Держись за меня крепко

      — У меня есть идея, — сообщила Виктория лежащему на ее кровати Томасу. Тот скептически оглядел ее, подозревая, что ничего хорошего эта полуночная идея ему не сулит, но все же отозвался:       — Излагай, — продолжая играть в какую-то игрушку на телефоне.       — Хочу поплавать, — решительно заявила она, вглядываясь в морскую гладь сквозь отодвинутую штору гостиничного номера.       — Сегодня 3 октября и мы не в Таиланде. — На всякий случай решил напомнить Томас, ничуть не удивляясь заявлению Виктории.       — Пойдем, Томас, мы ненадолго, — она встала и направилась к выходу, четко давая понять, что ее предложение обсуждению не подлежит.       «Сейчас, полотенца возьму» — буркнул тот, и вышел за ней в коридор, где первым на пути их следования оказался номер Лео, которого они не могли не предупредить о своих намечающихся планах. Сонный и уставший, он не упустил возможность высказать им свое крайнее неодобрение и, как минимум, незаинтересованность, но возмущаться можно было и до утра, а идти с ними все равно пришлось. Хотя бы для того, чтобы не искать их потом, опаздывая с утра в аэропорт, ну или чтобы проследить, чтобы их не унесло в открытое море, или чтобы их не «унесло» на какую-нибудь развеселую вечеринку в ближайшем прибрежном клубе, чтобы потом, опять же, не опаздывать в аэропорт. Кутаясь в толстовку, он обреченно брел за ними по коридору в номер Дамиано, мечтая когда-нибудь нанять себе помощника, которому с удовольствием передал бы полномочия ответственного сопровождения своих подопечных куда бы то ни было вне рабочих обязанностей.       Дамиано не открывал долго. Возможно, целых секунд сорок, и когда они решили, что тот заткнул уши не одной парой беруш и сладко сопит в подушку, дверь неожиданно отворилась и перед ними предстал Дамиано, всклокоченный и чем-то недовольный.       — Что? — Он оглядел бодрых Томаса и Викторию и устало опершегося на стену Лео, чье лицо было почти скрыто под капюшоном.       — Мы идем на пляж купаться, собирайся. — Выдала ему информацию Виктория и выжидающе скрестила руки на груди.       Следующие пару секунд Дамиано провел в ожидании объявления, что это такая несмешная шутка, но ничего не происходило.       — Вы ненормальные. — Заключил Дамиано, с сожалением покачав головой. — Дайте мне одну минуту. — И скрылся за дверью.       — Он купаться не будет, — на всякий случай предупредил Лео.       — Но купаться я не буду, — вторил ему вышедший Дамиано, чье негаданное повторение фразы Лео вызвало у троих легкий смешок.       — А что такое? — Серьезно обратился к нему Томас, доверительно заглядывая в глаза. — Боишься, что от холода твой дружок скукожится? — На что получил щедрый подзатыльник от Дамиано, приправленный его кривляньями и новой порцией смеха от остальных. Последним на пути их следования был номер Итана, который не открывал дверь еще дольше Дамиано.       — Наверное, он спит. Пойдемте, — отчего-то шепотом сообщила остальным Виктория и развернулась в сторону лифта.       — Ну нет уж, вы ломились ко мне и вам плевать было сплю я или нет, — не согласился Дамиано и со всей силы начал тарабанить в дверь, от чего сонный Лео дернулся и хотел было шлепнуть его по руке, когда на пороге появился Итан, недоуменно сведший брови к переносице. После объявления причин их неожиданного полуночного шествия, он нахмурился еще больше и попытался отказаться.       — Он тоже переживает, что его член сморщится, — известил всех Дамиано, опершись о дверной косяк и с вызовом глядя на Итана, — будет неловко перед девушкой.       Томас прыснул от смеха, Лео тяжело вздохнул, а Виктория цокнула языком, закатив глаза:       — Да вашу мать, меньше всего в жизни меня волнуют ваши члены! — И добавила: — Можем просто взять выпить, прогуляться. Мы город так и не увидели.       — Сейчас не лучшее время суток, чтобы его посмотреть, — Итан предпринял последнюю попытку откреститься от странной затеи, на что был награжден дружным «Не нуди» и отправлен на сборы.       — И футболку мне возьми, — хрипло прикрикнула вдогонку Виктория.       Во время их неспешного пути к месту назначения царила тишина, прерываемая только рассказом басистки о том, что последний раз она была в Неаполе на школьных каникулах и ее жутко стошнило после парка аттракционов. Тогда, глядя на нее, стошнило и маленькую Нику, чему их родители были несказанно «рады», ликвидируя последствия их буйного загула по всем возможным каруселям.       