***
25 ноября. Ночь. Зелёные крыши. Джерри знал одно: он никогда не забудет эту ночь. Он и Катберты делали всё, что в их силах, но состояние Энн лишь ухудшалось. Он был на кухне, пока старшие позволили себе вздремнуть. Вдруг, раздался ужасный грохот сверху, будто кто-то рухнул на пол, и он первым же влетел в девичью комнату. Следом в спальню забежали взрослые. — Энн! — Позвала Марилла. В кромешной тьме ничего не было видно и лишь где-то слышался тихий кашель и хрип. Мэтью поднёс масляную лампу и перед всеми предстала ужасающая картина. Девушка лежала на полу и задыхалась. Она схватилась за своё горло, отчаянно пытаясь дышать. Вскоре Марилла уже бежала в кухню за рвотным корнем и обратно на вверх, где Мэттью и Джерри сумели приподнять Энн. Уложив девушку на кровать, её напоили принесённым Мариллой лекарством, и она смогла вздохнуть. Женщина хотела забрать одеяло, потому что у Ширли и так был жар, но она схватила ее за руку так крепко, как только могла. — Нет. Пожалуйста… — Энн бредила. — Холодно. Нет. Прошу… Девушка вся дрожала. — Энн, милая, у тебя озноб, — лаского сказала Марилла, пытаясь сохранять спокойствие. — Тебе лишь кажется, что ты мёрзнешь, но на самом деле ты вся горишь. Мне нужно снять это, — Марилла попыталась снова, но Ширли схватилась ещё крепче, а её дыхание стало ещё более учащенным. — Нет, — отчаянно умоляла Анна. — Пожалуйста. Нет. Мэтью было тяжело на это смотреть. Ему хотелось просто отогнать сестру и оставить одеяло у его дочери так просящей об этом, но он понимал что Марилла права и от этой безысходности ему становилось ещё хуже. Щеки Энн были ярко-красными, веки отекли, волосы прилипли к её потному лбу, она была невероятно бледна, а всё лицо было в ушибах. С каждым разом, как женщина проверяла температуру девушки, она становилась больше, пока не дошла до отметки в сорок градусов. Мэтью сидел возле дочери и смотрел на неё с выражением боли в глазах. Он тронул её горячий лоб, а Энн отпрянула от его прикосновения, болезненно вздрогнув. Она была действительно больна. Джерри вспомнил, как болели его братья и сёстры, но никогда до этого он не видел, чтобы кто-то выглядел так плохо, как Энн. Её самочувствие было таким плачевным, аж казалось, что в любую минуту Ширли может просто сомкнуть глаза и больше уже никогда их не открыть. — Джерри, нужно чтобы она не засыпала, она может снова начать задыхаться, — предупредила Катберт, — Мэтью, принеси ведро, Энн наверняка начнёт тошнить, а я пойду делать настой из ромашки. Парень принял указания и остался в спальне с девушкой наедине. — Эй, рыжик, это я, — со всей своей братской любовью прошептал француз и аккуратно повернул её лицо в свою сторону. — Видишь? Я тут. Энн уставилась на него своими полуоткрытыми и уставшими глазами. — Джерри…? — пробормотала та. — Да, это я, — обрадовался парень тому, что его узнали. — Ка’квет… Я должна пойти к ней. Байнард уж было готовился удерживать силой подругу, дабы не дать ей уйти, но этого не понадобилось делать. Она попыталась приподняться, но тут же упала в постель, почувствовав ломоту в пояснице, и застонала. — Тебе лучше не двигаться. — Я должна… Я не хочу быть плохой подругой, Джерри. Я должна ради Ка’квет, ради Дианы, ради Коула и… И… Тебя… — бредила она. — Энн, ты замечательная подруга, но сейчас ты должна лежать и не двигаться. Ширли начала отключаться. — Посмотри на меня, — просил Джерри, — прошу, не засыпай. Если с тобой что-нибудь случится, кто будет вечно исправлять моё чтение и критиковать пение. Кто будет дразнить и раздражать меня? Пожалуйста, потерпи ещё немного. Девушка слабо кивнула.***
