Делай то, зачем пришел

Кощей неотрывно следит за тем, как царевич, сглотнув, подносит руку с яблоком ко рту- за его спиной Яга продолжает нашептывать те аргументы, которые ему и в голову не смогли прийти: Коли любишь его царевич, не мучай, уйди сам, откажись. Ты что не видишь, как много боли приносишь? Ты делаешь только хуже. Зачем заставлять его страдать? А он и слова вымолвить не может, горло словно опоясывает раскаленная, шипастая цепь- ему только и остается под злорадный взгляд изумрудных глаз наблюдать, как криво улыбнувшись, Иван таки яблоко кусает. В первые минуты, кажется, ничего не происходит, но спустя мгновение в воздухе раздается тихий свист и повисает Игла. Но Кощей ее ослабевшей и хрупкой, лишенной силы и защиты не чувствует- в его ладонь Игла опускается такой, как и прежде. Иван же буквально на глазах бледнеет, пошатываясь, делает шаг к Бессмертному и удерживается от падения только тем, что цепляется за плечи мужчины. Первой понимает все Яга — пока Кощей стоит в оцепенении, ведьма отступает на шаг назад, взмахивая рукой и исчезая. Иглы все-таки инструмент тонкий, местами не совсем предсказуемый. Она немного обсчиталась, и сейчас ей нужно сделать все, чтобы этот просчет не стал фатальным. Иван-царевич, как бы то ни было, не предатель — и хранитель из него более чем хороший, верный, и кусая яблоко, он иглу внутри себя не предает, лишь отделяет, желая вернуть законному владельцу. Только вот для него самого цена высока, слишком плотно он сплелся с магическим артефактом, чтобы безболезненно для них обоих разорвать эту связь. Сломаться должно что-то одно, поэтому Игла остается целой- а вот царевич… В конце концов, он ведь Князю Тьмы достался в услужение, верно? — Глупо как-то получилось, да? — только и успевает сипло произнести Иван, отчетливо ощущая, как руки и ноги холодеют, и он уже почти не чувствует их. Бессмертный подхватывает оседающие в его руках тело, не успевая сделать буквально ничего- жизнь покидает эти васильковые глаза за мгновенья. Они стекленеют, покрываясь поволокой сизой пленки, Кощей чувствует, как прижимает к себе стылый холод, такой же, как и он сам — нет больше живительного тепла, согревавшего его. Он даже не успевает его укусить, обратив- а когда душа из тела уходит, можно вернуть человека лишь безжизненной тенью, даже не отблеском былого. Кощей теряет свою любовь стремительно, едва ли успев ощутить мгновенье счастливой взаимности. Осев на землю, он машинальным движением гладит кудрявую голову, устремляя невидящий взор вдаль, обнимая и прижимая труп к себе. Губы Бессмертного дергаются в кривой, надрывающей улыбке, дрожащие пальцы скользят в пшеничной копне. Ни на крик не срывается, ни на животный, рваный стон- тонкие уста вообще не издают ни звука, а на лице Князя замирает опустошенное, отстраненное выражение. Только на многие километры вокруг отмирает все живое- земля ссыхается, животные падают замертво, воды отравляются. Даже солнце, кажется больше не светит- его затягивают плотные тучи. В те годы от голода и неурожая погибнут тысячи, и самые щедрые дары светлых жрецов не помогают, ибо Смерть оплакивает потерю, которую не выплатить обратно. Он сидит с его телом несколько суток, а после, находя в себе последние крохи разума хоронит — так, как хоронят лучших из воинов, на украшенном цветами, богато убранном погребальном помосте. Когда полыхающее пламя пожирает бледную кожу и светлые кудри, Кощей смотрит неотрывно, ощущая странное покалывание на щеке, но даже не осознавая, что впервые за бесконечно долгое время из его глаз скатилась слеза. «И как я вообще посмел подумать, что могу…что я имею право…», — с усмешкой думает Бессмертный, развеивая пепел над рекой, ощущая внутри пустоту, глубокую и мрачную, пожирающую все остальные чувства, в которой даже, кажется, нет места ни гневу, ни злобе. В нем остается только мрачная, беспроглядная сжирающая все в своем парализующем оцепенении бездна. Его мрак так долго ждал возможности слиться с его душой- и он получает ее, но не совсем так, как жаждал. Контроль остается в руках Кощея, он больше не проваливается в бездну, лишь черпает из тьмы силы до того едва виданные. Ягу он находит легко, и ей не помогают ни заклинания, ни вся сила Темной Богини- он терзает ее, разрывая буквально на кусочки, с лицом равнодушным и отстраненным, устраивая пытки адские даже по собственным меркам. — А я думал, что тебе не может быть так больно, — скучающим тоном протягивает Кощей, окидывая свою жертву стеклянным взглядом золотых глаз. От Ведьмы Ведьм не остается буквально ничего, так, призрак, отголосок, который едва ли когда-то сможет собрать себя в нечто разумное и живое. После он возвращается в замок- и даже Вазирь не решается подступиться, сказать хоть слово. И без того темные и мрачные каменные своды буквально пропитываются его липким, пожирающим все на своем пути горем. Меркнет свет, воздух становится тяжелым. Прислуга, от мала до велика едва может передвигаться, придавленная расползающимся, буквально осязаемым отчаянием мрака. Кощей просто садится в кабинете за стол, опуская голову и пустынным взором натыкаясь на стену. «Я…погубил его. Это полностью моя вина, от начала и до конца…», — он едва ли двигается, полностью погружаясь в вязкое варево мыслей, — « Моя гордыня и самонадеянность… Как я мог согласиться на эту сделку, как я мог рискнуть им, я просто не имел права… Никак не мог успокоиться, научиться ценить то, что есть, мне хотелось больше, больше, больше… По-настоящему, хах! Я не заслуживал его никогда, закономерно, что я потерял все…». Бессмертный закрывает глаза. «И что я сказал ему? Какую последнюю фразу он услышал от меня?», — по губам пробегает едва заметная усмешка, и по, казалось бы, непоколебимым стенам замка пробегает глубокая трещина, — «Он любил меня?.. Сохранил Иглу ценой себя, он любил меня, а теперь его нет, потому что я уничтожаю все, к чему прикасаюсь, я могу только разрушать… Чудовище, что с меня взять», — тишину комнаты рассекает болезненный, надламывающий смешок. Дни бегут, а он едва ли сменяет положение, перебирая внутри себя вину, горечь и боль, пытаясь отогнать воспоминания о лучших мгновеньях, когда эта кудрявая зазноба почти что доверяла ему, когда смеялась и засыпала в его руках, когда улыбалась ему с робкой искренностью. Кощей хочет выжечь эти воспоминания каленым железом, вырвать из груди и памяти навсегда, но только они и держат его. — Господин…- спустя неопределенное время его окликает почтительно- подавленный голос верного слуги, — Явились ведьмы, шабаш… Просят приема. Я пытался убедить, что не стоит вас беспокоить, но… — О, ведьмы…- Кощей оскаливается, — Что ж, невежливо заставлять их ждать. Вазирь ощущает, как от этой интонации буквально на физическом уровне пробирает страх — чувство, которое он не испытывает почти никогда. Бессмертный встает с места, подходя к зеркалу- и золотые глаза смотрят на него равнодушным, смертельным в своем опустошении взоре. Советник едва поднимает на него взгляд — и вполне понятно почему, кажется, одно выражение его лица может убить. Кощей склоняет голову на бок, замечая, что часть его одежды самым натуральным образом покрылась пылью. С легкой усмешкой он стряхивает ее, надевая на голову корону. В тронный зал Бессмертный входит с непроницаемым, ровным выражением лица- и двенадцать верховных оборачиваются на него с гневом в глазах. Однако самой прозорливой