Расположившись на шезлонгах у самой кромки воды, Лео выдал каждому по бутылке пива, купленных в гостиничном баре у выхода, провозгласил тост о своем, насущном «Чтобы вы не заболели», после чего с сожалением посмотрел вслед все-таки отправившимся плавать Виктории и Томасу. Спустя половину выпитого в бутылке обнаружилось, что единственным взявшим с собой сигареты был Итан, у которого их оставалось всего две. Этого было решительно мало, тем более, что их мероприятие грозило закончиться не скоро: с дикими воплями Виктория, в свете Луны казавшаяся отчаянно белокожей, гоняла по всему берегу еще более бледного Томаса, обрызгивая его с ног до головы наверняка ледяной водой. Глядя на это, Лео в тысячный раз за этот вечер тяжело вздохнул и отправился на поиски сигарет, оставляя Итана и Дамиано наедине.       Итан чувствовал напряжение, волнами исходившее от Дамиано, которое ничуть не уменьшилось с тех пор, как они несколько дней назад встречались в офисе у Феррагуццо. Он был молчаливый и если и говорил что-то Итану, то это непременно были колкости и недовольства, что, разумеется, никак не объясняло причину его поведения.       — Как ты себя чувствуешь? — Глядя перед собой, неожиданно спросил Дамиано, делая очередной глоток.       — Нормально, спасибо, — Итан чуть дернул плечами, искоса глянув на профиль своего собеседника, чье лицо не выражало ровным счетом ничего.       — Что случилось с твоей рукой? На последней репетиции было все нормально.       — Нет, я уже тогда почувствовал, что с ней что-то не так. — Принялся врать Итан, стараясь быть убедительным. Он знал, что рано или поздно Дамиано инициирует этот разговор, а поэтому сделал в своей голове пару заметок для рассказа. — Я тогда сбивался с ритма, потому что не мог до конца разогнуть запястье. Помнишь, в конце 2019 года…       — Итан, — тихо, но решительно прервал его Дамиано, наконец повернув в его сторону голову. — Почему ты сразу не сказал, что тебе плохо? — Он отобрал у Итана последнюю сигарету, закуривая и продолжая изредка недоверчиво поглядывать на него, блуждая взглядом от визжащей в воде Виктории и обратно.       — Я не… — Его объяснения были вновь нетерпеливо прерваны раздраженным Дамиано, который, казалось, и не собирался слушать Итана, под влиянием начинающего действовать алкоголя и накопившегося за несколько дней недопонимания.       — Я бы хотел, чтобы о таких вещах ты разговаривал сначала с нами, а потом со всеми остальными, — Итан набрал в грудь воздух и поднял руку, чтобы вклиниться в разгорающийся гневный спич Дамиано, но его рука была бесцеремонно опущена резким движением вниз и Дамиано продолжил. — Ты не написал никому даже гребаную смс, не предупредил ни о чем. Мы сидели там и пялились друг на друга как придурки, не зная, что говорить. — Он отпил из бутылки еще глоток, не собираясь замолкать и давать вставить хотя бы слово Итану. — И дело не в отмененных концертах — плевать я на них хотел сейчас — спасибо этому придурку, — он неопределенно махнул рукой в сторону, где должен был быть Лео, — со своей сотней форс-мажоров в договорах. Дело в том, что ты общаешься, только когда тебе этого хочется, все остальное время делая вид, что мы абсолютно чужие люди. — Четко проговорив последние слова, непроизвольно подчеркивая смысл сказанного, Дамиано резко замолчал, вдыхая воздух полной грудью, и отвернулся, нервно кусая ноготь на большом пальце.       — Ты закончил? — Спустя некоторое время поинтересовался Итан, когда услышал за спиной шаги Лео, попутно пинающего мелкую гальку и периодически со скрежетом поскальзываясь на ней же.       — Да, я закончил, — Дамиано раздраженно кивнул головой, закидывая давно смятый в руках окурок в непроглядную ночную темноту.       — Отлично, — Итан, как ни в чем не бывало, прихлопнул себя по коленям, поднимаясь, — я возвращаюсь обратно, — обратился он уже к Лео.       Не дожидаясь ничьей реакции, он разложил на спинке шезлонга свою сухую футболку и полотенце для Виктории, подхватил телефон и сделал шаг в сторону выхода с пляжа, когда застывший на месте Лео наконец подал голос:       — Какого хрена здесь произошло? — Поинтересовался он, закуривая. Его вопрос остался без ответа, и он был вынужден назидательно продолжить: «Я бы не советовал тебе возвращаться одному, подожди остальных».       