Держись за меня крепко

      Стук в дверь раздался в тот момент, когда Итан заснул в гостиной на диване, перед этим совершив несколько целеустремленных попыток прочитать хотя бы главу книги, которую он «мучил» вот уже месяц. Спросонья не сообразив, что это за звук, он поморщился и перевернулся на другой бок, когда стук повторился, прогнав, наконец, остатки сна. Книга с громким хлопком шлепнулась о пол, когда он поднялся и прошлепал босыми пятками ко входу, открывая дверь.       — Почему не открыл ключами? — Вместо приветствия.       — Я их оставил здесь.       — Зачем? — Итан наконец отступил назад, впуская гостя, который принес за собой запах сырости, исходивший из подъезда.       — Потому что это твоя квартира и я не знал, захочешь ли ты видеть меня в ней еще. — Тихо проговорил Адриано, на что Итан только вздернул бровь и развернулся, следуя обратно, в сторону гостиной. Взяв пачку сигарет и банку колы из холодильника, он вышел на балкон, оставляя дверь открытой. Было почему-то страшно и Итан изо всех сил старался скрыть свое волнение, хотя ладони и ступни все же предательски похолодели, и сердце начинало ощутимо колотиться о грудную клетку. Он сам предложил встречу и теперь, когда он слышит приближающиеся шаги, все темы для разговоров, которые они тщательно придумывал все последние дни, вдруг стали казаться глупыми и несостоятельными. Хотелось сказать многое, столько, что и всей ночи будет мало, и не хотелось говорить совсем ничего, ни единого слова, потому что все его мысли вдруг потеряли значение. Всем сердцем, наивно и по-детски, хотелось сказать «Не делай так больше, пожалуйста», взять с него обещание и забыть все, до каждой малейшей эмоции и обидного слова, и начать все с чистого листа, будто они только встретились. Хотелось обнять, до щекотки в груди и кончиках пальцев. Хотелось прижиматься к нему изо всей силы прямо сейчас, когда он молча стоит рядом, уворачиваясь от еловых веток, норовящих уколоть лицо. И конечно ему хотелось видеть его не только в своей квартире, но и в своей жизни.       — Ты голоден? — Вместо «Я скучал».       — Нет, но я бы выпил. У тебя осталось еще то вино?       — В холодильнике. — Его «у тебя» вместо привычного «у нас» очень резануло по ушам и Итан почувствовал как внутри что-то сжалось.       Пока Итан докуривал, безобразно отправив потом окурок в полет на клумбу вместо предназначенной для этого мраморной пепельницы, Адриано достал вино и два бокала, осматриваясь на кухне так, будто видел впервые. Все было привычно и неизменно, но что-то сбивало с толку. Такого не было даже в тот самый первый вечер, когда Итан пригласил его в гости. Возможно, виной всему атмосфера, пропитанная напряжением Итана насквозь, ведь такого, как сейчас, не было еще ни разу.       — Выпьешь? — Обратился он к шагнувшему с балкона Итану, который прежде, чем зайти, в нерешительности и раздумьях ходил там вперед-назад.       — Немного, — он вылил в раковину остатки колы и выбросил банку, становясь напротив Адриано, чуть поодаль.       Тишина начинала становиться неловкой и Итан с новой силой занервничал, когда тихое «Можно тебя обнять?» заставило его сердце облегченно подпрыгнуть.       — Мне будет так проще говорить, — пояснил свою просьбу Адриано и, помедлив секунду, вглядываясь в глаза напротив, Итан нырнул в его объятия, обвивая руками талию, чувствуя, как большие и тяжелые руки Адриано обнимают его за плечи, прижимая крепче.       — Наверное, слово «прости» больше ничего не значит, учитывая, сколько раз оно было произнесено. — Вдохнув поглубже, полушепотом заговорил Адриано. — Я хочу, чтобы ты знал, что у меня никогда не было намерений обидеть тебя или причинить вред, я не хотел ничего подобного, но сделал, о чем искренне сожалею. — Он сделал паузу, собираясь с мыслями, шаря глазами по кухне, будто там должна быть подсказка, а Итан коротко обнял его сильнее, укладывая голову ему на плечо так близко, что его длинные ресницы щекотали шею. — И все же… Прости меня. Прости, Итан.       