25 ноября. Ночь. Дом Барри. Диане сказали идти спать, но она не могла этого сделать, как-бы не старалась. Молодая Барри не могла отделаться от чувства тяготеющей тревоги. Оно было с того самого дня, как девушка поссорилась со своей лучшей подругой, но сейчас чувство усилилось в сто крат. В любом случае, долго мучиться от бессонницы Диане не пришлось, потому что миссис Барри пришла к ней. — Дочка, ты не спишь? — заботливо спросила та. — Нет, — грубо ответила брюнетка, всё ещё обиженная на мать за запрет на дружбу с Катберт. — Милая, я знаю, что тебе сейчас нужна хорошая подруга, — Диана вопросительно на неё посмотрела, — так вот, на ярмарке я познакомилась с одной милой девушкой, идеал настоящей леди. Если ты будешь с ней общаться, то вскоре станешь такой же как она. Она сейчас гостит у Блайтов-Лакруа и её зовут Уинифред Роуз. — Что?! — Мы позвали их в гости и завтра она вместе с Гилбертом и семьёй Лакруа придут к нам. — Нет, нет, нет и снова нет. Ни за что! Может вам и удалось убить мою дружбу с Энн, но вам не удастся свести меня с Роуз. Миссис Барри нахмурилась, но говорить ничего не стала. Она вышла из комнаты, оставив дочь одну.***
26 ноября. Утро. Дом Жозефины Барри. Коул нервно расхаживал по большой гостиной. Когда он вышел из дома вчера вечером, он ещё успевал на последний поезд, но какого было его удивление, когда он узнал, что дорогу завалило камнями, и он не может отправиться в Эвонли. Пришли Вивьен и Бенджамен, застав друга явно не в лучшем расположении духа. — Мы думали ты уехал, но услышали от миссис Адамс, что дорогу перекрыли из-за аварии. Маккензи их как-будто не слышал, полностью погружённый в свои мысли. — Всё в порядке? — спросил Бен. Коул оторванный от раздумий, посмотрел на него мол, «Ты правда спрашиваешь это? Серьёзно?» — Я не думаю, что тебе нужно волноваться. Из-за какой-то статьи твою подругу не могут наказать, — успокаивала девушка. — Боюсь, вы слишком плохо знаете общину Эвонли, — тяжело вздохнул Маккензи. — Они консервативны и им тяжело переносить перемены, которые открывают будущее. Они предпочтут верить в то, что хотят, а не в то, что является правдой. Я никогда не чувствовал себя там, как дома. Никто кроме Энн, а позже и Дианы не поддерживали мои интересы и стремления. Никто не воспринимал мои желания, как что-то важное, кроме них. Энн слишком необычная для жителей Авонлеи и далеко не всем там это нравится. А после такого открытого заявления о местной власти, я боюсь представить, что с ней будет. Бен и Ви переглянулись и поняли, что раз Коул, так нервничает, значит для этого действительно есть повод. — Мисс Барри знает? — спросил Бенджамин. — Да. Я рассказал ей сразу после возвращения со станции. — И, сказать честно, я в гневе из-за этого, — заявила Жозефина, появившиеся в дверном проёме. Бенджамин подошёл к даме и поцеловал руку, а Вивьен присела в реверансе. — Я уже оплатила дополнительных рабочих и они отправились помогать расчищать дорогу, — продолжила хозяйка особняка, — а при первом же поезде мы отправимся туда. Они небось съели мою Энн живьём! Если окажется, что Элиза и Уильям отвернулись от неё, то им не видать моей милости к ним. Было видно, что старушка очень волнуется за свою подопечную.***
