Antennas

Nothing matters but to feel alive And dream away

- Скорость падает, - сообщает Мо прежде, чем успевает подумать, не показалось ли ему. Но ошибок быть не может, перед ними как на ладони все показатели - разберется даже ребенок. - Чего? - Змей тут же оказывается рядом, почти заваливаясь на его спину, ледяной рукой хватая Рыжего за загривок. - Как это она, блять, может падать?! Со своей-то смуглой кожей, белый, как мел, ожидающий уже любой подлянки от коварной планетки даже без полноценного имени, он словно олицетворение паники всех троих сразу. Но Мо и сам, не сказать, что обладает способностью не впадать в ступор при чрезвычайных обстоятельствах, что по уставу непозволительно не только для пилота, для любого члена экспедиции куда бы то ни было. Во все времена. - Не мешай пилоту, - Хэ буквально оттаскивает Змея от Мо за локоть, как малолетнего хулигана. И это нехило так обижает, учитывая то, что катер - не корабль, и управлять им может по наитию буквально кто угодно, зная только комбинацию для запуска да маршрут. Но сейчас не время, чтобы показывать обиду, Змей пока ее затаит. Отомстит попозже. В иллюминаторах, и правда, освещенная алым земля становится ближе и ближе без видимых причин. - Дай-ка сюда, - не дожидаясь, пока чужие руки уберутся с панели управления, передавая доступ, Тянь повторяет операции быстрой проверки - результаты те же. - Проблема с двигателями? - Змей все так же стоит рядом, разве что вцепляется не в шею Мо, а в подлокотник его кресла. - Нет, не похоже, - мотает головой Шань, сам не веря, смотрит на визуализацию системы, где нет даже отметок предполагаемых повреждений и неполадок. - Но все равно нужно осмотреть самим. - Позже, - отмахивается Хэ. У него прыгают желваки на стиснутых от напряжения челюстях. - Я будто бы сам снижаю скорость!.. - пораженно проговаривает Шань. - А нет? - недоверчиво и ехидно вклинивается техник. - Блять, конечно нет! Пока Мо эмоционирует, обернувшись к бледному до серости Шэ Ли, Тянь за него набирает команду на пульте управления. - Снижаемся и садимся, - отчитывается он. *** Пока Ли возится у люка, Тянь предупредительно хватает его за прочную поясную ленту. Запускает пальцы между двумя слоями невидимого на первый взгляд материала, удерживая, собственноручно соединяет его скафандр со шлемом. - Сам не могу, да? - окрысивается Ли, делая попытку оттолкнуть его локтем. - Можешь. Но не сделаешь же, - со своего браслета Хэ подтверждает все операции с открытием дверей, что проделывает техник и те, что нужны для активации систем его костюма. Сами того не замечая, они действуют сообща, несмотря на нервное отношение друг к другу и совсем уж детское желание злить и провоцировать. - Быстро ты прошарился, - Ли расплывается пошленькой в улыбке, понимая, что за ним теперь следят в оба, и нарушить технику безопасности ему удастся только с негласного разрешения. Едва отойдя от катера, они снова разворачивают карту местности и несколько секунд смотрят на нее молча, не сразу понимая, что не так, пока Змей не поднимает взгляд поверх нее, указывая на что-то вдали за их спинами: - Этого не было, - безжизненно произносит он. - Чего конкретно? - Хэ окидывает взглядом скудный островок кустарников на бесконечном поле. - Обрыв. Я не знаю... овраг? Его не было. - Уверен? - Господин блядский Хэ! Карта создавалась при мне. Я видел все это, - Ли раскидывает руки, - пока тут еще не было даже нормальной гравитации и ничего кроме черной пустыни! - Сделаем съемку в реальном времени - это единственный вариант проверить, - Мо несказанно рад так вовремя появившейся собственной здравой мысли. Но на обновленной карте никаких изменений в ландшафте. Планетка как бы говорит им, что огромная