хватает мгновения, чтобы попытаться броситься к выходу, но он лишь молча щелкнув пальцами, запирает двери. — Хотите обсудить судьбу своей Темной Матери? — оскаливается Темный Князь. — Господин, простите, мы… — начинает было та, чья сила в повелении чувствами- она-то первее всех и осознала фатальность ошибки явиться сюда с претензиями. — Тсс- только и произносит Кощей, прикладывая палец к ее устам. Он проходит к трону, садится на него и окидывает шабаш мрачным, полным леденящего гнева взглядом. — Знайте, дамы…- в изящных руках появляется бокал с вином, и касаясь его губами, он осознает, что кажется, многие месяцы ничего не ел и не пил. Тем временем, двенадцать пар глаз неотрывно следят за ним, — В последнее время моя симпатия к ведьмам весьма поубавилась, — опустив бокал на подлокотник, он с безумной улыбкой хлопает ладонями. А дальше… Дальше, во многом с тем же скучающим равнодушием, с которым он смотрел за мучениями Яги, Темный Князь наблюдает, как обезумевшие ведьмы набрасываются друг на друга, терзая и мучая до крови, до смерти, вырывая волосы, ногти, выкалывая глаза- их ведь как раз двенадцать пришло, каждой твари по паре. Удобная пытка, не надо марать руки- сестра убьет сестру сама. Тронный зал наполняется криками агонии и боли, в воздухе повисает сладкий запах крови. «Ты бы, свет мой, сказал, что это чрезвычайно жестоко», — думает Бессмертный, склонив голову, наблюдая за устроенным представлением, — «Сказал бы, что я монстр… Но тебя нет, ты не скажешь, так что, в общем и целом… Приятное зрелище», — губы мужчины оскаливаются в усмешке. Когда последнее живое тело издает предсмертный хрип, он поднимается с места, проходя по залу с умиротворенной улыбкой на устах. Пол впитывает кровь, замку нужно питаться чем-то, и гнев с местью куда лучше сосущей пустоты, уничтожающей все на своем пути. — Если будут приходить еще недовольные положением вещей — докладывай, — он отдает корону Вазирю. — Да, мой Господин, — едва слышно отвечает слуга. Так из всех верховных ведьм остается одна единственная- тринадцатая, изгнанная, которой за мертвую мачеху вступаться никакого резона не было. Кощей даже забыл о ее существовании, вспомнив спустя десятилетия, подметив, что все же, удачно, что хотя бы одна из них осталась жива — все же, месть местью, а служба службой. Он даже приказывает Василисе сварить зелье забвения- но так и не выпивает его, не решаясь отказаться от сердцевины колющей его сердце не заживающей раны. Навь урок усваивает- никто не бунтует, за ведьм не вступаются. Разбередить гнев Темного Князя никто не желает. Почти целый век он проводит в добровольном заточении, едва покидая кабинет, подписывая бумаги и принимая лишь самые неотложные решения. У него есть личный ад, что хлеще всех остальных, что были прежде- и годы и десятилетия сливаются в мерклое, тягучее нечто, истерзанное виной и горечью. Но время если не лечит, то дает силы продолжать- не вполне ясно зачем, но разве есть еще выбор? Милосердие смерти для него недостижимо. Столетья идут, и это размывается, отступая в глубины памяти, притупляя горе. Он не забывает свою утрату ни на миг, но научается существовать с ней- и в какой-то момент придворные даже начинают узнавать в нем почти что прежнего колкого и едкого Князя Тьмы с лиловыми глазами, выдыхая в этот момент с облегчением. «Да и по другому, разве могло бы быть?», — продолжает он рассуждать сам с собой, порой наталкиваясь взглядом на собственное отражение в зеркале, — « Быть может, для него это и не самый плохой исход- разве мог бы я сделать его счастливым? Едва ли». В общем и целом, он смиряется — спустя долгие века это почти уже не болит. Даже прибирает к рукам добрую толику влияния и власти в яви, когда на осколках нерушимого союза рождается новая страна, так удобно расположенная к тому чтобы прийти и взять свое силой. В тот день он задерживается в мире людей дольше обычного, это дождливая, серая осень- льет как из ведра, и он решает преодолеть нужное расстояние не оборачиваясь вороном, а на машине. После, прокручивая этот день в самых мельчайших деталях, Кощей не может отделаться от чувства, что совпадений слишком много- не останься он на один лишний день, не поверни голову в нужный момент, не пройди Иван тогда именно по тому переулку, не затормози он слишком резко на светофоре, не иди тогда дождь, наполняющий дыры в асфальте водой- столкнулись ли бы они снова? От судьбы не уйти, помни об этом— ехидным отголоском звучит в его голове. В любом случае, все случается, как случается- он обливает случайного прохожего водой из-под колес, и бросив равнодушный взгляд сквозь стекло сталкивается с раздосадованным и злым блеском васильковых глаз, чувствуя, как, его, казалось бы, окончательно мертвая душа, уходит в пятки. Юноша на улице окидывает его весьма выразительным взглядом, явственно говорящим: думает, что если у него тачка стоимостью с маленькую страну, может водить, как хочет, - и чертыхаясь, пытается стряхнуть растекающиеся по бежевому пальто сизо-черные разводы. Он злится, чертовски злится, потому что это его едва ли не единственная относительно приличная одежда, а в этом месяце еще и день рождения сестры, и коммуналка с включением отопления также не радует. Наверное, только от того и соглашается, когда стекло притормозившей рядом машины опускается, и мужчина, сидящий за рулем, окидывает его внимательным взглядом с головы до ног: — Как насчет химчистки и кофе в качестве моральной компенсации? — голос глубокий, низкий с легкой хрипотцой, интонация звучит до неприличия бархатно-обволакивающе. Юноша молча кивает, отмечая, что у незнакомца какой-то удивительно редкий цвет глаз, и это отзывается внутри смутным припоминанием, но, не найдя в голове конкретного факта, он быстро отбрасывает от себя это чувство. Ему совершенно не нравится, как этот мужчина на него смотрит- слишком уж пристально. Иван заводит неловкую светскую беседу, которую Кощей с лёгкостью поддерживает, но юношу не покидает ощущение что мысли собеседника где-то далеко, да и вообще, есть в нем нечто…не вполне естественное, но что именно, сформулировать трудно. «Смотрит так…словно то ли сожрать, то ли убить хочет, как маньяк какой-то», — по телу невольно бегут мурашки. Они выходят из кофейни, и Иван уже собирается сказать какую-то вежливую и отстраненную фразу, как неожиданно сильные руки сгребают его за грудки и затаскивают в переулок, накрывая губы властным, горячим поцелуем. Это совершенно неожиданно, как гром среди ясного неба, и в этот момент внутри словно рвется натянутая струна — по телу бежит дрожь, колени буквально подкашиваются, а голова становится ватная. Иван едва может вздохнуть ни то от неожиданности, ни то от шока, с трудом осознавая, что вообще происходит. Кощей же сжимает руками тонкий- пожалуй, тоньше чем раньше, — юношеский стан, чувствуя как изнутри захлестывая горячая, почти что обжигающая волна. «Что ж… Интересно», — усмехается Бессмертный, отрываясь от губ. — Есть планы на вечер? — он прикусывает мочку уха юноши, заставляя того сипло выдохнуть, почти что застонав. Иван фокусирует взгляд на лице незнакомца, и ощущает, что эти черничные, на грани неестественно фиолетового цвета глаза, буквально гипнотизируют его, заставляя провалиться в черную дыру и потерять всякую волю. Кощей ответа даже не дожидается- ему, в общем и целом, все равно, каким бы он ни был. Он хватает юношу за