Maybe won't you take it back
Say you were tryna make me laugh
And nothing has to change today
You didn't mean to say «I love you»
I love you and I don't want to
На своем пути они стараются обходить стороной места, где мало людей, в которых трудно затеряться и слиться, и где могут появиться лишние вопросы к тому, куда и откуда двигается такой странный тандем. И все же, иногда им приходится проходить мимо маленьких деревенек, чтобы не делать слишком уж большой крюк- как к примеру сегодня. Но они не привлекают много внимания- все оно отдано свадебному гулянию, разворачивающемуся в селении, и это позволяет им проскользнуть почти незамеченными. Иван невольно заглядывается на пару- очень юные, смущенные, и явно ужасно влюбленные в друг друга. Вокруг в воздухе витает нежность, радость, и трепетное предвкушение только хорошего. Юноша сперва улыбается, чувствуя на сердце тепло, но потом внутри как будто колет маленькой острой иглой. Это нечто такое, что тяжело сформулировать в мыслях, и тем более выразить словами, и пытаясь разобраться, Иван погружается в себя. Ведь и он когда-то думал, что в его жизни будет так- какая-нибудь красивая и добрая девушка, семья, потом дети. Союз, в который он вступит с человеком, которого полюбит всем сердцем, и который будет любить его. Что они разделят и попробуют вместе сладость тела и нежность души, разделят и горести, и радости. Так когда он имел наивность представлять все это. Царевич задумчиво вглядывается в спину Кощея, ведущего свою лошадь впереди. Нет, не милой и доброй девушке он был уготован- все без остатка досталось ему. И поцелуи, и касания, и трепет первой страсти, вся невинность и духа, и тела, вся хрупкая трогательность — все кануло в те долгие ночи в замке, все жадно забрали эти холодные руки. Иван натягивает поводья, чувствуя, как внутри поднимается досадная горечь. И пусть даже повезет ему выпутаться из этой истории, что-то внутри подсказывает, что Кощей выжег в нем след такой, что с трудом сгладится временем. И самое страшное ведь- продолжает выжигать, а он летит на этот огонь как мотылек, не в силах пересилить себя. Томительная тоска о несбывшемся, перетекающая в раздражение и досаду о настоящем, преследуют царевича вплоть до места их привала. Они натыкаются на пустующий сейчас охотничий домик. Конечно, в такие места в любой момент могут нагрянуть хозяева, но, как выразился Бессмертный на несогласие и возмущение Ивана, когда они впервые провернули подобное «тем хуже было бы для них». Для Кощея не остается незамеченной задумчивость его спутника. Мужчина молча наблюдает за тем, как царевич с рассеянностью оглядывается вокруг, и уже было делает шаг к юноше, как вдруг тот резко оборачивается и бросает на него злой, неприязненный взгляд. — Я не знаю иных рук, кроме твоих, — внезапно выдает Иван, словно вслух озвучивая с середины часть размышления, звучащего внутри последние несколько часов, — Я надеялся, что можно все это просто так забыть, выкинуть, но так не получалось! Даже дома я почти каждый чертов день вспоминал все, что было… тогда. Знаю, что это ненормально, черт возьми, но я ничего не мог с собой сделать! А теперь все стало еще хуже! Мы плетемся который день вместе, делим стол и постель, открывая и закрывая глаза я вижу тебя! И знаешь, что здесь самое страшное? — царевич вглядывается в глаза замершего в дверях комнаты Кощея, — Что у меня больше нет оправдания, что я сплю с тобой под давлением силы, и что у меня нет выбора! У меня он есть, и какой же я сделал? Я ненавижу себя за это! И тебя я тоже ненавижу! Потому что я не могу забыть все те вещи, через которые ты заставил меня пройти, и которые сделали меня… таким… — Иван смотрит на свои ладони, ощущая как в горле поднимается комок, — таким ненормальным! Ты ломал меня, унижал, гнул под себя как хотел, этого не стереть! И все равно я хочу тебя, и когда я думаю обо всех чувствах, что есть во мне, в моей голове всплывает только твое чертово лицо!!! Я…я никогда не хотел чувствовать такое…с таким как ты! В голосе юноши набатом звучит сочетание злости с отчаяньем, а васильковые глаза метают молнии. Иван заканчивает свою речь, замечая, что Бессмертный смотрит на него с изрядной долей недоумения, явно не ожидавший подобного взрыва. Наверное, только