трещина в земле, к краю которой они подошли и пинают вниз земляные комья, попросту не существует в действительности. А значит, что? Факт отсутствия связи, как и падение скорости - тоже только в их восприятии? Там, за невысокими холмами в нескольких километрах - их вторая база, по крайней мере, она должна там быть, при условии, что им будет позволено увидеть ее, а не нечто иное. Совсем немного они не долетели, но принимают решение не пытаться поднимать катер снова, оставить его для ясности тут и идти пешком, по старинке. Набив всем необходимым рюкзаки и сумки, в шесть рук и три спины они тащат все переносное оборудование, паек и неплохую аптечку с универсальным медицинским ботом, что обязан, в случае чего, помочь им спасти друг другу жизни. Они оставляют иллюзорный раскол в земле позади, шагают и шагают под неустанным наблюдением крошечного записывающего устройства, что совмещает в себе много необходимых функций, но сейчас задействована только одна - проводить съемку, и та является сейчас бесполезной формальностью. Ведь дрон своими механическими глазами не видит того, что видят они - у него все без изменений, такое, каким оставили создавшие рельеф инженеры, что давно улетели, бросив эту землю с чувством выполненного долга и с бесившим всех членом команды на ней. Парни идут молча, когда накатывает усталость, и за нехитрыми разговорами, поодаль или поближе друг к другу, почти привыкнув к алым отблескам на своих костюмах и к ландшафту, который заполнен красным светом, словно каморка древнего фотографа, проявляющего снимки. Поле, что должно быть зеленым, шелестит под их ногами бурой травой, но ветер ласково гладит и перебирает неприметные на первый взгляд скромные полевые цветы - совсем как на Земле, - так и подначивает их снять хотя бы шлемы, отключить все защиты. Дрон периодически оповещает их, что идти им уже всего ничего, но по их внутренним часам через каждые полчаса-час, дрон сообщает ровно такое же количество метров - у того не прошло и нескольких минут. Насколько удается сориентироваться, они проходят все расстояние за время в четыре раза больше положенного - ожидаемо. Поэтому, когда они все-таки добираются до базы, то просто валятся на огромную постель все вместе, отключаясь практически мгновенно, счастливые уже хотя бы тем, что им было позволено дойти. *** Не слишком ли самонадеянно было неожиданно для самого себя озвучить свое желание? Попросить остаться. Но Хэ остается. И даже не избегает прикосновения. Заторможено, в замешательстве, но отчего-то нежно прихватывает пальцы Рыжего, пока Змей не отрывается от начатого, перемещается поцелуями на его соски. Вскидывает взгляд, заглядывая в лицо, будто в ожидании какой-то невъебенной реакции, и Мо, немного придя в себя, честно признается: - Мне тут не по кайфу. Совсем. Змей пьяно улыбается на это, надавливает кончиком языка на крошечную кнопку: - Просто нужно, чтобы они стали чувствительными - и будет классно, поверь, - он хитренько подмигивает. - Дай сделаю, - и осторожно покусывает напрягшуюся плоть, сжимая зубы с каждым разом все сильнее. Когда Мо чуть вздрагивает от боли, укусы снова сменяются горячим языком. Ли растирает вкруговую всю влагу, кусает снова, прижимаясь мягкими губами. Движения языка, скрытого за ними, неожиданно чувствуется очень остро. Жар бросается в лицо, и Рыжий хотел бы отстраниться, потому что зубы настойчиво сжимают - Ли знает, что делает, - впивается в другой сосок, не оставляя второй в покое, трет его пальцами, пощипывая. И это пока что больше больно, но так похоже на очень знакомые ему ощущения, когда невзначай касаешься даже сам своих ступней - хочется отдернуться. Не понять сразу, неприятно это или совсем