запястье, заталкивая в машину — и игнорируя все возможные правила движения и светофоры буквально за десять минут довозит до квартиры, которую завел в яви просто ради того, чтобы иметь место в котором можно побыть в тишине и одиночестве, если приходилось задержаться. — У тебя было с мужчиной? — прямо спрашивает он еще в лифте, заставляя юношу краснеть до кончиков волос. Кудрявая голова лишь мотает из стороны в сторону, взгляд васильковых глаз- бешеный, ошалелый. Иван едва ли может сам ответить себе на вопрос, почему не сопротивляется, почему не оттолкнул этого мужчину еще в переулке, заехав по носу, не закричал, яростно отбиваясь. Словно его накрыло волной, и все звуки, голоса ощущения- из-под воды, а он как обухом прибитый, едва соображает. «Как хорошо, что прогрессивная молодежь нынче так открыта к экспериментам», — мысленно усмехается Кощей, заталкивая юношу в квартиру, подхватывая Ивана с пугающей для того легкостью и укладывая на кухонный стол. «Надо осторожно, не спугнуть его…», — думает Бессметный, тратя значительные силы, чтобы по-животному не вгрызться в нежную кожу на шее, а лишь целовать, прикусывая в меру. Он чувствует легкий, едва уловимый запах чего-то летнего и свежего, давно истлевший в памяти и утраченный, и внутри, под кожей бьется отчаянное. Неужели это оно? Он? Кощей заставляет себя выдохнуть, притягивая бедра юноши на себя, снижая темп движения своих рук, срывающих одежду, принуждая свои губы скользить по коже чувственно, целуя ключицы, грудь и живот, зверея внутри от звучащих в воздухе вздохов и стонов партнера. Это чувствуется для него так, словно долгое время черно-белый мир вокруг резко вспыхивает красками, запахами, вкусами, которые, казалось бы, забыты безвозвратно. И Иван едва ли может сопротивляться, когда его бедра оглаживают руки — холодные, такие холодные, или он просто пылает? — а потом губы касаются так, что он почти что дугой выгибается на гладкой поверхности стола, пытаясь уцепиться ногтями хоть за что-то. А после все совсем смешивается- пальцы внутри, хлюпающие звуки, и он чувствует такое обжигающее удовольствие, которое едва ли когда-то ощущал сам или с кем-либо другим. Юноша сдавленно скулит, чувствуя сменяющую негу болезненность, вцепляясь в плечи нависающего сверху тела, которое вообще не дает ему выскользнуть, отстраниться. — Потерпи, — шепчет дурманящий голос в самую душу, — Будет хорошо. И хорошо становится, Бессмертный не дает сорваться себе на жадный, рваный темп, двигаясь медленно, зацеловывая каждый сантиметр кожи, до которого можно дотянуться, лаская руками, сходя с ума от дрожащих ресниц и влажно блестящих, буквально горящих васильковых глаз, от всхлипов и стонов, сжимающихся на его спине рук, которые буквально прожигают теплом. Но на кухонном столе все не кончается- он переносит уже совсем ничего не соображающего юношу, едва преходящего в себя от первой волны томной неги в спальню, роняя на кровать, смыкая свои ладони на запястьях, буквально протыкая насквозь взглядом, в котором страсть граничит с безумием. Иван хочет что-то сказать, но в горле пересыхает, он и слово вымолвить не может, чувствуя, словно его накрыло волной цунами, и пытаться спастись абсолютно бесполезно- единственный шанс на выживание это закрыв глаза пойти за этим потоком, переплетаясь руками и ногами, запутываясь в черных, как смоль волосах, почти что умирая от контраста чувств. После он лежит с взлохмаченной головой на мятых простынях, пытаясь отдышаться и понять, что сейчас вообще произошло- точнее, чему он позволил произойти. «Как у Бунина в «Темных аллеях», — думает Иван, вполне к месту вспоминая курс русской литературы XX века, нерешительно кося взгляд на лежащее рядом с собой тело — весьма привлекательное, к слову, чей обладатель, кажется, не смотря на неопределенную задумчивость в глазах ни каплей моральных терзаний не мучается, — " «Солнечный удар…Я только что переспал…», — юноша ощущает, что невольно самым дурацким образом краснеет, думая о том, как этот незнакомец обходился с ним в течении последних нескольких часов, -» С…боже мой, я же имени его не знаю, черт, вот дерьмо-то, а! Переспал с каким-то мужиком, которого буквально просто встретил на улице». Иван сжимает ладони на одеяле, натягивая его выше, ощущая бездну неловкости и смущения от висящего в воздухе молчания — «Так, ладно, о собственном моральном падении подумаю потом, надо собраться и свалить отсюда по-быстрому». — Константин, — нарушает тишину Кощей, бросая это с лёгкой усмешкой. — А? — растерянно переспрашивает Иван, осмысливая все с неким запозданием, — Ва...Иван, — смущённо произносит он, в тот момент пока мужчина рядом отточенным и явно привычным движением заправляет прядь волос за ухо. Черные, гладкие, длинные, блестящие, словно вороньи перья- вместе с черничными глазами и бледной кожей сочетание было редким и завораживающим. У Бессмертного едва заметно дёргается уголок губы, но ничто во внешнем облике не выдает его истинных чувств- и он с расслабленным спокойствием наблюдает за тем, как, кажется, вновь обретенная потеря всей его жизни смущаясь, пылая щеками, подбирает одежду с пола, и максимально быстро облачается в нее. Уже в который раз за эту встречу Иван пытается было открыть рот, чтобы уже наконец попрощаться, и в этот момент Кощей встаёт с постели сам, подходят к нему, забирая из рук телефон- кажется, он был заблокирован в этот момент? Или нет? Иван все ещё чувствует себя шокировано-заторможенным и едва ли может выразить несогласие, стараясь смотреть нагому мужчине исключительно в глаза. Так называемый Константин тем временем набирает свой номер, и убедившись, что гудок прошел, отдает смартфон его владельцу, подмечая устаревшую, дешёвую модель и внешнюю потасканность. — Пальто будет готово через пару дней. — Ага, — только и может ответить юноша, неловко улыбнувшись, удерживая вопрос: «А какое пальто?», абсолютно забыв, с чего началось это сумасшедшее знакомство. Все что ему хочется сейчас — выскочить из этой квартиры на улицу, вдохнуть свежего воздуха и заставить голову наконец нормально думать. В коридоре на его плечи ложится черный плащ из плотной, добротной ткани- а он даже не услышал, как его обладатель проскользнул за ним из комнаты. — Не замерзни, — пробивает насквозь вкрадчивый шепот, пока холодные, грациозные, пальцы, то ли как у пианиста, то ли напоминающие паучьи лапы, разглаживают ткань на плечах, а шеи касаются мимолетным поцелуем. Иван лишь нервно кивнув, наконец покидает помещение, не найдя в себе сил ни обернуться, ни произнести слов внятного прощания, отчётливо ощущая на своей спине пронзительный взгляд. Спускаясь в лифте, он невольно укутывается в приятную на ощупь ткань, и пряно- тяжёлый запах с сандаловыми нотами кажется ему смутно знакомым. Быть может, как-то мельком принюхивался в парфюмерном магазине, или услышал на случайном прохожем? Да мало ли где. Оставшись один в пустой квартире, Кощей Бессмертный не вполне понимает, что за чувство рвется из его мертвой груди — хочется не то истерично рассмеяться во весь голос, не то взвыть волком, прикусив губы в кровь, сдерживая комок в горле. «Маме бы это явно не понравилось», — добравшись до дома, Иван в свою очередь, с большим скепсисом и тревогой осматривает собственную шею, ключицу, плечи, покрытые алеющими засосами, ощущая как сердце в груди все ещё судорожно и учащенно бьётся, отбивая для него набат судьбоносной