Why do all the monsters come out at night?
Why do we sleep where we want to hide?
Why do I run back to you, like I don't mind if you f*ck up my life?
Царевич, понимая что лошадь под ним явно устала и нуждается в передышке, спускается с коня и оглядывается вокруг. Кажется, за этим полем слышится журчание ручья, и это то, что нужно для привала. Направляя лошадь за поводья, Иван подводит ее к воде, и пока животное утоляет жажду, поглаживает ее по гриве, уносясь в свои мысли. «Думаю, что никто особо не хватится меня в тереме, поведясь на эту липовую отлучку с поручением. Жаль, что я не смог напрямую сказать Серому обо всем и взять его с собой. Но мне нужно действовать осторожно, эта затея и так на грани безумия, и дров наломать нельзя. А Мила… Могу ли я вообще доверять ей?.. Почему она так повела себя?» Царевич продолжает скользить пальцами по жёсткому конскому волосу, все больше погружаясь в себя. В голове роем сгущаются вопросы, ответы на которые покрыты сумраком, который так хочется развеять. Невольно от более конкретных сомнений его мысли уносятся еще дальше, в глубины, в которые он старается по возможности не заглядывать лишний раз. Так почему он все же отпустил его? В голове всплывает тревожным вихрем воспоминание. … — Как минимум, рано или поздно я состарюсь, и ты точно потеряешь ко мне интерес, — выдыхает Иван, откидываясь на подушку, в короткой передышке, в одну из тех ночей, в которых Бессмертный был особенно ненасытен. — Мне казалось, что ты все еще лелеешь надежду покинуть меня куда раньше, — хмыкает Кощей, облокачивая голову на локоть, и скользя глазами по разгорячённому юноше, — Но вообще, замечание резонное. Такую красоту жалко отдавать на растерзанье временем … Хм, к слову, из тебя получился бы отличный упырь. — Чего? — возмущенно восклицает юноша, косясь на Бессмертного. Он явно лишь дразнит его, но Ивану даже думать не хочется, о том, что такая возможность есть. — А что, живут они очень долго, и не стареют, — Кощей наклоняется над ухом царевича и проводит когтями по губам, а затем спускается вниз, на шею, — Нежитью больше, нежитью меньше. Вопрос лишь одного правильного укуса… Да и клыки будут тебе к лицу, — словно бы сам с собой рассуждает мужчина. Иван слышит, как Бессмертный дразняще клацает зубами, и ощущает резкий прикус на шее. Вздрогнув всем телом, царевич юрко выскальзывает из-под мужчины, отскакивая в сторону. Кощей смотрит на него насмешливым, игривым взглядом. Почти ласковым. — Что, испугался? — хмыкает он, хватая юношу за руку и снова подминая под себя, покрывая шею и ключицы пленника короткими, щекочущими поцелуями. — Еще чего! — возмущенно фыркает Иван, пытаясь увернуться от касаний, но в итоге только невольно подставляет для губ другие участки кожи, — В таком случае, первое чтобы я сделал- это загрыз тебя! — Любишь же ты бросаться угрозами, которых не можешь реализовать, — смеется Кощей, не останавливая касаний, добавляя к поцелуям не менее щекочущие поглаживания когтями по груди и торсу юноши. Нахмуренные брови, растрепанные волосы, слабые, скорее для вида попытки увернуться — сейчас Иван кажется Бессмертному невероятно забавным и очаровательным в равной степени. — Кощей, ну все, хватит, прекрати, — царевич пытается ускользнуть от рук и губ мужчины, в тысячный раз проклиная отзывчивость и чувствительность собственного тела. «Не страшно, от того, что он может сделать. Страшно от того, что я все никак не приедаюсь ему…», — думает Иван, когда мужчина, сменив гнев на милость, наконец прекращает мучать его щекоткой и просто целует, властным движением прижимая к себе. Юноша достаточно быстро выкинув из головы рассуждения Бессмертного , сочтя их слишком