There’s parts of me I cannot hide I’ve tried and tried a million times Cross my heart and hope to die Welcome to my darkside
Иван слышит шаги за спиной и ощущает как на голову ложатся знакомые руки, запуская пальцы в кудри и медленно перебирая пряди. Приятное чувство. «Тянет же его вечно к моим волосам…» На губах юноши проскальзывает едва заметная улыбка, но она мгновенно исчезает, когда запрокинув голову кверху, Иван видит растянутый оскал и ярко святящееся золотые глаза. — Ну здравствуй, царевич, — голос ядовитый, злобный. Иван пытается дернуться, вырваться, но ощущает, что когти мгновенно вцепляются стальной, болезненной хваткой- так, что голову буквально невозможно сдвинуть с места. «Это он? Или не он?» — бьется в голове царевича паника, — «Слишком резкая смена настроения, и эти глаза!» — Обойдемся без сантиментов, — хмыкает мужчина, и одним размашистым движением отрывает юношу от пола, словно бы не весит вообще ничего- и бросает в стену. — Что с тобой происходит? — хрипит юноша, пытаясь подняться на ноги и ощущая, как перед глазами все плывет, а по виску стекает струйка крови. Золотой взор не удостаивает его ответом, и подойдя к царевичу Кощей берет цепкой, грубой хваткой его подбородок и пристально, острым взглядом пронзая Ивана в самую глубь.Do you want to meet all my monsters? Think you’re tough I know they’ll drive you bonkers Meet them once and they’ll forever haunt you
— Ты что, ещё не понял, что происходит? — в губы растягиваются в насмешливо-злобной улыбке, — Сначала я хотел унизить тебя и причинить боль. Потом мне в голову пришла идея, что намного изощрённой приручить тебя, заставить получать удовольствие в моих руках, распотрошить и разжечь твои темные желания. И ты стал моим ручным зверьком. Превратился в податливую шлюху, у которой раздвигаются колени от одного взгляда и голоса хозяина, — оскал обнажает клыки, когтистая ладонь болезненно сжимает подбородок, протыкая кожу до крови, — А сейчас я пошел ещё дальше. Неужели ты не осознаешь, что происходит? Я пробрался в твое сердце и голову, и каждая твоя мысль обо мне отравляет тебя, — Кощей хватает юношу за волосы, поднимая на ноги, и затем вцепляясь в горло рукой, прижимает к стене, — Ты наконец влюбился в меня окончательно, теперь я уничтожу тебя, втопчу в грязь. Я разобью твое сердце… — свободная рука ложится на грудь, раздирая когтями кожу и плоть, проникая ладонью меж ребер и переламывая их, — во всех возможных смыслах. Иван не может выдавить из себя ни звука: обжигающая боль сдавливает горло, и он едва может почти беззвучно сипеть. — Что, свет мой, больно тебе сейчас? То ли ещё будет. Сейчас, ты конечно подзабыл, каково это было …но я напомню. Окроплённая кровью рука резко вырывается из груди, принося новую волну изнуряющего страдания. Кощей плотоядно облизывает ладонь, а затем укладывает на лоб царевича. Часть красных, горячих капель стекает вниз по лицу, голову царевича пронзает резкая, сильная боль и в сознании огненным калейдоскопом сразу мелькают картинки. Холодная, цепко держащая его за волосы рука надавливает на затылок, заставляя брать глубже, давясь и почти задыхаясь. Острый каблук, давящий на яремную ямку, и стопа, стоящая на лице. Насмешки, ухмылки, ядовитые улыбки. Расцарапанная кожа, глубокие укусы и кровоподтёки. Пелена смерти перед глазами, стекающая по ногам кровь. Нравится тебе умирать, царевич? Звонкая, сильная оплеуха. Рот шире. Ты будешь делать то, что я сказал. Раздвинь ноги. Заломанные до вывиха запястья. Я буду играть с тобой столько и так, как захочу. Твое упорство тебе не поможет. Тебя здесь бросили. Тебе кажется, что ты сохраняешь остатки чести, когда на самом деле- ты бесплатная шлюха. Самому себе ты больше никогда принадлежать не сможешь. Я награжу тебя за хорошее поведение. Иван ощущает, словно бы переживает все это заново- только одновременно, и кроме того, в десять ярче и интенсивнее. Воспоминания крутятся в сознании ярким, адским карнавалом по кругу- вместе с запахами, ощущениями и чувствами, словно бы это все снова по-настоящему. — Ты такой глупенький дурачок, что позволил себе забыть про это, — темный шепот обжигает ухо, губы скользят по шее в издевательски-нежном движении, когда как рука, вновь возвращается в грудь, углубляя рану, — Купился на ласку, повелся на страсть, мотылек, сам не заметивший как оказался в паутине. Забыл, что имеешь дело с монстром и чудовищем. Думал, что сможешь обыграть меня. Это конечно очень зря, Ванечка…Take a step into the havoc Look around this ain’t ven the half of it
