My mind says, no you're not good for me
You're not good but my heart's made up on you
My body can't take what you give to me
What you give
Got my heart made up on you
«И так, что же мы имеем в сухом остатке?» — свист стрелы в воздухе- и она прилетает точно в цель, в дерево неподалеку. Несмотря на то, что с мечом он теперь управляется отлично, все равно старые привычки были сильнее- стрельба из лука всегда его успокаивала. «Он же всегда получает то, чего хочет», — эта мысль несет оттенок печальной усмешки. Иван достает следующую стрелу из колчана, — «Как он тогда говорил, в замке еще? Добровольная капитуляция ценнее взятого силой? Ну и что это, как не окончательная капитуляция?» Юноша крутит в пальцах тонкое древко, в этом движении есть тревожная нервозность. «Как же я был наивен, когда думал, что все это ничего не значит для меня, не изменит, что можно выйти сухим из воды из такого», — пальцы сильно сжимают хвостик стрелы, почти до боли в пальцах — « Я сдался сначала телом, и не удивительно, что со временем подтянулось все остальное… Этого он наверняка и хотел — чтобы все и сразу во мне было его». Рука оттягивает тетиву, увеличивая напряжение до предела. «Я чувствую, что люблю его и ничего не могу с этим сделать. Вот она, неприглядная и некрасивая правда. Он победил. Может ставить меня на полку очередным трофеем», — стрела попадает почти в то же место, стык в стык к предыдущей. С губ Ивана слетает тягостный вздох. «Даже если я смогу ускользнуть от него- он будет жить в моей голове, и это невыносимо, уже проходили. Хотя, быть может, теперь было бы легче: на борьбу и отрицание всяко уходит больше сил чем…», — царевич опускает лук, — «На глухую тоску?».It pulled me in just like a magnetic field
I'd let you go but something's taking the wheel
Yeah it's taking the wheel
Oh, woah
Вокруг- тишина, есть только он, эта хижина на границе, ветер, колышащий траву под ногами. Царевич ощущает большим везением очередную отлучку Кощея, совпавшую с его осознанием и возможность побыть наедине со своими мыслями. «Он неравнодушен ко мне, я ощущаю это, но что в этом чувстве? Иногда мне кажется, что он черт возьми, тоже любит, причем по-настоящему. Особенно когда…», — в голове всплывает ночь накануне: касания, мягкие и плавные, поцелуи нежные, ощущающиеся как скольжение кончика острого клинка, «все в порядке?», взгляд- в который ни пробраться, ни понять что за ним на самом деле, но эти глаза смотрят так, словно он- сокровище. Или его снисходительное ребячество, насмешливые, но в глубине своей искренние улыбки. Или эта забота, в деталях и мелочах, словно бы так и должно быть, и вообще, не стоит акцентировать на этом внимания, а то можно нарваться на хмурый, охладевший взгляд. Да, такому Иван почти не может сопротивляться. «А с другой стороны… Быть может, он просто привязался слегка больше, чем нужно, пока заманивал меня в эти сети? Или еще хуже: все от начала до конца хладнокровно разыгранная партия, чтобы показать мне…даже думать об этом не хочу».You said what you said
When words are knives it's hard not to forget
But something in my head wouldn't reset
И хотя его внутренний компас, помогающий интуитивно отделять зерна от плевел склонял его в сторону того, что лицемерит Кощей скорее в словах, нежели в поступках, укол тревожного сомнения тем не менее посещал его. Царевич нервно прикусывает губу: последняя мысль отдается внутри тревожным, пронизывающим холодком, растекающимся и бесформенным. Он пытается раскрутить эту мысль дальше, но сразу ощущает пульсирующую боль в виске, заставляющую поморщиться и оставить размышления об этом. «Изменит ли мое признание что-то между нами? После этого обратно уже не открутить. Я ведь сам не понимаю чего хочу- чтобы он насмехнулся надо мной, оставив с разбитым сердцем, зато, не ставя перед невыносимым выбором, или… Вряд ли он может произнести такое, но