наоборот. Импульсы, острые, как спицы, задевают током все нервные окончания, щекотят даже в где-то горле, напрягают все внутри, заставляя член тоже мгновенно реагировать, так же дергаться. В волосы ему вплетаются пальцы полубионической руки, оттягивают короткие карамельные пряди назад, держат крепко, не отпускают - Рыжий выгибает шею, открывая рот, дышит горячим как при температуре. С непонятно откуда взявшейся похуистичной легкостью думает о том, что вот только двойного проникновения ему не хватало, он и до обычного-то еще не доходил. Но, блять, если бы он был девчонкой... Ни за что не упустил бы возможности ощутить каково это, быть зажатым между двумя парнями, получая вдвое больше ласки, чем может выдержать, изнемогая от предельной заполненности и слаженного движения в себе. Но, сука, кто ж ему помешает получить хоть частичку этого сейчас, будучи самим собой? Постель рядом с его плечом проминается - это Хэ склонился к нему, оперевшись на локоть. Внутри зыбкого марева Рыжий поворачивает к нему голову и даже не рискует дать хоть какую-либо оценку происходящему и своим действиям. Но кто может осудить его? На целой планете они только втроем. Ли продолжает издеваться над его, как он думал, не предназначенными для получения удовольствия сосками. Кусает и зализывает каждый из них по переменке, пока Рыжего не пробирает колючей дрожью через все тело и становится нестерпимым ощущение передавливающей резинки трусов на члене. Пожалуйста, ниже... Верни туда свой рот, прошу. Он пытается оттащить от себя светловолосую голову - вся грудь уже огнем горит, нахуй, хватит, но тут же получает только сильнее. Стон вырывается сам собой - воспалившейся красной кожи касается язык Тяня, повторяя влажный след, оставленный Змеем парой секунд ранее. Рукам сразу находится место - вцепиться ногтями в обе головы над собой. - Бля-а-ать... - молчать становится невыносимо. - Я говорил, тебе будет кайфово, - шепчет ему в самое ухо Шэ Ли. Только сбито дышать, впиваясь ногтями левой в черные гладкие волосы, правой - в серебристые волны. Ему непривычно, больно, чувствительно и так, блять, охуенно. Когда Ли отстраняется, потянувшись вниз, намереваясь, - он надеется - избавить Рыжего от белья, Хэ касается его искусанных от нетерпения губ, начиная мягкий поцелуй. Но Шань хочет сразу крепко и зло, глубоко, так, как на корабле по пути сюда. - Хэ! То, с какой силой техник толкает Тяня, не глядя хватая за плечо, призывая обратить на себя внимания, чувствуется даже размазанному потекшему Мо, не желающему ничего, кроме продолжения. - Хэ, блять... посмотри! Видишь это? А ты? - это он уже Шаню. Шань собирает последние силы, фокусируясь через головокружение, с трудом сбрасывая с себя горячую пелену. Но фокусируется он в первую очередь на чужом стояке, отчетливо проступающем под бельем, поправляет свое, спускает ноги в воду. Вода. - Я даже не сомневаюсь, что на записи этого нет... Ли забирается на постель с ногами, пока Шань ошалело наблюдает за тем, как огромная лужа, медленно растекаясь от стен спальни, уползает в соседний отсек. Будто у них тут прорвало трубу и они стремительно теряют запасы непереработанной и восстановленной - настоящей воды. - Если подождем ещё - утонем в иллюзорной водичке, - на удивление спокойно констатирует Хэ. - Надо улетать скорее, - озвучивает общую мысль Мо, между делом отмечая, что ремень и ширинка у Тяня расстегнуты, чтобы не давило. И ему смешно от самого себя - хорош глас общественности - встрепанный, красный, с не желающим опадать членом. - Рыжуля дело говорит, - у Ли снова появляется эта безумная улыбка, мрачное веселье, как на пире во время чумы. - Охуеть, а! Ее как бы нет, но она есть, - его пробирает забористый смех. Он вцепляется