Делай то, зачем пришел

Иван провожает глазами падающую на пол кружку, и выражение лица Константина дает ему более чем красноречивый ответ на тот вопрос, что он даже не задал. Что ж, если бы задал, быть может, ответа бы и не получил, но теперь все ясно. Это началось несколько месяцев назад, как раз за несколько недель до их непродолжительного расставания. Они и раньше были- эти странные, не вполне понятные сны, в которых лица смешивались, голоса словно были знакомы и незнакомы одновременно. Но он почти сразу забывал их, словно абстрактные, написанные слишком широким мазком картины. Но сновидения постепенно обретали четкость — и он узнавал в них себя, в совершено непривычном антураже. «Быть может, это все отголоски изучения фольклора?» — думает Иван, потирая лоб поутру, когда ему снится, как русалка утягивает его в пруд, а он, мокрый и недовольный, отжимает волосы и слушает странную речь о каком-то Темном Князе. В этом нет какой-то последовательности и логики изложения, словно он смотрит хаотично расставленные эпизоды фильма с собой в главной роли. Он видит себя в избе с незнакомой девушкой, которой показывает странную татуировку на боку — отчего-то они оба называют это иглой. Потом — он маленький мальчик, и вокруг большой древнерусский терем, и он плачет, потому что взрослый, очень похожий на единожды увиденного сводного брата, с холодом и пренебрежением объявляет ему, что мама больше не придет. «Чудно так…», — размышляет Иван, в который раз просыпаясь со странным ощущением смятения. Некоторые сны он забывает почти сразу, какие-то заседают в его голове надолго. «Это все похоже…на историю жизни какого-то сказочного персонажа», — думает он, разглядывая лицо в зеркале над раковиной во время чистки зубов, — «Ну какой из меня Иван-царевич? Хотя, внешность может располагает, но чего бы моей фантазии так разыгрываться?» В один момент он начинает записывать их, пытаясь уловить связь и последовательность. Часто в этих видениях мелькает мужчина, всегда со спины, иногда он слышит его голос, но обычно именно на моменте разговора с ним сон обрывается. Он подозрительно похож на Константина черной копной волос и высоким ростом, но это, как раз таки, Ивану странным не кажется- разве наше сознание не вплетает в сон образы из реальности? Он даже хочет поделиться всей этой странной историей с возлюбленным, но что-то внутри него ёкает, и он умалчивает, не обсуждая это ни с ним, ни с сестрой, ни с Ритой, ни с прочими друзьями и знакомыми. От этих остросюжетных сновидений остается неопределенное впечатление — юноша ощущает себя посторонним наблюдателем, но не может отделаться от чувства, что все это как будто происходило с ним. И однажды, после того странного происшествия в ванной, мужчина из его снов наконец оборачивается — и оказывается совсем не Константином, а кем-то очень на него похожим, но с клыками и когтями. И тот юноша из сна, который выглядит как он, и даже откликается на то же имя, с этим мужчиной в отношениях весьма необычных. Отрывки приходят хаотично, он видит их вместе в весьма разнообразных ситуациях — танцующими в какой-то таверне, дерущимися на мечах, ссорящимися до искр из глаз, и спокойно спящими в одной постели. «Каким надо быть странным, чтобы влюбиться в такое существо», — с недоумением размышляет он поутру, смущенный тем, что страсть Князя Тьмы весьма напоминает ему константинову. «Быть может, это мои какие-то проекции на отношения с Костей?», — пытается рационализировать Иван, — «Но какие? Едва ли бы он мог обращаться со мной так, а я бы едва ли влюбился в…такого кадра». И быть может, он с беспечной легкомысленностью так бы и не придавал этим снам значения большего, чем внезапно проснувшийся и разыгравшийся фантазии, если бы не еще пара случайностей. Как-то раз, когда они заезжают на заправку и Бессмертный отходит в сторону магазина и кассы, оставляя возлюбленного в машине одного. Из козырька над водительским сиденьем выпадают права мужчины, и Иван поднимает их, собираясь вернуть на место, но его глаза зацепляются за дату рождения. И это совсем не двенадцатое марта — и даже не близкое число, чтобы можно было подумать, что Константин перепутал что-то. «Странно», — задумывается юноша, и положив документы обратно, решаясь мимоходом уточнить это маленькое расхождение у мужчины. — А сколько тебе в этом году исполнилось лет? — Тридцать два или тридцать четыре, точно не помню, — отмахивается Константин. Кощей свой внешний облик с человеческим возрастом всегда соотносил весьма примерно. Согласно цифрам на правах ему должно было бы исполниться все сорок. «Скрывает возраст настоящий, что ли? Не хочет, чтобы я еще больше переживал из-за разницы в нем? Но зачем врать…», — с недоумением размышляет Иван, внимательно вглядываясь в лицо любовника. Нет, четыре десятка дать ему определенно нельзя, да и на тридцать он выглядит скорее за счет выражения лица и блеска глаз, которые выдают немалый жизненный опыт. Это тянется словно ниточка за ниточкой, и он пытается распутать этот клубок, не понимая, что конкретно ищет или хочет найти. На самом деле, еще в самом начале этого бурного и яркого романа, едва он рассказал Рите с кем именно теперь пропадает все выходные и вечера, девушка, с присущим ей азартом, постаралась нагуглить все, что выдавала всемирная сеть насчет Константина Бессмертного. Результат ее весьма не удовлетворил. Ни одной страницы в социальной сети, ни беглых упоминаний в светских хрониках, даже страничка в википедии настолько скупа, насколько это возможно, а казалось бы, учитывая охват бизнеса Бессмертного, он явно не последний человек в стране и мире. Рит, да такой, как он просто не хочет лишнего внимания, и все, — безмятежно отмахивается тогда Иван, — Соблюдает конфиденциальность как может. «Говоришь, что ты не врешь мне в самом главном… Но быть может, ты врешь мне во всем остальном?» — с тревогой размышляет Иван, стараясь не выказывать Константину своих во многом пугающих сомнений. Он предпринимает еще несколько попыток найти подробности жизни своего возлюбленного — и натыкается на отсканированную газетную заметку почти двадцатилетней давности, в которой идет речь о слиянии двух нефтеперерабатывающих предприятий. И на фотографии он с недоумением видит Константина- таким же, как сейчас. Фото не вполне четкое, но кажется, что за прошедшие годы мужчина едва ли изменился. Или это лишь эффект от допотопной техники тех лет, что сглаживает детали на лицах? Быть может, это кто-то очень похожий? «Так…не сходится ни по возрасту, ни по…здравому смыслу», — думает юноша, пытаясь увязать одно с другим, — «Он действительно старше, чем говорит мне? Но зачем? И как он…все еще выглядит таким молодым, что, делал пластическую операцию?». Дурно, все это очень дурно выглядит — и если несостыковки с возрастом и биографией юноша кое-как может себе объяснить тяжелым прошлым. Кажется, учитывая, что Константин построил гигантскую империю начиная с самых низов, в его ранних годах могут быть весьма темные пятна — быть может он хотел стереть их? Но о чем это может говорить? Кто такой Константин Бессмертный на самом деле? Иван откручивает собственные воспоминания, обращая внимания на мелочи, которые раньше игнорировал. Его почти пустая квартира, то, что в ней не было вещей. Константин ссылался на то, что у него есть другая, но… есть ли она на самом деле? Мужчина почти ничего не рассказывал о своем детстве, прошлом, лишь кратко обронив, что рос в приюте, и Иван тогда тактично не выспрашивал. Но название-то запомнил, и, в какой-то момент, терзаясь грызущими сомнениями, пытается найти больше информации об этом. И он даже натыкается на сайт, радуясь тому, что такое место хотя бы существует, — но с растущей тревогой обнаруживает что в графе «выпускники» Константина Бессмертного не значится. «Быть может, он сменил имя? Для человека без родителей это неудивительно», — продолжает пытаться найти оправдание Иван, но и это едва помогает — на сайте есть фотографии, и он даже с очень большой натяжкой не может