встречи. «Да бог с ним, с этим пальто, надо заблокировать его телефон к чертям собачьим, и никогда больше не встречаться, от греха подальше», — думает он, стоя под душем добрых полчаса, пытаясь смыть с себя смешанные чувства вместе со следами этого бурного неистовства, — «Какое-то просто помутнение рассудка было. Почему я не оттолкнул его, почему не сопротивлялся, не сказал нет… Это точно не нормально». Во взволнованную и обескураженную собственной податливостью белокурую голову не приходит мысль о том, что мужчина, с которым он сегодня столкнулся, при желании, достанет его из-под земли, и грехов ему отныне не избежать, во всяком случае, определенного рода. Когда спустя пару дней ему приходит смс с временем и местом встречи, юноша на нее приходит, уверяя себя, что исключительно, ради того, чтобы вернуть плащ его загадочному владельцу — из любопытства он прогуглил марку, и от увиденного количества нулей у него буквально встали волосы дыбом. Оставлять подобную вещь у себя совесть просто не позволяла. Продать его с рук и решить половину его финансовых трудностей на грядущие полгода в голову Ивана так же не пришло. — В химчистке сказали, что пятна не отстираются, — безмятежно произносит мужчина, протягивая ему пакет, в котором лежит пальто, но не его, а новое, - Решил компенсировать иначе. На самом деле, Кощей это старое пальто никуда не понес- красота должна иметь должное обрамление, и старые обноски ей ни к чему. Он еще не вполне уверен, он ли это в действительности или это ужасное, жестокое совпадение внешности, но факты слишком уж складно ложатся. Хотя, характер, пожалуй, какой-то больно мягкий, податливый. Во всяком случае, можно попробовать. — Да не стоило, — Иван ощущает странную смесь смущения и раздражения, и даже не сколько от подарка, сколько от интонаций мужчины- безапелляционных, словно бы у него и права возразить нет, и вообще, все так как нужно. — Ну? — Кощей протягивает ему пакет, многозначительно поднимая брови, — Или плащик больше приглянулся, раз в нем пришел? Юноша вздрагивает, стягивая временное одеяние с плеч, и протягивает Бессмертному, собираясь забрать-таки пакет. — Хотя, вообще без одежды тебе идет куда больше, — хищно блеснув глазами, Кощей цепко перехватывает ладонь Ивана, притягивая его к себе, заставляя провалиться в объятие. Он уже почти целует его, как ему прилетает неловкий, судорожный удар локтем в бок, а затем в подбородок, и златовласая птичка выскальзывает из рук, отскакивая в сторону. — Эй, стоп! Попридержи коней! — топазовые глаза сверкают исподлобья: «Быть может и глупо после всего произошедшего, но он ошибается, если видит во мне безотказного парня с трассы», — думает Иван, всматриваясь, в казалось, еще более ярко вспыхнувший черничный взгляд, — Мы… явно не с того начали, — голос, не смотря на все смущение на лице, звучит твердо, — Ведь не знакомы толком даже. «Про характер я возможно слишком быстро сделал выводы», — со смесью азарта и нервной горечи мелькает в голове Кощея, которому последний раз по лицу заехать пытались века, века назад, быть может, этими самыми руками. — Что ж… — Иван отчетливо ощущает, как от этого голоса нечто внутри него требует сейчас же сорваться с места, и бежать подальше от этого человека, — Так давай познакомимся, — с усмешкой заканчивает Бессмертный, одаривая юношу пронзительным взглядом. И тот, несмотря на толику интуитивной тревоги никуда не бежит — потому что внутри есть другое чувство, что явно сильнее, терпкое и неопределённое, заставляющее его кивнуть. Так быстро вспыхнувшим пламенем начинается роман между бизнесменом Константином Бессмертным и студентом второго курса педагогического Иваном Зайцевым. И так вновь начинаются, казалось бы, наконец забытые сладостно-горькие душевные муки Князя Тьмы Кощея Бессмертного. За те несколько дней между первой и второй встречей он узнает о нем все — дату и место рождения, где тот обитает, и кто его родители. Узнает, что в этот раз у него есть младшая сестра, с которой он, собственно, и живет, и которую содержит в меру сил, разрываясь между учебой, работой репетитором и подработкой официантом. Что с весьма обеспеченным и влиятельным отцом едва общается, находясь в продолжительной ссоре. И смешная звериная фамилия- это девичья по матери, а отцовскую, звучную и красивую Князев он сменил еще в шестнадцать лет. Что той самой матери у него уже нет- умерла всего три года назад от рака, сгорев как спичка, и что весь выпускной класс юноша метался между сначала больницей, а после - между хосписом и школой, и от того безнадежно провалил экзамены, лишаясь возможности исполнить мечту детства и поступить на актерское. От того и оказался в педе на филологическом — туда берут почти всех, а парней тем более. Многое из этого ему выбалтывает сам Иван спустя пару дней, лежа на широкой груди в той же самой квартире, стремясь заполнить уже не столь неловкое, но все еще тяготящее его молчание. Сам юноша едва может ответить себе на вопрос, почему так легко рассказывает о себе, и почему вообще согласился на все это безумие. Но пока тонкие, холодные пальцы перебирают его волосы, он чувствует себя до удивления хорошо- и, точнее говоря, спокойно. Его не покидает странное чувство, возникающие, когда слушаешь мелодию из старой шкатулки — словно души касается нечто старое, покрытое вуалью былого, но вместе с тем до боли знакомое. И именно в этих руках впервые за несколько последних особенно нервных лет он спит спокойным, глубоким сном без тревожащих сновидений. Кощей же проводит несколько ночей, просто всматриваясь в каждую черточку знакомого и чужого, забытого и выжженного в памяти навсегда лица, пытаясь рассудить внутри- отчего судьба такая беспощадная сука, и к кому из них она более жестока. Но Иван, несмотря на то что, и в этот раз жизнь не особо стремилась быть к нему благосклонной и лёгкой, тем не менее оптимизма не растерял, как и прочих качеств, в равной степени бесивших и привлекавших Бессмертного. Фирменные гордость и упрямство тоже остались при нем — и это достаточно быстро обнаруживается и выливается в конфликты на почве материального содержания. Кощея абсолютно не вдохновляет заполненный двумя работами и учебой график юноши, что наталкивает его на вполне определенные предложения: — И сколько ты берешь за свое репетиторство? — протягивает, барабаня пальцами по рулю, когда забирает усталого в конце недели Ивана с противоположного от его дома конца Москвы. — Восемьсот, я же даже универ еще не закончил, — пожимает плечами юноша. В ответ раздается пренебрежительный смешок, заставляющий нахмуриться. — Я могу давать тебе намного больше, — интонация звучит снисходительно покровительственно, — И это будет куда более приятно проведенное время. — Я тебе что, проститутка почасовая? — сверкнув глазами зло бросает Иван, - Или вещь для развлечения, которую можно просто купить? В воздухе мелькают искры, и юноша, морщась, вырывает из стальной хватки запястье руки, коей было замахнулся для звонкой пощёчины, и на которой уже разливается синяк. — Не делай так больше, — мрачно произносит Кощей, и блондин чувствует, как его буквально на физическом уровне обдает холодом. — Это ты думай, что говоришь вообще! — раздраженно отвечает Иван, и пылая щеками, выскакивает из машины на первом же светофоре. Кощей провожает его взглядом раздраженным, но все же, это бередит внутри чувства. А ведь уже многие века ничто