You know that I want you
And you know that I need you
I want it bad,
Your bad romance
К Бессмертному, явно прошедшему стадию и отрицания, и гнева, вернулось его привычное состояние духа- и, кажется, Иван даже рад этому, потому что напряжение, висевшее между ними все первые дни пути было почти невыносимым. Но у этого и есть обратная сторона: возвращаются все кощеевы усмешки и ухмылки, и сопутствующие им ирония и подтрунивание над царевичем, которые продолжаются уже который день. — Поразительно, как ты плох во владении мечом. Чему тебя только учили? — риторически вопрошает мужчина, с беспечной легкостью отражая все удары Ивана. — Я больше по луку со стрелами, — досадливо цедит сквозь зубы юноша, раздражаясь от того, сколько сил у него уходит, чтобы хотя бы просто приблизиться для атаки. — Они бесполезны в ближнем бою, а учитывая, как систематично ты нарываешься на заточку под ребро, тем более- хмыкает Кощей, ловко парируя скольжение лезвия перед своим лицом и параллельно подрезая Ивана подножкой. — Так не честно! — восклицает юноша, теряя равновесие и уже в третий раз за вечер встречаясь носом с землей. — Не хочу тебя расстраивать, но никто не будет драться с тобой честно, — скалится Кощей, приподнимая подбородок юноши кончиком меча, — Вот зачем ты лезешь напролом, когда очевидно я физически превосхожу тебя? Ты гибкий и быстрый, используй свои преимущества, а не бейся лбом в недостатки. Иван смотрит на Бессмертного исподлобья, недовольно. Ему не до конца понятно, зачем все это нужно, и почему мужчина просто не использует свою магию — но что душой лукавить, он правда неважно владеет холодным оружием. К тому же, Кощея точно нельзя назвать приятным учителем, и то, с какой легкостью и даже изяществом он каждый раз обводит его, раздражает до трясучки. Царевич встает на ноги, отряхиваясь и выдыхая, крепко сжимает рукоять меча и пробует снова. — Не заваливайся корпусом вперед, так ты теряешь равновесие. И если делаешь такие широкие замахи, то запястье быстро устанет, и хватка ослабнет. Ты вообще слишком много суетишься, это не то же самое что держать высокий темп, — Кощей переходит в атаку, и в несколько движений прижимает Ивана к дереву, вдавливая лезвие своего меча почти у самого лица юноши, который только в последний момент чудом заблокировал удар, — Расслабься, хороший бой это почти как танец- чем больше напряжения, тем больше вероятность ошибиться, — лиловые глаза насмешливо отливают снисходительным блеском. «Да разве с тобой можно хоть на минуту расслабиться!», — думает Иван, с усилием наваливаясь вперед и выскальзывая из-под клинка. Несмотря на то, что процесс проходит не без вреда для самооценки царевича, Кощей все же не дает пустых советов и умеет подмечать детали. В следующие десять минут Ивану кажется, что он входит в оптимальный ритм, и видит лазейку и вот-вот хотя бы оцарапает бок противника. Но через мгновенье юноша лишь вновь ощущает, как теряет равновесие, подрезанный подсечкой снизу. — Ты не так безнадежен, как казалось, — усмехается Кощей, подхватывая царевича за талию и удерживая в воздухе, не давая упасть, — Уже лучше, — мужчина притягивает Ивана к себе, и тот оказывается совсем близко к клыкастому оскалу. Повисает молчание, и юноша чувствует, как быстро бьется его сердце, разгоняющее по крови адреналин. Аметистовые глаза смотрят насмешливо, и кажется, Бессмертный наклоняется еще чуть ближе, и вот-вот коснется своими губами губ Ивана. Тот замирает, однако, в следующую секунду Кощей резко убирает руку от торса, и царевич вновь бесславно падает на землю. — Не забывай следить за ногами, — Бессмертный широко усмехается, смотря на смущенного провокацией юношу сверху вниз, — Хватит на сегодня. Ужин ты явно заслужил. Царевич раздосадовано выдыхает, недовольный не очередным падением, а тем волнением, которое помимо воли разливается в его венах, когда они так критически близко. Это ощущение злит даже больше, чем все кощеевы ужимки и усмешки. Ивану