We all pretend to be the heroes on the good side
But what if we're the villains on the other?
Am I good, am I bad? Ay
Are you good, Are you bad? Ay
По его ощущениям, он не заходил далеко в лес, памятуя наказ Бессмертного не покидать окрестностей- и все же, в задумчивости ноги занесли его достаточно глубоко. Я не считаю тебя своей игрушкой Царевич прикусывает губу, вглядываясь в темную, даже в эту летнюю жару холодную чащу и ощущает для себя таким же непроглядным то, что думает Кощей на самом деле. «Нежить, нечисть… Что ты вообще можешь чувствовать? На самом деле?» Юноша снимает с плеча колчан, невольно погружаясь в воспоминание. Это один из тех дней, когда в устоявшемся хрупком балансе ему казалось, что он еще удерживает течение этого противостояния в своих руках. Он смотрит на Кощея из темных, бархатных подушек изучающим взглядом, проходясь по каждой черте лица. Когтистая рука медленно перебирает его волосы, пока сам мужчина скользит взглядом по странице книги. Напряжение острое, как кончик ножа, царапающее, и вместе с тем будоражащие. Вообще, Бессмертный не любитель читать лежа- это скорее относилось к самому царевичу, но теперь все чаще не отказывал себе в удовольствии совмещения приятного с полезным. — А вот ты не думал, как будешь объясняться дома? — внезапно спрашивает Кощей. — Чего? — Ну, твоя главная цель, сбежать, верно? — по губам мужчины пробегает усмешка, пальцы глубже запутываются в кудри, — И вот получится у тебя, предположим, что скажешь родным и поданным, какую легенду сочинишь? Соврешь, как тебя мучительно пытали тут, а ты отчаянно сражался? — Кощей отрывает взгляд от текста и переводит на царевича. Он кривит губы в досаде, смотря исподлобья. Да, это весьма неудобный вопрос. — С другой стороны, никто же не проверит, никто не узнает, — Бессмертный откладывает книгу в сторону и нависает над юношей, переходя на бархатный шепот, — Каким местом ты выбил себе свободу, — насмешливый оскал скользит по шее, пока руки двигается по торсу ниже, а колено мужчины проскальзывает между его ног, раздвигая решительно, но не грубо. «Какой же у него талант измываться надо мной», — с печалью думает он, ощущая глубокий внутренний укол. — А разве если мне удастся, — Иван выдыхает, ощущая как прохладные ладони касаются внутренней стороны бедер, — Не будет ли это означать, что ты потерял голову настолько, что полностью утратил контроль? — он произносит это с нотой ироничной горечи, обращенной к самому себе. — А ты думаешь, я могу потерять голову настолько? — хмыкает мужчина, скользя по промежности к ягодицам. Иван хмурится, и резко приподнявшись из подушек, кладет ладонь на грудь Кощея, толкая вперед и оказываясь сверху. «Да, это неприглядная правда- моя дорожка к свободе устелена не битвами на мечах и пытками в кандалах, а чередой смятых простыней», — рука царевича скользит по холодному торсу, — «И никакой чести мне это не делает. Да много ли у меня ее осталось?» — в груди юноши разливается досада, смешанная с горечью, — «Разменял ее сначала на жизнь сестры, что ещё куда не шло, а потом и на свою, еще и таким бесславным способом… Героем я могу назвать себя в последнюю очередь…». — Знаешь… — Кощей ловит в васильковых глазах блеск, который видит не столь часто: лукавый и соблазняющий, словно вспыхивающий в царевиче хаотично, время от времени, — Мне кажется, ты уже потерял голову прилично, раз буквально не можешь оторваться от меня, как ты там говорил, человека с мерзким происхождением… — юноша наклоняется ниже, укладываясь сверху, запуская пальцы в черные, гладкие волосы, — И врать я не люблю, так что, — Иван понижает тон, касаясь поцелуями шеи, слегка прикусывая кончик подбородка, — Так что скажу, что ты влюбился до смерти в меня, и поэтому отпустил, — ему самому внутреннее смешно и больно от этой колкости, высказанной чтобы защититься. «Хах…это последнее, что ты можешь чувствовать. Но все же, рано или поздно, ты либо оступишься, и