Когти врезаются в плоть, разрывая ее глубже и глубже, и ложатся на сердце, сжимая его. — Ты даже начал думать, что я тоже что-то испытаю к тебе… Такая наивность, что ты повелся и на эту игру. Хотя конечно нет, кое-что испытываю, конечно же. Ты так часто бросаешь «ненавижу», но даже не знаешь что такое настоящая ненависть- ее единственную я и чувствую к тебе на самом деле. Я выпью тебя до последней капли, отберу у тебя надежду, веру, любовь, все что, есть в тебе, я уже почти сделал своим, подарив тебе мнимое обещание, и вскоре безжалостно уничтожу, пока от тебя не останется лишь опустошенная, безжизненная тень. Резкое движение руки- и Бессмертный наконец вырывает сердце из груди юноши, сжимая его в своей ладони. «Как …как я вообще дышу, разве я не должен был уже умереть?», — мелькает в залитом болью сознании. — Смотри, вот оно: твое глупое сердце, в которое ты имел неосторожность меня впустить. Отличный трофей, — мужчина с усмешкой сжимает ещё пульсирующую плоть когтями, чтобы через пару минут выпустить из рук. Оно падает к ногам Кощея и тот с удовлетворенной усмешкой протыкает его каблуком, втаптывая в землю. В этот момент с губ Ивана срывает истошный, дикий крик неистовой агонии. — Вот так все и есть, свет мой, — влажный, покрытый кровью палец проходится по побледневшим губам царевича, окропляя их алым, — Так все и есть… Ты думаешь, что у меня есть к тебе чувства? О, так было бы ещё хуже для тебя… Ведь от своих чувств он становится только опаснее для тебя. Рука сжимается на его горле ещё сильнее, в глазах мутнеет, и последнее что он видит и чувствует- сверкающее наслаждением глаза и растянутый в ухмылке рот, запечатляющий на его губах поцелуй, несущий вкус крови и смерти. И… Иван просыпается с криком, подпрыгнув на кровати. Сон пугающий, до ужаса реалистичный, не ощущающийся сновидением до своих самых последних секунд. Юноша торопливо потирает ладонью висок, ощупывает грудь — крови нет. Сердце бешено колотится- там где и должно быть, на своем месте в груди. — Что случилось? — вырывает его из оцепенения его голос, и царевич переводит взгляд на Кощея, стоящего над кроватью, нахмурив брови, — Опять кошмар? Иван чувствует, словно бы на него выливают ушат ледяной воды- после этого сумасшедшего веера воспоминаний, пришедших разом, и до ужаса реалистичного ощущение распоротой груди и вырванного сердца, видеть это лицо почти что невыносимо. — Н…ничего, — выдавливает из себя юноша, и пятясь назад, подальше от Бессмертного, сползает с кровати, и трясущимися руками подбирает с пола одежду, торопливо натягивая ее, выскакивая прочь из комнаты. Оказываясь на улице царевич пытается отдышаться, глубоко вдыхая и выдыхая. «Что это было вообще? Такое жуткое наваждение…словно бы все это самом деле сейчас случилось со мной», — отрешенно размышляет Иван, оглядываясь через плечо и удостоверяясь, что Бессмертный, вроде бы, не пошел за ним. Юноша ощущает тревожную, глубокую и болезненную подавленность- самые темные и одновременно самые далекие пятна его пребывания в замке успели померкнуть в памяти, укрытые сознанием, стремящимся сохранится. А затем на их место пришли другие- более неоднозначные и мучительные уже совсем по другой причине. Но теперь, вытащенные наружу, выпотрошенные и подсвеченные, они заставляют сердце болезненно сжаться, особенно в сочетании со всеми последними размышлениями и окончательным пришедшим пониманием собственных чувств. «Я… боже, как же это было мерзко, грязно, и отвратительно…», — в горле помимо воли поднимается комок, — «И самое главное- абсолютно бессмысленно, на самом деле…», — Иван касается ладонью волос, в которые, казалось, вот-вот