от этого его и не прервали еще на середине колким и едким замечанием. «Черт, кажется я сказал слишком много», — запоздало понимает юноша, пунцовея щеками и выскакивая из комнаты, не заглядывая Кощею в лицо. Ноги сами несут его куда-то вглубь пролеска, откуда слышится журчание воды. Иван стягивает с себя одежду и торопливо входит в прохладную, можно даже сказать холодную, проточную воду и ныряет с головой. Царевич яростно плывет против быстрого течения реки, борясь с водными потоками, стремясь перенаправить хоть куда-нибудь бушующее нечто в груди. Спустя какое-то время юноша переворачивается на спину, позволяя воде донести себя обратно по течению, надеясь, что поток вымоет из его головы все ненужные мысли. Выбравшись на берег, Иван ложится на траву и в изнеможении выдыхает. Становится легче, но лишь на малую часть. Юноша укладывает локоть на лицо, закрывая взгляд от солнца, бьющего в глаза. В этот жаркий летний день он странным образом ощущает, как внутри него холодный ледник сталкивается с обжигающим пожаром- и как будто нет между этим середины, нет успокоения. В груди все так же свербит, крутит, и колотит- словно медленно вбивают длинный гвоздь. «Почему все это… так сложно. Если я не могу быть равнодушным к нему, отчего я не могу чувствовать нечто простое и понятное- злость, ненависть, да даже желание, пусть — лишь бы это было ясно и однозначно» Иван невольно прокручивает в голове свой эмоциональный монолог, и с каждой минутой испытывает все больше неловкости и смущения. «Зачем я вообще все это вывалил ему ни с того ни сего… «Я не знаю иных рук, кроме твоих»…вот же придурок, а! Как будто это что-то значит для него, хах!». Царевич в изнеможении прикусывает губу. «Как будто я вообще значу что-то для него, кроме мимолетного развлечения. Ему лишь нравится наслаждаться видом моего падения- только и всего. И ему нужно получить обратно свою драгоценную иглу. У него столько злости было от того, что мы связаны теперь таким образом … » …Не стоит усложнять, царевич… …Не принимай близко к сердцу … Иван вспоминает и пересчитывает, сколько голодных, раздевающих взглядов обращал к нему Кощей, еще тогда, в замке. В голове всплывает каждое «хорош»; «красивый», брошенное этими насмешливыми и опасными устами, ощущающиеся тогда как удар ножа. …просто хороший секс… Эти когти всегда жадно скользили по его телу. В его укусах и поцелуях всегда была бездна желания. Сначала это отвращало, потом страшило, потом ему казалось, что можно укротить это, пока он не понял, что сам потонул в этом с головой. И продолжает тонуть сейчас. Ему действительно чертовски приятно делить ложе с нежитью — и пусть это совсем не делает ему чести, но в этой точке принять эту неприглядную правду о себе уже не кажется Ивану самым тяжелым. …смешно отрицать, что он устраивает нас обоих… «Что, поделать, если так уже сложилось, прошлого своего я не сотру, и глупо отрицать, что это все оставило на мне отпечаток. И что дальше? Обидно, что в этом не было и нет… Да ее и не могло быть! Это просто глупость какая-то». «И что дальше? Что же мне делать со всем этим дальше, мм? » –в юноше свербит что-то, не дающее покоя, заставляющее все время возвращаться воспоминаниями обратно в дни заточения и сравнивать происходящее тогда с тем, что разворачивается сейчас. Иван ощущает, как голова буквально раскалывается, гудя горячими, тяжелыми как раскалённая кочерга мыслями. Или, быть может, юноша слишком долго провалялся на солнце? Он ведь уже готов смириться со страстью и похотью, которую они столь давно и успешно научились разделять. Ясно, от чего Бессмертный коршуном оберегает его сейчас- на кону контроль над его властью и силой. Предложим, можно понять, что он пожалел его и не убил сразу, чтобы отделить иглу, пока еще можно было- это царевич тоже мог как-то объяснить себе, хотя уже здесь напрашивались вопросы- такой ли Кощей бессердечный, зацикленный на власти и контроле насмешливый монстр, каким он его считал все это время? Это была жалость, снисхождение? Сентиментальность? Откуда в нем берутся эти мелкие, тонкие, и самое тревожное и непонятное- молчаливые и будто бы как сами собой сделанные жесты, вроде собранной земляники, или плаща, укрывающего его посреди прохладной ночи, если он замерз, или