невероятными, чтобы воспринимать всерьез, расслабляется и растворяется в новом потоке ласк. Кощей переворачивает его на живот, и они вновь сходятся в одно. Но в какой-то момент, между очередным толчком и скольжением языка по своей спине, почти на грани пика удовольствия, царевич ощущает, как что-то внутри его щелкает, буквально на животном, интуитивном уровне, и он резко оборачивается. В миллиметрах от его шеи - клыки Бессмертного, обнаженные слишком уж широко для привычного, разжигающего вожделение поцелуя. Иван видит ярко сверкающие в полумраке комнаты лиловые глаза, хищнически нацеливающиеся на нежную кожу рядом с пульсирующей веной. Только вот в этом взгляде уже не страсть плотского желания. Вопрос лишь одного правильного укуса… Царевич ощущает, как по всему его телу прокатывается ледяная волна. Он пытается перевернуться, вырваться, но Кощей мгновенно перехватывает его руки, и надавливая сверху всем телом, прижимает его к кровати лишая почти любой возможности двинуться. Юноша замирает, ощущая, как в повисшей в комнате тишине слышит лишь размеренное дыхание Бессмертного и судорожное биение собственного сердца. — Не…не смей! — царевич чувствует себя идиотом, в который раз наступившем на одни и те же грабли- как бы ему не казалось, что размягченный его податливостью Кощей уже не столь опасен, на самом деле это не так. И никогда так не будет. —Обрати я тебя, столько проблем разрешилось бы разом, — спустя паузу, тихо шепчет мужчина, движением хищника, примеряющего смертельный укус, скользя клыками по шее Ивана, — Мир людей померк бы, ушла тоска по дому, ты бы оказался на другой стороне. Не нужно было бы никуда больше сбегать. Почти вечная жизнь, молодость, вечная красота, сила… « Ты имеешь в виду, оказался бы на одной стороне с тобой?!», — думает Иван, не в силах тем не менее выдавить из себя ни слова. Голос Кощея звучит до ужаса ровно и спокойно, в нем есть тень печальной задумчивости, и по тому, как скользят его клыки, царевич понимает, что тот все еще колеблется. Но он черт возьми, он может, и в этом юноша нисколько не сомневается. И это вызывает чувство бурлящей паники в крови. — Если ты это сделаешь, — голос царевича звучит сипло и глухо, — Я…Я никогда тебя не прощу. Иван слышит в ответ лишь собственное колотящееся сердце. Мгновенья тишины растягиваются и кажутся бесконечными. Наконец царевич ощущает, как на напряженную шею надавливают клыки, и зажмуривает глаза. «Ну вот и все. Так неожиданно и одновременно так глупо». Но в следующую минуту он чувствует не ожидаемый им, болезненный, глубокий укус, а то, что Кощей отпускает его руки и разворачивает лицом к себе. Иван, уже простившийся с жизнью в привычном понимании этого слова, шокировано смотрит в отчего-то усталый и печальный взгляд Бессмертного — Я сделал с тобой столько вещей, которых нельзя простить, — Кощей наклоняется прямо к лицу юноши, почти прижимаясь лбом в лоб и неотрывно смотря в глаза, — Так чем бы эта была хуже других? Почему он тогда остановился? Что за печаль была в этом взгляде? Иван, мотнув головой, стряхивает наваждение воспоминаний и бросает взгляд в даль, в уходящее за горизонт пространство поля. Здесь еще светло и тихо, колосится трава и беспечно поют птицы. До границы, по его прикидке оставалось около полу дня пути. Ему много раз везло, но не закончится ли удача в самый неподходящий момент? Еще не поздно было передумать. Царевич переводит взгляд на седло. Через него перекинута дорожная сумка, из которой торчит книга в темном кожаном переплете. Иван хмурится, и оседлав коня, решительно направляется дальше, вперед. Все же, есть слишком много вопросов без ответов, чтобы позволить себе отступить.