вцеплялись мертвой хваткой ледяные руки, — «Он делал все это со мной…просто так, потому что мог и хотел. А я…». — Что было в твоём сне? — из судорожных размышлений его вырывает до боли знакомый голос, сейчас звучащий как проклятье. Царевич оборачивается, видя стоящего на крыльце со скрещенными на груди руками Кощея, и чувствует, как буквально физически подкатывает тошнота. «Все, что он говорил, о том как он поступил со мной — это был кошмар …или предупреждение?! Ведь тогда вся его добрая часть его поступков перестает быть противоречивой и нелогичной… И в это гораздо проще поверить, чем в то, что он что-то испытывает». — Ты, — только и может выдавить Иван, вздрогнув всем телом. «Ты- мой самый страшный ночной ужас», — думает юноша, ощущая как от пристальных аметистовых по телу бегут мурашки. Кощей вглядывается в подавленную фигуру, сжавшуюся в сумраке летней ночи, и ощущает это слово хлесткой пощечиной на своем сердце. «Разве именно это ты и не сделал со мной- сначала соблазнил, играл со мной в холодно-горячо, как кошка с мышкой, немного нежности, немного боли, много удовольствия, ты такой красивый, такой как ты один… А с чего мне быть для тебя особенным? Что ты сделаешь дальше?» — царевич невольно делает шаг назад, ощущая что внутри все замирает, замороженное льдом. *** А что, ты думал, что он только с тобой связан будет? Кощей, сцепив зубы наблюдает как весь последующий день Иван, притихший и одновременно озлобленный, старается держаться от него максимально подальше и не произносить ни лишнего слова, напряженный как натянутая струна. Он почти не появляется на его глазах, буквально убегая в лес под каким-то совершенно надуманным предлогом, оставив Кощея с ощущением злой растерянности — и ехидным внутренним — что, побежишь ловить? Все мы плывем в одной лодочке, и я лишь хочу, чтобы она причалила к верному берегу. От чего ты так злишься? Я лишь показал в подходящем антураже ему то, что вообще-то делал ты. И тебе это очень нравилось, напомню. Забыл, как ты наслаждался этим? «Какого черта тебе это было нужно?!». Ему следует держаться от тебя подальше. Разве стоит забывать, как все начиналось? Как все обстоит на самом деле? Почему я один понимаю, насколько ваши чувства мерзки, отвратительно-неестественны и уродливы в своей сути? Вечером Кощей ловит настороженный и болезненный взгляд васильковых глаз- и не может подавить досаду и ярость в груди. Потому что шипящий в голове голос выбирает дорожку, не столь далекую от истины. То, что ты размяк и раскис со временем никоим образом не отменят и не оправдывает твоих поступков. Бессмертный пробует коснуться острого бледного плеча, но ощущает под своими когтями дрожь испуга и отвращения. Ему кажется, что не может быть хуже, но царевич оборачивается и произносит, тихое и отрешённое «Не трогай меня…пожалуйста», окидывая его взглядом полным отторжения и тревоги- и какой-то странной, не вполне понятной боли. Ощущаешь вину? Я думал, это чувство не для нас. Знаешь, в чем проблема, когда хоть в чем-то начинаешь отделяться от тьмы, которой принадлежишь? В том, что прощения ты все равно не заслужишь. Но и вкус к хорошим развлечениям тоже теряется. Остатки твоей души ставят тебя в весьма незавидное положение. «Я тебя ненавижу» В таком случае, ты себя ненавидишь, дорогой мой, только и всего. Кощей не выдерживает и дня этой пытки. Когда царевич, тревожно и прерывисто наконец засыпает, он кладет ладонь на белокурую голову, осеняя ее голубоватым светом. Светится и игла. Когда Иван открывает глаза, то наталкивается на странно-встревоженный взгляд Бессмертного. — Ты чего? — недоуменно спрашивает юноша, потягиваясь, — Видок у тебя какой-то странный, — хмыкает царевич, проскальзывая мимолетным движением ладони по плечу мужчины, поднимаясь на ноги. Кощей выдыхает, ощущая в равной степени облегчение и омерзение относительно своего поступка. Ты играешь еще грязнее меня. Что и требовалось доказать- думаешь только о себе. Если бы ты по-настоящему заботился о нем, ты бы не стал стирать этот поучительный сон, укрепляя связь применением магии. Ты