стыдно признаться себе в этом, но несколько атак были пропущены просто потому что он засмотрелся на то, с какой грациозностью и легкостью двигается эта столь опасная для него фигура. Но это все равно лучше чем вчера, когда они отрабатывали рукопашный бой- мало того, что юноша сбился со счета сколько раз оказывался уложенным на лопатки, так сам факт такой близости- руки к рукам, тело к телу, и не добавляющие радости колкости -«Не о том думаешь, царевич, сосредоточься» — заставляли буквально грызть землю от раздражения, злости и недовольства. С того момента, как от Бессмертного наконец перестало тянуть могильным холодом, его взгляд утратил тотальную мрачность и обрел знакомое насмешливое выражение, юноша все время находился в напряжении, словно зверь, ожидающий нападения. Иван гадает, опасается — настанет ли момент, когда Кощей решит таки привычным собственническим движением запустить холодные руки под рубашку, или нависнув сверху, укусить тонкую кожу на шее. Но ничего этого не происходит — точнее, почти ничего. Мужчина явно заигрывает, но делает это чертовски тонко, по грани- один лишний сощуренный взгляд с поволокой, секунды промедления в касании- но всего это точно в том количестве, чтобы на любое возмущение можно было удивленно поднять бровь и насмешливо бросить: «Видишь то чего нет, или то что хочешь видеть?». И это, с одной стороны, опять-таки, вызывает клокочущее чувство раздражения, а с другой- волнения. И это очень испытывает терпение на прочность. «С ним просто невозможно», — думает Иван поднимаясь на ноги и плетется вслед за Бессмертным, — «И мне определенно не нравится, то, чего он добивается». — Что ж, думаю еще несколько дней и это можно будет назвать хотя бы сносным, — удовлетворенно резюмирует Кощей, усаживаясь за стол. — Это максимальная похвала, которая может выйти из твоих уст? — поджимает губы юноша, беря со стола ломоть хлеба с куском сыра, — Тебе, кстати, наверняка непривычно в здешних условиях, — царевич окидывает быстрым взглядом окружающую довольно скромную обстановку, переводя глаза на собеседника, — Шататься по лесам и лачугам после дворца, полного роскоши. — У тебя весьма ограниченное представление обо мне, если ты думаешь, что я никогда не знал лишений, — в лиловых глазах мелькает тень, — Это скорее тебя нужно спросить: ты с малых ногтей то в царских палатах, то в бархате и золотых цепях, — оскал растягивается в усмешке. — Ты прекрасно знаешь, что ничто из этого мне не прельщало, — фыркает юноша, — И вообще-то, я не с малых ногтей в тереме, как ты выразился, — ляпает Иван, и тут же ловит приподнятую бровь Бессмертного, мгновенно жалея об неосторожно оброненной фразе, выдающей то, о чем он бы не хотел говорить. — Интересно, царевич, а не расскажешь поподробнее? — Кощей ставит локти на стол и укладывает подбородок на перекрещенные пальцы, разглядывая сконфуженное лицо оппонента. — Ты можешь прекратить называть меня так? — раздраженно протягивает Иван, стремясь сразу перевести тему, — это может вызывать лишние вопросы, особенно в таких местах где мы оказываемся. И вообще-то, у меня есть имя, — юноша хмурит брови, потирая запястье, на котором наверняка будет синяк от одной из неудачных попыток увернуться от удара. — Ты знаешь, в каких обстоятельствах я предпочитаю называть тебя по имени, — сощурив глаза, насмешливо протягивает Кощей, — Соскучился по тому как это звучит, Ванечка, — на слогах имени голос Бессмертного резко становится низким, тягучим и бархатным, тем самым, который он так беззастенчиво использует, соблазняя, — Или по тому как это чувствуется? — заканчивает фразу Кощей уже привычной, едко- ироничной интонацией. Щеки Ивана вспыхивают, юноша раздраженно фыркает. — Ты бы всяко не сильно сопротивлялся сейчас, зажми я тебя в одном из темных углов, верно? — продолжает Кощей, игнорируя молчания собеседника и смотря на него лукавым взглядом исподлобья. — А с каких пор ты делаешь вид, будто тебе есть