может показать иначе», — царевич невольно вздрагивает от мысленно представленной картины: усмешка, рука, ложащаяся на шею, перед поцелуем и нечто вроде: Знаешь, это было очевидно. или Долговато до тебя доходило. или Я же говорил, что ты никуда не денешься. или, самое максимальное, что он может представить, выходящим из этих насмешливых уст: Приятно встретиться во взаимности в чем-то, помимо ненависти? «Или вообще никак не ответит, так, усмехнется и пропустит мимо, и я буду ощущать себя последним идиотом на земле и умру от стыда. Со словами у нас вообще скверно… Нет, не думаю, что я готов ко всем этим исходам. Это изменит все бесповоротно в любом случае, как бы он не ответил… А я усвоил урок: перед тем как самому нарваться на правду, не важно, горькая она или сладкая, нужно сначала понять, что ты хочешь делать с этим. Да и что за фантазии, как у девицы…», — вздохнув, юноша проводит ладонью по лицу, потирая лоб. Это очень тягостное чувство, как каменная плита на груди. Если раньше это были бурления, метания, волны и всполохи, то теперь что-то более ровное и глубокое, но от этого ничуть не легче. «Быть с ним… Как бы это могло выглядеть? Он ведь предлагал еще задолго до всего этого, но мне правда не нужны ни власть, ни золото, да вообще ничего из того, что он, очевидно, готов бросить к моим ногам», — Иван подходит к дереву и выдергивает из ствола стрелы, — « Мне было бы достаточно…его самого?», — сердце болезненно сжимается, — « Но все что к нему с неизбежностью прилагается, это нельзя просто выкинуть. Можно ли любить его и не предать все остальное? Это было бы так трусливо и малодушно, просто закрывать глаза: мол, ничего, он конечно может умертвить все живое вокруг, если его хорошенько разозлить, но на меня-то это не распространяется. Невозможно отторгнуть все, чем он является по сути…», — по губам юноши пробегает горестный смешок.Can't give up on us yet
No, woah
Your love was so real
Он закидывает стрелы в колчан и вновь отходит на нужное расстояние. Жаль, нельзя также выпустить прочь, далеко-далеко каждую мучавшую его мысль. «С другой стороны: а что у меня есть помимо? Семья, которая была лишь иллюзией? Двор при тереме, полный интриг? Не предавай семью, не предавай страну, не предавай себя… С последним теперь особенно сложно. Чувства, принципы, пропасть между ними… И куда меня мои принципы завели? Ничего хорошего из человеческой жизни я в целом-то и не наследую. Серый…думаю, он бы понял меня. Да к тому же, единственный близкий человек из прошлой жизни, кому я могу доверять сам вообще-то оборотень. Мама… не знаю, догадалась ли она, что именно нас связывает кроме иглы, но это конечно катастрофическое разочарование для нее. А с другой стороны- не он, так бы не встретились с ней». Иван вновь натягивает тетиву, прицеливаясь. «Между нами всегда столько противоречий… Он всегда будет тем, кто есть, со всеми отягощающими факторами: его заботы- интересы нечисти и нежити. Сейчас на самом деле все вполне мирно, а если, между навью и явью вновь начнется война, то что я буду делать?»I should be making a break Up all night thinking of Planning my escape But this insomnia ain’t going away And now I’m back at your place Oh No
Юноша закрывает глаза. Мимолётное воспоминание. Он стоит в той же позе- сосредоточенно вглядываясь в цель, натягивая тетиву лука. Кощей подкрадывается как всегда бесшумно, со спины- и холодные руки обнимают его сзади, ложась на ладони, держащие оружие. — С этим у тебя действительно значительно лучше, — бархатный шепот на ухо заставляет вздрогнуть, потеряв за мгновенье всю сконцентрированность. — И зачем лезешь под руку? — голос недовольный, но по телу разбегаются мурашки. — Когда твое лицо такое серьезное, трудно удержаться, — он чувствует укус на своей шее, и прохладные пальцы разворачивают его лицо к себе. Глаза к глазам, совсем близко — лукавый блеск лиловой