выдашь нечто важное о себе, либо расслабишься настолько, что перестанешь сторожить меня столь пристально, и тогда…» — А ты что, думаешь, я умею любить? — он не замечает, как в аметистовых глазах пробегает тонкая, едва уловимая эмоция. — Да конечно нет, — вздыхает Иван, — Никто бы все равно не поверил в эту чушь. Я бы точно никогда не поверил. — Ты, как всегда, весьма низкого мнения обо мне, — протягивает Бессмертный, прижимая его теплое тело к своей холодной коже. Интонации- насмешливые и скользящие, совершенно обычные. — Просто любовь…это такое светлое, — юноша пожимает плечами, — чистое…— он секунду погружается в себя. «Хм…сколько мне времени потом понадобится, чтобы забыть все это, отмыться и вымарать, чтобы смочь…полюбить кого-то самому», — он укладывает голову на плечо Кощея, закрывая глаза, ощущая как когти разбегаются по всему его телу — будоражащие дорожки, касания обжигающие, оставляющие царапины, что столь быстро исчезнут с тела, но с каждым разом все глубже отпечатывающиеся где-то внутри шрамами с болезненно-чувственной окаемкой. — И то верно, — раздается насмешливый голос над ухом, а шею пронзает острая боль от глубокого укуса, заставляющая поморщится и вцепиться пальцами в простынь. «Чистое, светлое…хах, всегда ли? По ночам мы бескрайне далеки от этих эпитетов… Но не стоит мешать одно с другим, похоти в нем всегда хоть отбавляй, это ни о чем не говорит» — с неопределенным даже для самого себя внутренним чувством думает юноша, — «Да и я не многим лучше стал…». Иван, натянув стрелу, прицеливается, вглядываясь в присевшего под кустом в чаще леса зайца. Задержав на секунду дыхание, царевич уже готов был отпустить тетиву, как что-то резко сбивает его с ног, налетая бешеным смерчем. Над ним сверкают безумным, ярким огнем два алых глаза- а к шее пытаются подобраться смертоносно острые клыки. «Черт, это что еще такое», — судорожно думает Иван, отбиваясь руками и ногами от взбешенной, словно дикий зверь девушки- обладательницы тех самых клыков и глаз, — «Говорил же он мне, не суй нос в лес!». И хотя движения напавшей судорожные и суетливые, хаотичные, в ее руках чувствуется нечеловеческая сила, и царевичу стоит определенных усилий уворачиваться, двигаясь еще быстрее. В какой-то момент зубы клацают по плечу, оставляя небольшой прикус, и от выступившей капли крови девушка неистовствует еще сильнее. «Если она меня загрызет, Кощей просто убьет меня», — мелькает парадоксальная мысль в голове Ивана как раз в тот момент, когда кто-то отталкивает от него напавшее существо. — Господи, Лада, у нас и так с тобой проблем полон рот, оставь его! Нельзя! — царевич, поднявшись на локтях и судорожно дыша видит юношу, оттаскивавшего девушку, которая всеми силами вырывается, сверкая безумным алым взором, — Простите пожалуйста, она новообращенная, они совсем не умеют контролировать жажду… — юноша, на секунду отвлекшись от девушки, бросает на Ивана быстрый взгляд и царевич видит такие же алые, красные как закатное солнце глаза, — Да уймись же ты! «Это…упыри?», — царевич оторопело наблюдает, как нечаянный спаситель оттаскивает нападавшую, но стоит только дать секунду промедления- как та мгновенно порывается вновь накинуться на все так же лежащего на земле Ивана. — Да почему нет! Дай! — рычит девушка, обнажая острые, вытянутые и длинные клыки. — Нельзя, я же сказал! — царевич отмечает, что несмотря на то, что упырю явно важно не дать сожрать его, он, насколько может, старается не ранить нападающую, — Ну что мне с тобой делать! — в какой-то момент восклицает незнакомец, прикусывая девушку за шею, от чего та резко дернувшись, закатывает глаза, а затем затихает. Иван, неотрывно следящий за происходящим, осторожно поднимается на ноги. — Еще раз приношу свои извинения… Фух… — осторожно уложив девушку наземь, упырь выпрямляется и отряхивается. Алые глаза сочетаются с бледной, буквально почти белой кожей и короткими, взлохмаченными от борьбы