К этому времени к ним подошли нарезвившиеся, озябшие, но счастливые Томас и Виктория, болтавшие до этого о чем-то своем чуть поодаль и не заметившие, что у двоих других разговор был менее приятный. Не произнеся ни слова, Итан отошел от них еще дальше, чем вызвал вопросительные взгляды. Виктория, шлепнувшая по плечу Дамиано, безмолвно поинтересовалась, что с Итаном, но тот лишь яростно двинул ногой соседний шезлонг, доставая очередную сигарету из пачки Лео. Возвращались они в гостиницу так же молча, как и шли сюда. Только теперь эта тишина была гнетущей и настораживающей для остальных не участников конфликта.       — Сбегать от разговора очень в твоем стиле, только крайне инфантильно, — поравнявшись с Итаном на входе, пробурчал Дамиано, не слышно для других.       — Хочешь поговорить? Я готов, только давай возьмем еще выпить, — предложил Итан, останавливаясь посреди холла.       Дамиано резко затормозил, разворачиваясь на пятках к собеседнику. Какие-то секунды он вглядывался в его лицо, такое чужое, вовсе незнакомое сейчас. Эдакое жамевю, которое накрыло его с головой и сделало всю ситуацию до предела некомфортной. Взвешивая в голове все за и против, он продолжал сверлить взглядом карие глаза напротив, выпалив в конце: «Мне не нужны твои одолжения», быстро прошагал к лифту, догоняя ждавших их одногруппников.       С грохотом захлопнув за собой дверь, Дамиано с горечью пнул гостиничный стул, больно ударяясь ногой. Обида накрыла его с головой, не давая усидеть на месте и заставляя метаться по номеру, закуривая очередную сигарету, от которой начало подташнивать. Он знал, что не сможет заснуть, не выяснив все до конца, не высказав все Итану и не услышав его объяснения. Ему нужно было захлопнуть этот гештальт, чтобы спокойно отработать завтрашние три интервью, пережить несколько перелетов и опять интервью, в количестве которых он успел запутаться. Идти сейчас к Итану было унизительным, но ведь иногда нужно уступать и наступать себе на горло, чтобы сохранить отношения?       Взяв в баре на первом этаже еще по бутылке пива, он вновь поднялся на свой этаж, сворачивая в противоположную сторону от своего номера, негромко стучась в дверь к их барабанщику. Тот открыл не сразу и, в ожидании, Дамиано очень надеялся, что он не успел уснуть или закрыться в душе, иначе степень паршивости его настроения побила бы рекорды последних месяцев. Отворив дверь, Итан отступил, пропуская Дамиано внутрь и закрывая дверь на ключ. Вцепившись в бутылки обеими руками, Дамиано молча обошел его номер -будто бы он отличался от его — отодвинув шторы выглянул на улицу, зачем-то выключил основной свет, оставляя гореть только прикроватный торшер, и почувствовал теплую ладонь, мягко отбирающую у него одну бутылку, тут же открывая. Разговор никак не хотел завязываться и Итан решил взять инициативу на себя, и прекратить эти игры в молчанку.       — В чем твоя претензия, Дамиано?       Фраза выбрана была не совсем удачно, и Давид почувствовал как нервно дернулся уголок губ. Проигнорировав вопрос, он задал свой, от ответа на который зависело дальнейшее течение их разговора.       — Что случилось с твоей рукой?       — Я уже объяснял, это просто хроническое воспаление, которое обострилось, — втолковывал ему Итан стоя напротив.       Сделав паузу, Дамиано глубоко вдохнул, прикрыл глаза и потер бровь, размышляя стоит ли «проглотить» ответ Итана, сделать вид, что поверил и вновь упереться в тупик, сводя на ноль всю их затею с разговором. Нет, не стоит. Он снова включил центральную люстру и вернулся к Итану, осторожно, будто бы она была из тончайшего хрусталя, обхватил поврежденную кисть, поднимая ее на уровень глаз. Не понимая, что собирается делать Дамиано, Итан нахмурился, блуждая взглядом от их рук, к его лицу, глазам, которые тот не сводил с него, разглядывая реакцию. Невесомым движением он перехватил запястье ровно так, как сделал это ранее Адриано и, не прекращая следить за его потерянным взглядом, опустил средний и безымянный палец ровно на две еле заметные отметины на чуть смуглой коже Итана, заставив того неосознанно слегка дернуть рукой, однако не вырывая ее их хватки. Дамиано ласково погладил травмированное запястье, опуская.       — Ты можешь рассказывать сказки кому-то другому, но не мне.       — Это следы от уколов, — полушепотом попытался оправдаться Итан, понимая, что уличен.       — Это следы от его рук, — твердым голосом заключил Дамиано, давая понять, что этот вопрос решен и закрыт. — Почему ты мне не сказал?       — А должен был? — Поинтересовался в ответ Итан, делая шаг назад и отворачиваясь. Смотреть в глаза Дамиано было выше его сил. Было стыдно и обидно, что он вообще оказался в такой ситуации, когда ему нужно было делиться тем, что давно хотелось забыть и вычеркнуть из памяти. Стыдно, что ему это приходилось делать перед Дамиано.       — А я для тебя жилетка только для выборочных событий? — Не сдерживая грубость ответил Дамиано, отпивая наконец свое пиво. — Этот мудак переходит все грани, тебе не кажется?       — Дамиа, пожалуйста, не лезь, — последние слова ударили его как пощечина, заставляя зажмуриться.       — Не лезь? — Дамиано хмыкнул и всплеснул руками. — Ты звонишь и плачешься, потому что у тебя проблемы личного характера, а потом просишь не лезть, хотя сам меня посвятил в это. Когда это случилось с твоей рукой, ты даже два слова не написал, хотя это касается уже не только тебя, это влияет на всю группу…       — Я жалею, что посвятил тебя в это… — Прервал его Итан, оборачиваясь. Ему больно было это говорить, но это было правдой. Он жалел, что проявил тогда слабину и написал Дамиано с просьбой забрать к себе. В тот момент он чувствовал, что Дам единственный человек, который мог его защитить, укрыть и уберечь, а теперь… Он слышит упреки и понимает, что они в какой-то степени оправданы, только почему так тяжело это слышать сейчас? Если бы можно было вернуть время назад, он бы перетерпел тогда и продолжал вести себя как ни в чем не бывало.       — Это не то, что я хотел от тебя услышать, — Дамиано взял его за руку, заставляя развернуться. — Я пытаюсь до тебя донести, что если мы хотим сохранить здоровую атмосферу в группе, то мы должны делиться и не врать друг другу хотя бы в таких серьезных вещах. — Он сделал паузу, собираясь с мыслями и пытаясь обернуть свои чувства в слова, правильные слова. Ладонь Итана в его руке моментально похолодела, безвольно заключенная в его пальцы. — Я не хочу быть для тебя просто удобным, я хочу, чтобы ты мне доверял.       — Я доверяю тебе, — на выдохе прошептал Итан, наконец поднимая на него взгляд. На это Дамиано лишь с сожалением покачал головой, отпуская его руку и отступая на шаг назад.       Больше слов не находилось. Сейчас, в сию секунду, не хотелось продолжать разговор о степени их доверия друг к другу, близости и взаимопонимания. Главное уже было сказано, и Дамиано очень надеялся, что смог достучаться. Итан надеялся, что с ним никогда больше подобного не произойдет и ему не придется ни перед кем изливать душу, рассказывая малоприятные вещи о своей личной жизни. В особенности перед человеком, чьи отношение не шли ни в какое сравнение с его собственными. Это было как признание поражения, признание того факта, что он не способен сделать эту сторону своей жизни нормальной в общепринятом смысле этого слова.       Погрязнув в водовороте своих мыслей, Итан бездумно подошел к большому зеркалу на стене и изголовья кровати, распустил волосы и, заведя руки назад, попытался расстегнуть застежку-молнию на его майке с высоким воротом. Однако, длинный локон намертво запутался в ней и Итан бесполезно дергал его, злясь и делая себя больно.       — Тшшш, — Дамиано подошел к нему сзади, ласково убирая волосы наперед, — давай я помогу.       Он осторожно выпутал их, прядь за прядью, расстегивая замок до конца на середине поясницы и посмотрел на Итана в отражении зеркала. Сейчас он видел там знакомое до боли, до каждой родинки, крошечного шрама, родное до каждой клеточки лицо. Он чувствовал его уязвленность и опустошенность, чувствовал как его слова задели всегда чуть более ранимого и восприимчивого, чем все они, Итана, и не смог произнести ни слова, только лишь на выдохе, одним уверенным движением обнимая его со спины, прижимаясь ближе, обхватывая его руками поперек плеч. Темные волосы коснулись его лица и Дамиано не смог противиться соблазну зарыться в них лицом, ощущая аромат шампуня и, казалось, еще сохранившегося запаха морского бриза. Он ласково проводил по ним носом, путаясь и натыкаясь на премило торчащее ухо, возвращаясь