Услышав эти слова, Итан коротко, почти незаметно кивнул, прикрывая глаза и поглаживая ладонью спину Адриано. Внутри бурлила сложная смесь эмоций, мыслей и ощущений, но одно выделялось ярче всего: с каждым биением сердца в его голове вспыхивало, как стробоскоп на сцене, простое «Я скучал».       — У меня было много времени подумать, и я пришел к тому, что любил тебя еще до того, как встретил. — На этих словах Итан отстранился, чтобы недоуменно посмотреть на Адриано. Тот, усмехнувшись, продолжил. — Или, вернее, я понял, что хочу быть вместе с тем человеком, который вошел в зал тогда, на выставке у твоего отца. Не знаю, что это было, но меня как кипятком окатило, и я тут же обернулся посмотреть, кто же это, и увидел тебя. Ты был тогда такой красивый и, я тебе клянусь, у меня даже закружилась голова, будто мне снова 13 и мне подмигнула соседская девчонка постарше. — Итан чуть улыбнулся и потерся лбом о щеку Адриано, вновь положив голову тому на плечо. Он чувствовал себя так комфортно сейчас, слушая тихую размеренную болтовню Адриано, чувствуя какую-то успокаивающую вибрацию от голоса в его груди, совсем как детстве, когда он совсем маленьким сидел на руках у мамы во время посиделок с гостями или на семейных мероприятиях. Тогда было скучно и отчаянно хотелось спать, а еще хотелось хотя бы просто в свою кровать, и он отчаянно прижимался к ней, полусонный и разморенный и слушал ее голос и смех, и сразу становилось так уютно и безопасно, и он чувствовал себя совсем спокойно в этих теплых объятиях. Так было и сейчас. — А что люблю, понял, когда ты пытался прогнать голубя с дороги, помнишь? — Адриано продолжил и Итан вновь улыбнулся и кивнул, не открывая глаз. — Гадкий тупой голубь, который чуть не самоубился под колесами мопеда, а ты разбил выпавший из кармана телефон. Ты тогда так театрально всплеснул руками, закатил глаза и заправил волосы за уши, что я понял, что пропал. — Адриано улыбался, ударившись в воспоминания, а потом погладил Итана по щеке, по волосам, понукая поднять голову и посмотреть на него. — Сейчас я люблю тебя еще сильнее. — Серьезно сказал он, повторяя. — Я люблю тебя, Итан.       Адриано неотрывно смотрел ему в глаза, повторяя признание и поглаживая кончиками пальцев лицо Итана, чуть отстранившегося, но так и не разомкнувшего объятия. Неистовое биение сердца заглушало все мысли и только ответное «Люблю» было различимым. Разница в росте была незначительной, но Итан почему-то все равно привстал на носочки и потерся носом о нос Адриано, чуть отстранившись, чтобы потом припасть к его губам с поцелуем. Поцелуй-прощение, осторожный и неторопливый, он быстро перетек в настойчивый и опьяняющий, и Адриано развернул их, припечатывая Итана спиной к кухонной мебели. Итан беспорядочно водил руками по его спине, покусывая поочередно губы и вжимаясь бедрами в бедра Адриано, который одной рукой опирался о столещницу, а второй притягивал его за шею еще ближе, хотя казалось, что ближе больше некуда. Возбуждение, привычно для него, начинало чувствоваться в кончиках пальцев, растекаясь по рукам Итана, чуть ощутимее проходя через все еще болящую кисть. Как пузырьки шампанского, оно щекотало все тело, концентрируясь внизу живота и побуждая захватить языком язык Адриано, втягивая в свой рот и посасывать, чуть двигая головой. На такую откровенность, Адриано судорожно вздохнул и бесконтрольно дернул бедрами, чувствуя ответную легкую дрожь в теле Итана и его тихий короткий стон. Воздух становился густым и тяжелым, а все вокруг будто