в свою челку, глядя на происходившее три минуты назад. - Короче, мы сдохнем! Вот они трутся на постели, как два вампира, склонившись над Рыжим, вот он сползает ниже между раскинутых под ним бедер, белые волосы закрывают все, что он делает, а вот - все трое тупо смотрят вниз, отдергивая ноги с пола, на котором, конечно же, нет ничего, кроме легких молочных отсветов из окна. - Не сдохнем, если прекратите прохлаждаться и возьметесь за дело, - а вот и голос разума в лице Хэ. - Реще, не бесите меня. Гуаньшань прям кожей ощущает, что он думает, глядя на них: - "Как заебато, просто, сука, всю жизнь мечтал, оказаться в подобных ебенях, в дальнем космосе с нервным потеряшкой и нимфоманом без тормозов!" Запускать проверку, искать хоть какие-то сигналы, делать хоть что-то, стоя босыми ногами в неизвестно откуда берущейся воде определенно не добавляет плюс сто к спокойствию. Как и чужая знакомо щелкнувшая пряжка. Но Мо отрывается от мониторов, оборачивается только тогда, когда Тянь уже поправляет рукав костюма на ажурном металле своей руки. - Одно из двух: либо у нас глюки, либо все это реально и наконец свершилось долгожданное всеми восстание машин, - загребая при каждом шаге воду, уже поднявшуюся до середины голени, все еще неодетый, Шэ Ли расслабленно приобнимает за плечи Хэ Тяня, который тут же скидывает его руку. Проигнорировав этот жест, Ли тянется к его волосам, зачесывая их пятерней ото лба, прежде чем произвести соединение, герметизацию и активацию всех систем костюма. Они покидают безмолвное и глухое пристанище, отвоеванное планеткой, оставив бункерную дверь нараспашку... Не по правилам, да, но когда они уже будто полдня меряют шагами устланное туманом поле, никто ничего не говорит и Змею, который по пути роется в содержимом рюкзака в поисках своей курительной трубки, снимает шлем, швыряя его на землю, и делает первый затяг с глубоким облегченным выдохом заядлого курильщика. Он запрокидывает голову и валится в траву там, где остановился, подобно муравьеду, которому приспичило поспать, не сходя с дороги. - Все, я устал. Привал, или можете меня понести, разрешаю. Ну вот какого хрена? За временем они, конечно, уже и не пытаются уследить, почти выбившись из сил, но ведь они уже дошли до знакомого оврага, и катер вот он, рукой подать. Мо несильно пинает его по ноге: - Не выебывайся, слышь... Тут осталось пара шагов. - Кстати об этом, - Змеево лицо вдруг преображается, будто его озарило какой-то великолепной идеей, и это пиздец как пугает. Он молниеносно подскакивает, бросаясь бежать по направлению к обрыву. - Лови психопаточного, - ровно, но обречено изрекает неподалеку Тянь, сбрасывая сумку и рюкзак одновременно, явно осознавая - они задержатся тут надолго. Но, метнувшись следом, Гуаньшань успевает только цапнуть воздух. Покуривая подобранную чужую трубку, переключив ее на ретро, Хэ Тянь неспешно подходит к самому краю, становясь рядом с замершим в шоке пилотом. Пряный дым теперь стелется и слоится вокруг них, тая в безветрии совсем нехотя, смешиваясь с недвижимым туманом. - Ты норм там? - интересуется Хэ. - Порядок, - живо отзываются со дна. - В курсе, какой ты долбоеб? - выкрикивает Тянь риторический, по сути, вопрос и тихо добавляет уже для Мо: - Всегда таким был. - И давно вы знакомы с ним? - он тут же цепляется за важную для себя ниточку. - Угу, несколько лет, - если судить по тону, совсем не радужные это были года. Хэ вновь кричит вниз: - Ну, полежал, и хватит. Поднимайся давай, будем в больничку играть. - О-о, мое любимое! - голос техника, неподвижно лежащего в овраге, бодр и весел. - Но я это... Не могу. Пошевелиться не могу совсем. На этих словах Шаня окончательно сковывает в ледяные тиски. Он даже