***
25 ноября. Вечер. Лес. Подойдя ближе к воде, она не могла поверить своим глазам. Ка’квет, словно Офелия, с открытыми, застывшими глазами смотрела на неё холодным взглядом сквозь водную гладь. — Ка’квет! — Энн скинула с себя своё пальто. Всплеск воды и рыжеволосая девушка уже была в реке. Глубина была небольшой, вода доходила до груди. Так как был уже конец осени, а вскоре и начало зимы, река была очень холодной. Но глубина и температура воды было последним, что волновало Ширли в тот момент. Чтобы достать до индианки рукой, она погрузилась с головой в реку. Она обхватила тело подруги и потянула наверх. Таща за собой Ка’квет, Энн добралась до каменистого берега. Сердце Ширли билось, как бешеное. Ветер словно назло задул сильнее на и так мокрых девушек. — «Бледная». — единственная мысль пронёсшаяся у Энн в голове. — Ка’квет, я тут. Слышишь? — судорожно шептала Ширли, убирая прилипшие мокрые волосы с лица индианки. — Всё будет хорошо… Ты только держись. Глаза Ка’квет были широко распахнуты, взгляд был пустой. Рыжеволосая девушка кинулась к своему пальто и накрыла им подругу. — На помощь! Помогите! Кто-нибудь! — вся трясясь, звала Энн. Она прижалась к Ка’квет, крепко обнимая и пытаясь таким образом согреть её. Ширли поймала себя на мысли, что тело индианки слишком холодное, даже для той, кто минуту назад был на дне ледяной реки. Когда она оторвалась от подруги она заметила на своём белом фартуке красные пятна. Это была кровь. Не кровь Энн. Она перевела взгляд на Ка’квет, к которой прижалась минуту назад. В области груди виднелась рана сделанная пулей. Ширли, которая и без того была в панике, теперь охватила новая волна страха. — Держись! Слышишь меня?! Не смей! Даже не думай об этом! — дрожащим голосом кричала Энн. Она вспомнила про книжку о оказании первой помощи прочитанную в девять лет. Тогда миссис Хаммонд часто уходила искать пьяного мужа по барам, а почти всегда болевших детей оставляла с рыжей девочкой. Она каким-то неведомым способом достала книжонку, дабы знать, как заботится о больных детях. Прочитав главы о детских болезнях и всех видах пневмонии, она попутно также ознакомилась с огнестрельными ранениями, так как мистер Хаммонд будучи не в трезвом состоянии клялся, что рано или поздно пристрелит всю его семейку, включая саму Ширли. — Пулю ни в коем случае не доставайте самостоятельно. Кусок клеёнки через салфетку нужно приложить к ране, затем зафиксировать его марлевым бинтом. — повторила себе слова из книги Энн. Ни клеёнки, ни бинта не было. Рыжеволосая девушка быстро сняла с себя фартук, сама при этом оставаясь в одном платье, чулках и сапогах в этот собачий мороз. Разорвав передник на полоски ткани, она приложила один кусочек ткани к ране, а другим его зафиксировала. Руки дрожали, но не от холода, а от страха, ужаса. Ширли пыталась остановить тряску рук и собраться, но было тщетно. — «Сердце» — это слово заставило её застыть. Проверить пульс, сердцебиение, было первым, что она действительно должна была сделать. Обычно в таких ситуациях Энн действовала быстро и чётко, но сейчас удар головой давал о себе знать. Кровь из виска всё ещё текла, всё казалось расплывчатым, у неё скорее всего был шок, это и было объяснением того, что девушка только сейчас вспомнила про пульс. Энн приложила ухо к месту, где всегда билось сердце её родственной души. Она услышала то, чего страшилась больше всего — ничего. Тишину, которую лишь изредка нарушало несильное течение реки. Казалось, что сердце самой Ширли остановилась в этот момент. Слёзы скатывались по щекам. — Нет. Этого не может быть. Это неправда! — Энн отчаянно трясла Ка’квет. — Ты слышишь меня?! Ты не можешь так со мной поступить! Ты вчера обещала мне! Обещала мне, что будешь рядом со мной! Но индианка ничего ей не ответила. Ширли отказывалась верить в это, но всё было слишком реалистично, чтобы быть плодом её многочисленных кошмаров. Отрицание, это было единственное, что воспроизводил её мозг сейчас. Её истошный крик, вопль. Он пронёсся по всему лесу, поведывая о кошмарной боли, через которую проходила душа Энн. — Не поступай со мной так… Прошу… — взмолилась она, перейдя с крика на истерический шёпот. Слёзы не переставали течь. — Почти все отвернулись, ты тоже оставляешь меня?! Молю тебя, моя дражайшая родственная душа, не бросай меня в эту тяжкую минуту! Но было поздно. Слишком поздно, чтобы что-либо предпринять. Кто-то подходил к ним, но рыжая девушка была слишком поглощена горем, чтобы услышать шаги кого-либо. — Милкита Уламун? Что здесь происходит? — это был Алук, отец Ка’квет.***