бездны, и он сам двигается навстречу, ощущая как его губы прикусывают клыки. Дрогнувшие руки выпускают стрелу, которая несмотря на все мешающие факторы, почти попадает в цель. Он тонет, тонет, тонет в этом. Он потонул уже давно. «И кем я буду подле него? Избавившись от иглы- никем, обычным человеком. Обращаться в нечисть я точно не хочу. Не самый лучший расклад, учитывая его бессмертие. Значит, если оставаться- то…что? Яга говорила, что если иглу не отделить, мы будем связаны навечно- значит и моя жизнь не прервется, как обычная человеческая? А он сам вообще этого хочет? Все время тыкает мне, как много ему это проблем принесло… Боже, я что, серьезно сейчас размышляю об этом?.. Это как-то уже слишком…». Царевич вновь прицеливается, ощущая кончиками пальцев хвост стрелы. «Быть может, дать этому всему плыть по течению? Всякий раз, когда мне кажется, что я беру судьбу в свои руки и решаю что-то, выходит паршиво: отправился за Милой, решил узнать про книгу, схватил иглу… Все это только каким-то… даже загадочным образом приводило меня к нему. Василиса тогда говорила про судьбу, быть может это она и есть? А где тогда мой выбор? В любом случае, итог не утешительный...», — думает Иван, нахмурив брови, ощущая как от этой мысли в груди разливается колющая досада. — Вы отлично владеете луком, — раздается со спины незнакомый голос, заставляющий резко обернуться. Он видит девушку, робко стоящую на границе хижины. Только вот это не незнакомка: именно обладательница этих алых глаз буквально пару дней назад пыталась сожрать его в лесу. — Простите, понимаю, что вы вряд ли рады меня видеть, — со смущенной улыбкой произносит Лада, — Марк меня отговаривал, но я посчитала важным извиниться лично. Иван опускает лук, с недоверием вглядываясь в девушку. Лицо посвежевшее, ушла маска изнеможения- упыриха явно больше не изнывает от жажды. — Не держу на вас зла, — осторожно протягивает Иван. — Если бы не ваша милость, нам бы так и прозябать здесь, — продолжает Лада, осторожно делая несколько шагов навстречу и ставя на землю небольшую корзинку, — Это конечно ничтожная благодарность, но лучше чем ничего. Я плохо разбираюсь еще, как все устроено на землях нави, но из того, что говорил Марк… В общем, спасибо вам. Он бы правда сам ничего не попросил. — Не думаю, что кто-либо должен подвергаться гонениям лишь за свои чувства, — Иван невольно едва заметно улыбается, но эта эмоция отдается тяжестью в груди. — Не буду более вам мешать, — благодарно кивнув, девушка уже собирается развернуться и уйти прочь, но ее останавливает следующая реплика царевича: — Лада, подождите!.. Вы ведь были обычной девушкой, верно? Он называл вас новообращенной. У вас же наверняка была семья, прошлая жизнь, разве вы не жалеете о них? — Ох… — упыриха опускает глаза, — Не думаю, что жалею. Хотя Марк всегда говорит, что не хотел такого для меня, но думаю я не оставила ему выбора, — по губам девушки пробегает улыбка, имеющая оттенок лёгкого коварства, — Конечно, я иногда скучаю: и по матери, и по отцу, и по братьям с сестрами, и по родной деревне… Теперь не увижу их вовсе, а если увижу- проклянут меня как нечисть… — в голосе скользит тоска, — И все же, я не жалею. Такая вот цена за мою любовь, что поделать, — пожимает плечами Лада, - А почему вы спросили? — Просто стало интересно, — Иван улыбается девушке, — Спасибо. Эта небольшая встреча и короткий разговор погружают его еще в большую задумчивость. «Цена за любовь… Не слишком ли высока? Могу ли я ее заплатить? Или я только и делаю, что плачу за нее, на самом-то деле? Почему мне нужно буквально вылезти из старой шкуры, чтобы быть с тобой? И чем платишь ты, в таком случае?.. Быть может, для тебя это вообще ничего не стоит? Или стоит чего-то, о чем ты не говоришь мне?» Царевич, подняв с земли корзинку, обнаруживает в ней яблоки и в свежеиспечённый хлеб- учитывая условия, которые