исчезло, забирая с собой все посторонние звуки, мысли и окружающую обстановку. Во всей Вселенной остались только они вдвоем, на этой маленькой кухне, освещенной тонкой светодиодной лентой вдоль нижней части подвесных шкафчиков. Не было никого и ничего, только они, взбудораженные своими чувствами и остро ощущающие каждое прикосновение и движение друг друга. Когда от долгого настойчивого поцелуя начинали ощутимо саднить и покалывать губы, они отстранились, прислоняясь лбами и загнанно дыша друг другу в губы, будто вынырнули наконец из глубоководного погружения. Адриано скосил глаза на травмированную руку Итана, которая покоилась на его ягодице, и легким аккуратным движением отвел ее, поднимая на уровень глаз. Короткими любовными поцелуями он осыпал его запястье и внутреннюю сторону ладони, заставив Итана еле слышно всхлипнуть и, склонившись, чуть прикусить кожу на шее Адриано, около ворота футболки. Тот оставил мягкий поцелуй прямо посередине ладони и когда Итан подумал, что его пытка чувственностью окончена, Адриано подвел его руку еще ближе и, не отрывая взгляд от глаз Итана, провел языком от места поцелуя выше, по среднему пальцу, втягивая его в рот, чуть посасывая. От этой манипуляции Итан почувствовал, как устойчивость начинает покидать его, словно вместо твердого пола под ними внезапно оказался зыбучий песок. Отпустив руку Итана, Адриано чуть вздернул его за бедра на себя и все, что мог сказать Итан, было негромкое «Не здесь» прежде, чем их страстный поцелуй возобновился, пока Адриано, обнимая его за талию, направлял их в сторону спальни.       Мягко опустив Итана на белоснежную кровать с множеством подушек, Адриано не мог перестать целовать его, каждый миллиметр его горячей нежной кожи, попутно раздевая и наслаждаясь его чуть хриплыми вздохами. Не нужно было слов — все говорили чуть влажные от возбуждения глаза Итана, его жаркое тяжелое дыхание и попытки «утонуть» в подушках, спрятать лицо, что деликатно пресекалось Адриано, потому что не видеть его такого сейчас — было преступлением. Не прекращая поглаживать его кончиками пальцев, лаская каждый миллиметр и тут же зацеловывая их, Адриано понял, что Итан становится слишком чувствительным, покрываясь несвойственным ему румянцем и бесконтрольно суча ногами по постели. Накрыв губами чуть пересохшие от частого дыхания губы Итана, он избавил их обоих от остатков одежды и, не отрываясь от неторопливого поцелуя, выдернул одну из подушек со своей стороны кровати и положил рядом, мягко понуждая перевернуться и лечь на нее животом. Распустив тут же разметавшиеся по постели и по плечам волосы, Адриано подтянулся вверх, ощутимо прикусывая кожу чуть выше лопаток, на что Итан вздрогнул и вцепился здоровой рукой в матрас у изголовья кровати. Адриано не мог не любоваться им, каждой напряженной мышцей на рельефной спине, каждой складочкой кожи и каждой ресничкой на зажмуренных сейчас глазах. Он был прекрасен от макушки до кончиков пальцев и Адриано почувствовал как защемило его сердце, на миг перебивая жар внизу живота. Войдя одним неторопливым движением он, возвышаясь на прямых руках, заметил как Итан все же сгреб одну из подушек, пряча в ней лицо и напрягаясь всем телом тут же расслабляясь. Он отзывался на каждое движение Адриано мелкой дрожью и тихими стонами, которые привычно заглушал все той же подушкой, которую тут захотелось выбросить, как и все остальные, чтобы не мешали наслаждаться каждым моментом их близости, каждым его вздохом и облизыванием припухших губ. Когда Итан немного обернулся, одной рукой притягивая мужчину для поцелуя, порывисто царапая кожу головы, прихватывая короткие волосы, а второй рукой потянулся к себе в отчаянной попытке приласкать, Адриано перехватил его, переплетая пальцы и возвращая вверх, на прежнее место. Он склонился к Итану, что-то отрицательно пробормотав, щекоча носом его шею, и изменил угол проникновения, звонко шлепая по ягодице. Он двигался ритмично и плавно, неумолимо выбивая из Итана хриплые вздохи и едва слышимое поскуливание.       — Если ты сейчас остановишься — тебе не жить. — Не с первой попытки все же пригрозил Итан, окончательно теряясь в своих ощущениях. Он чувствовал возбуждение каждой клеточкой тела и, казалось, что совсем чуть-чуть и этого станет слишком. Отголосками сознания он понимал, что больше не контролирует себя и свое тело, что почти болезненной, но все же приятной судорогой сводит его бедра и ноги, что низ живота словно пронзили тысячи мелких раскаленных иголочек и все внутренние органы неистово трепетали и будто вибрировали. Что-то подобное он уже испытывал, когда от ласк Адриано и его движения внутри он предчувствовал скорое наступление оргазма, но тогда он доходил до высшей точки лаская себя или инициативу перехватывал Адриано, но сейчас он не позволил этого сделать и, вопреки этому нюансу, сегодняшние ощущения не шли ни в какое сравнение с предыдущими. Они были гораздо сильнее, глубже, интенсивнее и концентрировались не только в паху, а растекались темными и горячими волнами по всему телу. В какой-то момент они достигли своего пика, грозясь перелиться через край и Итан, повинуясь, инстинкту, который вопил, что такого он не выдержит, попытался отстраниться, отодвинуться, «сбежать» вверх по кровати, но Адриано, балансирующий между своим удовольствием и чутким наблюдением за поведением Итана, понял все мгновенно, тут же поймав его, просовывая руку между его шеей и кроватью, прижимая к себе и двигаясь быстрее и глубже. Итан чуть повернул голову, прикусывая мужчину за предплечье фиксирующей его руки, и сорвался, взрываясь на миллион мелких осколков, окончательно теряя себя. Небывалый до этой минуты оргазм прокатился по его разгоряченному телу и, подвластный этому ощущению и толчкам Адриано, он исступленно терся членом о зажатую между ним и кроватью подушку, выплескивая на нее мучительно-сладкое удовольствие. Было слишком жарко. Слишком сильно. Слишком остро. Всепоглощающе. Он не знал, что способен на такое — кончить без привычной дополнительной стимуляции, повинуясь только ощущениям, зарождающимся и нарастающим глубоко внутри. В тот момент он будто на мгновение отключился, не чувствуя свое тело и не видя перед глазами ничего, кроме темноты. Он не почувствовал, что Адриано не продержался дольше него, и только спустя некоторое время и короткий поцелуй в плечо, он начал вновь понемногу ощущать себя в этом мире.       — Дыши, моя звездочка, дыши. — Тихий ласковый голос ворвался в сознание и ладонь, прижимающая подушку возле его носа, чтобы возобновить доступ воздуха, привели Итана в себя. Тело продолжало остаточно пульсировать и стало чудовищно холодно без объятий любимого мужчины. Он уложил голову поудобнее и чуть завел руку назад, прося, чтобы Адриано вновь прижался к нему, нежно обнимая. Он смутно помнил, как через некоторое время начал, будто в пьяном бреду, вопрошать «Что это было и какого черта ты со мной сделал?», а Адриано только тихо посмеивался с него, целуя его влажную шею, затылок и ухо, потирался носом о плечо и переплетал их пальцы. Согревшись в объятиях, его тело окончательно расслабилось и нещадно захотелось спать. Полусонный, он немного лениво поворчал, что они устроили беспорядок и что нужно сменить постельное белье, чтобы нормально спать, но на это нет «ровным счетом совсем никаких сил», а затем все же уснул, пока Адриано умиленно улыбался и гладил его по волосам. Последней мыслью перед тем, как провалиться в сон было то, что среди семи миллиардов, ныне живущих, нет никого, счастливее его в тот самый миг.