черными волосами. Одежда на нем явно скроена из дорогих тканей, но выцветшая и потрёпанная, — Меня зовут Марк. — Эм…спасибо. Иван, — настороженно протягивает юноша: « Имечко странное, не наше… Хотя, у них там вообще другие имена. Кто он такой вообще и почему не дал ей мною полакомиться»? — Мы с вами встречались, но вы, наверное, не помните. На пиру, в ночь Карачуна. Лицо царевича непроизвольно вытягивается. Он как-то уже успел подзабыть, что щеголял с голым торсом в золотой портупее перед чуть ли не всей честной нечистью. Повисает молчание. Оба юноши разглядывают друг друга с ног до головы, настороженно и пристально. — Что ж, еще раз спасибо… Думаю, я пойду, — неловко улыбаясь, Иван, не оборачиваясь, отступает на шаг назад, но тут же слышит как в лесу раздается пронзительный крик. «Час от часу не легче… Справишься два дня сам с собой? Да, если я не вернусь до того, как вернется он, до конца буду выслушивать что я дама в беде, которую нельзя оставить ни на секунду». — Сейчас в лесу охота… — задумчиво протягивает упырь, — Откуда вы вообще здесь? — Мне не далеко, тут хижина на границе с лесом. Упырь вглядывается в лицо Ивана, пытаясь понять, как ему поступить. Ему неловко за нападение спутницы и за ее дикость, и одновременно туманный статус и связь юноши с темным Князем подсказывают, что бросать этого человека одного в лесу- не самая лучшая идея. — Я… могу проводить вас кругом. Но для начала мне надо позаботиться о ней, — Марк кивает на все еще лежащую без сознания девушку. «Лучше не буду отказываться», — Иван молча кивает, поднимая с земли колчан со стрелами. Упырь бережно поднимает девушку с земли, взяв на руки и они, в немного тягостном и неловком молчании отправляются в путь, — «Если я влипну в еще большую проблему, разборок не избежать» — Кажется, мне все же придется нанести визит вежливости. Справишься пару дней сам? — А куда я денусь? «Да уж…», — думает Иван, когда они выходят из леса к небольшой, кажущейся полузаброшенной деревеньке, в которой все выглядит темным, обветшалым, и одновременно с этим опасным, — «Местечко так себе». Добравшись до одной из лачуг, упырь отворяет дверь, и входя внутрь, осторожно укладывает девушку на лежанку из сена, и опустившись на колени, осторожно поглаживает по голове. Иван направляет все свое внимание в разглядывание скудной обстановки, ощущая неловкость: происходящее между этими двумя чувствуется интимным и не предназначенным для чужих глаз. — Я не могу так больше… — жалобно, тихо произносит девушка, приоткрывая глаза. — Я понимаю, родная, — упырь касается лба поцелуем, — Вернусь, и что-нибудь придумаю. Накормлю тебя. Кивнув, со сдавленным всхлипом, упыриха отворачивается к стенке, сворачиваясь калачиком. «Интересно, кем же ты ее накормишь», — вздрогнув, думает Иван. Но одновременно с этим он не может помимо воли не испытать укол сочувствия к девушке- она явно выглядит болезненно изнеможённой, и сейчас, лежащая в бессилии и слезах, куда меньше походила на кровожадное чудовище. — Вам лучше надеть это- упырь протягивает царевичу плащ с капюшоном, — Конечно, в деревне пока никого нет, но лучше не привлекать внимание. Ответив юноше молчаливым благодарным кивком, Иван натягивает плащ, скрывающий белокурую голову, столь бросающуюся в глаза в этой мрачной обстановке. Выйдя на улицу, они проходят вдоль лачуг и покосившихся домов. Поодаль, из леса выходят несколько фигур, несущих на плечах бессознательные человеческие тела- кажется, охота удалась. Иван невольно сжимает ладони в кулаки, ощущая в равной степени тревогу и злость. — Здесь, это конечно выглядит совсем дико, — от взора упыря не скрываются эмоции царевича, — Но чем это отличается от вашей, людской охоты? — бросает Марк. — Наверное тем, что люди все же не животные? — осторожно протягивает царевич, стараясь не демонстрировать лишних эмоций- не то место и не то время. «Хотя, быть может, мы для них не многим большее…» — мелькает в