приписать ни одному из юношей образ возлюбленного. — Рит, кажется, Костя мне крупно врет, — поджимая губы произносит он, не выдерживая накопившегося недоумения. — В чем? — с подозрением спрашивает подруга. — Не знаю…трудно сказать, чувствую так, — со вздохом протягивает Иван, не решаясь вываливать всю совокупность подозрений. — Думаешь, у него еще кто-то есть? На самом деле женатый с детьми, и от того так часто пропадает, не в командировки? — сразу включается в подбор версий Рита. «Сейчас мне уже кажется, лучше бы был женат…», — с тоской думает юноша. Константин Бессмертный странным образом оказывается человеком почти без прошлого, словно взявшийся из ниоткуда. Он пытается подобраться с другой стороны- и ищет информацию о работе мужчины, и она есть, но лишь сухие юридические и налоговые факты. Бессмертный владеет нефтяными, алмазными и золотодобывающими предприятиями, и Иван ловит себя на том, что едва ли задумывался о том, насколько широка эта сеть. «Кто ты такой на самом деле, Кость?», — размышляет Иван, осторожно поглаживая острые скулы. И эти странные сны продолжаются, и становятся мрачнее и тяжелее, он видит свою копию в замке, закованным в цепи, и становится куда сложнее связать в единое целое все происходящее между героями этой истории, что с упорством приходит к нему. Одной ночью он просыпается с криком, пугая сестру — клыкастое чудовище, недовольное непокорностью своего пленника протыкает его ножом, одаривая очень впечатляющей речью о болезненности смерти. После этого сна он вспоминает разговор с отцом, весьма неприятный, следствие произошедшего прошлой весной случая. Константин, уставший лицезреть его заморенное лицо, почти что силой и обманом вывез его в загородный отель на выходные — сосны, свежий воздух, бассейн, и никакой работы. Он недовольно и раздраженно бурчит об авторитарном оттенке подобной заботы, но постепенно оттаивает, и за обедом уже с довольной улыбкой подцепляет из тарелки Константина оливку, безмятежно рассказывая о прошедшей неделе. Безмятежно до тех пор, пока не поворачивает голову и не видит сидящего через несколько столиков отца собственной персоной — с очередной длинноногой красоткой с пышными губами. И Мстислав смотрит прямо на него, многозначительно поднимая брови и кося глаза на руку Константина, что накрывает свободную ладонь Ивана, лежащую на столе. Худшего поворота событий представить трудно. Быстрый и колкий взгляд Бессмертного заставляет мужчину переключить внимание на свою собеседницу, но поздно: настроение Ивана подпорчено. «Ладно, ничего такого», — думает он, неловко улыбаясь Константину, не желая портить атмосферы, стараясь не выдавать дискомфорт. И быть может, все бы ничего, но Мстислав, которого весьма удивляет и забавляет увидеть отпрыска в такой ситуации, которую он сразу трактует для себя однозначно, случайно столкнувшись с Иваном в коридоре не удерживается от ироничного: «Что, нашел себе папика?», и тем самым метко попадая в то самое, уязвимое. Иван вспыхивает до самых корней волос, ощущая волну злости — это повторяется из раза в раз, почти всякий раз его отношения с Константином трактуют именно в этом ключе, и это жутко злит и расстраивает его. — Быть может, ужин в номер закажем? — позже с безмятежной улыбкой протягивает он своему мужчине, предварительно отпинав на улице скамейку так, что металлическое основание почти что погнулось. «Не хочу…портить ему настроение и отдых, он хотел меня порадовать, кто знал, что так выйдет», — думает юноша, стараясь не высказывать огорчения и точно не собираясь жаловаться. Константин молча кивает, не выдавая того, что прекрасно понимает, что Иван не хочет лишний раз столкнуться с родителем в ресторане отеля. Но опасения юноши оказываются напрасными- больше отца он в эти выходные не встретил. Зато тот назначает ему встречу спустя несколько недель — к слову, повод имеется, у Лизы скоро день рождения, а она, так или иначе связь с отцом не прерывает, в отличие от Ивана, и это вынуждает последнего пересекаться с ним чаще желаемого. Обычно он отделывается телефонными разговорами, но в этот раз Мстислав настаивает на личной встрече, и он, скрипя зубами, соглашается, впоследствии жалея, ибо мужчина не удерживается от своего рода наставления: — Слушай, Вань, мне, в общем и целом, по барабану с кем ты спишь, гомофобией я не страдаю, — хмыкает дражайший родитель, — Да и прекрасно могу понять: красивый, богатый мужик, трахается наверняка отлично, — Мстислав игнорирует перекосившееся лицо сына и продолжает, — Просто держи в голове, что от таких, как Константин Бессмертный сами не уходят, а ты парень вспыльчивый. Иван, едва сдерживающий себя чтобы самым откровенным образом не встретиться кулаком с лицом отца, в недоумении поднимает брови: — Что значит, от таких как он?! — От таких, у которых глаза убийцы, — вздыхает мужчина, — Я в девяностые, знаешь ли, многого насмотрелся, но этот кадр… В общем, эти отношения закончатся только когда — и если — этого захочет твой ненаглядный, и никуда ты от него не денешься. На этой реплики юноша резко встает из-за стола, на мгновение даже теряя дар речи. — Ты… Знаешь, что, оставь при себе свое мнение, понял?! — он с трудом сдерживается от того, чтобы напрямую послать родителя на три буквы, — И звони Лизе хоть раз в неделю! -огрызается он напоследок, буквально вылетая из кафе в праведной ярости. После он, конечно, расспрашивает Константина, имел ли он честь тогда пересечься с его отцом и наговорить что-то, на что получает отчасти честный ответ о том, что действительно тонко намекнул Мстиславу не портить им выходные. — Не стоило, — бурчит Иван, ощущая раздосадованную злость и на отца, и на Константина. — Да я буквально парой фраз с ним перекинулся, — пожимает плечами Бессмертный. На самом деле, это не столь далеко от правды. Ему не стоит никакого труда узнать номер, в котором мужчина остановился со своей дамой сердца. Кость, вот понимаешь, он же тут даже не со своей женой! — тогда Иван все-таки не сдерживается, и именно в тот вечер Кощей узнает почти все подробности сложных взаимоотношений возлюбленного с родителем. Стоя у двери, он несколько раз глубоко выдыхает –при всей холодности отношений с Мстиславом, вряд ли на Ивана благотворно повлияют похороны отца, поэтому ему стоит сдержаться и не дать себе провалиться в воспоминания о былом. Поэтому, когда после стука дверь открывается, он с самой вежливой и самой кровожадной из своих улыбок решительно входит в комнату, припирая мужчину к стенке, стараясь не сильно разглядывать лицо. И ровным, обжигающе-ледяным тоном говорит о том, что настоятельно рекомендует Мстиславу брать свою шлюху в зубы и отправляться восвояси в ближайшие полчаса. Мужчина же в этот момент ощущает, что внутренности буквально замораживает от обволакивающего душу страха, и черничные глаза смотрят на него так, словно этим взглядом действительно можно убить. Он хочет выдавить из себя: «А что мне будет, если не отправлюсь?», — но рука, держащая его за грудки, многозначительно сжимается так, что ткань рубашки трескается, и он лишь молча кивает. И после, смотря своему сыну вслед, он испытывает определенную долю досады и даже тревоги: Иван явно влюблен, слеп, и совсем не видит, что представляет из себя его любовник. «Взрослый мальчик, разберется», — хмыкает мужчина, выбрасывая мысли об этом из своей головы. И Иван этот разговор из головы тоже выбрасывает — ну какие у его Константина глаза убийцы? Быть может, он действительно может смотреть недобро и жестко, так оно и понятно, все-таки, не парой заправок руководит. Кроме того, его этот взгляд обволакивает такой глубиной страсти и нежности, что сама формулировка кажется ему донельзя нелепой. Но…после этого сна, в котором Кощей Бессмертный, столь похожий на Константина Бессмертного безжалостно вспарывает живот юноше, как две капли воды похожего на него, слизывая кровь с ножа и явно наслаждаясь происходящим, Иван размышляет об этом под иным углом. Быть может — к его глубочайшему тревожному неудовлетворению — отец в чем-то прав? И он увидел в Константине что-то, чего не замечает он? Или скорее… Константин показал ему? «Это…ну это же просто какая-то глупость, безумие», — размышляет Иван, не замечая, как на очередной лекции его мысли уносятся далеко от учебы, — «Может мне надо к психотерапевту, а не ему? Какие-то маниакально-шизофренические идеи, фантазии…». Он чувствует себя донельзя странно — ему хочется просто говорить с Константином, но чем дальше он забирается в эти дебри, чем труднее и страннее представить себе этот разговор. «Костя, прости, а ты случайно не Кощей Бессмертный на самом деле? Это бы многое объяснило. А если нет, то какого черта твоя биография шита белыми нитками?», — он размышляет о том, как наконец задать эти вопросы, рассеяв туман неопределенности, но как все изменится после? И ведь все равно, воспринимать все эти сны серьезно, несмотря на растущую детализированность и внешнее соответствие реальности, достаточно тяжело. Возлюбленный — коварный злодей и одновременно же пылкий любовник, мать — жертва властолюбия его отца-князя, сводная сестра, которую он видел чуть ли не пару раз в жизни, и что при первой встрече многозначительно и стервозно намекнула ему, чтобы он даже не рассчитывал на долю в бизнесе отца при дележке наследства — та, за которую он готов был положить жизнь в плену? Серый-волк — лучший друг? Быть может, он смешивает две разные истории в одно? Отчего-то его дурная голова берет образы из реальной жизни, во снах перемешивая их в нечто несуразное? А вот белые пятна в жизни Константина — вопрос вообще другого порядка? Или нет? Стоит ли вообще пытаться все это серьезно обсуждать? Связывать в одно? Тем более, что сам мужчина явно переживает не лучшие времена, а Иван может только гадать, с чем именно это связано. Это одна из весьма раздражающих вещей в их отношениях, с которой он не готов смиряться — кажется, что его проблемы Константин считает своими, но готов в лепешку разбиться чтобы не высказать возлюбленному своих. Но все же, быть может, с тем самым и связано? «Я…я знаю, что ты врешь мне, но что будет, если выложу все это, начну припирать тебя к стенке?», — с досадой размышляет Иван, с грустью поднимаясь домой после очередного времени, проведенного вместе, — «Разве я сам не вру тебе, не делясь этими…странными подозрениями? В чем я вообще именно тебя подозреваю? Вдруг твое прошлое столь тяжело для тебя, что ты решил просто стереть его, и мои расспросы разбередят твои раны, и я все испорчу между нами? А сны, быть может, просто сны… Или не просто?» Как проверить? И тревога ни капли не уменьшается от этого: «Слушай, некоторое время меня не будет». И следом: «Была ужасная сессия. Надо побыть одному». «А ведь именно я уговорил его пойти к психологу… Заставил, можно сказать, но не делает ли это хуже?», — с волнением думает он, отменяя в тот день все занятия и планы и торопливо добираясь до квартиры Константина. И то, что его мужчина говорит, и та бездна усталости и тоски, что Иван видит в его глазах, заставляют его сдерживать то самое, уже зудящее и рвущееся: а ты не хочешь мне ничего сказать, а? Что там, за твоим фасадом такого неприглядного на самом деле? В аэропорту он украдкой заглядывает в паспорт Константина, с горечью замечая там третью цифру — и отличную от той, что видел на правах, и от той, что называл ему мужчина. «Ладно…поговорить ведь всегда можно успеть?», — рассуждает юноша, стараясь расслабиться в этом маленьком внезапно вклинившимся в жизнь отпуске. В одну из ночей, привычным образом уложив голову на грудь мужчины, он обращается в слух, пытаясь уловить отголосок биения сердца, пусть самый тихий. «Не может же быть так, что человек живет без сердца», — рассуждает он, опираясь на научные, нормальные представления о действительности, которые служат последней опорой, — «Он же дышит, говорит, он живой — но почему оно так тихо бьется, совсем неслышно?». Да и как можно поверить, что этот мужчина, что даже в своей странной и глубокой погруженности в самого себя все равно проявляет к нему столь глубокую нежность и трогательную заботу…на самом деле в самом прямом смысле бессердечный? Опять ходишь босиком, надень носки, замерзнешь — а он лишь пренебрежительно отмахивается, потому что не любит ощущение лишней одежды на себе. И грозно цыкнув, Константин ловит его брыкающиеся ноги, сначала щекоча — о, это самая настоящая пытка, — а затем растирая холодные стопы своими руками. Хочешь, я почитаю тебе? — вместе с ним русская классика становится совсем нетяготящим бременем. Он накрывает его ночью, когда суетно спящий Иван сбрасывает одеяло, он помнит, что юноша любит, умудряясь даже в затрапезном местном супермаркете отыскать земляничное варенье – тебе же нравится земляника, да? Губы Константина знают его тело буквально наизусть, каждую родинку и впадинку, и этот мужчина может как в мгновение ока завести его до предела, так медленно и томительно раскачивать на острие пылающей неги. И Иван ощущает каждым сантиметром своей кожи, что касается холодной бледности любовника, что тот его любит. И в своих чувствах у него сомнений тоже нет. Но только вот, кто именно любит его, и кого любит он? Лжеца? Обманщика, скрывающего правду? Человека, что сознательно отказался от своего прошлого, похоронивший былое и от того не говорящий о нем? Чудовище из старых сказок? И этой ночью ему снова снится сон — очередной эпизод, достаточно приятный и безмятежный, летнее солнце, река, и Кощей Бессмертный улыбается ему улыбкой Константина. А быть может, наоборот? Он уже в который раз просыпается в постели один — и с грустью думает, что вообще-то, Константин почти всегда встает первый. Быть может, он не спит вообще? Вот Темный Князь из снов не спит, тратя это время на написание бесконечных свитков. Он спускается вниз, обнаруживая мужчину разглядывающим пейзаж за окном. И в глазах- все та же тяжелая задумчивость с оттенком тоски. Иван же кутается в плед, невольно поджимая губы, чувствуя и внутри себя томительную тяжесть. И это слетает с его губ само собой, такой, в общем-то, очень глупый способ проверить самую безумную гипотезу и догадку. Юноша сам и не знает, на что рассчитывает: что мужчина обернется с недоумением на лице, спросит нечто вроде «Что ты сказал?» или «Как ты меня позвал?», а быть может и не услышит вовсе. Но когда он окликает Константина по чужому имени, то замерев, понимает, что это совсем не чуждое для него обращение. Пусть мужчина ничего не отвечает, но юноше ответ и не нужен, он чувствует его сердцем, считывая по мимике, едва дернувшемуся кончику губ, по блеску глаз. И Константин молча наблюдает за тем, как Иван, едва ли меняясь в лице, подходит к нему и присев на корточки, так же молча собирает осколки. «Он…ведь мне не послышалось?», — все еще с некой заторможенностью думает Бессмертный. Спустя несколько мгновений и он опускается вниз, присоединяюсь к юноше, не вполне отдавая себе отчет, почему делает именно это. Иван не смотрит в его глаза, и кудрявые пряди, спадающие на лицо, мешают разглядеть, что таится в юношеском взгляде. «Так глупо… В целом, я ведь ничего не ответил, верно? Откуда вообще…», — размышляет мужчина, пока они оба все в таком же повисшем молчании подбирают куски стекла. В какое-то мгновенье они тянутся к одному осколку, и пальцы накрывают пальцы. От этого касания оба вздрагивают, словно от удара, и Иван поднимает-таки голову. Кощея обдает глубокой пронзительностью васильковых глаз, и все внутри сжимается в точку, потому что мужчина с неотвратимой отчетливостью понимает, что правды ему больше не утаить. — Вань, слушай… — начинает было он, сжимая руки на ладони юноши, но тот, поморщившись, одергивает ее. — Пойду пройдусь, — тихо, почти что свистящим тоном юноша, резко выпрямляясь, откладывая собранные куски кружки на столешницу и быстрым и торопливым шагом покидая дом, даже не надевая куртку- лишь подхватывая ее в руки. — Шарф… шарф надень, замерзнешь, там ветер…- тихо произносит Бессмертный вслед Ивану, наблюдая уходящую прочь фигуру.