он видел в той лачуге, это более чем щедрые дары. Вернувшись в хижину, он ставил корзину на стол и натыкается глазами на записку. Почерк- острый, такой же как и почти все в его обладателе. «Все интриги, которые ты плетешь… Ты подпускаешь меня так близко, и все равно остаешься бесконечно далеким. Не знаю, что ты скрываешь, но лучше бы ты сказал правду, какова бы она не была. Быть может, тогда и я смогу решиться…». Он откладывает кусок пергамента в сторону и подойдя к лавке, берет в руки оставленный плащ. Вообще-то, Кощею явно нравится видеть его в своей одежде- быть может, просто очередное проявление собственничества, а может, лишь забавно наблюдать, как его белокурая голова контрастирует с черным мехом и перьями. «Такой я дурак, самому противно», — думает сам про себя Иван, накидывая на плечи плащ, ощущая знакомый запах, — « И сам не понимаю чего хочу, на что готов решиться… Надо просто поговорить об этом, но когда это заканчивалось чем-то хорошим?». Юноша бросает взгляд в окно, кутаясь в плащ. На самом деле, ему чертовски хочется позволить себе так же укутаться в любовь его обладателя. Можно ли это сделать, не окутав себя его тьмой?My mind says no
Got my heart made up on you
Up on you
Вдалеке, в другой части темного, глубокого леса Яга раздраженно постукивает когтями по поверхности зеркала, висящего на стене. Как бы ведьма ни старалась, образ размытый, нечеткий, едва различимый. «Что ж…ты явно весьма переживаешь за его голову», — рот старухи кривится в злобной усмешке, — « Да разве только лишь в игле дело? Сколько веков живу, истина одна: как бы не был умен мужик, рано или поздно и на него найдется смазливая мордашка и длинные ноги, из-за которых он начнет творить глупости». Ведьма отходит от зеркала к столу, оставляя напоследок на поверхности ряд царапин. «И этот тоже хорош — трусит как пес, что он прознает про его сговор, и затаился небось тише воды ниже травы», — гость, который мог бы прийти через него, явно предпочитает этого больше не делать. Стол завален склянками и бутылками- Яга морщится, отмечая в голове, что нужно поскорее найти нового фамильяра- без угодливых и прислуживающих рук все же неудобно. Мелочные хлопоты, раздражающий бытовой дискомфорт — еще одна причина, заостряющая зуб, который она уже давно точит на Кощея. «Но эта заноза, все же, особенная для тебя», — хмыкает ведьма, вспоминая образ царевича, неосторожно оставленного в ее руках. Тогда она сразу, с первого мгновенья узнала в этих чертах знакомое. В голове Яги всплывает воспоминание. — То что ты вернулась живая- уже достаточное достижение, — хмыкает ведьма, завидев на пороге избы белокурую голову, — Идея- никчемная, хотела бежать, надо было делать это молча. Только ты могла заявиться туда лично, рискуя головой. — Нет, это было бы малодушно, просто трусливо бежать, не объяснившись, — вздернув подбородок, произносит девушка, подходя к столу, и осторожно присаживаясь на край скамьи, — А к тебе… Я попрощаться пришла. — Могла не утруждать себя этим, — раздражённо скалится Яга: «Характер у их рода получился препоганейший», — Я уже достаточно убедилась, что ты самое порченое яблоко, пуще всех своих сестриц. Ну, хотя бы позабавила оригинальностью выходки. Где это видано, в явь, к людям… Дура ты, — сплевывает ведьма в досаде, — Сил лишил, верно? — Яга подходит к Яре и укладывает коготь на лоб. — Нет, проклял. Силы в заклятье вложила, — со вздохом произносит девушка, вглядываясь в блестящие зеленые глаза. — Да знаю я уже про его проклятье, — хмыкает Яга, — думаешь, изменишь судьбу? — Не изменю… Но пусть этот чертов будущий князь ссохнется от тоски и любви по нему — с коварной усмешкой произносит Ярослава, — И авось сложится как-нибудь. — Авось сложиться как-нибудь… — передразнивает Яга, — А ты не подумала, голубка моя, что любовь зла хуже нелюбви? Что она будет жестока? — насмешливо протягивает