голове царевича. — И то, и то- лишь вопрос выживания, — хмурит брови упырь. Между юношами вновь повисает молчание- напряженное и отстраненное. Они явно не испытывают к друг другу личной неприязни- но разница в прожитом жизненном опыта явно чувствуется. «Так странно чувствовать, что связь с ним отпечатывается в том числе и так- был бы я самым обычным человеком, дал бы он ей меня убить? Или лишь только укусить? Какая-то… бесящая неприкосновенность. Я никогда не хотел чувствовать себя каким-то особенным, тем более таким путем», — из размышлений Ивана вырывает радостный, детский- откуда здесь взяться детскому голосу? — вскрик. — Братик! — к упырю подбегает маленькая, на вид лет пяти девчушка, с такими же черными волосами и алыми глазами- только вид у нее уже причесанный и ухоженный, можно даже сказать, холеный. Волосы уложены в прическу, на груди и платье- множество блестящих украшений. — Роза, бог мой, что тут делаешь! — юноша мгновенно подхватывает ребенка на руки и целует в щеки, — Ты что, одна? — Нет, ты что, кто меня одну-то отпустит! , — смеется девчушка, обнимая брата за шею, — я тут с няньками! Папа на переговорах с волколаками, говорят, там даже сам Темный Князь! Ну а меня отправили погулять в окрестностях… Но ты не переживай, я бы и сама справилась- ведь у меня самые крепкие и сильные зубки! — ребенок радостно улыбается, обнажая ряд клыков. Иван ощущает как по телу бежит холодок от этого диссонанса- с одной стороны у девчушки ужасно привлекательное, даже не естественно красивое лицо- с другой, в этой бледной коже, больших, алых глазах и ряде клыков, растянутых в улыбке отчетливо чувствуется опасность. — Конечно, у тебя самые-самые острые зубки, — Марк не сдерживает улыбки, одновременно обнажая собственные клыки- длинные и острые, — Понятно, вечно твои дурные няньки не могут уследить за тобой… — упырь поглаживает девочку по голове, прижимая к себе, — у тебя все в порядке? — Да! Только я очень-очень скучаю по тебе… Когда ты вернешься домой? — вздыхает упыренок. — Не знаю, поглядим, — царевич замечает, что не смотря на улыбчивость и радостность в алых глаза юноши пробегает печаль. — А знаешь что… — девчушка заговорчески шепчет, но все еще достаточно громко, чтобы Иван продолжал быть невольным свидетелем этого разговора, — Я слышала, как папенька говорил маменьке, что если ты оставишь эту свою Ладомиру, и выберешь достойную чистокровную, то он примет тебя обратно в семью. Упырь, мрачнея лицом, опускает ребенка на землю, усаживаясь на корточки, чтобы быть на одном уровне. — Тебе не надо об этом переживать, цветочек мой. Все будет хорошо. Беги к няням и не скучай- мы еще увидимся, — поцеловав кивнувшую ему сестру, Марк провожает убегающую в припрыжку девчонку тяжелым, тоскливым взглядом. Иван открывает было рот, чтобы сказать что-то, но решает промолчать, разумно решив, что лишние вопросы явно ни к чему. «Интересно… значит, и у них есть семьи. Я никогда не думал об этом с этой стороны», — размышляет царевич, пока они идут через лес, — «И он явно очень любит свою сестру и привязан к ней», — в голове юноши помимо воли всплывает рыжеволосая голова и веснушчатое лицо, но он торопливо отгоняет от себя образ. «Несмотря на то, что мы столь разное кладем в тарелку, такая ли большая разница между мной и им?» — задается невольным вопросом Иван, когда они добираются до очередного места их с Кощеем пристанища. — Спасибо, — искренне произносит царевич снимая плащ и протягивая его упырю: «Фух, вроде успел до его возвращения». Кивнув друг другу, они уже были готовы разойтись, как дверь хижины отворяется и на пороге возникает Кощей с очень знакомым для Ивана выражением лица, не сулящим ему ничего хорошего. «Черт, ну конечно, кто бы сомневался что будет именно так», — думает юноша, с досадой морщась, следуя за кивком мужчины направленным вглубь хижины. — И ты тоже, —произносит Кощей, сощурив глаза всматриваясь в сопровождающего, и хотя голос