не могло пошатнуть его покоя и стальной выдержки. … — Нет, Вань, я тебя не понимаю, — досадливо протягивает университетская подруга Рита, которой он спустя пару недель, смущаясь, таки рассказывает про свою неоднозначную связь, — Если бы я склеила такого мужика, уже лежала бы на Мальдивах после шопинга в Милане, а ты дуростью страдаешь, — фыркает девушка, и в ее глазах пробегает отчетливая нота зависти, которую Иван, погруженный в свои мысли, не замечает. — Кто еще кого склеил… Да ну тебя, Рит, я что, эскортница- содержанка какая-то? — возмущается юноша, — Я сам со всем справлюсь, должно же быть мужское достоинство, — он со смешенными чувствами наблюдает за закатывающимися глазами девушки, — И знаешь- кто девочку платит, тот ее и танцует, слышала такое? — с алых губ слетает вздох, — А я хочу иметь возможность в случае чего всегда встать и уйти, и не быть никому обязанным. — Ты, кажется, романов восемнадцатого века перечитал, Вань. Тебе выпала крутая возможность быть… Ты на золушку тянешь, но судя по описанию твой этот Константин скорее Кристиан Грей, — усмехается Рита, многозначительно поднимая брови и кивая на алеющие на шее юноши засосы, которые он теперь вынужден скрывать даже в теплые дни под воротником водолазки, — В общем, я бы на твоем месте не ломалась бы и брала все, пока дают. — Нет уж, обойдусь я без всех этих подачек, — произносит юноша, — Мне кроме обычных человеческих отношений от него ничего не нужно. Иван едва заметно дергает уголком губы- сравнение Риты ему абсолютно не нравится, хотя напрашивается определенно. Он действительно чувствует себя попавшим в какую-то странную историю, но выбираться нет никаких сил — рядом с Константином словно гигантское магнитное поле, притяжению которого до иррационального трудно сопротивляться. И это правда во многом про секс- он едва ли подозревал раньше, что может испытывать такое, но, как оказалось, вопрос был в том, чтобы попасть в правильные руки. И, насколько он мог судить, влечение было взаимным- когда он, испытывая в равной степени океан смущения, стыда и желания впервые опустился перед своим новоиспеченным любовником на колени, сверху черничные глаза окинули его таким взглядом, что пробрало до самых костей. Кощей в этот момент судорожно вцепляется руками в кухонную стойку, проламывая ее насквозь, не решаясь даже едва ощутимо коснуться кудрявой копны ладонью- искушение отодрать со всей силы в глотку невероятно велико, но столь же сильно хочется не запечатлеть неприятных ассоциаций, которых он с такой успешностью вырабатывал в юноше века назад. На самоконтроль он теперь тратит колоссальные силы, и сдерживаться ужасно тяжело. Хочется выпустить клыки, когти, хочется обладать им жадно, неистово. Этот вековой голод почти невозможно утолить, Бессмертный ощущает себя словно дорвавшийся до живительной влаги путник, что плутал по пустыне долгие годы. В целом, так оно и было. — Слушай, давай понежнее как-то, — бучит юноша, с недовольством оглядывая свою бледную кожу, на которой засосы и прикусы появляются почти мгновенно, а сходят бесконечно долго, — Ты словно дикое чудовище порой. Кощей усмехается, и протягивает руку, чтобы убрать смущающие любовника следы, но вовремя осекается, лишь поглаживая истерзанную его ласками кожу. Да, проколоться на такой мелочи было бы ужасно глупо- Бессмертный прячет свой истинный лик и сущность, едва ли позволяя им проклёвываться в самые жаркие моменты, когда обжигает ухо любовника проникающим в каждую клеточку тела шепотом: мой Иван чувствует, что это нечто большее, чем ярко вспыхнувшая плотская страсть, однако описать тяжело- утекает с пальцев, будто песок, словно кончик ниточки, все время выскальзывающий из рук. Но с теми самыми простыми человеческими отношениями у Кощея большие сложности. Хотя он действительно старается найти компромисс- чертовски не хочется спугнуть, оттолкнуть, и он, скрипя зубами погружается в человеческий мир куда глубже, чем ему хотелось бы. — В этих ресторанах мне жутко некомфортно, — Иван на физическом уровне ощущает себя не в своей тарелке, когда Кощей затаскивает его в те роскошные заведения и места, до которых порой снисходил при посещении яви. — Что, предлагаешь гулять под ручку под луной? — не без раздражения усмехается Константин. — Ну, у меня по студенческому скидка на билеты в галереи и музеи, — ляпает юноша во многом от отчаянья, наблюдая напротив поднятые вверх брови. На самом деле, на проверку идея оказывается не так уж плоха — они заводят привычку бродить по Третьяковке, иногда молча, а чаще обсуждая что-то. Кощей обнаруживает, что ему есть что рассказать в зале исторических портретов и батальной живописи, Ивану же ближе искусство начала двадцатого века. — У тебя историческое образование что ли? Рассказываешь так, будто сам был там, — улыбается юноша на очередную, приправленную колкостями и едкими шутками лекцию о бытности Ивана Грозного. — Да так, почитывал книги, — лишь хмыкает в ответ Бессмертный, всматриваясь в блеск топазовых глаз. Это что-то совсем новое, непривычное, во многом неудобное и некомфортное- едва ли он когда-то так долго носил морок и бывал в людных местах. Но это так же пробирающее до дрожи, когда Иван сам берет его за руку, переплетая пальцы, когда иной раз не только укоризненно смотрит за очередную едкую шутку в сторону чего-либо, но и коротко хихикает, когда нежно проводит по длинным волосам, заправляя вороную прядь за ухо. Ему просто и банально хотелось влюбиться в кого-то по-настоящему- и Константин Бессмертный внезапно кажется его юному сердцу вполне подходящим вариантом, несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте и просто пропасть в социальном статусе. Для самого Кощея в этом есть что-то болезненно странное- его возлюбленный ничего не помнит, совсем не помнит ни цепей и подземелий, ни когтей и клыков, ни особенно жестоких насмешек и ухмылок. Иван не помнит в нем врага и всей боли, что эти холодные руки причинили когда-то. И быть может, поэтому просто и искренне доверяет, даря улыбки, которых раньше Кощей почти не видел, и которыми эта кудрявая зазноба в прошлом только начала одаривать его незадолго до своей кончины. Несмотря на яростное сопротивление любым попыткам обустроить его жизнь комфортнее, в том, что касается чувств, его любовник мягко-податлив, нежен и ласков. «А быть может, он всегда был таким, на самом-то деле?» — в задумчивости рассуждает Бессмертный, наблюдая за безмятежным смехом и игривостью юноши, умеющего радоваться самым простым мелочам, — «Пока я не начал ломать его изо дня в день, и ему пришлось скрывать все это? Хотя, с какой- стати ему было быть таким со своим пленителем…», — он с горькой нежностью скользит поцелуями по нежной шее, сжимая руки на худощавом теле- его все время хочется откормить, но в этой хрупкости есть своя особая трогательность, — « Стал бы он таким…если бы остался со мной тогда, спустя время?», — теплые пальцы сжимаются на его плечах, и юноша чувств совсем не сдерживает, позволяя им плескаться в глазах и утекать с уст, разбегаться в жестах. Иной раз Кощей ловит себя на том, что отчасти и не хочет на самом деле, чтобы Иван вспоминал. Быть может, есть и благословение в том, что эти васильковые глаза не смотрят на него взглядом, на дне которого затаенная боль? Быть может, это шанс начать все заново, с чистого листа, сделать все правильно? А быть может- это и не совсем он- точнее