ведьма, — Не размышляла, что только хуже могла сделать? Если твой потомок, ко всему прочему, уродится таким же остолопом, что и ты, представляешь, каково ему будет? Тьма станет утягивать его, и в отличие от тебя, выбора у него уже не будет, и еще эта любовь княжеская? — Это лучше, чем ничего, — со вздохом произносит девушка, — И это все, что я могла сделать для него. Любовь может быть не только жестокой, но и милосердной… Яга хмурится, оглядывая молодую ведьму с ног до головы. — А с чего ты решила, что ему достанется милосердие? Ты- одно сплошное разочарование, Ярослава, — старуха цепко хватает подбородок собеседницы, задирая голову кверху, — Самая ужасная верховная, что когда-либо была в твоем роду. Предала сестер, ослабила шабаш и обрекла своих будущих дочерей на страдание и муки. Дура каких поискать. И потомку своему подложила так себе подарок. — Мы все для тебя разочарования, да тебе ли нас судить? — фыркает девушка, мгновенно получая оплеуху, и в досаде потирая щеку: «Да тебе что не делай- угождай не угождай, никогда не будешь довольна…» — Да если б знала, что вы все получитесь бездарностями такими, даже пытаться бы не стала, только зря силы растратила на вас, — шипит Яга, — Иди прочь. И не ищи дороги обратно, захотела свободы- хлебай полной ложкой. Ярослава встает, и сверкнув глазами, отправляется к выходу, но у самой двери оборачивается. — Ну почему я всегда такая была? Никому же другому это в голову не пришло! — в досаде произносит девушка, — Как будто вечно чего-то не хватает, как будто…мало тьмы. — Тьмы в тебе достаточно, Яра, не обольщайся. Я же сказала ты- порченое яблоко, — хмыкает Яга, — Катись отсюда уже подобру-поздорову, пока можешь. С предателями в нави разговор короткий. Ведьма провожает девушку пристальным, мрачным взглядом. «Тьмы в тебе достаточно- но дело в том, что её одной тебе мало…» — хмыкает Яга, — «Прекрасные… Красота, любовь… И то и то вполне служит тьме, и бывает и жестоко, и ужасающе, но для них все равно нужна частичка света, иначе так, иллюзия и суррогат выходит, не сияет по-настоящему, не работает. Вот ты ее нашла в себе, ухватилась, раздула пламенем- вот и получилось то, что получилось…». Яга отгоняет воспоминание, пробегаясь когтями по столу, сгребая все предметы в сторону ладонью. «Что ж, царевич, судя по всему, достойный представитель своего рода. И все же, в нем есть зерно нави. Интересно, в какой цветок оно распустится- с Кощеем-то уж рядом никуда не денется, расцветет. Забавно, тоже порченое яблочко получилось — только теперь с другого бока, для другой стороны. Но поглядим, поглядим, Князь, станет ли мало твоему юнцу света настолько… И станет ли тебе мало тьмы. Яра была дурная и безрассудная, но свое дело сделала хорошо- сохнешь ты по нему знатно, если не убил тогда. Нет ничего опаснее мрака, впустившего в себя любовь- такое создание ничем и никем не поступится на пути к желаемому. Вопрос только в том, что станет для тебя таковым… А я терпеливая и умею ждать нужного момента, и мне даже козырей в рукаве не нужно- я обыграю тебя твоими же картами». За спиной ведьмы раздается шуршание, и Яга обернувшись, подходит к печке. Отворив заслонку, она обнаруживает там маленькую лягушку, перепачканную золой и гарью. Та мгновенно прыгает старухе на плечо. — А, ты… Принесла новости. Ну так что у нас там происходит сейчас в нави? Лягушка квакает, и Яга кивает, то удовлетворенно улыбаясь, то досадливо сжимая губы. — Это все? — животное на секунду замолкает, и потом издает еще несколько неуверенных звуков, — Что?! Василиса ее нашла?! — ведьма цепко хватает лягушку в руки и сжимает, — Ах вот как… — хватка крепчает и крепчает, пока лицо Яги искажается злобой. «Интересно, сама умудрилась, стерва, или же… поспособствовали», — Ведьма с брезгливостью отбрасывает мертвое животное в сторону, и сумрак избы освещается демоническим всполохом зеленых глаз.