дело, сопротивлялся бы я или нет?! — васильковые глаза искрятся недовольством, — Не припомню, чтобы у тебя была привычка ограничивать себя в чем-то. — А что, переживаешь, что разонравился мне? — Иван чувствует, как под столом сапог Бессмертного скользит по его икре вверх, и судорожно сводит колени вместе, — Я и не ограничиваю, — плотоядно облизнув губы, прямолинейно произносит Кощей, чем наводит на юношу еще большое раздражение пополам со смущением, — Просто не даю тебе легкой возможности казаться себе лучше, чем ты есть на самом деле, — хмыкает Бессмертный. — Чего? — фыркает Иван, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди. — Того, — передразнивает Кощей, — Ты что, думаешь я слепой не вижу с чем во взгляде ты пялишься на меня порой? — мужчина наслаждает видом мгновенно зардевшихся щек собеседника, — Мы с тобой оба прекрасно знаем, что ты далеко не мальчик-одуванчик, и трахаться тебе нравится не меньше моего, — бровь мужчины провокативно поднимаются, — В тебе есть эта часть, но ты просто гонишь ее. Иван, плотно вцепившись ладонями в предплечье, буквально скрипит зубами, прожигая Бессмертного недовольным взглядом. — Не всем желаниям стоит поддаваться, — бросает юноша, тут же прикусывая язык в досаде: эта фраза звучит как буквально подтверждение сказанного Кощеем, — Я, в отличие от тебя, умею держать себя в руках. — Быть может. Но проблема в том, что ты лишь делаешь вид, что не поддаешься. Тебе слишком сложно примириться с тем, что ты весь из себя такой правильный хочешь того, что считаешь безнравственным. Поэтому проще дождаться пока якобы заставят, и тогда уже можно делать вид, что статус-кво соблюден. Только я в эту игру уже наигрался, да и ты правда больше не пленник- наша сделка разорвана. Несмотря на твое не столь высокое мнение обо мне, я беру лишь то, что принадлежит мне по праву, в отличие от тех, кто тянет свои ручонки- в которых якобы умеет себя держать- к тому, что ему не принадлежит, — пожимает мужчина плечами, вставая из-за стола и усмехаясь тому, как от последней его фразы царевич закатывает глаза. «Он теперь каждый день будет припоминать мне?!», — думает Иван, ощущая как с каждой репликой внутри разрастается и множится возмущение. — Тебе самому решать, выпускать своих внутренних чертей погулять или нет. Просто не надо делать вид, что у тебя их нет. Быть может, ты и мнишь себя белым голубем, но я-то знаю, что в твоих крылышках есть вороньи перья, — последнюю фразу Кощей роняет низким шепотом, наклонившись над ухом юноши и оставляя едва ощутимое касание когтей на его руках. Иван передергивается, вырывая ладонь из-под прикосновения и окидывая Бессмертного взглядом, полным злости, выходит прочь из избы на улицу. Кощей провожает его довольным оскалом, но за этим стоит более сложное чувство: с одной стороны, ему очень трудно остановиться в этом раздразнивании. Хочется проверить юношу на прочность, отыграться за тот диалог в замке, доказать что влечение между ними больше ненависти, и чем сильнее Иван отрицает его, тем хуже. С другой- это значит снова оказаться в ситуации, где парадоксальным образом соприкасаешься с тем, что остается в своей сути недосягаемым. «Боже, я уже успел забыть как он может бесить, просто до зубового скрежета», — думает царевич, меряя шагами улицу, — « Я в эту игру уже наигрался, ха! Поэтому предлагаешь мне другую, да?» Слова Кощея неприятно поддевают, цепляя и заставляя задаваться вопросом- а если бы Бессмертный, постоянно подкидывающий провокации, проявил бы более решительную инициативу- насколько отчаянно он бы сопротивлялся? Особенно с учетом того, как часто их злость и ярость переходила в страсть раньше. Но Кощей явно не хочет, чтобы все прокатилось по привычному сценарию. И это с одной стороны удивляет и вызывает недоумение, с другой- щекочуще будоражит. Царевич привык к тому, что мужчина просто берет, что хочет, и то, что сейчас он лишь дразнит, можно даже сказать, соблазняет его, вызывает буран смешанных