почти что он? Души, конечно, порой возвращаются, но теми ли же самыми? Он знает точный способ окончательно убедиться, но оттягивает это. В какой-то момент даже становится не важно — этот златокудрый юноша заставляет его чувствовать не меньше, чем смог пробудить в нем царевич. — Ты серьезно первый раз на коньках стоишь? — зимой Иван умудряется затащить своего любовника на каток, удивляясь, что в выходной день в Парке Горького почти что пусто. На самом деле, почти всем людям вокруг пришла до странности навязчивая мысль что у них есть дела поважнее- и они действительно остаются едва ли не одни. Все же, людскую толпу Князь Тьмы не переносил. — Да, но не много сложнее чем на каблуках, — в задумчивости протягивает Кощей, скользя по гладкой поверхности. — Так говоришь, как будто ходишь на них, — фыркает Иван, ощущая как сильные руки подхватывают его, не давая укатиться в сторону. Поднимая глаза, он видит пристальный и глубокий взгляд сине-фиолетовых глаз. — Осторожно, упадешь же, — предостерегает Кощей. Так и происходит, юноша падает на лед, утягивая за собой Бессмертного, заливисто смеясь и фыркая. — И чего потащил нас сюда, если сам кататься не умеешь? — усмехается мужчина, прикусывая нежную кожу на шее, целуя холодные от зимнего ветра губы. — Да ладно, тебе не нравится что ли? — теплые ладони ложатся на его лицо, притягивая к себе, целуя, и в этот момент Кощей ловит внутри себя укол, разливающий внутри нечто, казалось бы, окончательно похороненное и забытое. Ему до боли страшно испытать все это снова, но остановиться он не может — ему снова мало, все время мало этого тела, этого смеха, васильковых глаз и нежности живого, человеческого тепла. Он снова ощущает себя живым, проклиная и лелея это чувство внутри себя. Бессмертный нависает над распластанным на льду под собой телом, зарывая пальцы в мягкие кудри, рассыпая щекочущие поцелуи по всему лицу. — Ну хватит, Кость, щекотно же… — юноша упирается ладонями в грудь Кощея, пытаясь увернуться, а затем просто укладывает руки на лицо, вновь целуя сам, — Знаешь, мне порой кажется, что я тебя знаю давно- давно… — смеется он, прикусывая острый подбородок. Иван в этот момент чувствует себя до непозволительного счастливым, ему легко, в душе хрустальным переливом звенит радость. И все же, он замечает, что в этих глазах, которые смотрят на него так внимательно, в самое сердце- есть что-то, что-то, что он не может понять. Вообще, Константин порой смотрел на него как-то странно, иной раз так, словно хотел по-звериному, натурально сожрать- такой блеск он обычно ловил едва ли не задыхаясь, пока сжимающие его руки вбивали его в поверхность стены, стола, кровати, или вообще всего что попадалось под руку. Иной раз — с какой-то сложно различимой для юноши эмоцией, когда Иван делал что-то безумно обычное: мыл посуду, напевая что-то под нос, или писал что-то в конспекте, грызя кончик ручки и лежа под его боком. — Ты чего? –порой спрашивал он с улыбкой, поднимая глаза на Бессмертного. — Ничего, — неизменно отвечал Константин, подцепляя его подбородок пальцами, накрывая губы поцелуем. В этом мужчине определенно была загадочность- о себе он едва ли рассказывал, обычно отделываясь расплывчатыми фразами. На самом деле, на большинство вопросов ответов у него правда не было — к примеру: А о чем ты мечтал в детстве? Что стало с твоими родителями? А где ты учился? Были и другие тонкие места: — У тебя так тихо сердце бьется, вообще не слышно — в задумчивости протягивает его любовник, в очередной раз укладывая голову на широкую грудь, — И руки вечно ледяные, — юношеские пальцы обхватывают ладонь, растирая, пытаясь передать тепло, что столь жадно и почти мгновенно пожирает холод. — Плохое кровообращение, хтоническая болячка, неприятные, но мелочные симптомы, — лишь усмехается Бессмертный в ответ. — Хроническая, ты имел в виду? — мягко смеется Иван. — Да, оговорился, — усмешка на секунду превращается в мрачный оскал. Кощей врет, в общем-то легко, и у него есть сшитая белыми нитками биография для яви, но всякий раз очередная ложь и выдуманная история о чем-то важном отдается неприятной, колкой досадой. Усложнять ему не хочется- и без того сложно, и с искренностью всегда были проблемы. Но с ним ему всегда хочется по-настоящему, и ему до скрежета зубов не хочется снова все потерять, разрушить, испортить. Самым безопасным способом было бы вообще не начинать играть с этим огнем, но остановиться он не в силах. Юноша пробуждает давно утраченный вкус к жизни, с чарующей непосредственностью и легкостью. — Скучаю немного, когда ты в своих командировках, — с немного грустной улыбкой произносит он в одно из тех утр, когда Кощею нужно отправиться в навь, а Константину Бессмертному- куда-то на другой конец земли, заключить очередную сделку, — Но ты птица важная, куда без этого. — Постараюсь вернуться быстро, — он касается теплого лба мягким поцелуем, думая о том, что за последний год провел в яви времени больше, чем за предыдущие столетья. Но кое-где он говорит правду: — Слушай, а с кем ты встречался до меня? — Ивана гложет банальное любопытство, отчасти смешанное с недоумением и тревогой- ему все еще не вполне понятно, что именно этот властный и богатый мужчина в нем нашел. — У меня… давно не было отношений — усмехается Кощей, ловя выражение лица собеседника, явно не удовлетворенное этим ответом, — Был…кое-кто. Но плохо закончилось. — Разбили твое сердечко, значит? Или ты разбил чужое, — с улыбкой протягивает юноша, оглаживая шрам на груди- по легенде от автомобильной аварии. — Он умер, — неожиданно для себя роняет Кощей, заставляя игривую улыбку моментально сползти с лица собеседника, — По моей вине, глупая история вышла. — Прости, я не хотел… — Иван ощущает смятение, смешанное с виной и неловкостью, чувствуя, что разворошил то, что трогать не стоило. — Да не бери в голову, это было тысячу лет назад, все нормально, — с короткой улыбкой бросает Кощей, прижимая теплое тело к себе плотнее, целуя кудрявую голову. Иван едва слышно вздыхает, размышляя о том, каким мог быть этот мужчина- и похож ли он на него. Ему хочется спросить об этом, но он удерживает это внутри, не желая бередить чужих ран. «Быть может, я ему его напомнил, и поэтому он так вцепился в меня тогда?» — не без оттенка грусти размышляет юноша, чувствуя в груди смутно-неопределённые эмоции. Быть лишь заменой кому-то, призрачной копией ему совершенно не хочется, особенно с учетом того, что сам Константин на удивление быстро занял столь главенствующее место в его сердце. Но эти мысли уходят быстро, потому что Бессмертный никогда не смотрит на него так, словно бы он пустая реплика, или мимолетное развлечение, чтобы развеять скуку. Когда этот пронзающий взгляд скользит по нему, Иван всегда чувствует себя Нужным И нужным таким, какой он есть, и никаким иным- и от этого чувства внутри всегда щекочет. Кроме того, юноше, несмотря на все упорство и упрямство чертовски не хватало кого-то, кто бы мог позаботиться и о нем- и, хотя он едва ли давал Константину разойтись в этом, тот все равно исправно находил возможность подобраться поближе. В конце зимы, как раз после катания на катке, он заболевает гриппом, проваливаясь в мутно-вязкую горячку, едва находя силы написать смс о том, что, кажется, все грядущие их планы придется отменить. Юноша пытается уснуть, но и этого не выходит- сознание балансирует на острие размытой дремы. «Вот