26 ноября. Утро. Зелёные крыши. Нелёгкая ночь прошла и наступило не менее тяжёлое утро. — Мистер и Мисс Катберт, вы должны позавтракать, — просил Джерри. — Как можно есть, когда ты в пучине отчаянья? — спросила Марилла. — Прошу вас, не говорите как Энн, не то придётся вызывать доктора не только для неё, но и для вас. Однако старики его не слушали. Они пытались накормить дочь. Ширли отказывалась, а точнее вообще никак не реагировала на чьё-либо присутствие. Она молча полусидела и не отрывала взгляда от напротив находившегося окна. Её голубые глаза были пустыми и смотрели в никуда. Джерри очень пугала эта перемена, ведь только вчерашним вечером они были наполнены горем и нескончаемой печалью. Казалось будто Энн и впрямь спятила. Она не произнесла ни одного слова и лишь изредка были слышны её хрипы звучавшие при попытке сделать вдох. Когда француз проходил мимо спальни мисс Катберт он услышал разговор: — Она молчит… Она молчит, Мэтью… — сквозь всхлипы говорил женский голос. — Как наша мама. После смерти Майкла, мама тоже просто молчала и смотрела в стену. Теперь Энн в таком же состоянии из-за меня, — тихо плакала Марилла. — Ты ошибаешься. Это не только твоя вина, моя тоже, — проговорил Мэтью. — Но давай не забывать, что Энн - не наша покойная мать. Наша Энн намного сильнее и крепче. И раз мы не удосужились помочь ей до этого, то должны это сделать сейчас. Старик редко говорил, он предпочитал молчать, но когда он всё же произносил что-то, это было нечто утешительное. Когда Катберт вытерла слёзы и вышла с братом из своей комнаты, она решила, что кто-то должен отправиться за лекарствами и продуктами. После сотни заверений Джерри о том, что он может справится с больной и после тысячи инструктажей от Мариллы о том, что делать в разных экстренных ситуациях, Байнард остался с рыжеволосой подругой, а взрослые поехали в Кармоди.***
26 ноября. Утро. Дом Барри. Диана проснулась. Она от силы смогла поспать пару часов за эту ночь, так как тревожность не покидала её. Она спустилась в столовую и увидела мать с заплаканным лицом и угрюмого отца. Девушка уже готовилась к новой порции нравоучений, как вдруг миссис Барри сказала: — Энн… Она была права. Диана посмотрела на них с недоумением. — «Неужели до них дошло, что Энн говорит правду?» — спросила себя брюнетка. — Вчера один из охотников встретился с индейцем и тот рассказал, что… — Барри сделал паузу, собираясь с силами, — Была убита девочка из их племени, а Энн нашла её тело в реке. Говорят это сделали люди из интерната для индейских детей. Всё, что говорила Катберт, было передано со слов этой девушки. Диана стояла, как вкопанная, не в силах воспринять сказанное родителями. Понадобилось время, чтобы понять услышанные слова. — «Энн?» — «Интернат?» — «Девочка?» — «Убили?» Она лишь усмехнулась, быстро покачав головой в неверии. — «Это бред. Диана, не ведись на эту чушь» — Всплыла мысль в её сознании, но было слишком поздно. Тревога уже поселилась глубоко в душе и выросла с необычайной скоростью. Сама того не понимая, девушка начала плакать. Диана выбежала из дома и лишь где-то вдалеке раздавались зовы родителей.***
26 ноября. Утро. У школы. Гилберт вошёл в класс с лёгкой улыбкой. Ещё вчера вечером он решил, что обязан поговорить с Ширли в классе и понять причину её обиды на него. Парень сразу увидел отсутствие Энн, а вследствие и Дианы. Вскоре Блайт заметил на лицах одноклассников беспокойство, кроме Билли и Джози, и он почувствовал связь между неявкой девушки и волнением ребят. Подойдя к Муди он шепнул ему на ухо: — Где Энн? И что с вами? Друг посмотрел на Гилберта, как на идиота и от удивления во весь голос спросил: — Так ты не знаешь?