василька, вплетенного в кудри, мимоходом, между делом, с этим небрежным: «неплохо оттеняют твои глаза»? Такой, как он, может быть сентиментальным? А какой он вообще? Иван, поднявшись на ноги, вновь входит в воду, уже лишь по щиколотку, умывая лицо холодной водой. Царевич ловит себя на том, что снова пытается разгадать то, что находится в голове Кощея, а начинал вроде бы с того, что хотел распутать то, что находится в своей. «Что я вообще знаю о нем на самом деле? О чем он думает, и что чувствует в действительности? А чувствует ли что-нибудь? Что в его прошлом, кто он? Яга говорила, что он не всегда был таким, каким я его знаю- что же она имела в виду?», — задается отнюдь не риторическими для себя вопросами юноша, натягивая обратно одежду. «И это…», — Иван невольно проводит рукой по рисунку под ребрами, — « Это не делает ничего проще. Как он тогда сказал? Чтобы после я никогда не появлялся перед его глазами? Как-то не сильно похоже на то, что есть сейчас, но тогда в его взгляде было столько…тьмы. А это…», — вновь бросая тревожный взгляд в воду, царевич видит в рябом отражении след от укуса на собственной ключице, — «А с этим я вообще не знаю что делать». … такое…с таким как ты… «А что вообще-то я чувствую к нему на самом деле? Что за гигантское, мучительное «такое», которое так грызет и не дает покоя?»: юноша ощущает, как все эти размышления ведут его вглубь, заставляют вглядываться в кроличью нору, падение в которую опасно отзывается отсутствием дна.It's not true
Tell me I've been lied to
Царевич медленно возвращается к хижине, неся в себе тягостное чувство двойственности и неоднозначности как происходящего с ними, так и между ними. У всего как будто бы даже больше, чем две стороны, и с каждым днем становится все труднее рассудить, где между этим правда. Она вроде у каждого своя, верно? Можно ли тогда меж этим всем добраться до истины? — Слушай, я…наговорил лишнего, — тихо, неуверенно начинает Иван, — опираясь на дверной косяк, избегая напрямую взгляда на Кощея, сидящего над книгой с безразличным и отсутствующим видом, — Быть может, мы просто попробуем обсу… — Не помню, чтобы ты говорил сегодня что-то особенное, — сухо и резко прерывает его Бессмертный, поднимая взгляд от страниц и пронзая юношу холодным взглядом.Never been the type to
Let someone see right through
Иван в некой растерянности открывает было рот, чтобы возразить, но выражение глаз Бессмертного слишком прямо говорит о том, что мужчина предпочтет сделать вид, будто бы в этой комнате не было сказано ничего провокативного и неоднозначного, ничего такого, что может пошатнуть паритет между ними. Попытка выйти на сколько-нибудь прямой разговор с треском проваливается, разбиваясь об этот леденящий, выразительный взгляд, и осыпаясь осколками неловко повисшего молчания. «Быть может, мои слова задели его?.. С чего бы, с другой стороны. Это был просто ворох моих неуместных чувств», — размышляет Иван, пытаясь понять, как ответить на эту реплику. И пусть царевич не всегда блистает умом и дальновидностью- но прислушиваясь к сердцу он ощущает, что в висящей тишине между ним и этим взглядом есть нечто глубокое. Эти аметистовые глаза словно бы снова повторяют: не стоит усложнять, царевич Ведь и без того чертовски сложно.Maybe won't you take it back
Say you were tryna make me laugh
And nothing has to change today
— А. Точно, — не сумев скрыть разочарование и досады и голосе в конце концов выдает Иван спустя минутную паузу, — Пойду накормлю лошадей, и через час можем выдвигаться. Царевич на секунду замирает, вглядываясь в холодное и непроницаемое лицо Кощея. « Не думаю, что слово «обида» вообще применимо к нему в подобном контексте…», — выходя на улицу Иван ощущает как к колтуну сложных и запутанных чувств помимо воли добавляется еще одна натянутая ниточка, — «Он ни разу не выразил сожаления ни об одной вещи, которую сделал со мной, и которая причинила мне боль. Так почему я должен?! И вообще, с каких пор меня задевает то, что его возможно что-то там задевает?! Он считает выше своего надменного достоинства даже поговорить со мной нормально!», — царевич чувствует, что в груди поднимает раздражение- но не искрящее-злостное, а близкое к утомленному бессилию.Crying isn't like you
What the hell did I do?