же…и сессию завалю, будут проблемы… И Лизку еще заражу, и опять она будет питаться не пойми чем, пока я отлёживаюсь…», — мелькает в раскаленной болью голове. Но тут холодная рука ложится на горячий, пылающий лоб, и Иван раскрывает глаза, едва заметно шевелясь. — Кость? А ты откуда тут? - хрипло, низко и едва слышно произносит юноша, пытаясь сфокусировать взгляд на незваном госте. — Ты не выглядишь как человек, который активно лечится, — хмыкает Кощей, ставя на тумбочку рядом с кроватью кружку, — Пей. — А ты откуда номер квартиры узнал? — Иван, морщась от ломящей боли в костях, садится в постели. До дома Константин его не раз подвозил, но с ним не поднимался. — Узнать не сложно, — размыто отвечает мужчина. — Это…как его там…сталкерство, — бурчит юноша, кутаясь в одеяло, ощущая, как все тело знобит, — никакой защиты персональных данных. — Ага, — пожав плечами роняет Кощей, демонстрируя все свое равнодушие к каким-либо личным границам. Но сил препираться у Ивана нет, и он послушно берет в руки кружку и отпивает, кривя лицо от кислого вкуса. Он и не подозревает, что этот напиток излечит его не только от гриппа, но и от всех остальных возможных болячек, подарив надежнейшую защиту. Это надо было сделать сразу, но Кощей самым банальным образом забывает, что человеку, в отличии от бессмертной сущности, свойственно хворать. «Люди …такие хрупкие», — думает Бессмертный, склонив голову вглядываясь в юношу, — «Болезни, старения… смерть». — Спасибо, — с короткой улыбкой, уже чуть менее сиплым голосом произносит Иван, — сам не боишься заразиться? Кощей только широко усмехается в ответ, и, повинуясь порыву, проскальзывает на достаточно узкую кровать, приобнимая юношу и ложась рядом, явно не страшась ни болезнетворных бактерий, ни помять дорогой костюм. — Едва ли мне грозит, — прохладная рука уже привычным жестом соскальзывает в кудри. Иван рассеяно кивает, укладывая голову на плечо мужчины, прикрывая глаза- сознание ватное, воспалённое гриппом, голова тяжёлая и горячая, и все в ней скачет и путается, затянутое дымкой. — Кость, слушай…- доносится спустя пару минут, — ты же знаешь, что я с тобой не из-за твоих денег, да? — О да, — в ответ Кощей не удерживает возмущённого фырка: «На самом деле, чуть больше корысти и меньше гордости тебе бы не повредили совсем», — ведь ты со мной из-за безумного секса. — Неет, — возмущённо сопит тело в его руках, коротко хихикнув, — Ну разве что самую малость, — алые губы расходятся в улыбке, и это отдается внутри князя тьмы горькой нежностью, — Я хочу сказать, что, — руки Ивана, обвившие торс Бессмертного чуть крепче сжимаются, — что для меня…это серьезно, — юноша распахивает глаза, поднимая взгляд на Кощея, — не просто так… Ты никогда не говоришь сам…- с грустью протягивает Иван, — я вообще не знаю, значу ли для тебя что-то. Может, у тебя таких мальчиков, как я, вагон и маленькая тележка, меняешь раз в сезон, когда надоедают. «Дурачок мой, наивный дурачок, который совсем ничего не понимает…», — Бессмертный слушает спутанно звучащую речь языка, развязанного жаром и спутанностью мыслей, чувствуя, что каждое следующее слово закручивает в груди тугой, горько-сладкий узел. — Значишь, — коротко бросает Кощей, касаясь темени поцелуем, — просто признания в словах- не моя сильная сторона. …Твоя любовь ничуть не лучше, этот непрошенный дар, он- проклятье, что преследует и мучает... — Ну да… — В ответ Иван улыбается, — Признания…- теплая ладонь сжимается на груди, собирая в складки ткань белой рубашки, — Иной раз мне так хочется сказать тебе, что… Ну, ты понимаешь, — и без того пылающие от жара щеки становятся, кажется, ещё более красными, — Но всякий раз мне кажется, что ты просто промолчишь в ответ, посмотришь одним из этих своих странных взглядов, а я буду таким идиотом себя чувствовать… — Не просто тебе со мной, да, свет мой? — с нежной усмешкой тихо произносит Бессмертный, прижимая к себе пылающее тело плотнее. — Свет мой…хм, старинное какое-то обращение- Иван поднимает голову вверх, — но мне нравится, — Кощей подцепляет подбородок пальцами, всматриваясь в болезненно блестящие васильковые глаза, едва ощутимо касаясь сухих, горячих губ. — Спи, уже завтра проснешься, будет лучше, — с мягкой улыбкой произносит Бессмертный, поглаживая мягкую щеку пальцем. Он дожидается, пока юноша вновь проваливается в сон, осторожно выпутываясь из оплетающих его рук, выходит из комнаты, тихо затворив за собой дверь. Из кухни за ним пристально наблюдает девочка, параллельно жуя хлопья из миски- просто так, без молока. «Что ж… Если что, и с ней можно придумать, что делать», — сощурив глаза, думает Кощей, кивая Лизе на прощанье и покидая квартиру. Ребенок в ответ так же молча кивает, невольно ощущая странную волну тревоги, смешанной с любопытством. На следующее утро Иван просыпается полностью выздоровевшим — от гриппа нет ни следа. «Надо спросить, что он там купил из лекарств, обычно неделю как минимум температура держится», — думает юноша, умываясь, и, выйдя на кухню, со смешанными чувствами обнаруживая обычно полупустой холодильник заполненным продуктами. — И кто это был? — в лоб, тоном, не терпящим увиливаний, спрашивает его сестра, буравя пронзительным взглядом таких же васильковые глаз, — Ты с ним пропадаешь? — Да, Лиз, с ним, — со вздохом протягивает Иван, останавливая свой выбор на йогурте и подсаживаясь к девочке за стол. — Он красивый, — резюмирует спустя паузу сестра, вызывая у брата искренний смешок, — но есть в нем что-то такое… — Странное? — Не знаю, — пожимая плечами Лиза, — непонятное. «Да, определено есть…», — Иван погружается в свои мысли, — «Но…», — юноша улыбается, от чего сестра закатывает глаза, окончательно резюмируя зорким, девичьим взором, что брат влюблен по уши. Но в целом, несмотря на все шероховатости и неопределенность будущего подобных отношений, Иван полагал, что у них все в порядке и вполне себе идет своим чередом. Кощей придерживался сходного мнения- хотя тревог у него было больше. Что делать с ним? Когда и как рассказать правду? Рассказывать ли? Всю или нет? Найти способ, позволяющий вспомнить прошлую жизнь или лучше похоронить ее, вместе с сопутствующими ей проблемами? Он был уверен в том, что это именно его царевич, почти что на сто процентов- помимо внешности, характера были и прочие мелкие детали. К примеру, аллергия на яблоки, о которой юноша говорит мимоходом: я от них сыпью покрываюсь сразу, и плохо становится, такая редкая штука, мама всегда в детстве шутила, что не быть мне Белоснежкой. К этому же относится неоднозначное отношения к связыванию запястий, когда спустя какое-то время он, предлагая эксперименты, перетягивает руки юноши галстуком, — вообще, весьма будоражит, но немного тревожно почему-то, — неловко улыбается Иван, которого властность его любовника порой действительно возбуждает и пугает в равной степени. А в какой-то момент Иван, проснувшись утром делится сном: Такая муть снилась, замок какой-то средневековый что ли, лес, и лица, но мутные, не разглядеть кто именно… В ответ Кощей молча кивает, улыбаясь одной из тех улыбок, которые скрывают второе и третье дно. Но все же, Бессмертный оставляет себе последний аргумент нетронутым, потому что как только его не станет, нужно будет решать, что делать со всем этим дальше. А ему просто хочется насладиться этим- растянуть легкость и безмятежность настолько, насколько это возможно. В нечисть