О, капитан, мой капитан

Джек проснулся от прикосновений к лицу. Локи едва ощутимо касался его щёки подушечками пальцев. Джек чуть-чуть приоткрыл веки, чтобы видеть происходящее в узкую щёлку между ресницами. Локи приподнялся на локте и нависал сверху, глядя пристально и печально.  — Как ты выжил, Джек? — прошептал Локи.  — Почему ты меня убил, Локи? — ответил вопросом на вопрос Джек так же тихо. — Была ведь причина.  Он поймал взгляд зелёных глаз, всё ещё печальных и влажных. Локи подтянул коленки к груди, опёрся на них подбородком и произнёс:  — Всё, что я говорил о скипетре и его происхождении, было ложью от первого до последнего слова.  Это Джек уже понял, но прерывать Локи не стал, а тот продолжил: — Когда ты оказался в плену на Знамогде, я решил спасти тебя. За первый день я выяснил, что разбивать витрины бесполезно. Системы Коллекционера совершенны. Только он и ещё несколько доверенных работников могут включить жизнедеятельность… экспонатов. Время от времени Тиван это делает, для забавы. Оживляет, беседует, а потом отправляет обратно в консервацию, — в голосе Локи послышалось отвращение, — тогда я решил принять облик Карины. Отвлёк её разговором с иллюзией, подошёл к витрине в маскировке, и, — Локи сглотнул, — ничего. Это не сработало. Система каким-то образом распознала меня.  — Это нормально, большинство продвинутых интеллектуальных систем в галактике распознают фильтры восприятия, психобумагу и прочее..  — Я не знал. У меня не было других идей, Джек. Я сдался. Бродил по улицам, даже не подумав, что можно вернуться на корабль. Он меня узнал, — слово «он» Локи выделил голосом так, что сразу стало ясно — речь идёт о ком-то особенном, — я его тоже. Легенда. Командир нескольких армий, разрушитель миров. Он заговорил со мной.  Локи замолчал, было видно, что говорить ему сложно, и Джек его не торопил. Собравшись с силами, Локи продолжил:  — Мы поднялись на его корабль. Он говорил о том, что увидел во мне себя. Что в меня не верят те, кто должен верить. Я рассказал о Торе, об отце и о тебе. Тогда он предложил мне помощь и сказал, что готов дать шанс, и только мне решать, как распорядиться им.  — Вручил тебе скипетр?  — Это мощь, которую мало кто способен даже осознать, а я владел ей. Его условием было разыскать на Земле Тессеракт и отдать ему. После этого я могу свободно продолжать путешествие в твоей компании. Но он сказал, что это выбор слабака и труса. Выбрать этот корабль, смертного мидгардца… Или целый мир, готовый склониться передо мной. Если бы я захотел, сказал он, я мог бы открыть с помощью Тессеракта портал и призвать на Землю армию читаури, которые одержали бы лёгкую победу в бою со слабыми мидгардцами.  Локи сглотнул и закрыл глаза. Джек закинул свободную от наручников руку за голову и глубоко задумался. Потом сказал:  — Подумай над этим выбором ещё раз.  — Мир, — прошипел Локи, вскинув голову и яростно блеснув глазами, — я выбираю целый мир на коленях, Джек. Я не собираюсь становиться другом, о котором ты будешь вспоминать время от времени без… Он осёкся, потому что Джек рассмеялся. И, честно говоря, не было гарантий, что этот смех не истерический.  Положив руку Локи на затылок, он удержал его голову, заглянул в глаза и сказал, успокаиваясь и восстанавливая дыхание:  — Это не выбор вообще. Почему ты решил, что есть только два варианта? Мифический трон Земли, полученный ценой тысяч жизней, или старый зануда на маленьком космическом корабле. Всё, на этих опциях жизнь заканчивается?  Подросток-человек, сбегая из дома, пинает бродячих кошек, рискует попасть в лапы к насильнику, может замёрзнуть на улице и обворовать магазин на углу. Подросток-асгардец, владеющий огромной силой, очевидно, нёс куда большие разрушения и устраивал куда больше проблем.  — А до этого, — тихо продолжил Джек, — было, видимо, два варианта — трон Асгарда или вечное прозябание в тени брата.  — Разве нет? — Жизнь никогда не ограничивается двумя вариантами, Локи. Их всегда значительно больше. Всаживая мне кинжал в сердце… Локи, а если бы ты действительно меня убил?  — После того, как я… — Локи сбился, снова принялся кусать и без того истерзанные губы, и Джек, взяв его за руку, медленно погладил по ладони, успокаивая. — После твоей смерти для меня остался только камень. Его сила. Она струилась через меня, я чувствовал себя не просто богом, я чувствовал себя властелином мира. Вселенной. Все умы, все идеи, все секреты лежали у меня как на ладони. А потом у меня забрали скипетр, и всё закончилось. И я мог думать только о тебе… о теле на корабле. Как ты выжил, Джек?  — Я не выжил, — произнёс Джек, — ты убил меня. Я просто вернулся. Воцарилось молчание.  — Сколько… — хрипло спросил Локи, — раз ты это делал? — За последние сто с лишним лет? Сбился со счёта. Я не могу умереть. Локи опустил голову и зажмурился. Джек не мешал его размышлениям и душевным переживаниям, которые отражались на лице достаточно явно. — Каково это — возвращаться? — Больно, — ответил Джек, — невыносимо больно. И дело даже не в травмах, которые приводят к смерти, хотя ощущение ножа в сердце отвратительно. Это другая, внутренняя боль.  — Как это возможно?  Джек выдохнул и сказал: — Долгая история. Она началась с девушки, которая болталась в ночном небе над Лондоном во время немецкой бомбёжки, а закончилась далеками. Сомневаюсь, что ты их встречал, надеюсь, мы их истребили полностью. Большие жестяные банки с мозгами, но без эмоций, сильные и злые. Они меня убили. Девушка создала временной парадокс. Она хотела покончить с далеками, но случайно, бонусом, вернула к жизни меня. С тех пор, — Джек пожал плечами, — я не могу умереть. Я — неизменная точка, зафиксированная во времени. Иногда меня убивают, но я возвращаюсь. Снова и снова. Хватит разговоров на сегодня, — он сел на матрасе, — Пиццу?  *** Локи сам заговорил о камнях к середине дня, не то устал молча смотреть в космос на мониторе и слушать джаз, не то собрался с мыслями и понял, что именно хочет рассказать.  — Я не пытался обмануть тебя, говоря, что камни способны разрушить Мидгард, — произнёс Локи. — Это сила, неподвластная смертным. Моя связь с людьми, контролирующими Тессеракт, прервалась, хотя сам камень я всё ещё чувствую. Камень разума забрала эта смешная компания безумцев. Не удивлюсь, если они скоро найдут и Тессеракт. И ты знаешь, Джек, что люди не смогут отказаться от той силы, которая заключена в камнях. Не смогут осознать, что она для них чересчур велика. Они попытаются обуздать её и проиграют. Не я уничтожил базу под Нью-Йорком, а их эксперименты с камнем пространства.  Джек выслушал эту тираду в полном молчании. Он собирался дождаться выводов, и они последовали:  — Нужно вернуться на Землю. Забрать камни.  Джек промолчал. Локи прикрыл глаза и прошептал: — Ты бессмертный. Ты сможешь владеть одним из камней. Я возьму второй. И вместе мы… — Пойдём завоевывать мир, — закончил Джек. — Я не понимаю одного: зачем? На кой чёрт тебе этот мир сдался? Что ты с ним делать будешь?  Они сидели в рубке, скованные руки болтались между креслами. Наручники порядком раздражали, всего за день Джек устал от них безумно, но снимать не собирался. До тех пор, пока история с этими камнями, сумасшедшими титанами и прочим не закончится, пока Локи не окажется дома под присмотром любящих родителей, они будут скованы друг с другом.  Даже при том, что неудобств было невероятно много. Уснув ночью, Локи снова провалился в кошмар и, дёргаясь, чуть не сломал Джеку руку, пока кое-как не устроился у него на груди и не затих, жаркий и очень тяжёлый. Кресла в рубке стояли несколько далековато друг от друга, и руки затекали, болтаясь в воздухе. Не говоря уже о том, что каждый поход в туалет превращался в смесь циркового шоу (для Джека) и пыток (для Локи). Локи шипел, плевался, краснел и отлично демонстрировал, что его жизненный опыт по большей части ограничивается пребыванием во дворце в роли принца и редкими и комфортными визитами в другие миры.  — Что ты будешь делать с завоёванным миром, Локи? — повторил Джек, пошевелив пальцами левой руки. Локи выпрямился в кресле и ответил голосом, полным, надменности:  — Я буду справедливо править им, как мой отец.  — Конкретнее? Давай, — он закинул ноги на приборную панель, — убеди меня, что я должен развернуть корабль и повезти тебя на Землю, ты ведь этого хочешь?  Локи не ответил, и этим несколько поднялся в глазах Джека. Вместо этого он сказал, уставившись невидящим взглядом в монитор:  — Я не хотел завоёвывать мир. Не после «Галло». И не после того, как познал тебя.  — Ради моих ушей, — пробормотал Джек, — выучи, пожалуйста, слово «трахаться». Более мягкий синоним из двадцать первого века — «переспать».  Губы Локи дрогнули в смущённой улыбке. — Тебе на самом деле нравится моя речь, капитан. Но я подумаю над твоим уроком. Ты сбил меня с мысли.  — И я же помогу её поймать снова. Джек выбрался из кресла, зашёл Локи за спину, положил обе руки ему на грудь и поцеловал в висок.  — Ты не хотел, — сказал Джек, — завоёвывать мир, потому что оказалось, что в нём и без завоеваний множество потрясающих, фантастических вещей. Но что-то тебя переубедило. Только влияние камня разума? Или был другой повод?  К сожалению, Джек догадывался, о чём пойдёт речь. И не был уверен, что способен выдержать подобный разговор, но об этом надо было думать раньше, до того, как решил уложить Локи в постель.  — Ты, — просто сказал Локи.  Стоять за креслом было неудобно, и Джек переместился к Локи поближе.  — Попробуй меня выслушать, — попросил он, — а ещё лучше — понять. Я живу дольше, чем любой другой человек. Близкие мне люди умирают от старости, погибают в переделках, а ещё чаще оказываются в опасности из-за меня. Как ты на «Галло», например. Если бы всё сложилось иначе, вышло бы, что именно я привёл тебя на корабль умирать. Точно так же, как однажды Доктор привёл на «Спутник-5» за смертью меня и свою спутницу. Как совсем недавно я привёл в лондонский «Дом на реке» очень хорошего парня. Лучшее, самое восхитительное, чего я могу желать от любых отношений, это мирное расставание добрыми друзьями. Может, здесь есть доля эгоизма, но мне нравится помнить счастливые моменты, наполнять ими жизнь. Секс, танцы, свидания, болтовня в постели, дурацкие ситуации, когда… — он улыбнулся, — знаешь, когда вы настолько друг друга хотите, что не находите подходящего места, а потом кто-то заглядывает не вовремя. А потом доброе расставание и прощальный поцелуй, который не становится последним в жизни для одного из участников.  — Джек… — позвал Локи, — ты плачешь.  Джек пожал плечами. Свободной рукой Локи осторожно стёр слёзы с его лица, чуть подался вперёд и лизнул кожу. — Солёная. Тот хороший парень… расскажешь о нём?  — Точно не сегодня, — покачал головой Джек, — с меня хватит. Да и с тебя тоже. Вот это всё, что я сказал… — он сделал неопределённый жест, — не надо отвечать. Просто уложи в голове, и давай пройдёмся к складу, потому что иначе я скоро прирасту задницей к креслу.  ***  И снова, как до полёта на Землю, Локи умудрялся быть одновременно лучшим и худшим попутчиком во Вселенной. Пребывая в хорошем настроении, он то и дело утаскивал Джека в постель — матрас снова приобрёл вид роскошной кровати, чуть более узкой, чем прежняя, из-за огромного «Тахо». Оставаясь без одежды, Локи мгновенно терял всякую стеснительность. Как-то пошутил про камеры и потребовал, чтобы Джек непременно показал ему записи — но сам в итоге отказался смотреть.  Зато, упаковавшись в рубашку, застёгнутую под горло, он превращался в невинный скромный цветок. Впрочем, эта его ипостась скорее умиляла, нежели раздражала. И в любом случае, строгий Локи или сексуальный были способны поддерживать отличную лёгкую беседу. В отличие от «Злого Локи». Просыпаясь в таком настроении, Локи делался невыносимым. Он играл иллюзиями, иногда создавая откровенно жуткие видения, цедил слова сквозь зубы и, кажется, ставил перед собой одну цель — проверить границы терпения Джека.  Понимая, что это провокации, к тому же дешёвые, Джек пропускал их мимо ушей, ходил сквозь иллюзии, заваривал кофе покрепче и делал джаз погромче. Спустя пару-тройку часов Локи надоедало, он переходил к этапу извинений и попыток подлизаться. Наконец, выпросив или выклянчив пару поцелуев, он на ближайшие несколько дней становился милейшим созданием на свете. До нового захода. Локи снова был в дурном настроении. Джек, крепко стиснув его ладонь, чтобы он не дёргал наручники, смотрел на вихрящуюся где-то очень далеко голубовато-сиреневую дымку, скопление газа или, может, пыли. Это было настолько завораживающе красиво, что слова Локи пролетали мимо ушей, не цепляя сознания.  Услышал Джек, как ни странно, тишину. «Злой Локи» молчал крайне редко. Джек медленно повернул голову и понял, что не может дышать. Вдохнуть смог, а выдохнуть — никак. Воздух застрял в лёгких. Вместо Локи рядом стоял высокий, но всё же немного ниже ростом молодой мужчина. Чёрные волосы были подстрижены коротко и, разумеется, безупречно аккуратно. На небольших губах играла слабая, но очень тёплая улыбка. В глазах искрилось сдержанное веселье. Так много энергии, силы и страсти внутри — так мало всего видно снаружи. На нём был чёрный костюм с удлинённым пиджаком и красный галстук. Офисный такой.  Джек смотрел в глаза иллюзии очень долго. Потом без предупреждения и колебаний засадил в зубы, развеивая чужое лицо с ухмыляющейся рожи Локи.  Очень неудобно драться с человеком, к которому прикован наручниками, но Джек справлялся. Удар под дых заставил Локи расхохотаться, зато голеностоп оказался куда более чувствительным.  Локи не сопротивлялся, только смеялся, пока Джек, наконец, подсечкой не уронил его на пол и не упал сверху.  — Значит, я угадал, — промурлыкал Локи. — Я нашёл как-то фотографии у тебя в ящиках, ещё до Земли. Долго выбирал.  Джек достал из кобуры пистолет, приставил к виску Локи и спросил: — Одна причина, почему я не должен тебя застрелить?