обратно к затылку и опускаясь к шее. Его губы коснулись кожи под мочкой и Итан вздрогнул, на мгновение крепче прижимая к себе руки Дамиано. Их взгляды встретились в зеркале и Дамиано вдруг почувствовал, что отпусти он сейчас Итана — он совершит непростительную для себя ошибку. Эти объятия сейчас не были не просто объятиями, это был их способ общения, способ передать друг другу теплом своих тел, импульсами и касаниями все то, для чего не находилось слов. Прислонившись виском к виску Итана, Дамиано продолжал вглядываться в его глаза, стараясь подметить все эмоции и малейшие изменения. Незаметно для себя, он стал раскачивать их из стороны в сторону и вдруг увидел как уголки губ Итана дернулись в робкой улыбке, отчего его глаза тоже будто улыбнулись, становясь моментально ярче, приобретая золотистый оттенок. В этот момент Дамиано почувствовал, как что-то между ними, какая-то преграда, не имевшая ранее название и никогда не ощущавшаяся так явно, рассыпалась, мгновенно проваливаясь в пол под ними, покидая их. Ответная улыбка коснулась его губ, и он с явным облегчением потерся носом о плечо Итана, отпуская.       Иррациональный холод от разомкнувшихся объятий пронзил тело Дамиано и он поежился, присаживаясь на край кровати, подхватывая с пола поставленную туда ранее бутылку пива. Наблюдая за тем, как Итан снимает с себя футболку и переодевает штаны, готовясь ко сну, Дамиано поймал себя на мысли, что готов расхныкаться как девчонка от осознания того, что ему придется уйти прямо сейчас, чтобы тоже урвать себе оставшиеся несколько часов сна до их маячившего на горизонте полета в Германию. Уходить не хотелось, хотелось побыть здесь еще немного, еще хотя бы пять минут, чтобы окончательно почувствовать, что они перевернули эту страницу их недопонимания.       Итан сел рядом, ставя согнутую в колене ногу на кровать и упираясь в нее подбородком. Взял в руки телефон и, заведя будильник на 05:15 утра, откинул его в сторону, а Дамиано все никак не мог отвести взгляд от его профиля, красиво оттененного светом прикроватной лампы.       — Хочу тебя поцеловать. — Слова сорвались с губ прежде, чем Дамиано смог задавить свое мгновенно возникшее желание, помутнившее его разум. Итан повернул к нему голову, опершись теперь щекой о колено и молча блуждал взглядом по его лицу, не запрещая, но и не позволяя. Он хотел того же и голос в его голове твердил «Поступай как в детстве. Зажми нос и ныряй». В тот момент, когда он прикрыл глаза, решаясь и осознавая, что именно сейчас происходит, он почувствовал движение и короткое прикосновение пальцев Дамиано, отводящих пряди его волос от лица. Столкнувшись взглядами, они прочитали в глазах друг друга все, чтобы в следующий миг губы Дамиано мягко коснулись губ Итана, заставив того поднять голову и прижаться сильнее, углубляя поцелуй. Знакомая по некоторым эпизодам их прошлой жизни ласка сейчас ощущалась совсем иначе. Осознанная и обдуманная, она была совершенно другой, нежели когда-то в хмельном юношестве или на съемках клипа. Сейчас она была нужной и правильной для них двоих, что бы там не вопили их мятежные внутренние голоса. Дамиано ласково обхватил ладонями лицо Итана, чуть отстраняясь, чтобы в следующее мгновение влажно провести языком по его приоткрытым губам, настойчиво засасывая поочередно то верхнюю, то нижнюю, ощущая как у них обоих учащается дыхание. Одновременно с тем, как ладонь Итана опустилась на его бедро, чуть выше колена, Дамиано вновь углубил поцелуй, настойчиво сталкиваясь языками и захлебываясь в окончательно сбившемся дыхании. Одной рукой Итан нежно водил по его спине, большим пальцем другой поглаживал ногу, в то время как Дамиано не мог перестать проводить ладонями по его волосам, пропуская сквозь пальцы, массируя кончиками у корней, заставляя миллиарды мурашек бегать вдоль его позвоночника. Долгий исступленный поцелуй был прерван голосами в гостиничном коридоре проходящих мимо постояльцев. Оторвавшись друг от друга, они прислонились лбами, переплетая пальцы. Понимая, что если он не уйдет сейчас, то не уйдет уже до выставленного на будильнике времени, Дамиано прикоснулся к губам Итана, оставляя на них короткие трепетные поцелуи. На прощание улыбнувшись, Дамиано закрыл за собой входную дверь оставляя за собой лишь одно ощущение — то, что произошло, было желанным и необходимым.