забывает, что мог бы сказать все, что нужно, через коммуникатор, а не орать как питекантроп, повторяясь за Хэ, самому чуть ли не падая с осыпающегося земляного края. Сильная рука держит его за плечо, пока он разражается ругательствами, сам не понимая, что еле сипит - до того сел голос. - Он в скафандре! Никакие повреждения в принципе невозможны! - Шань в ужасе таращится на Хэ, уже потянувшись к коммуникатору, открывая мониторинг показателей их жизнедеятельности, который, оказывается, давно беззвучно мигал сообщением о резких изменениях, пока они тут перекрикивались снизу вверх. Помимо скупой инструкции, что предпринять в сложившейся ситуации, описания проблемы медицинским языком и, для самых тупых, - на схематичном изображении человека, а в данный момент костной системе, - подсвечены мигающим красным две области, куда следует обратить внимание: у Шэ Ли сломан позвоночник и тазобедренный сустав вывернут, как перепаренная куриная косточка. - Тянь... - Мо кажется, его прямо сейчас хлопнет удар, язык буквально прилип к небу от волнения. - Это же, нахуй, невозможно. - Мы сдохнем тут, ребят, - доносится тихий Змеев голос из коммуникатора. - Заткнись и лежи, - резко отзывается второй пилот, обходя стоящего столбом Мо, - спущусь за тобой сейчас. - Да я теперь только и могу, что лежать... *** - Заебись иллюзии, правда? - спрашивает в пространство техник, кулем свисая на креплениях за спиной второго пилота, когда Шань, не дожидаясь, пока Тянь поднимется до края сам, хватает его под руку, помогая вылезти на ровное. - Готовь медбота и инъекции, - сразу распоряжается тот, отстегивая от себя крепежи. И если Гуаньшань и хотел бы психануть на это, что ему тут снова раздают команды как неразумному, то слишком занят тем, что пытается уложить, черт, да даже хотя бы удержать совершенно безвольное тяжелое тело Шэ Ли. Вытягивая ноги, усаживается вместе с ним, обнимая поперек груди. - Ли... - голова его падает на плечо Рыжего и подбородком и щекой он убирает в сторону мешающиеся им обоим его растрепанные белые волосы. - Придется отключить твою сенсорную блокировку. Это временно. Как только будет можно - я сразу включу обратно, - Шань подтаскивает техника к себе, потому что подняться на ноги с ним не сможет; на себя, подхватив для удобства подмышки, располагая почти так же, как они недавно лежали на огромной постели. - Валяй. Опознав серьезные повреждения, умная система управления скафандром сразу полностью передает весь контроль Мо, и тот лихорадочно отключает все, чтобы как можно скорее стянуть с Ли плотную ткань костюма. - Ты нахера это сделал? - шипит Рыжий над самым его ухом так, чтобы не дай бог не услышал Хэ, потому что если кто и может олицетворять сейчас грозящую им опасность и пиздец в его полной красе - так это он, и он еще спросит с Шэ Ли за все, как пить дать. - Ну, должен же был кто-то это проверить. Теперь мы знаем, что наши жизни в полной власти этой хреновины, и только вопрос времени, когда она наиграется... Стараясь не думать о сказанном, Гуаньшань вручную принимается разъединять застежки. - Эх, а я надеялся, что первым буду раздевать тебя я, конфетка, - улыбка на его лице такая мягкая и сладкая, обещающая, что у Мо прихватывает сердце. - Завались, - шепотом приказывает он ему, внезапно смутившись. Но ничто все равно не скрывается от второго пилота. Он приближается широкими шагами, неся сумку с необходимыми вещами и размаху швыряет ее около тряпкой лежащего на спине между бедер Мо техника - благо, в ней точно нет ничего бьющегося. - Бокс диагностики с полноценной хирургичкой есть только на базе и корабле, и ты, приносящий себя в жертву, это знал. Так что не зарывайся, из-за тебя мы будем ночевать прям здесь, в