бы держался от него подальше. Но тебе все равно что с ним случится- лишь бы он был с тобой, верно? И это ты называешь любовью? Он заключает его в объятья, скользя губами по затылку, забираясь когтями под одежду, пытаясь почувствовать тепло, но ощущает лишь давящий, мрачный холод. Думаешь, можно заполучить эту самую любовь обманом? Знаешь, я думаю, что слишком обольщался, когда думал о том, как мальчишка может повлиять на тебя. Твоей сути уже не изменить. Ты все так же просто хочешь обладать им, только и всего. Может прекратишь делать вид, что ты лучше чем есть на самом деле? — Ты странный какой-то в последнее время, — протягивает Иван, поворачиваясь лицом к Бессмертному, вглядываясь внимательно и изучающе. «От своих чувств он становится только опаснее», — внезапно мелькает в голове царевича непонятный, будто бы из неоткуда отголосок. Иван хмурится, замерев на секунду, но быстро выбрасывает мысль из головы: она кажется чужой и будто бы взявшийся из ниоткуда. — Как кошмар ночной увидел, — улыбается юноша. Ты- его кошмар. Кощей, едва заметно, призрачно улыбнувшись Ивану, укладывает руки на его талию и притягивает к себе. — Мне сны не снятся. «И тебе больше не будут» — думает Бессмертный, скользя губами по виску юноши. Знаешь, все же беспредельность твоего эгоизма меня успокаивает. Но мы не можем позволить себе иметь такое слабое место. И ты понимаешь это не хуже моего. На следующий день львиная доля сил Кощея уходит на то, чтобы сжимать и удерживать в сознании рвущуюся и беснующуюся хтонь. Голова раскалывается, будто сжатая раскаленным обручем. Они остаются еще на день, под предлогом очередных дел Бессмертного, и он проводил его за столом, маскируя внутреннюю битву под внимательное изучение бумаг. И чего ты делаешь меня крайним? Напомню, что ты сам назвал меня паразитом- я питаюсь ничем иным, помимо того, что есть в твоей голове. Я бы сам не сотворил такую фантазию- все это были твои самые темные и мрачные желания. Разве не это ты чувствовал, когда он раз за разом отвергал тебя? Разве не в это стремилась вылиться твоя боль, злость и ярость когда он смел говорить «нет» и «не хочу?», каждый раз когда он вторил «ненавижу»? Когда он смел оскорблять тебя непокорностью? Ты не можешь вытеснять это вечно. Что, тебе уже легче признать свои нежные чувства к нему, чем то, что другая твоя часть жаждет разорвать его на части, уничтожить, сделать все то, что когда-то сделали с тобой? Ведь и твое сердце когда-то вырвал тот, кому ты так опрометчиво доверился. Эта та самая месть, которую ты жаждешь на самом деле. От этого диалога внутри сознания буквально все горит. Его мрачная сущность коварно выждала правильное место и время, и сыграла подходящей картой: этот ядовитый сон действительно сплетен не из воздуха, он порожден не только отвергнутой тьмой, но затаенным и глубоким страхом самого царевича- удар одновременно по обоим, меткий и точный. — Что-то не так? — нахмурившись, спрашивает Иван, замечая напряжение в лице Бессмертного, и то, что он как будто погружен сам в себя, хотя казалось бы, с точки зрения юноши ничего не произошло. Кроме того, кажется прошло уже добрых полчаса, а мужчина все еще невидящим взором буравит один и тот же пергамент. Если бы ты меньше контролировал себя, то признал бы, что вкус его крови возбуждает тебя куда в более широком смысле. Ты забыл, как распорол его брюхо? Это был ты. Кстати, восхитительная была сцена.My devils they whisper in my ear Deafening me with all my fears