Feet don't fail me now

Take me to the finish line

Oh, my heart, it breaks

Every step that I take

«И что, выходит, ты как всегда была права? Мы были правы?», — думает Кощей, переводя взгляд на осколки в руках и всматриваясь через отражение в собственные глаза. Простояв в этой позе несколько минут, он откладывает стекло в сторону, к тому, что оставил Иван. Хорошая была кружка ведь- казалось, крепкая, красивая, а раскололась быстро и просто, от одного неудачного жеста. Тонкие губы искривляются в жалком подобии улыбки, и Бессмертный поднимается на второй этаж, садясь на кровать. Спустя пару мгновений он просто позволяет себе упасть боком, опускаясь головой на подушку, прикрывая глаза. «Надо пойти за ним? Или не стоит?.. А что мне сказать ему?» — он не чувствует в себе сил на борьбу, ощущая, что почти все они ушли на сражения внутренние, с итогом весьма неутешительным. Иван быстро шагает по косе, увязая ногами в песке. У него нет ни связных мыслей, ни цензурных слов — все с горем пополам подобранные рациональные оправдания рухнули как карточный домик, разбились о растерянное лицо Константина, выглядящего так, словно его поймали с поличным. «Какой же я идиот!..», — в отчаяние думает юноша, — «Яблочко от яблоньки…». Он невольно вспоминает тихие разговоры матери с подругами, которые он украдкой подслушивает: она при нем не говорит и слова плохого про отца, что, к сожалению, едва ли уменьшает его злости. Елена мягко улыбается, убеждая его, что ссора между родителями его не касается, и что папа его и Лизку конечно любит, но тогда еще мальчишкой он слишком отчетливо видит в материнских глазах тупую боль и разочарование. — Лиля, ну вот как я могла не замечать, — голос женщины звучит глухо, устало и печально, а он замирает в коридоре, вслушиваясь в слова — Он же все время где-то был, на половину праздников пропадал, иной раз придет- и кажется, что духи чужие, а я думаю, да мало ли, кто в очереди рядом стоял… Иван тогда сжимает ладони в кулаки и с досадой морщится, думая о том, что его мать безусловно заслуживает лучшего, и еще о том, как слепа бывает любовь, и как часто мы не хотим видеть очевидного. «Вот и я… Как я мог все это не замечать? Все эти несостыковки? Верил во все безоговорочно, а он…он врал мне, врал с самой первой секундочки», — с отчаяньем думает юноша. Запыхавшись, он останавливается у самой каемки песка, и не выдержав, срывается на крик, что почти сразу поглощает шум волн. Как много фраз теперь звучат иначе: Ты не знаешь меня всего У меня и вынимать-то нечего Сто лет не был в отпуске, даже больше. Покаяние в грехах- не вполне мой формат. «И что…выходит он на самом деле не человек даже? И сколько он собирался это скрывать? Или вообще не собирался рассказывать?», — юноша в ярости пинает песок, что влажными комьями подлетает в воздух, — «А я, стало быть что, Иван-царевич? Точнее был им? И все, что в этих снах правда, все что он делал?! Да даже к черту это, я думал, что я уже потихоньку с ума схожу, а оказывается вот оно что!». Иван возвращается в коттедж спустя несколько часов, выпустив долю эмоций и едва ли ощущая себя замёрзшим, настолько много сложных чувств бушует внутри. Перейдя порог, он не обнаруживает мужчину на кухне или в гостиной, и прислушавшись, не слышит в тишине дома никаких звуков. «Ушел что ли?», — с недоуменным опасением размышляет юноша, осторожно поднимаясь на второй этаж — и обнаруживая Константина лежащим на кровати. — У тебя в правах и паспорте разные даты рождения, — резко произносит Иван, всматриваясь в широкую спину. — Да, — ровным голосом отвечает Бессмертный, мысленно усмехаясь — такая мелочь, казавшаяся ему абсолютно неважной. Недаром говорят, что и лучшие из преступников прокалываются на мелочах. — И это совсем не двенадцатое марта, — продолжает наседать Иван, ощущая нарастающее внутри раздражение. — Да. — И в газете двадцатилетней давности ты выглядишь точно так же, как сейчас. — Что ж, не исключаю. — И сердце твое не бьется совсем, верно? Нет у тебя никаких проблем с кровообращением. — Да. — Да ты можешь сказать мне что-то кроме «да»! -взрывается Иван, едва сдерживая желание запустить в лежащего на постели мужчину декоративной вазой с комода. — Зависит от того, что ты будешь говорить. — Ты…- юноша сглатывает, ощущая как горло сдавливается, — Ты, черт возьми, врал мне о том, как тебя зовут, о том, кто ты на самом деле, с самого первого дня, а я, даже догадавшись об этом, как придурок искал оправдания! Вот ты сам ничего не хочешь мне сказать?! «Что ж, как я и думал… Лжец, всегда лжец для тебя», — думает Кощей, рассматривая отголоски перекошенного гаммой эмоций лица возлюбленного через отполированное окно.