«Что ж, это всяко лучше того, если бы он, как обычно, использовал все мои оброненные по глупости фразы против меня. Хотя, ничто не мешает ему сделать это позже», — с мрачной тоской думает юноша. В его голове отчётливо рисуется картинка: прохладные ладони скользят тут и там по всему телу, пока насмешливый голос шепчет на ухо нечто вроде: «Что, кажется, не так уж ты и против этих рук, да, царевич?».We fall apart as it gets dark
«Я…мне нужно держаться подальше от него в любом случае», — Иван ощущает, как от этой мимолетной фантазии в груди что-то сдавливается. И в этом чувствуется не только досада за выслушивание возможного потока будущих насмешек, пополам с размытым сожалением о том, что он так плохо умеет держать язык за зубами. Это нечто более глубокое и ранимое- будто бы он обнажил что-то, с чем сам ещё не вполне готов соприкоснуться лицом к лицу.I love you and I don't want to
Кощей же на реплику Ивана молча, не высказывая никаких эмоций, кивает, опуская глаза обратно в книгу, даже не провожая выходящего прочь взглядом. И хотя Бессмертный старается максимально сосредоточится и сконцентрироваться, в его голове вновь и вновь заезженный пластинкой проносятся слова, произнесенные юношей. «Взгляд его, и все что он сказал… Что ж, было очевидно, что он пожалеет, о том, что не смог справиться с влечением- ведь как только оно уходит, на его месте не остаётся ничего кроме досады, раздражения и злости ко мне и себе».Maybe we should just try
To tell ourselves a good lie
I didn't mean to make you cry, I…
Сколько раз он говорил ему, что ненавидит? Десятки, сотню? Это всегда так забавляло, особенно, когда это слетало с губ, пока царевич плавился от удовольствия в его руках. А сейчас отдает горечью. Вся его речь лишь очередное подтверждение тому, что когда-то он зашел слишком далеко- сначала в поступках, а затем в чувствах. Но первое не имело бы для него ровно никакого значения, не случись бы второго: какая забавная насмешка судьбы.I wish we never learned to fly
Это словно бы царапает когтями по задней стороне души: «Да, теперь в этом не было принуждения, но нет и…ничего другого», — Бессмертный ощущает, как в комнате постепенно становится все холоднее и холоднее.There's nothing you could do or say
I can't escape the way I love you
I don't want to, but I love you
«Конечно, он ненавидит: ведь есть за что, он ведь перечислил исчерпывающий список», — ядовито шипят внутри головы собственные (ли?) мысли, « Но с каких пор это тебя огорчает? А, точно, с тех самых, когда ты имел глупость впервые позволить себе испытать к нему нежность» — Замолчи, — утомленно бросает Кощей одними губами. Просто позволю себе напомнить его же слова: «Я все равно никогда не буду твоим так, как ты этого по-настоящему хочешь! Никогда! И ты сам жалок, если думаешь иначе!». Думаю, что: «Я…я никогда не хотел чувствовать такое…с таким как ты!» звучит как отличное продолжение. Кощей резко захлопывает книгу, закрывая глаза и делая глубокий вдох. — Не рассчитывай вывести меня из себя. Бессмертный концентрирует сознание в одной точке, отгоняя наваждение морока. После, избавясь от зыбкой ряби темных мыслей, и открыв глаза, Кощей натыкается взглядом на собственные ладони, лежащие на корешке книги. Тонкие, длинные пальцы. Острые, как нож, когти. Мертвецки бледная, серая, холодная кожа. Нежить. Даже если эти ладони и могут нежно касаться, созданы они в первую очередь все равно для смерти. В голове помимо воли проносится: Я не знаю иных рук, кроме твоих «Что ж, с этим тебе явно не повезло, Ваня…», — Бессмертный иронично-печально усмехается, переводя взгляд в окно, за которым где-то рядом бродит царевич, — «Тебе вообще во всем ужасно не повезло со мной. Да и мне с тобой тоже». Кощей вслушивается в тишину летнего полуденного зноя и чувствует, как солнечные лучи, щедро льющиеся из окна, не в силах согреть его.Maybe won't you take it back
Say you were tryna make me laugh
And nothing has to change today
You didn't mean to say «I love you»
I love you and I don't want to