«Я не собирался его убивать». В этом и смысл. Ты хотел насладиться болью, и страхом в его глазах, поставить его на место, ты упивался властью. — Все в порядке? — переспрашивает Иван. Кощей видит васильковые глаза и замечает в них недоумение. Но еще он замечает, что от регулярного нахождения на солнце на этом лице проступают веснушки, делая его более похожим на столь ненавидимое. Быть может, самое время вспомнить о своей мести? Ты же не забыл, чья кровь течет в нем? Может, ты давно не вспоминал как это было для тебя? Разве не восхитительно ли было, будь все так, как я показал? Знаешь, наверное даже хорошо что ты стер этот сон: теперь ты можешь втянуть его еще глубже, и проиграть этот сценарий по-настоящему. Кощей лишь отмахивается, но когда вечером царевич невзначай, почти случайно проводит ладонью по лбу мужчины, он ощущает как наконец-то ядовитый голос резко умолкает и боль отступает, и не может удержаться чтобы на секунду не задержать руку юноши. «Хах, как парадоксально… С другой стороны, в этом есть логика». Губы Бессмертного едва заметно дергаются в подобии улыбки, и он отпускает ладонь царевича. Голова вновь раскалывается, только теперь еще сильнее. И все же, даже жалко его, бедный мальчишка, тебе не стыдно сейчас вообще? Использовать его еще и так, после всего что ты сделал с ним и хочешь сделать дальше. «Я не собираюсь этого делать» А что тогда ты собираешься с ним делать, если не отомстить? Ага, так я и знал. Что, хочешь сказать, что как только схлынули первые гнев и ярость, и оказалось что игла не в такой уж критической опасности, ты не думал об этом под разными углами? Я-то знаю, что думал. Да, ты обещал ему его человеческую жизнь- но разве ты собираешься его отпускать? Напрямую ведь даже формулировки такой не было, верно? Как забавно, что он ещё не понимает этого. Ты лучше меня знаешь, что теперь точно не сможешь от него отказаться- а оставаться сам, как мы знаем, он не желает. Как бы ты хорошо не трахал его, он никогда не выберет быть с тобой по своей воле, разве ты не понимаешь? Он в любом случае обернется нам только бедой и страданием. Мужчина поднимает глаза и видит задумчивый взгляд Ивана, и через секунду ощущает касание теплых рук, и в сознании вновь становится чисто и спокойно. Кощей закрывает глаза, не в силах отказаться от этих мгновений покоя. Осторожные, где-то робкие движение пальцев наконец приносят тишину в раскалённую болью голову. Это освобождающее приятное чувство. Но в груди все равно змеёй расползается яд. Действительно, что он будет делать, когда все это закончится? Кощей ощущает эти мягкие прикосновения, открывает глаза и видит перед собой это лицо. Его, именно его, и даже с россыпью веснушек на щеках и носу, эти черты- не то же самое, что когда-то причинило ему боль, это совсем иное. Когда-то он упустил его из рук, буквально сражаясь с самим собой, отказываясь и сбегая от всех чувств, слишком пугающих и непривычных, и одновременно раздражённый недостаточностью их глубины с другой стороны, совершая рывок на грани невозможного, за мгновенье, когда бы уже стало слишком поздно для них обоих. Но, черт возьми, все это значит для него безумно много. Особенно, теперь, когда он распробовал его настолько. И Кощей слишком хорошо знает, что как бы не была глубока мера того чувства, которое он испытает, его все же не достаточно, чтобы с бескорыстностью отпустить царевича когда, точнее если — все закончится. Пусть его любовь сильна, но все же, это темные воды. «В одном он действительно прав- я действительно хочу обладать им. И теперь ещё сильнее чем раньше». Кощей наклоняется к лицу юноши, касаясь губами губ. Иван, не помнящий ни о столкновении с его темной сущностью, не догадывающийся и не задумывающийся о сложных метаниях внутри Бессмертного, искренне отзывается на этот поцелуй, следуя своим чувствам, не подозревая, какие мысли стоят за этими плавными и чувственными движениями. Теперь в голове Кощея наконец текут собственные мысли- но они ничуть не лучше. «Ты совершил такую большую ошибку, разрешив себе доверять мне», — думает Бессмертный, скользя по телу любовника руками. Он знает, чувствует, догадывается — что каждое такое касание привязывает их друг к другу еще крепче не только в смысле чувств, и все равно не отказывается от этого. Если позволить себе задуматься под другим углом- что все это, как не ужасающе мучительный способ сделать так, чтобы он был его во веки веков? Да что останется царевичу делать, куда он сможет деться от него, даже если захочет? Воистину, самому себе он действительно больше никогда принадлежать не сможет. Опасные, очень опасные мысли. И очень нечестная игра. Хочешь заполучить любовь обманом? Знаешь, все