Бессмертного спокойный и ровный, но все же упырь поеживается, но не смея перечить, переступает порог комнаты и опускает в низком поклоне. — И что же такая голубая кровь делает на грязных окраинах, столь далеко от родных родовых земель? — протягивает Кощей с усмешкой. Юноша замирает на секунду, медля с ответом. — Есть определенные дела, Господин, — юноша опускает голову вниз. — Его выгнали из семьи, — брякает царевич, мгновенно ловя на себе встревоженный взгляд алых глаз. «Положение у них с ней так себе, но он явно ничего не попросит сам», — проносится в голове Ивана, за секунду до произнесенной фразы. — Вот как, — хмыкает Бессмертный, — Это правда? — Да, Господин, — тихо произносит Марк, косясь взглядом на стоящего у стены царевича. «Говорит что хочет и когда хочет, влезает в разговор… кто же все-таки он такой? Почему ему так много позволительно?» — Но, если Вы позволите, я опущу подробности. — Я плохо понял, но кажется он с …как это у них там… с обращенной, а не с потомственной упырихой, — упорно продолжает Иван, скрестив руки на груди. Кощей бросает на царевича быстрый, раздраженный, но вместе с тем отчасти любопытствующий взгляд. — Что ж, это объясняет твое бедственное положение, — усмехается Бессмертный, обходя упыря вокруг в задумчивости. «Пусть он не знает, но догадывается, что этот дурень — важная штука, и приводит его ко мне. Отличный момент, чтобы попросить заступничества перед отцом и милости, но он молчит, и, если бы не длинный язык царевича, так бы и молчал. Интересно». — Знаешь, что-то мне подсказывает, что твои дела совсем скоро пойдут на лад, — с покровительственной улыбкой протягивает Кощей, вытягивая вперед когтистую длань. — Б…благодараю, Господин, — юноша касается руки Бессмертного почтительным поцелуем, а затем, глубоко поклонившись, уходит прочь, окидывая так и стоящего у стены Ивана взглядом, в котором недоумение и недоверие смешивается с затаенной благодарностью. — И что это было сейчас? — насмешливо вопрошает Кощей, как только за упырем закрывается дверь, — С каких это пор ты не чураешься за нечисть замолвить словечко? Мужчина уже даже забыл о раздражении и досаде, возникших у него в тот момент, когда он понял, что Ивана нет на месте, и сразу вполне обоснованно решил, что юноша, как всегда, нарвался на проблемы. — Он помог мне, — Царевич хмурится, — И кажется, он… — Что, хороший? — с ухмылкой перебивает Бессмертный, подходя к юноше и укладывая локоть на стену, нависая сверху, — Он упырь, и их братия сосет кровь у людей испокон веков, в большинстве случая оставляя лишь высушенный труп. Ты просто столкнулся с высшим сословием- разница лишь в том, что они кровь чинно переливают в хрустальный бокал, а не вгрызаются бешенной жаждой в тот же момент, что и поймали жертву. — И зачем ты мне все это сейчас говоришь? — Иван отводит взгляд в сторону. — Интересно, как твои столь ценные для тебя принципы здесь пересеклись, — Бессмертный подцепляет пальцем подбородок царевича, разворачивая его лицо к себе, — С одной стороны- благородно помочь тому, кто помог тебе, а с другой- осознаешь ли ты, кому протянул руку? — Знаешь… — протягивает царевич, сощурив глаза, исподлобья окидывая Кощея хмурым, раздраженным взглядом, — Я давно уже не в том положении, чтобы позволять себе делить мир на черное и белое. И вообще… «Нельзя судить человека…или нечеловека за то, кого он полюбил», думает юноша, и собирается уже было открыть рот, чтобы произнести эту фразу, но замирает.So many shades of gray,
Oh how could you have lived so long
and still not know?
oh Good easily fades away
so don’t be so inclined to like me, no
Его подбородок все так же держит прохладная, когтистая рука, а аметистовые глаза сверкают лукавым блеском, ожидая продолжения реплики. Губы, растянутые в клыкастой усмешке совсем близко к его лицу.Because
I’m a villain, why pretend that it isn’t true?
Didn’t realize what an awful little devil I could be,
so what?