чувств. Это выглядит как приглашение- очень, очень опасное приглашение, но часть юноши, истомившаяся в жажде того, что ранее давали ему только руки Бессмертного, правда хотела его принять. Не всем желаниям стоит поддаваться- но что же с ними делать? Особенно если они отзываются мурашками всякий раз, когда они сталкиваются друг с другом в очередном взмахе клинка. Иван сам не ожидал от себя, насколько будоражащее воздействие это будет оказывать на него. Хотя, если не кривить душой, то ожидал: просто наивно надеялся, что пронесет. «Хах, ну уж нет, дудки! Я не собираюсь вестись на эти дешевые провокации!», — внутри юноши клокочет раздражение, смешанное с томительным волнением, — «С другой стороны- быть может лучшая защита, это нападение? Эти тонкие заигрывания и флирт…боже, он же действительно заигрывает со мной!.. куда тяжелее отражать чем прямое домогательство в лоб». лучшая защита - это нападение Иван продолжает ходить туда-сюда вдоль небольшой поляны на окраине леса, и буквально скрипит зубами от досады на весь рой чувств, разрывающих грудь. Пытаясь хоть куда-то выплеснуть часть эмоций, он сам не замечает, как срывает попадающуюся под руки высокую траву. «Нет! Я не буду совершать ту же самую ошибку второй раз!», — в голове всплывает яркой картинкой тихий плеск воды в купели, мягкое касание своего языка вдоль губ и клыков, его голова, лежащая в холодных смертоносных руках, и тот взгляд — тогда он впервые увидел это особенное сиянье в лиловых глазах, — «Я думал, что смогу… доказать ему что-то, переиграть его, и куда меня это привело?!» Иван бросает взгляд на собственные руки, и буквально ощущает вновь ту самую томительную дрожь, которая разошлась по телу когда острые когти пробежались по ним мимолетным касанием. Насмешливо-игривый взгляд, дарующий обещание поцелуя, за секунду до того как когтистая рука отпустила его — и ведь он черт возьми, почти готов был закрыть глаза. «Это не привело меня ни к чему хорошему!», — в груди все болезненно и сдавленно сжимается, он ощущает укол каждого воспоминания о воспоминании, которые отдавались будоражащей болью и истомой, и с которыми он вел в равной степени отчаянную и бесплодную борьбу, — «Если я позволю этому случиться снова, то это обернётся еще хуже, это очевидно… Только ведь он на этом не остановится- будет и дальше подтрунивать и поддевать пока… Пока что?». Царевич на секунду останавливается и бросает полный злости взгляд в сторону избы. «Для него все это только лишь игра- и он не остановится в ней, пойдет до конца, я же знаю его. И сколько я смогу сопротивляться, учитывая что мы почти все время вместе? Ему хватит коварства и терпения выбрать правильное место и время, и обставить все именно так, как хочется ему, а я как всегда останусь в дураках». Да, царевич определенно не был голубем- быть может, отрастил свои вороньи перья в долгие дни в мрачном и холодном, но согретом жаром этой порочной страсти замке. Или быть может… он просто всегда был белой вороной? «При этом, он мог сделать со мной, все что пожелает его черная душа уже десяток раз… Но он явно хочет, чтобы мой ход был первым. Почему? Какую интригу он плетет в этот раз?» Иван нервно прикусывает губы. …и ты правда больше не пленник- наша сделка разорвана… …я беру лишь то, что принадлежит мне по праву… Это похоже на хождение по кругу, но это восхождение по спирали — на новом витке при столь необычных обстоятельствах, есть одна маленькая деталь: в отличие от того раза, у него по-настоящему есть выбор. Тогда он мог повлиять лишь на то, как это произойдет: так или иначе, эти холодные руки овладели бы им в тот вечер в любом случае. Но теперь… Странно, от того, как «тебе самому решать», сменившее «я буду делать с тобой все, что захочу», парадоксальным образом ничуть не помогает оттолкнуть, а скорее наоборот- влечет и манит. И он сам, раскрывающийся иначе вне привычных мрачных и царственных палат, без короны на голове, еще сильнее ощущающийся