же беспредельность твоего эгоизма меня успокаивает. «Быть может, к тому моменту как мы доберемся до нужного места, потребность отделять иглу отпадет. Да и отделится ли она вообще?.. Сплетается с ним с ужасающей скоростью и простотой...», — Кощей ощущает теплые губы на своей шее и руки юноши, осторожно забирающиеся под одежду, — «Я знаю его, он может быть сумасброден сколько угодно, и все же, он не лицемер… Его страсть может, должна, обязана!.. быть чем-то большим…». Если бы мог, его внутренний голос злорадно прошептал бы мысль о том, что любить кого-то и быть с ним- не одно и тоже, но Бессмертный в глубине души знает это и сам. И от этого он болезненным образом ощущает себя вором, когда с этих губ слетает хриплый стон, а ладонь юноши судорожно сжимается на его плече. «Однажды ты уже отказался от меня. Если ты не захочешь остаться по своей воле… Хватит ли у меня великодушия отпустить тебя снова? Если ты выберешь себя, а не меня, отринешь чувства в угоду правильному, позволю ли я этому случится?.. Даю ли я тебе иметь выбор на самом деле, или все это лишь повторение старой истории, только в ином антураже: у тебя нет права отказаться, ты мой, смирись, все обставлено так, что тебе никуда не деться». Он целует эту лодыжку, на секунду замирая: на ней уже давно не гремят кандалы и золотая цепь, и все же, разве он не приковывает к себе царевича, пожалуй, даже еще более жестоким способом? Кощей скользит когтями вдоль разведенных для него бедер, поднимая глаза на любовника: блестящие глаза, прикусанные в предвкушении губы, смущенный взгляд- как в одни моменты царевич с одинаковой искренностью смотрит на него глазами, полными жаркого, бесстыдного вожделения, а в другие- так, словно бы это почти впервые для него? Это словно иголки под когти, которые Бессмертный ни за что на свете не готов вытащить, это каждый раз достает до самого дна, пробирает до костей. — Ты же помнишь, что обещал мне, что я останусь человеком? «Какая же ты мука», — думает Кощей, — «Достался мне как проклятье. Прости, но я никогда не был хорошим…нелюдем. Я сделал столько всего, чего ты не должен простить, и сожалею лишь о том, что это обернулось против моих чувств. Я стираю твои сны, не желая видеть боль и отвращение в твоих глазах, моя тьма приходит к тебе в кошмарах. И все же, я не смогу отпустить тебя, даже если все закончится так, как я обещал. Больше я не дам тебе сбежать» — Бессмертный чувствует, как юноша вздрагивает, сипло выдохнув, когда он входит в него. Одновременно же он ощущает, как Иван обхватывает его ладонь своей, переплетая пальцы, и это так сладко и горько в равной степени- каждый для другого все так же мед и яд в одной чаше. «Каждый раз, когда это заканчивается, я вижу в твоих глазах сомнение, я знаю, что ты взвешиваешь на весах правильное и желаемое, размышляешь о том, что каждый день со мной делает тебя иным. Поэтому, пусть в тебе хватит безрассудства… Останешься моим хранителем или нет, неважно», — Кощей накрывает приоткрытый в неге рот губами, ощущая как ладони юноши мягко скользят на его лицо, обнимая, — «Выбери меня сам, пока еще есть время». Он скользит по шее клыками, мягко надавливая, дразня, вот-вот на грани укуса, наслаждаясь мурашками, бегущими по телу партнера. Когти блуждают по торсу, оставляя цепочку царапин. «Потому что во мне нет великодушия предоставить тебе иной выбор — и если будет так, что ты предпочтешь сторону добра вместо любви, я уже не найду сил отпустить тебя, и ты лишь возненавидишь меня еще сильнее чем прежде», — Бессмертный скользит ладонью по груди юноши, — « Или уже не возненавидишь? Порой я ощущаю, как нечто из глубин тебя отзывается на мою тьму, и это такая сладость... Чем больше во мне чувств, тем я опаснее для тебя, твоей души и твоего сердца». Теплые руки ложатся на его спину, ноги обхватывают поясницу. Он чувствует, как царевич скользит поцелуями по его плечам и ключице, выше по шее, к лицу. Кощей оглаживает щеку когтями, окроплёнными кровью- и Иван, на секунду помедлив, скользит языком по его пальцам, собирая ее, и этот взгляд исподлобья, смущенный и