— И вообще, ничего такого я не сделал, — Иван отводит глаза в сторону, выскальзывая из хватки Бессмертного. *** Позже Кощей напишет небольшое письмо. … Помимо всего прочего, до меня дошли слухи о вашей небольшой семейной размолвке. Молодые люди часто совершают ошибки. Думаю, Вам не стоит проявлять чрезмерную строгость к своему сыну: он достойный представитель рода и спустя несколько веков отлично справится с должностью главы клана Северных земель. Жду Вашу семью на Вересень в полном составе. Закрепляя послание своей подписью и печатью, Бессмертный прикрепляет послание к лапке ворона и выпускает его. Иссиня-черные крылья почти сразу растворяются в сумраке ночи, провожаемые едва заметной усмешкой. «Забавно, что я с такой легкостью решаю чужие проблемы, с каждым днем все глубже запутываюсь в собственных...». Помимо того, что лояльность и преданность, основанные на искренней личной обязанности — всегда хороший козырь, все же, выбрать для себя неподходящего человека — это, пожалуй, слишком знакомая для Кощея история. В это же время Иван, вычесывая гривы лошадей на улице, внутренне прислушивается к так и не обронённым им же самими словам: Нельзя судить человека…или нечеловека за то, кого он полюбил Царевич прикусывает губу, перекатывая внутри эту мысль. Она отзывается волнующим покалыванием, навязчивым зудом под кожей. Всплывшая в голове почти случайно и адресованная совсем не себе, она невольно отсылает к тому, о чем он так сильно старался не думать. Это был иллюзорный внутренний компромисс: если не называть вещи своими именами, то еще какое-то время можно делать вид, что почти ничего не происходит. «Ну, собственно говоря, вот и все», — с тревогой размышляет Иван, скользя подрагивающей от трясущихся рук щеткой по жесткому конскому волосу. «Иронично, что мне так легко отнестись с пониманием к этой парочке упырей, тогда как…», — выдохнув, юноша прислоняется к шее коня, пытаясь понять, что вообще чувствует сейчас, — « Я так долго собирал трофеи за совершенные глупости, упорно игнорируя главный из них. Сам факт того, что я позволил этому случиться с собой… Все мои рассуждения про непредательство можно смело выбрасывать в мусор. Я не предатель и я не продаюсь, я достаюсь тебе за так, по зову сердца», — передразнивает царевич сам себя, ощущая, как в груди все болезненно сдавливается, — «Черт возьми, такой идиотизм: и ведь уже страшно думать не о том, что я люблю его, а когда это на самом деле началось».You’re such a really good man
However, that guy is bad
Your boring world is really achromatic
— И что мне делать, а? Может подскажешь? — тихо и печально спрашивает Иван, поглаживая лошадь. В ответ раздается тихое фырчание. В голове стоит лицо: острые черты, раскосые лиловые глаза, выраженные скулы, нос с горбинкой, тонкие губы, скрывающие смертоносный оскал. Голос, порой насмешливый и едкий, порой бархатный и соблазнительный, порой мрачный и величественный. С каких это пор ты не чураешься за нечисть замолвить словечко? Иван ощущает, как по всему телу бегут холодные мурашки. «Да, черт возьми, да, ну и что дальше то с этим полюбил?!», — царевич бросает взволнованный взгляд в сторону хижины, — « Как будто это что-то меняет в том, кто он, а кто я. Даже если сейчас мне хорошо с ним… Он- ничего хорошего для меня», — по телу пробегает холодок, — «Все неоднозначное, дикое, просыпается и растет во мне, пока мы вместе, и дальше явно будет только хуже».You’re a villain,
why pretend that it isn’t you?