But I'm hoping that at the gates

They'll tell me that you're mine

— Вань, если хочешь уйти, то давай обойдемся без всех этих…выяснений, — голос мужчины звучит ровно, даже холодно- равнодушно, — Ты, не знаю как именно, но все понял — и могу лишь подтвердить, что понял правильно. У нас билеты обратно в первый класс, и ты можешь легко поменять дату. — И ты что, даже не попытаешься оправдаться?! — голос юноши пропитан раздражением и болезненностью в равной степени, — Тебе вообще нормально сейчас?! У меня твоя отмороженность уже в печенках сидит, знаешь ли! — По моему опыту оправдания делают только хуже, — едва заметно пожимает плечами Бессмертный. «Что ж, значит кислая мина все-таки надоела», — подмечает он последние реплики, но никак не реагирует на них. Пройти этот круг еще раз нет сил в самом буквальном смысле слова. Иван ощущает, как внутри поднимается волна бессильной злости пополам с отчаяньем. «То есть ты даже…не считаешь нужным обсудить это?!», — развернувшись, он почти в ярости спускается вниз, а Кощей лишь закрывает глаза. «Не хочу видеть, как он снова уходит от меня, даже слышать не хочу», — отстраненно думает он, усилием воли заставляя себя провалиться в небытие, весьма похожее на человеческий сон. Иван в раздражении меряет шагами гостиную, разрываясь между желание вновь подняться наверх и высказать Константину все, что думает об этом, и тем, чтобы действительно собрать сумку с вещами и отправиться восвояси. Коротать оставшееся время в звенящем напряжении с человеком (точнее, судя по всему, не человеком), которого как оказывается, он совсем не знает, кажется скверной перспективой. Он кидает вещи в чемодан, даже не утруждая себя тем, чтобы уложить их, игнорируя все те, что остались на втором этаже. Волочет его по песку вдоль косы, пока не выходит на дорогу. Начинает моросить дождь — мелкий, противный, смешанный со снегом, руки коченеют холодом, примерзая к пластиковой ручке. Полчаса на остановке, и он садится в автобус, что должен довести его до города, а оттуда- в аэропорт. Но устроившись на сиденье и прислонившись к холодному окну лбом, он чувствует, что злостный комок, колотящийся внутри, успокаивается, уступая место иному ощущению — болезненной горечи. Он вспоминает лицо Константина — усталое, изнеможённое. Ровный, обезличенный тон. Сколько боли за этим на самом деле? «Оправдания делают только хуже…», — мысленно повторяет Иван, осторожно скользя пальцем по запотевшему стеклу. В голову приходит один из снов — тот, в котором те двое наконец признаются в своих очевидных, но столь неоднозначных чувствах, и Кощей Бессмертный рассказывает о проклятье, а Иван- царевич проклинает его в ответ — почти в тех же выражениях, которые мелькали в его собственной голове, пока он выпускал свою злость на пляже. «Если это правда, то это…все это уже случалось с тобой, верно?», — в груди все болезненно сжимается, — «Все это уже случалось с нами, с тем исключением что…для тебя это не заканчивалось». …Иван, его тоже звали Иван…распространённое русское имя… …В моем случае разговоры о чувствах ни к чему хорошему не приводят… …Однажды я отпустил контроль, поддавшись чувствам, и это кончилось тем, что человек, которого я любил больше самой жизни, погиб из-за моей опрометчивой глупости… «Ведь…это же он говорил обо мне, черт возьми», — юноша невольно поеживается, вздрогнув, ощущая как грудь сдавливает, словно тяжелым камнем сверху накрыли, — «Каково ему было, если все это правда, это же просто ужасно… Да что же я так…на эмоциях, но он тоже хорош, если хочешь уйти- уходи, но он ведь не хочет, чтобы я уходил», — Иван буквально грызет ногти, ощущая, как тревожно колотится и буквально в самом прямом смысле болит сердце. «Черт возьми, я не могу все это так оставить, я нужен ему…», — на следующей остановке он выходит из автобуса, отбрасывая колебания. Моросящий снег усиливается, колко царапая щеки. Он переходит дорогу, оказываясь на другой стороне, пытаясь поймать попутку, проклиная разрядившийся телефон и отсутствие хоть одного человека вокруг — так хотя бы такси можно было вызвать. Спустя минут сорок промерзания он снова садится в автобус — только следующий уже в обратном направлении, чувствуя, что вернуться — это единственное верное решение, которое он может принять, несмотря на все безумие ситуации. «Мы сможем придумать, что делать с этим, мы хотя бы попытаемся. Хотя бы поговорим», — думает он, выдыхая, устаиваясь с чемоданом стоя у окна — все места заняты. Он нервно барабанит пальцами по ногам, постукивает стопой по полу. Кажется ужасно важным поскорее увидеть Константина снова, словно если он не сделает этого, мир рухнет, случится нечто неотвратимо ужасное. И Иван, погруженный в себя, едва успевает что-то заметить и почувствовать, когда автобус резко тормозит, и он улетает вбок, встречаясь сначала с поручнями, а потом с рядом сидений. Хруст собственной шеи он закономерно не слышит, не осознавая, что вообще происходит, едва замечая, что их заносит на дороге и они вылетают на встречную полосу, встречаясь с фурой. Как и не видит синюю вспышку, мелькнувшую перед глазами. Обычная случайность, человеческий фактор. Мокрая дорога, плохая видимость, длинный тормозной путь. Их так много происходит, этих самых случайностей- от встречи на пешеходном переходе с обаятельным незнакомцем до смерти в автомобильной катастрофе. Так бы все и случилось для Ивана Зайцева, если бы Кощей в какой-то момент, наблюдая за тем, как влюблённый буквально на ровном месте подцепляет ногой порог и почти разбивает лицо, незаметно для того не покрывает юношу защитой, что должна уберегать эту неугомонную голову от разного рода физических курьезов. «Ужасно, какие люди хрупкие», — с раздражением думает тогда Бессмертный, всматриваясь в синяк на щеке, — «Не хватало еще, чтобы ему кирпич просто на голову упал и все, поминай как звали». И поэтому в этой страшной аварии есть только единственный выживший- Иван, что обнаруживает себя на асфальте рядом с раскуроченным почти в ничто автобусом в целости и невредимости — так, только царапины на лице и руках, порванная одежда. «Что…что там вообще произошло?» — он заторможено пытается осознать случившееся, и оглядывается вокруг едва осознающим взглядом. Голова кружится и гудит, перед глазами все плывет, прыгая цветными пятнами. На шоссе тормозят машины, выходят люди, кто-то вызывает скорую и полицию, его поднимают с земли, потом подходит врач, светит в глаза, ощупывает тело — чудо какое-то, молодой человек, вы в рубашке родились, не иначе, у вас сегодня буквально второй день рождения. Иван молча кивает, во многом глупо и неловко улыбаясь, с трудом отделываясь от ощущения того, что на самом деле должен дополнять композицию раскуроченных тел, смешанных с перекореженным металлом. Его усаживают на заднее сиденье чьей-то машины, дают успокоительное, и он безропотно принимает, заторможенным взглядом наблюдая сквозь открытую дверь за всем происходящим. «Интересно, а где мой телефон… Хотя он все равно разряжен… И вещи все теперь, в ничто, наверное… А там книги библиотечные… Боже, о чем я думаю вообще? Столько людей умерло…», — Иван вздрагивает, передергиваясь. Поток мыслей течет в его голове ровным ручьем, прислушиваясь к себе он едва ощущает какие-то эмоции, словно ледяным компрессом приложили и все окоченело. Он с такой же заторможенностью наблюдает за тем, как машина, которую они арендовали в этом путешествии, со свистом тормозит, почти что в заносе разворачиваясь на месте аварии и оттуда буквально черным коршуном вылетает Константин, и расталкивает пытающихся не пропустить его к юноше полицейских. — Я…я уже обратно ехал, — извиняющимся тоном произносит Иван, ощущая, что помощь специалистов, кажется, нужна скорее не ему, по крайней мере пока. Бессмертный всматривается сверху вниз в укутанного в чей-то плед пострадавшего, и лицо его искажается в такой гримасе, что юноше действительно становится страшно. Там и злость, и облегчение, и ярость, смешанная с отчаяньем, и отголосок тонкой надежды. Мужчина буквально падает на колени на асфальт, роняя голову на ивановы колени и обхватывая его руками, прижимая к себе тепло сохраненной жизни. «Я просто идиот», — думает Бессмертный, до сточенных зубов сжимая челюсть, — «Как я мог дать ему уйти?! Благо ума хватило наложить заклинание…» — Кость, ну ты чего… — тихо произносит Иван, опуская ладони на темные волосы, что намокают от нескончаемого моросящего дождя, — Нормально все, хорошо.

