри только попросил так сказать, ведь Рон попросить не мог.       — Ага! Обязательно! Уже бегу!       — Они правда очень просят, чтобы ты приехала, — сказал Гарри.       Ребекка взвыла.       — Не понимаю, что за необходимость такая? — она сделала кислое лицо.       — Если мы прибудем без тебя, они нас убьют, — развёл руками Рон.       Гарри посмотрел на него с укоризной.       — Ну ладно, не нас, а только меня, — исправился Рон.       — Хорошо, сейчас соберусь. Но мне нужно принять душ! — буркнула она и повернула назад.

***

      Дом Уизли показался Ребекке достаточно милым, хоть и с некоторым оттенком бедности. В целом, Нора являлась точным отражением самой семьи Уизли — немного неказистая, лишенная порядка и полная суматохи и с огромным количеством комнаток, явно пристраиваемых в разные года, но при этом очень уютная.       Миссис Уизли радушно поприветствовала их с Гарри, Роном и Джинни, однако всё же смерила Ребекку взглядом бывалого доктора, ищущего в собеседнике признаки какой-то неприятной хронической болезни. Фред и Джордж, которые прибыли в Нору раньше, настояли, чтобы Ребекку заселили в комнату к ним, к чему миссис Уизли отнеслась с лёгким беспокойством — она почему-то полагала, что все комнаты в доме должны быть исключительно гендерно-однородными.       — Мам, — Фред приобнял Ребекку за плечи, — понимаешь, Ребекка — не девушка…       — Я — посудомойка, — непроизвольно произнесла Ребекка, вызвав у всех непонимание. Оглянувшись вокруг, она поспешно стала пояснять. — Ой. Ну это такая магловская шутка, знаете… В общем, неважно!       — Ребекка — не девушка, — продолжил Фред после заминки. — Она — наш ценный кадр. И нам нужно ещё кое-что протестировать на каникулах…       — А Флёр и Джинни вряд ли обрадуются, если рядом с ними взорвётся котёл… — закончил за него Джордж.       Глаза миссис Уизли расширились, и даже пояснение Ребекки «Да это всё шутят они так!» не в полной мере её успокоило, однако она смиренно отправила их всех троих в комнату Фреда и Джорджа.       В целом, каникулы начались неплохо. Ребекка даже не жалела о том, что покинула замок. Она почему-то была уверена в том, что это было правильным ходом — пусть профессор поймёт, что на нём свет клином не сошёлся, и увидит, что у неё есть и другие варианты досуга, кроме как сидеть во время Рождества в замке и искать с ним случайных встреч. На чём основывалась такая убеждённость, впрочем, ей понятно не было — может, Феликс не выветрился до конца? А, может, она стала чувствовать себя увереннее, когда поняла, что неприступный Снейп оказался не таким уж неприступным под влиянием алкоголя и… Она не знала, чего именно ещё, но видела, что профессора явно что-то тяготит. И, скорее всего, это связано с деятельностью Ордена Феникса — а значит, очень опасно.       Ничего дарить ему на Рождество она не стала — исходя из тех же соображений, по которым считала провести каникулы в Норе хорошим ходом. Вообще говоря, после расставания у портрета Полной Дамы они и не увиделись ни разу. А Ребекке было крайне интересно, как он будет вести себя на занятиях. Он всё же был не так пьян, чтобы ничего не помнить.       Наступил Сочельник. Как и обещали близнецы, все, кто был в Норе в этот день, наделялись обязанностью прослушать весь концерт Селестины Уорлок. Ребекка не посчитала такую обязанность обременительной, она не имела никаких предубеждений относительно старой музыки — более того, Розмари Клуни , например, была её кумиром. А то, что Селестина в текстах своих песен задевала особенности магического быта, было весьма занимательно.       «О, приди, помешай моё варево,       И, если всё сделаешь правильно,       Ты получишь котёл,       Полный крепкой, горячей любви.»       После этого куплета Ребекка прыснула, изо всех сил стараясь сделать это так, чтобы миссис Уизли не заметила. От неё скрыть это удалось, а вот Люпин, сидящий совсем рядом с Ребеккой, всё же заметил такую реакцию и улыбнулся девушке.       — Как у тебя дела? — спросил он тихо.       — Смотря с какой стороны смотреть, — улыбнулась она в ответ.       Люпин посмотрел на неё вопросительно. Ребекка подумала пару мгновений, стоит ли ей грузить Люпина, который и так выглядит ещё более старым и потрёпанным, своими проблемами. И который, возможно, вообще спросил из вежливости, как у неё дела.       — Это долгая история, — вежливо ответила она, чтобы у Люпина была возможность не интересоваться дальше, если он не хочет.       — Я особо никуда и не тороплюсь, — сказал Люпин.       — Ну… — сказала Ребекка еле слышно, наклонившись к Люпину. — Не хотелось бы мешать всем своим рассказом.       — Можем прогуляться по саду после окончания концерта, — предложил Люпин, поняв, что девушка не хочет говорить при всех.       Так и сделали. Пока все были заняты яичным коктейлем, Ребекка с Люпином накинули верхнюю одежду и вышли на улицу. Миссис Уизли посмотрела на них подозрительным и даже немного суровым взглядом. Несмотря на то, что сад был застелен глубоким слоем снега, они вдвоём успели протоптать аккуратную тропинку вокруг дома, пока Ребекка в красках и подробностях описывала свои злоключения летом в Косом переулке, беседу с Дамблдором и упоминание Снейпом некого Карла, про которого она ничего не знает, и про странное поведение Малфоя.       — Я ничего не понимаю, а мне никто ничего не говорит! — возмущённо закончила Ребекка и замолчала.       Они с Люпином продолжили идти вдоль дома, он молчал, видимо, размышляя.       — Мне велели не отходить от Норы во время каникул. Как и Гарри. Но с ним всё ясно, а я всё ещё ничего не понимаю! — добавила Ребекка к своей тираде.       — Я знал о том, что рассказал тебе профессор Дамблдор, — сказал, наконец, Люпин. — Но я не знаю никаких подробностей.       Ребекка остановилась и недоверчиво вскинула бровь.       — Я правда не знаю, — Люпин тоже остановился. — Но это всё очень серьёзно. И, пожалуйста, пообещай мне, что будешь осторожна.       «И это всё?! Зачем я вообще всё это рассказывала? Чтобы услышать очередное «Будь осторожна!»?!» — раздражение накатывало на неё волнами.       — Твоя сестра не заводила странных знакомств перед… перед тем, что случилось? — вдруг спросил Люпин.       — Ну… — растерялась Ребекка, — Хелен встречалась с каким-то молодым человеком, иногда пропадала с ним часами.       — Как его зовут? Ты его видела?       — Нет… Она о нём особо не распространялась… А почему вы спросили?       — Разве он не должен быть первым подозреваемым?       — … — Ребекка даже немного покраснела от стыда. — Я вообще про него забыла.       Ситуацию разрядила сова, внезапно возникнувшая в небе. Летела она явно по направлению к ним. Они молча наблюдали за ней, ожидая, что та пролетит мимо них к дому, однако птица спикировала к Ребекке и скинула ей на голову письмо, затем развернулась и была такова.       Девушка не успела сориентироваться, и письмо упало на снег. В полном замешательстве она наклонилась и подняла его. Аккуратно развернула и прочитала:       «Счастливого Сочельника»       Подписи не было.