правителем, несущим на плечах груз, о сущности которого предпочитает не говорить, манит с каждым днем все сильнее. На каждую его надменную усмешку можно найти печаль в глазах, и с каждым днем юноша замечает и чувствует в этих темных водах не только мрак, но и глубину, и от этого почти невозможно отвести взгляд. Это влечение пугает его возможно даже сильнее щекочущего возбуждения, проскальзывающего тут и там. И эта насмешливая, едкая, но все же…забота? , рожденная из вынужденного опасения за сохранность иглы, привносит в их отношения совершенного иные оттенки. Иван знает, как должен поступить правильно- но чувств внутри слишком много. На глубоких корнях былой страсти и борьбы растут новые ростки, и эта томительная чувственность льется через край, выходит за берега и стремится накрыть с головой, потопив. Невозможно не ощущать напряжение и искры, витающие в воздухе между ними, и чем дальше, тем труднее сопротивляться этому. Юноша чувствует дикое, бурлящее, раздражение в ответ на каждую провокацию и каждый брошенный на него взгляд- и еще большую досаду и злость на свою реакцию на это. «Я вижу, с чем во взгляде ты пялишься на меня…!!! Еще бы, он мозолит мне глаза каждый божий день! Тоже мне, думает, что может читать меня как открытую книгу!», — царевич рассерженно пинает попавшийся под ноги камень, направляясь обратно в сторону избы — « Считает, что знает что-то обо мне! Самовлюбленный, надменный, эгоистичный, ядовитый, мерзкий…» — полностью погруженный во внутренний яростный монолог, Иван не замечает, как сталкивает на пороге лоб в лоб с Кощеем, решившим проверить, не умудрился ли юноша вляпаться во что-то на пустом месте. — Оу, ты выглядишь…немного рассерженным, что-то случилось? — язвительно, с притворной тревогой в голосе протягивает Кощей, наслаждаясь побагровевшим лицом Ивана, явственно выдающим все эмоции. Юноша смотрит исподлобья, нахмурив брови, молча пытаясь обойти Бессмертного, из последних сил удерживая крохотные остатки спокойствия. — Ты бесишь меня! — срывается в конце концов царевич, когда делая шаг в сторону, сталкивается с тем, что Кощей делает такой же- преграждая путь с насмешливой ухмылкой. — Правда? — мужчина наклоняется ниже, к лицу Ивана, и тот ощущает как от этого блеска глаз и наглого оскала, призванного вывести юношу из себя еще больше, все внутри буквально колотит, и уменьшающееся расстояние между ними делает только хуже. Кощея же, который думает одно, говорит другое, а делает третье, безумно забавляет то, что царевич так и не научился справляться со своими чувствами- и это же одновременно распаляет, — А с чего это? Трудно примириться с очередной горькой правд… — Замолчи! Заткнись и не смей говорить ничего! — Иван яростно хватает Бессмертного за грудки, напрыгивая, не в силах дослушать окончание фразы, буквально вгрызаясь в губы сильным, злобным поцелуем. От этого соприкосновения по телу моментально бегут искры.Caught in a bad romance
Кощей, не вполне ожидавший такого напора, делает шаг назад, цепляясь каблуком за порог- и теряя равновесие, с внутренней усмешкой позволяет себе оступиться, падая на пол и утягивая за собою царевича. — Вот значит как ты умеешь держать себя в руках, — ехидно протягивает мужчина: «Сдался даже быстрее, чем я рассчитывал». Иван, оказываясь сидящим сверху на бедрах Бессмертного, оторопело осознает, что натворил. «Нет, нет, только не это, только не снова!» — в голубых глазах мелькает паника, юноша пытается было подняться, но теперь уже Кощей приподнявшись, цепко ухватывает его за грудки. — Ты глупец, если думаешь, что после такой выходки я дам тебе сбежать, — шепчет мужчина на ухо тем самым голосом- низким, тягучим, бархатно-темным, от которого будь царевич на ногах, у него с большой вероятностью подкосились бы колени. Они сталкиваются глазами, и, кажется, что от этого внутри все взрывается. Кощей, запустив руки в кудри Ивана, проводит языком по шее, заставляя юношу вздрогнуть всем телом. Тот сначала пытается отбиться, барабаня руками по груди Бессмертного, но как только мужчина накрывает его губы своими, жадно и властно, это движение кончается тем, что его ладони снова вцепляются в рубаху, уже притягивая к себе. «Пошло к черту! Я влип во все это по самое не могу, так что мне терять?! Все равно он втянет меня в это так или иначе», - мелькает отчаянная мысль в голове Ивана.I want your drama