Can you make it feel like home

If I tell you you're mine?

It's like I told you honey

— Ничего хорошего, — Кощей резко поднимает голову, и юноша вздрагивает, видя взгляд совсем не человеческий, тот самый, что видел во снах. Поддерживать морок, что стал почти неотъемлемой частью существования, сейчас непросто. Тьма внутри бушует, она почти что получила подтверждение своей неизменной уверенности в том, что все всегда заканчивается одинаково. Сам Бессмертный едва не сошел с ума, очнувшись от интуитивного чувства иррационального страха и тревоги, порожденного осознанием того, что защита, наложенная на возлюбленного, рассеялась — а это могло случиться лишь в том случае, если произошло что-то очень опасное. Его руки тряслись, пока он заводил мотор арендованной машины и двигался вдоль шоссе- бездумно и одновременно точно, словно дикий зверь, идущий по следу смерти, с нюхом острым и не знающим ошибок. Тормозить пришлось почти сразу, спустя несколько километров- еще пара остановок и Иван бы вышел на косу, вновь волоча чемодан по песку в сторону их временного пристанища. — Ты это… — юноша сглатывает, — Глаза… Это отрезвляет Кощея, и мотнув головой, он вновь являет Ивану лик привычный. «Соберись», — приказывает себе он, поднимаясь на ноги, и обхватив голову юноши руками, коротко целует в лоб. Он огрызается на работников службы спасения и полицейских, что пытаются взять у Ивана показания, а ему самому намекнуть, что на месте происшествия посторонним быть нельзя, и решительно взяв возлюбленного за руку, намеревается увезти прочь от этого места, в котором в воздухе отчетливо висит запах смерти и крови, смешивающийся с зимней промозглостью. В ответ сам юноша робко пытается возразить, что он в порядке, но нарывается на такой взгляд, что быстро осознает, что в его случае, пожалуй, лучше молчать, Он извиняюще улыбается ни в чем не повинной девушке-полицейской, на которую Константин злобно шипит за попытку подступиться к выжившему, оставляя ей свой телефон и обещая поговорить потом, подписывает отказ от госпитализации и послушно садится в машину. Они преодолевают короткое расстояние молча, оба находясь в странном состоянии дезориентации, в которой все кажется немного нереальным и парадоксальным образом абсолютно обычным. Так же молча они и переступают порог коттеджа, стылый воздух в котором еще пропитан холодным отчаянием Бессмертного и разгоряченной злостью юноши. — В такой аварии выживших быть не должно, — наконец протягивает Иван, к которому постепенно приходит осознание произошедшего, — Это все твои…темные штучки? Эта реплика отдается тем, что Константин, в этот момент достающий вино, хлопает дверью холодильника так, что содрогается буквально весь дом. — Предпочел бы остаться с размазанными по асфальту мозгами и сломанной шеей? — поднимает бровь Бессмертный, сощуривая глаза. Иван хмыкает, но это больше похоже на нервное хихиканье. В голову отчего-то приходит ехидная и во многом нелепая ответная реплика, вроде «предпочел бы не оказываться любовником…как там, нежити?» , но он разумно сдерживает ее, отлавливая в себе наконец доходящую до сознания тревожность. — Иди в душ, — произносит Константин, подходя вплотную и окидывая сверху-вниз тяжелым и усталым взглядом, — От тебя за версту кровью несет. «И смертью», — думает он, вглядываясь в лицо юноши, с, казалось бы, абсолютно будничным выражением. Но зрачки слишком расширенные, и пальцы рук дрожат в мелкой дрожи — шок, приходящий постфактум. — А ты, стало быть, за версту чуешь? — подняв бровь, протягивает Иван в ответ, и нарывается на то, что Бессмертный, нагнувшись в критической близости к его лицу, предупреждающе клацает зубами — или клыками, понять точно собеседник не успевает. Нервное напряжение обоих буквально сквозит в воздухе, словно натянутая до критического значения нить. Иван в ответ бросает хмурый взгляд исподлобья — но предложению внимает, отправляясь в ванную, отчетливо чувствуя спиной пронзительный взгляд Константина. Он долго стоит под душем, ощущая, что моется почти в кипятке, но все равно ощущает себя замерзшим. Оттого он затыкает слив пробкой, наполняя ванну горячей водой, пытаясь оттаять в прямом и переносном смысле. Иван проводит рукой по ладони, кожа на подушечках пальцах которой скукоживается от долгого нахождения во влаге. «Так глупо было бы умереть сегодня, ничего не выяснив, таким молодым», — отстраненно думает он, обхватывая колени руками и ощущая, как по влажным волосам стекают капли на спину. В голову невольно приходит дурацкая и ужасающая одновременно картина: гроб, похороны, серые лица родных и друзей. «Бррр, не хочу думать даже», — он резко мотает головой, опускаясь под воду, выныривая тогда, когда грудь начинает сдавливать от нехватки кислорода. Чувство- словно все внутри перетряхнули несколько раз, так, как если бы шарик со снегом слишком сильно трясли, и теперь все элементы отвалились и перемешались меж собой в разобранный хаос. Выйдя из ванны, он всматривается в Константина, сидящего на диване с бутылкой вина в руках. Подойдя к нему, он устраивается на коленях мужчины, лицом к лицу, забирая вино из рук и делая несколько глотков из горла, а затем отставляя бутылку в сторону, на широкий подлокотник дивана. — Князь Тьмы значит? — произносит Иван интонацией, пугающей ровной, обхватывая шею руками и укладывая голову на плечо, так, чтобы его лицо от мужчины осталось скрыто, направляя взгляд куда-то в стену. — Ага, — осторожно