одновременно алчущий пьянит крепче самого дорого на свете вина. «Ты такая мука- даешь мне такую сильную надежду на то, что ты все же настолько невозможный человек, что смог полюбить меня. И даже на большее- что при этом ты все же, уже не настолько хороший, чтобы не позволить себе остаться со мной, поддавшись чувствам. И это меня уничтожает». — Все в порядке? — тихо шепчет царевич, вырывая Кощея из внутреннего безответного диалога, ловя в аметистовых глазах странную, тоскливо-томную задумчивость. — Да, — коротко отвечает мужчина, не выдавая лишних эмоций ни интонацией, ни лицом, скользя клыками по шее юноши. «Ты скрываешь что-то от меня», — с печалью думает Иван, едва заметно приподнимая уголки губ в ответ, — «Надеюсь, это лишь твои чувства. Не доверяешь мне, верно? Или себе? Или нам обоим? Ты никогда не говоришь со мной откровенно… И так странно, что я все равно как последний дурак ничего не могу сделать с собой и доверяюсь тебе, уповая на то, что ты лишь не можешь говорить о чувствах- но можешь чувствовать. Что я не насмешка и не игра для тебя. Что ты не обманешь меня». В голове Ивана всплывает ядовитая усмешка, и едкие и колкие фразы. И хотя оснований верить этому с каждым днем все меньше, это вновь ощущается как хождение над пропастью по канату - если он оступиться, то конец неминуем. Царевич чувствует скольжение когтей вдоль торса, укус на мочке, жаркое дыхание над ухом. «Пожалуйста, не делай мне больно снова, если можешь», — мелькает мысль в голове юноши, он чувствует отзвук тяжелого ощущения в сердце, но не может понять до конца, чем именно это вызвано, — «Потому что я не могу справиться с собой, когда ты рядом, это почти уничтожает. Ты отбираешь у меня себя, которого я знал раньше, ты уже почти отобрал, а я едва ли могу сопротивляться. Быть может, я никогда и не был таким хорошим человеком, которым мнил себя? Потому что…». Они встречаются глазами, и это один из сотен молчаливых диалогов, сопряженных с близостью тел - почти единственная лагуна искренности и честности между ними. Еще один толчок, укус на шее, стекающая капля крови- сладкое, губительное удовольствие пронизывает все тело юноши, одновременно с тем как внутри все сжимается, а на глазах помимо воли наворачиваются слезы. «Потому что я люблю тебя», — царевич кусает губы до крови, не позволяя предательскому всхлипу сорваться с них, запрокидывая голову, не давая влаге скатиться по щекам. — Все в порядке? — нахмурившись, Кощей проводит ладонью по щеке любовника, пытаясь разглядеть что именно таится в этом блеске лазурных глаз. — Да, — Иван выдыхает, улыбаясь, — Просто как-то слишком чувствительно сегодня. Губы Бессмертного скользят по лицу любовника, сцеловывая влагу- нежно и мягко, но внутри это ощущается как поцелуи палача, отвлекающего жертву от грядущий неминуемой казни. «Можно ли полюбить тьму и не стать ею самому, рано или поздно?», — царевич закрывает глаза, не в силах отвернуть лица, отстраниться, ощущая как предательски подрагивают кончики его пальцев, лежащие на плечах Кощея. «Есть ли у меня шанс избежать этого? И кем я тогда стану, если останусь с ним? Тем, кого увидел тогда во сне?..» Иван сдавленно выдыхает, открывая глаза- и лиловыми глазами в него всматривается бездна. «Если бы я сказал тебе это…», — думает царевич, кутаясь в покрывало, ощущая что одной стороны усталую, мерцающую тревогу, а с другой- будто бы все тело как будто не его, разморенное, поверженное нежностью, в которую так хочется верить, — « Отрезал бы я себе тем самым путь обратно? Это чувство губительно для меня, и все же… Хочу ли я отказаться от него? Я знаю, что должен…и так было бы правильно. Должен, правильно...». Утром он просыпается один- укутанный в плащ в пустой хижине. К столу прибита короткая записка. Есть еще одно дело, которое мне нужно сделать. Много времени не займет. Не делай глупостей и не ходи в лес. К. «Он точно что-то скрывает…», — с тоской думает Иван, откладывая кусок пергамента в сторону, — «Что ж…пусть это будет форой для меня, чтобы обдумать все получше».Cross my heart and hope to die Welcome to my darkside