The touch of your hand
По телу Кощея пробегает волна сладострастного удовольствия, его руки властно, до хруста обхватывают спину юноши. С губ царевича слетает хриплый стон- его тело мгновенно отзывается на касания Бессмертного, словно и не было этих месяцев разлуки, словно он целовал его только вчера. Яростное возбуждение захлестывает их обоих с головой.I want your love and
I want your revenge
You and me could write a bad romance
«Хуже все равно уже не будет», — думает Иван чувствуя как грубые когти рвут на нем одежду в лоскуты, стремясь добраться до кожи. И когда они добираются, то оставляют борозды царапин, и о да — это то, что ему сейчас нужно. Юноша откидывает прочь некогда уже открытую истину о том, что у них всегда может быть хуже. Его черти действительно очень давно не выходили наружу- и сейчас жаждут наверстывать упущенное за каждый миг томительного возбуждения, не нашедшего своего воплощения, за каждый болезненный в своей томности стыдливый сон и воспоминание, пришедшее не вовремя. — Вспоминал об этом, верно? — насмешливо шепчет Кощей, скользя зубами по шее любовника, параллельно сжимая когтями ягодицы.'Cause you're a criminal
As long as your mine
I want your love
«Я не хотел вспоминать об этом. Я просто не смог забыть», —со сладострастной горечью думает Иван и вместо ответа кусает подбородок мужчины, срывая с его губ возбужденное рычание. Ничто не замораживает, как страх, но ничто не отогревает лучше, чем злость. Юноша позволяет этой злости- на себя, на него, на судьбу, что связала их в тугой узел- выливаться в жадные поцелуи, торопливые, резкие движение рук, в укусы, во все то, чего так на самом деле хочется.I want your horror
I want your design
Он отзывается на касания этих рук, отбрасывающих его на кровать, в его крови разливается горячая нега от каждого движения клыков и когтей, он хочет это сильное и мощное тело, в момент, когда он наконец-то по-настоящему может выбирать между «да» и «нет» он говорит «да», как всегда опрометчиво падая в омут своих чувств, еще не осознавая к чему приведет этот выбор. Иван тянет Кощея за собой, не давая ему отстраняться, и ловит тот самый взгляд- алчущее обожание, и сейчас в этом так приятно тонуть. Ему не хочется нежности- слишком много злости, тревоги и напряжения витало между ними. Жизненно необходимой чувствуется эта агрессивная страсть, грубость на грани болезненности.You know that I want you
('Cause I'm a freak bitch baby!)
And you know that I need you
И Кощей, как всегда, безошибочно считывая его желания, дает то, что нужно- оттягивает голову за волосы, цепляясь когтями за кудри, не сдерживает собственного напора, позволяя себе разойтись и не щадить эту нежную кожу, кусать и царапать до кровоподтёков. Бессмертный заламывает руки юноши, сжимая запястья до синяков, прикусывает загривок, вдалбливая его в скрипящую, еле выдерживающую их напор кровать. — Оказывается, ты можешь быть настолько дрянным мальчишкой, — слышит Иван над своим ухом бархатный, темный шепот. В сочетании с очередным мощным и агрессивным толчком это приносит искрящееся удовольствие и одновременно чувствуется как удар плетью. Он едва может дернуться, обездвиженный и прижатый сверху, и сейчас это ощущается до омерзения восхитительно. — Я… я тебя не…ненавижу, — хриплый голос юноши перемежается со стонами, пока Бессмертный скользит губами по его затылку и шее, чтобы затем очертить языком ухо и прикусить мочку. — Поверь, свет мой, я чувствую всю-ю-ю твою ненависть сейчас, — мужчина поворачивает подбородок Ивана к себе, на секунду заглядывая