произносит Бессмертный, укладывая руки на спину юноши. От того пахнет мылом и горячей чистотой, но зарывшись носом во влажные кудри, которые Иван, как всегда, едва ли удосужился просушить, он чувствует тот самый- летней теплой свежести, что так контрастирует с морозной промозглостью на улице. — И он же Кощей Бессмертный? — таким же тоном продолжает Иван, поворачивая голову в другую сторону и утыкаясь носом в шею Константина, — Фамилию, так сказать, решил не менять? — Он самый. И это скорее прозвище. — И что, смерть в игле, игла в утке, утка в зайце? Кощей даже не сдерживает порыв закатить глаза в ответ на эту реплику. — Нет, подобной любовью к животным не славлюсь. — Зато голубоглазые блондины тебе весьма по вкусу, да? Царевичи там всякие, студентики- филологи… — хмыкает Иван, ощущая как руки на спине смыкаются крепче. — Вот откуда у тебя есть еще силы паясничать? — вздыхает Бессметный. — Не знаю, — пожимает плечами Иван, — Это очень долгий и очень странный день. Вообще… — он отстраняется, всматриваясь в лицо мужчины, — Я успел почти что возненавидеть тебя, потом посмотреть на все под иным углом и весьма сентиментально расчувствоваться, а потом все совсем смешалось. «Да, день воистину странный», — думает Кощей, осторожно обнимая ладонью лицо возлюбленного, — «Мне страшно подумать о том, что я мог потерять себя снова. Еще раз я бы этого просто не вынес». — Ты ужасный врун, — продолжает Иван, и в этой интонации определенно скользит обида, и все же, на последних словах он касается руки, что лежит на его лице своей ладонью, накрывая сверху. — А ты всегда влипаешь в неприятности, — не удерживается Бессмертный от ответного пассажа, с глухим выдохом притягивая юношу ближе, зарываясь пальцами в волосы, укладывая ладонь на шею и прижимая к себе. Иван в ответ кусает плечо Константина, сильно и болезненно, ощущая, что в горле встает комок. От чего-то хочется плакать, и это злые и болезненные слезы с одной стороны, и несущие освобождение от пережитого стресса- с другой. Кощей едва заметно поджимает губы, буквально ощущая в воздухе состояние возлюбленного, колеблющегося на грани объективно напрашивающийся истерики. Он решительно поднимается с места, подхватывая Ивана под ягодицы, а тот в ответ почти машинально смыкает руки и ноги на спине Бессмертного. — И куда ты меня несешь? — задает он во многом риторический вопрос, опуская голову на острое плечо. — Спать, — коротко отрезает мужчина, тоном, не предполагающим никаких возражений. — Не хочу я спать, — почти что капризным тоном возражает он, но едва ли сопротивляясь по-настоящему. — Тебе надо отдохнуть, — твердо отчеканивает Бессмертный. — Утро вечера мудренее, как там в сказочках? — коротко хихикает юноша, позволяя сильным рукам донести себя до спальни и уронить в ворох одеял, — Тебе что, даже не любопытно, откуда я все узнал? — Потом, — так же коротко бросает Кощей, едва заметно нахмуривая брови. Иван хмыкает в ответ, укладывая голову на грудь мужчины, обнимая широкую грудь рукой. — Не уходи ночью, — тихо произносит он, сплетаясь с длинными константиновыми ногами, и несмотря на все произошедшее, это кажется таким привычным и чертовски необходимым. Он не получает ответа, но ощущает мягкий поцелуй в темя, и догадывается, что скорее всего Бессмертный сейчас улыбается самыми кончиками губ. И хотя Иван действительно пытается уснуть, это едва ли выходит. Мысли крутятся в голове, перескакивая с одного на другое — отстраненные и внезапно пришедшие размышления о грядущей сессии, о том, что надо обязательно позвонить сестре, написать Рите, и быть может, даже отцу, и про некоторые сны и моменты, что теперь обретают колоссально иное значение. Он перебирает этот и прошлые дни своей жизни по кусочкам, время от времени отгоняя от себя запечатлевшуюся в сознании картину аварии.

Lost but now I am found

I can see that once I was blind

I was so confused as a little child

Try'na take what I could get

Scared that I couldn't find

All the answers, honey

— Вань, прости меня, пожалуйста, — в конце концов произносит Кощей, догадываясь по дыханию и ритму сердца, что сон к его возлюбленному не идет, — Если сможешь. Прости меня за то, что я снова и снова возникаю в твоей жизни. Не было бы меня — разве бы ты сел в этот чертов автобус? Прости меня за то, что я не могу отпустить тебя, дать тебе прожить нормальную человеческую жизнь, лишенную сверхъестественных аномалий. Прости, что я все время лгу тебе, я лгал тогда, я лгал сейчас, и это почти всегда оборачивается катастрофой, но я не учусь на ошибках. — Это ты прости, — сипло и сдавленно доносится ответный голос. Прости, что я оставил тебя. Я ведь видел, насколько ты уязвим. Прости, что я подумал, что могу покинуть тебя, и ведь я действительно собирался. Прости, что тебе почти что пришлось пережить это снова. И от этого у Кощея буквально скулы сводит — потому что хуже было бы только если царевич извинился бы за откушенное яблоко. И эти слова ранят его куда сильнее, чем всевозможные проклятья, которые Иван вполне заслуженно мог бы вылить на его голову. Он почти рыча переворачивает юношу на спину, смыкая руки на запястьях, чувствуя, как в горле встает ком. Иван ощущает, что кажется, кожу царапает — когти? Или просто кажется? — Не смей даже, — со свистом выдохнув, произносит он, нависая сверху и всматриваясь в растерянное лицо, полное чувственной открытости, которая словно скрежет когтями по стеклу.