25 ноября. Вечер. Дом Барри. Диана лежит на кровати. Она не знает, что ей делать. Так хочется быть рядом с Энн, обнять и поддержать её. Но мистер и миссис Барри так зациклились на мысли, что дружбе девушек должен прийти конец, что теперь платят одному из одноклассников за слежку. Теперь каждый день Фред, один из дружков Билли, за отдельную плату, следит за Дианой, чтобы та и на метр не подходила к Катберт. И без того сильный контроль, удвоился в два раза. Мисс Барри казалось, что это мучительное наказание от судьбы за то, как она поступила с Джерри, и за все грубые слова сказанные Энн. — «И вот опять! Энн Ширли Катберт и её «трагичная судьба». По сравнению с моей жизнью, твоя рай! У тебя есть свобода и тебе позволяют намного больше, чем другим. Но при этом ты считаешь, что с тобой обходились и обходятся хуже всех!» — в голове Дианы всплыли те самые слова адресованные Ширли в тот роковой день ссоры. — «Как я могла такое сказать после того, как Энн прожила почти всю свою жизнь в приюте и в приёмных семьях?!» — ругалась на себя Барри. Диане просто хотелось сбежать.***
25 ноября. Вечер. Зелёные крыши. Джерри зашёл в дом Кабертов, дабы перекусить. Мистер Катберт сидел в кресле-качалке и читал газету, мисс Катберт суетилась на кухне. Как и предполагал француз, она была не в восторге от того, что Энн сразу не пошла домой, но и сказать ничего не могла, ведь девушка лишь исполняла просьбу учительницы. Тем более, не могла ведь Ширли ввязаться во что-то будучи у таких добропорядочных людей как Блайты-Лакруа, не так ли? Стук. — Я открою, не утруждаетесь мисс, — сказала Байнард вставший из-за стола. Но человек за дверью его вовсе не порадовал. Гилберт Блайт. — Ты? — спросил Джерри пренебрежительно. Француз был не в восторге от того, что Гилберт разбил сердце его рыжей подруге. Он был на месте Ширли ведь у него тоже был трагичный роман с Дианой. В конце концов Энн стала ему младшей сестрой и какой брат не злился бы на разбивателя сердца своей сестрёнки? Никакой. — Здравствуй, — улыбнулся Блайт, проигнорировав не самый радушный приём, ведя себя при этом вежливо, — Я хотел удостоверится в порядке ли Энн. Она была в не настроении, когда ушла и я подумал может она… — Она сейчас не у вас? — удивился Джерри. — Нет. Стой, она ещё не вернулась? — обеспокоено спросил Гилберт. — Она вернулась, я забыл. — солгал Байнард. — Она в порядке, не стоит волноваться. Дверь захлопнулась. — Кто это был? — спросила Марилла. — Да так, никто. Ошиблись адресом. Дождавшись пока Блайт скроется за горизонтом, Джерри кинулся в гущу леса. Он должен был найти Энн. — «К кому она могла пойти?» — размышлял француз. — «Может быть она у Барри, но разве они не в ссоре? В любом случае надо проверить» Он приблизился к величественному дому и по спине прошлись мурашки. Раньше он приходил сюда в надежде увидеть брюнетку, обсудить с ней книгу, обнять её и даже если повезёт поцеловать… Было неприятно снова приходить сюда, но Байнард утешал себя мыслью, что здесь он не ради Дианы, а ради Энн. Вновь послышался стук в дверь. — Здравствуйте, могу я узнать здесь ли Ширли Катберт? — Юная мисс не заходила сюда уже давно, сегодня не исключение, — ответила ему служанка, слегка удивлённая вопросом. — Спасибо, до свидания. Он успел заглянуть к мисс Стэйси, к Гиллисам, к Боултерам, а идти к Пайам и Эндрюсам было бесполезно. Рыжеволосой девушки нигде не было. — «Индейцы!» — эта мысль появилась из неоткуда и была самой логичной. Когда Энн узнала про переселение племени она побежала в деревню, а Джерри за ней, поэтому он знал дорогу туда. Вскоре он наткнулся на Бель. — «Ширли в жизни не оставила бы лошадь не привязав её как следует. Значит случилось что-то серьёзное». — Подумал парень, напрягшись ещё сильнее. Он сел на Бель и помчал к племени индейцев без остановки, пока не увидел лужу крови на берегу. Паренька окутал страх, а в голову стали лезть новые неприятные мысли. Собравшись с духом он двинулся дальше, уверяя себя, что кровь найденная им, оставили охотники после охоты на животного.