получасе ходьбы от возможного спасения, и если что случится, виноват снова будешь ты, понял? - он бросает слова, словно гвозди вбивает. Хотел бы, желательно, в кое-чью больную кудрявую башку. - И латать тебя будем только с помощью этого, - он вскидывает руку, указывая на коммуникатор и сканирующий дрон, - не обессудь. Ли только дергает бровью, мол, да поебать. - Помоги, - одергивает Рыжий Тяня, надеясь перетянуть на себя внимание, да хоть бы даже и дальнейший огонь. - Я держу, а ты снимай. Хэ склоняется и без церемоний рывком сдирает со Змея костюм. Вдвоем они перекладывают его обнаженного лицом вниз на материал, что будет служить и операционным столом, и матрасом - после. Бот тут же приступает к диагностике, на которую настроен. - Совсем немного придется потерпеть, и то не сразу, - успокаивает Мо, убирая из активности его программу блока, и не удерживается, бережно гладит по переломанной спине до самой поясницы, словно успокаивая заволновавшееся животное. Плавно опускает руку и на смуглое бедро без каких-либо внешних проявлений страшного повреждения, будто бы Ли может почувствовать сейчас тепло его ладони. Пока бот делает свою тонкую ювелирную работу, восстанавливая целостность нервов и костной ткани, возвращая прекрасному телу чувствительность, они, безмолвно, но искренне, почти возносят молитву за тех умников, что смогли разработать все эти технологии, позволяющие настолько быстро привести человека в норму, избавить его от боли, вернуть к прежней жизни даже не вполне понявшего, что случилось; и за то, что они могут воспользоваться этим чудом, не простаивая годы в очередях на сложнейшие операции, вроде той, что происходит сейчас - буквально - в полевых условия, - на небе всходят звезды. После бесконечного утра, безо всякого перехода, без игры теней, смены направления ветра просто обрушивается ночь. И никакого светила, кроме мириады сияющих огней в вышине нет. Они перемигиваются над головами в таком количестве, будто их укрыло блестящим газовым покрывалом, как сейчас Хэ Тянь укрывает Ли, пока еще находящегося в полузабытьи от лекарства. И Шань снова умещает его поближе, прислонив к себе спиной. Окидывает взглядом этот наст сияющего над ними и старается больше не смотреть наверх, чтобы невзначай не провалиться в старый хорошо знакомый страх. Ему и тут есть чем заняться. У него и здесь есть, о чем подумать и даже попереживать. Зная, что Змей все-таки слышит и понимает его, он тихонько сообщает ему: - Все прошло хорошо, Ли. Ты снова целехонький, и через два часа я включу твой сенсорный блок снова. Всего два часа... Ты и не заметишь. Ли, конечно, не отвечает ему, находясь в полудреме с открытыми глазами. Но медленно шевелит пальцами ног, поджимая их. Золотые глаза безразлично и отрешенно наблюдают за передвижениями Хэ, что устраивает нехитрое место для ночлега и по-старинке, словно они пещерные люди, разводит костер из чахлых веток кустарников, мстительно наломанных у края оврага. Оба они несказанно удивляются, когда слышат вдруг: - Все-таки ты злая псина, Хэ. Почему так? Может поцелуешь меня? Я соскучился. И по тебе, конфетка, - голова его слабо приподнимается, удобнее притираясь затылком у ключицы Рыжего. Оторвавшись от своего дела, Хэ разглядывает лица, что напротив него, будто всерьез обдумывая услышанное. В стальных, черных в темноте его глазах горят отсветы и блики, оживляя уставшее лицо, отстраненное и строгое в своей непоколебимости. Он порывисто подается вперед, жестко сгребая в кулак серебристые Змеевы волосы и прижимается к приоткрытым сухим губам. И Рыжий, не успев даже отодвинуться или сказать хоть что-то, наблюдает за медленно разгорающимся поцелуем в нескольких сантиметрах от своего лица.