It’s nice to meet the demon
breathing every breath you breathe,
Он стоит на улице добрых полчаса, пока окончательно не темнеет. Когда Иван возвращается, почти ничто в нем не выдает бездны внутреннего волнения- но если бы Кощей решил взять его за руки, то ощутил бы, что они непривычно холодные и подрагивают. — Ты чего завис там? — Да так, — дернув плечом, неопределенно протягивает юноша, — Думал. — О, ну это целый процесс для тебя, — усмехается Бессмертный. Иван прикусывает губу, вглядываясь в собеседника. — Хочешь поделиться мыслями? — Кощей так же пристально всматривается в васильковые глаза, едва заметно склонив голову на бок и сощурив глаза. Он видит по его лицу, что это нечто-то важное, но он сам в очередной раз задал правила, которые со временем начинают играют против него: в недостатке искренности он мог обвинять царевича в последнюю очередь. — Нет, — коротко бросает юноша, отворачиваясь. «Такая ты заноза», — думает Бессмертный, и в этом есть нота раздражения, но и нота невольной нежности, — «Всегда был, и видимо, будешь…» Кощей всматривается в спину юноши, покрытую царапинами, укусами, синяками. Полотно его алчного сладострастия. Царевич уже явно привычным движением натягивает на плечи халат, едва заметно морщась. Да, сегодня он определенно разошелся- иногда Бессмертный отчетливо ловил себя на том, что делает это ради того, чтобы упрямец наконец так или иначе попросил смягчиться, остановиться, чтобы услышать хриплое и сдавленное «пожалуйста», и сменив гнев на милость, коснуться этого тела уже совсем иначе. Но Иван в подавляющем большинстве случаев лишь терпит, сцепив зубы, и порой до острого слуха Кощея долетает брошенное едва слышным шипящим шепотом «животное», и это всегда вызывает усмешку. Мужчина прикусывает губу, размышляя. — Кажется, не таких уж и больших трудов тебе стоит спать с врагом. А что на счет того, чтобы уснуть? — протягивает Бессмертный, — Или это слишком? — А что, предлагаешь остаться? — Иван оборачивается, сверкнув глазами: «Пытается на понт взять меня, хах…уснуть с ним, приручает, как зверушку», — царевич сжимает ладонь на бархатной ткани, и это не остается незамеченным. — Приказываю, если ты не понимаешь тонких намеков, — усмехается Кощей. Иван поджимает губы и медленно опускается обратно на кровать, неотрывно следя глазами за Бессмертным. Затем проскальзывает ладонью по холодной коже, обхватывая торс, укладывая голову на грудь- ужасно странно, непривычно, некомфортно, щекочущее внутри. И эта удовлетворенная усмешка на губах вызывает роящуюся внутри осиной стаей злость: «И зачем ему это… Сколько еще способов он найдет унизить меня?» — Страшно тебе? — протягивает Кощей, цепко прижимая юношу к себе, запуская глубоко в волосы когти, перебирая пряди медленно, касаясь скальпа. — Я же говорил, что я не боюсь тебя, — царевич ощущает себя натянутой струной, в кончиках пальцев- покалывающее напряжение. — Это ты зря… — усмехается Кощей, невольно проскальзывая каемкой носа по кудрям, вдыхая запах. Чего-то теплого и летнего, едва уловимая тонкая нота. — И что тебе в моих волосах все время? — не сдерживается Иван, ощущая как по телу бегут мурашки, холодные и обжигающие одновременно. — Нравится золото, — хмыкает Бессмертный. Это ты зря пригреваешь змею на груди «Ой, да какая из него змея… И кроме того, опыт большой, могу себе позволить», — беспечно отмахивается Бессмертный Он медленно перебирает кудри, прядь за прядью, молча, наслаждаясь этим напряжённым лицом. И все же- человек, лишь человек в его руках- и спустя какое-то время тело в его объятьях расслабляется, и дыхание становится размеренным и спокойным. Кощей опускает взгляд, рассматривая лицо вблизи. «Красив столько же, сколько упрям… Или наоборот?». Ладонь осторожно соскальзывает на затылок и ниже, к спине- и осененные голубым светом царапины затягиваются, а синяки и засосы бледнеют, возвращая коже исконную сладкую молочную бледность. «Будем считать, что сегодня ты заслужил не только кнут, но и пряник», — думает Бессмертный. «Точно не стоит заводить такой разговор на ночь глядя. А стоит ли вообще? Очень-очень хороший вопрос. В любом случае, утро вечера мудренее», — думает Иван, замечая боковым зрением глубокий задумчивый взгляд Кощея и ощущая, как внутри перекатывается волнение. В конце концов, что может случиться за одну ночь?I’m killing someone
maybe
You’re killing someone
maybe
I’m killing you
maybe
You’re killing me
maybe