Don't make me sad

Don't make me cry

Ночь темная, за окном валит снег, и только луна едва освещает комнату, тонкой дорожкой света проникая из большого окна. В этой темноте Иван с трудом может различить — смотрит на него обычный взгляд Константина, что лишь ярко блестит от испытываемых эмоций, или нечеловеческий взор аметистовых глаз с узким, кошачьим зрачком. Юноша, коротко улыбнувшись, подается вперед — и хватка на руках позволяет ему, мажа по ладоням, судя по всему, обычными ногтями, что просто чересчур сильно впились в его кожу.

Sometimes love is not enough

And the road gets tough

I don't know why

— А что ты мне сделаешь? — тихо произносит он, обхватывая руками лицо Константина и приближается к нему, приподнявшись, — Сожрешь что ли? — и он не дает дёрнувшемуся мужчине отстраниться, целуя.

Come take a walk on the wild side

Let me kiss you hard in the pouring rain

You like your girls insane

И едва ли можно нанести удар более жестокий, и одновременно сделать более откровенный шаг навстречу. Когда Кощей отвечает на этот поцелуй, отчаянный, болезненный, прошибающий до самого позвоночника, он чувствует на теплых щеках соленую влагу, что смешивается с их жадно желающими наконец коснуться друг друга губами, и что-то в нем окончательно надламывается. Руки Ивана соскальзывают с лица Бессмертного на шею, прижимая к себе, сплетаясь языком глубоко, жадно. Еще пару часов назад ему казалось, что он больше не коснется этих губ никогда, и точно не даст коснуться себя. Но сейчас юноша отчетливо ощущает, как томительный жар тяжелеет внизу живота, пробуждая желание, растапливающее сковывающий его лед. — Странно что я хочу тебя сейчас, да? — хрипло, почти жалобно произносит он, когда мужчина спускается с его губ ниже, касаясь подбородка, переходя на шею. «Или скорее, что я все еще хочу тебя вообще», — думает юноша, закрывая глаза, запутываясь пальцами в черной глади волос, подставляясь касаниям, чувствуя, что вздрагивает от каждого движения, словно бы это как тогда- в самый первый раз, — «Хочу тебя так сильно». Это проявление воли к жизни, бьющейся огнем в крови, или, учитывая холод рук, что ласкают его, стремление к нежности смерти? Он чувствует, что это едва ли важно, если финал предначертан. — Сегодня все странно, — так же тихо, губы в губы отвечает Бессмертный, распуская пояс банного халата, в котором юноша остался после ванны. Но сумрак ночи хорошо сглаживает странности. И пусть у этих поцелуев в равной степени и привкус вина, и привкус вины, оба предпочитают испить это до дна.

So choose your last words

This is the last time

'Cause you and I

We were born to die

Хочется — кожа к коже, близко, влажно, чтобы ни сантиметра расстояния не было. Как подтверждение, что они оба живые, что один из них не остался на холодном и мокром асфальте, а другой — смог удержаться, балансируя на краю беспощадной бездны. Руки — к рукам, сцепляясь и переплетаясь пальцами. Горячий выдох, хриплый вдох, отчаянный всхлип, когда наконец вместе, в единое, в одно, болезненно и остро, но нужно только так. И пусть не ясно, что будет дальше, когда эта ночь рассеется, что они скажут друг другу поутру, какие слова найдут или не найдут, смогут ли залатать трещины, или они разойдутся дальше предвестниками грядущего раскола, здесь и сейчас это просто есть. И во мраке ночи, Иван позволяет себе закрыть глаза, и не всматриваться в то, какой взгляд его пожирает — человеческий или нет, ощущает он ласковое, едва ощутимое скольжение когтей или ему лишь просто чудится, прикусывают его клыки или зубы. Ему нужно, до отчаяния, до болезненных, стоящих комом в горле слез нужно чувствовать эти руки — и понимать, что они держат так крепко, что можно на них опереться. Ему хочется и боли, и любви, и он шепчет на ухо своему любовнику мольбу «сильнее», чувствуя как яд и мед стекают с их кончиков пальцев, перемешиваясь в тягучее варево. И Бессмертный откликаясь на этот зов, следующим сильным и мощным толчком на грани грубости выбивая из Ивана вскрик, который почти сразу крадет, выгрызая поцелуем. Но отчего-то мужчине кажется, что несмотря на то, что именно его рот скользит по разгоряченной коже, и именно ему так беззащитно и отчаянно отдается юное тело, находя в этом способ наконец разжать тугую пружину внутри, поглощающий и пожирающий здесь совсем не он. И чем дальше Иван дает зайти ему — коснуться когтем разгорячённого тела, на пробу, аккуратно, даже не царапая, а лишь скользя, поцеловать рот клыкастыми устами, и затем прикусить шею, так же осторожно, не рискуя ощутить вкус крови, тем больше Бессмертный чувствует что в этом позволении власть отдана не ему, и весь его удел — принимать это милосердие. Ибо сегодня он сам не понимает, где и когда кощеевы ладони, а где константиновы, и блеск чьих глаз он видит во влажном отражении топазовой бездны, и где начинается и кончается для него это безумие, и кто он такой на самом деле. Но, последнее, наверное не так и важно — пока его существование подтверждает голос, хриплый и чувственный, звучащий вздохами и стонами, вызволяющий его из бездны. Однако и у него есть оружие, что может служить той самой ответной нежной формой беспощадной жестокости и подточить горькую страсть касаний, что дарует ему возлюбленный. Бессмертный, смыкая одну ладонь на запястье, другой зарывается в пшеничную мягкость, оттягивая голову, выкусывая дорожку поцелуев, чтобы добраться до уха, и тихо, почти неслышно, наконец решается прошептать: — Я люблю тебя, — и в ответ Иван вздрагивает всем телом, всхлипывая, сжимая ладонь на плече мужчины, до боли в пальцах врезаясь ногтями в холодную кожу. «Боже, за что ты так со мной, Кость, так просто нельзя с людьми», — почти с отчаянием мелькает в голове юноши, и он ощущает, как туго натянутая струна напряжения внутри лопается с оглушающим сознание свистом. Кощей же зацеловывает горящее и горячее лицо, чувствуя, как хрупкая человеческая плоть дрожит в его руках: «Мне так жутко при мысли о том, что ты мог снова умереть и не услышать этого», «Кощей Бессмертный…над златом чахнет…», — вспоминает Иван пушкинскую присказку, пока холодные пальцы привычным образом запутываются в светлых кудрях после того, как взрыв удовольствия на грани болезненности, смешанный с талой горечью в душе, расслабляет его настолько, чтобы наконец уснуть.

Walking through the city streets

Is it by mistake or design?

I feel so alone on a Friday night

Can you make it feel like home?