и нежить люди уже давно не верят, и едва ли его возлюбленного вдохновит правда о темной сущности Константина Бессмертного. На самом деле, происходит все до простого глупо и банально. Очередное свидание, он ждёт его днём, но у Ивана отменяют две последние пары, и он приходит заранее, вообще не ожидая увидеть там мужчину. Кощей стоит на кухне, без морока,с улицы доносится пронзительный звук стрижки травы, он погружен в свои мысли, пока на его лицо не ложатся теплые ладони, закрывая глаза. — Ты тоже раньше приехал, да? — звонким и довольным тоном начинает юноша, резко осекаясь, когда Бессмертный поворачивается к нему. Кощей улыбается в ответ, не сразу понимая, чем вызвано смятение на лице Ивана, но отражение глянцевой кухонной стойки быстро подсказывает ему. «Черт, как можно было забыть», — думает Кощей, прикидывая, поможет ли быстро накинуть морок и с безмятежным видом свалить все на: «показалось, совсем переутомился со своей учебой и работой». Но на самом деле, в глубине души чертовски надоело притворяться — и некая часть в нем воспринимает этот казус с облегчением. Иван тем временем нервно улыбнувшись, делает шаг обратно в коридор. «Да, конечно, не так бы все это хотелось раскрыть», — с досадой думает Бессмертный, щёлкая пальцами- и входная дверь квартиры мгновенно лишается ручки и скважины, превращаясь в сплошную гладкую поверхность, — «Но все равно, рано или поздно пришлось бы». Юноша тем временем нервно ощупывает дверь, в панике осознавая, что покинуть помещение едва ли получится. — Что, не можешь найти ручку? — с усмешкой протягивает Кощей, скрестив руки на груди, оперевшись на дверной косяк. Эта фраза ничуть не добавляет спокойствия, как и осознание того, что происходит нечто, чего он не понимает, а вот его (ли?) любовник- судя по спокойно насмешливой интонации, в очередной раз держит ситуацию под своим цепким контролем. — Что вообще происходит? — осознав бесполезность попыток сбежать через дверь, Иван оборачивается, на мгновенье надеясь увидеть там привычное лицо, и увы, наталкиваясь там на немного иной лик. — В целом, ничего страшного, — пожимает плечами Кощей, — Иди сюда, тебе боятся нечего. «Ага, ничего страшного», — думает Иван, пытаясь понять, как поступить дальше. Они сталкиваются взглядами, и Кощей со вздохом уже собирается сделать шаг к юноше, как тот резко дёргается, ужом проскальзывая меж дверным косяком и мужчиной, несётся в сторону кухни, поскальзываясь на паркете, цепляясь руками за вешалку, и запутываясь в собственной упавшей куртке. «Твою мать!», — мелькает в голове Ивана, пока тот судорожно поднимается на ноги, чтобы через несколько мгновений кубарем перекатывается через диван, — «И куда я тут от него денусь? Не в окно же с десятого этажа?!». Бессмертный за отчаянными метаниями юного филолога наблюдает не без усмешки, но с определенной долей досадного раздражения. — Если перестаешь прыгать, как бешеная белка, то все определенно станет проще, свет мой. Юноша оглядывается, осознавая, что снова в тупике- сзади кухонный гарнитур, в дверном косяке- нечто, общающееся с ним вкрадчивым интонациями Константина. Можно ещё попытаться метнуться в спальню, но едва ли это имеет смысл. — Что с руками у тебя?! — Иван пятится назад, судорожно ощупывая ладонью столешницу на предмет хоть чего-то, чем можно защититься. — Ну, — Бессмертный хмыкает, окидывая мимолётным взглядом свои бледно-серые ладони, скрещенные на груди и увенчанные длинными, острыми когтями, — у всех ведь есть недостатки, верно? — с усмешкой протягивает он, делая шаг к юноше, отчётливо ощущая в воздухе запах паники и страха, и от того досадливо морщась. — Ага, маленький такой недостаточек…- Иван нащупывает ручку кухонного ящика и запустив ладонь, нетвердыми руками достает первый попавшийся нож, — Как и способность дематериализовать дверные ручки… Да этими когтями убить можно! Что ты вообще такое?! — сжав рукоятку, он выставляет лезвие вперёд, ощущая биение адреналина в венах. — Ваня, давай без глупостей, — Протягивает Бессмертный, — И неужели ты думаешь, что эта зубочистка тебе поможет? — печальная улыбка оскаливает клыки, и это в сочетании с последней репликой заставляет юношу вздрогнуть всем телом, — Успокойся. «Ага, конечно, успокойся!» — Иван с паникой всматривается в знакомую и незнакомую одновременно фигуру впереди себя. «И у него действительно клыки во рту, мне не показалось!». Кощей делает ещё один шаг, и с легкостью перехватывает ладони юноши, стараясь сжимать не слишком сильно, но Иван дёргается как бешеный, и Бессмертному не остаётся ничего, как скрутить изящные запястья до синяков. — Опусти меня! Пусти!!! — в какой-то момент он, зажмурив глаза, пытается полоснуть мужчину по руке, но синяя вспышка отбрасывает лезвие. — Что ж, дурной храбрости тебе не занимать, как и раньше, — хмыкает Кощей. Иван завороженно наблюдает за тем, как Константин, вырвав нож, откидывает его в сторону. Затем, встрепенувшись, блондин прижимается к груди мужчины ухом и замирает, чтобы в следующее мгновение с новой силой начать барабанить руками и дёргаться, пытаясь вырваться. — Да у тебя же сердце не бьётся нихрена! На самом деле не бьется! Я тоже идиот, слабое кровообращение, верил всему, что ты мне плел! — Кощей с непроницаемо спокойным выражением лица наблюдает за беснующимся в его руках Иваном, — И руки твои вечно ледяные! Ты вампир что ли? — запыхавшись, на выдохе произносит юноша, поднимая глаза и сталкиваясь вблизи с неестественным блеском лиловых глаз с нечеловеческим, узким вертикальным зрачком. — Нет, не вампир, — со смешком произносит Бессмертный, подавляя порыв закатить глаза, — Но укусить мне тебя нужно, извини, придется потерпеть. Иван, после очередной попытки вырваться из цепкой хватки оцепенело замирает, судорожно, запыхавшись дыша. — Не надо, пожалуйста- сипит юноша, зажмурив глаза, когда Кощей, оскалив клыки, наклоняется к его шее, — Меня же Лиза дома ждёт… В следующее мгновение острая боль разливается по телу, Иван сжимает губы, не позволяя себе вскрикнуть, вцепляясь в плечи мужчины. Кощей погружает клыки в разгорячённую борьбой плоть, и а следующее мгновение ощущает вкус крови. Ему хватает буквально секунду, чтобы понять- да, это оно. То самое. Он — тот самый. Да и понятно это было ему на самом деле еще с первой секунды, с первого касания губ. «Что ж… Вот и все», — мелькает в голове Бессмертного ни то с тревогой, ни то с радостью, ни то с нервозной усмешкой. Он скользит губами по шее, слизывая капли крови, зализывая укус, чувствуя, что тело в его руках потряхивает мелкой дрожью. — Кость, что ты такое на самом деле? Чего тебе от меня нужно, а? — блондин ощущает, что в момент, когда его любовник укусил его, по каждой клетке буквально прошёлся электрический разряд. Кощей проводит ладонью над укусом, а затем мягко целует Ивана в лоб, поглаживая кудрявую голову успокаивающими движениями. — Прости, Вань, — когти скользят меж завитых прядей, — Но в этот раз я не отпущу тебя, ты никуда не уйдешь, — голос звучит спокойно, возможно, даже безмятежно, но юноша отчётливо чувствует, как от этой интонации внутри все леденеет и сжимается, — Я больше не дам тебе оставить меня одного. — Что значит — в этот раз? — едва слышно произносит юноша, поднимая глаза. Сверху вниз на него смотрят сверкающие нечеловечески ярким блеском глаза, а на губах мужчины замирает глубокая, немного безумная не то улыбка, не то усмешка.