в сверкающие лазурные глаза- чтобы затем вонзится в губы, прикусывая почти до крови и получая то же самое в ответ. Это поцелуй на грани пожирания, взаимно дикий и хищнический. И эта неистовая страсть почти сводит с ума, вызывая океан чувств внутри, этого почти что слишком много. Царевич вообще себя не сдерживает, Кощей грубо затыкает его рот ладонью, и когда Иван кусает его пальцы в ответ, то вся сущность Бессмертного содрогается в восторге. «И как все это вообще сочетается в нем?», — уже после размышляет мужчина, с затаенным восхищением наблюдая за утомленным юношей, пытающимся прийти в себя на мятом покрывале. Иван, тяжело дыша, вытягивает вперед руку, разглядывая узор из следов этой битвы- синяки, засосы, царапины. В сочетании с тренировкой, завтра все тело однозначно будет болеть, отзываясь почти каждой мышцей. Он чувствует странного рода опустошение — как физическое, так и моральное, словно кубок с вином, сначала заполненный до краев, а теперь испитый до дна. — Уже жалеешь? — хмыкает Кощей, испытывающее косясь на любовника, параллельно закалывая растрепанные волосы в пучок на затылок. — Нет, — с раздражением в голосе бросает юноша, поворачиваясь на бок и подминая под голову покрывало, смотря Бессмертному неотрывно в глаза, — Не жалею. И голову посыпать пеплом не побегу. И раз уж я оказался сегодня в постели, то не рассчитывай, что переберусь из нее куда-либо. Растрепанные волосы, помятый в прямом и переносном смысле слова вид, недовольный, с остатками злости, но вместе с тем сытый взгляд, нахмуренные брови, и это «нет, не жалею» — Кощей смотрит на Ивана и чувствует, как помимо воли в груди предательски растекается тепло. Царевич как всегда просто невозможный, и от этого сладко и горько одновременно. — Думаю, мне хватит великодушия уступить ее тебе, — ухмыляется Кощей на грани искренней улыбки, чем вызывает у юноши возмущенный фырк. От этого выражения, которое столь редко (можно сказать почти никогда) украшало лицо Бессмертного, Иван странным для себя образом ощущает смущение. — Не рассчитывай, что это войдет в привычку, — бросает юноша, получая в ответ искренний смешок. — Под «этим» ты подразумеваешь отпускание своей животной сущности или в принципе? — протягивает мужчина, думая о том, что, пожалуй, даже жалеет сейчас, что на нем все заживает почти мгновенно, и Иван не сможет в полной мере оценить, в какой степени разошелся сегодня сам, — Не стоит усложнять, царевич. Это просто хороший секс, и смешно отрицать, что он устраивает нас обоих. Не самый плохой способ сбросить напряжение и не убить друг друга на пути к цели, если уж мы все равно оказались в таком переплете. Главное, не принимай близко к сердцу, — усмехается Кощей, накидывая на плечи рубаху и отворачиваясь к зеркалу.J'adore l'amour
Et je veux ton revenge
J'adore l'amour
I don't wanna be friends
Иван молча вглядывается в спину Бессмертного, пытаясь понять, как отзываются внутри его слова, но чувствует лишь усталость. — Это ты лучше себе скажи. Хотя у тебя даже его нет, так что о чем вообще речь…- бурчит скорее себе под нос царевич, переворачиваясь на другой бок и укутываясь в покрывало. Мучить себя в очередной раз моральными терзаниями нет ни сил, ни желания- и в итоге, утро все равно будет мудрёнее вечера. Юноша закрывает глаза и почти сразу проваливается в глубокий, крепкий сон. «А тут он пожалуй прав — мне-то точно нельзя принимать это близко к сердцу», — с тоской размышляет Кощей, одеваясь, — «Иначе может быть… неприятно. Возможно, вообще не стоило его так открыто провоцировать». Когда Иван на следующий день открывает глаза, то не чувствует ни боли в мышцах, ни покалывание в ссадинах- их просто нет, они стерты еще ночью когтистой дланью. «Я его об этом не просил», — недовольно морщась, размышляет Иван, собираясь. Когда он смотрит на Кощея, внутри что-то тревожно колет. « Я больше не твой пленник, ты больше не мой хозяин, так кто мы теперь?..»You and me could write a bad romance