Идущая сквозь миры, или Выбор сердца

      — Кто же ты на самом деле? — тихо и с долей сочувствия спросила Трисс, вглядываясь в лицо своей нежданной гостьи и отмечая, что дыхание той стало сбивчивым и поверхностным, брови сошлись у переносицы, а пальцы крепко сжимали простынь.       * * *       Придя в себя, прислушалась. Ни зноя, ни качки, ни вони. Открыв глаза, увидела потолок, украшенный замысловатыми позолоченными узорами. На окнах тяжёлые лиловые шторы, сдерживающие натиск солнечных лучей. Недалеко журчала вода. После пустынного пекла, иссушившего всё её нутро, с наслаждением вдыхала влажный и живительный воздух полной грудью.       Постель была мягкой. Раны вновь перевязаны. Занятно. Занятно, что свои переживания могла описать одним словом — штиль. Ни страха, ни удивления. «Наверное то горькое питьё ещё действует» — бесстрастно подумала она.       Послышались шаги и голоса. Всё ближе. В комнату, увлечённо беседуя, вошли двое. Остановились рядом, не обратив внимания на то, что она пришла в себя.       Один — молодой и красивый (сказочный принц, подумалось ей). Белоснежное одеяние подчеркивало бронзовую кожу и черные, как смола, волосы, рассыпавшиеся по плечам. Проницательные и умные тёмно-карие глаза под широкими бровями. Тонкий с горбинкой нос, придававший лицу сходство с хищной птицей. Короткая борода красиво подчёркивала высокие скулы.       Второй — много старше, хоть и не выглядел как древний старик. В длинных распущенных, некогда чёрных волосах снежно поблёскивала седина. Борода заплетена в несуразную, на её взгляд, косичку, доходившую незнакомцу до середины груди. Высокий, с гордой осанкой и крючковатым профилем. Одежды были темны и создавали вокруг него таинственную, даже пугающую ауру.       Откуда-то была уверенность, что говорили о ней. Точнее спорили. Молодой что-то объяснял собеседнику. Голос был бархатистый и глубокий, а речь тягучей и плавной, как патока. Слов не понять, но — заслушалась.       Седовласый явно возражал. Дёргано и прерывисто, как будто не мог вовремя подобрать нужные слова.       Молодой говорил мягко, но эта мягкость была обманчивой, и на последних словах в интонации зазвенела сталь.       Бородатый согнулся в подобострастном поклоне. Тут же рывком выпрямился, быстро и протестующе затараторил, энергично жестикулируя и указывая в её сторону. Принц обратил свой взгляд к ней и, увидев, что девочка разглядывает их, тронул за руку собеседника. Тот осёкся и уставился на неё. Теперь она разглядела ещё и татуировку, густым узором покрывавшую его лицо.       Черноволосый красавец произнес тихо несколько слов, ставя точку в разговоре. Улыбнулся ей и ушёл.       Седой подошёл близко и наклонился. Их взгляды встретились. Ощущение штиля испарилось, растаяло, как мираж, и на смену ему пришёл парализующий страх. Его глаза, как два чёрных колодца, отталкивали и притягивали одновременно, засасывая её разум в бездонную воронку, увеличиваясь, заполняя собой всё пространство. Не в силах сопротивляться, она вскрикнула и погрузилась во мрак.              Сознание возвращалось медленно и нехотя. Подкатывала тошнота, голова раскалывалась так, что на фоне этой боли о ране в груди и не вспомнила. Свинцовые веки никак не хотели подниматься. Полежав какое-то время, заставила себя открыть глаза. Никаких узоров, штор и фонтана. Простая, гладко выбеленная комната. Под потолком парил голубоватый огонёк, заливая все вокруг призрачным светом. Как это возможно? Магия? Это слово вдруг всплыло в памяти, но поймать его смысл не удавалось: он расплывался, как круги на воде.        При попытке встать грудь обожгло раскалённым железом: рана всё же напомнила о себе, но девочка, упрямо продолжив попытки, несмотря на боль, поднялась. Нетвёрдой походкой подошла к одному из окон, больше походившему на бойницу, вырубленную в стене и прикрытую плотными ставнями. Надавив рукой, заставила их открыться. По ту сторону царила непроглядная темень. Слышались движущиеся шорохи, взмахи крыльев, писки, хруст… Девочка отпрянула от окна, живо представив, как острые зубы неизвестного хищника неумолимо размалывают кости, разрывают трепещущую плоть, истекающую кровью, и алчно поглощают. Сердце трепыхалось испуганной птичкой и, быстро закрыв створки, она прижала руки к груди, словно не давая ему вырваться наружу. Отдышалась и немного успокоилась, но от пережитого страха во рту пересохло, как в иссякшем колодце. Огляделась и увидела столик рядом с кроватью, а на нём вазу с диковинными фруктами и кувшин, к которому жадно припала, едва добравшись. Вода! Чистая прохладная вода! Утолив жажду и голод, почувствовала неодолимую усталость, всползла на кровать и перевернулась на спину, раскинув руки. Сил не было даже пошевелиться. Так и уснула.              Очнулась от того, что её бесцеремонно расталкивали. Обернувшись, увидела девчушку. Черноволосая, одетая в свободную сорочку и брюки, она усердно трясла её плечо, глядя при этом в окно. Схватив за кисть непрошенную гостью, дала той понять, что проснулась. Девчушка посмотрела на неё с огромным любопытством и сказала что-то. Она покачала головой и пожала плечами, не поняв ни слова. Гостья смешно сморщила нос и свела к переносице брови, обдумывая проблему. Придя к какому-то выводу, достала из-за пазухи пузырёк и показала, что это надо выпить. Девочка плотно сжала губы и недоверчиво посмотрела на содержимое. Чернявая, нетерпеливо выдохнув, открыла пузырёк, капнула себе на ладонь и слизала жидкость, всем своим видом выражая неодобрение. Подумав о том, что деваться некуда — не драться же с ней, в самом деле — неохотно выпила. В груди, под повязкой, сначала разгорелся пожар, вскоре сменившийся ознобом во всём теле. Она корчилась, выпучив глаза, не в силах вдохнуть и кляла себя за доверчивость. Чернявая молча и с интересом наблюдала за происходящим. Через несколько минут боль утихла, а одежда прилипла к телу, пропитавшись липким потом.       Из-за окна послышался громкий приказной окрик. Девчушка снова озабоченно глянула в ту сторону и торопливо убрала пустой пузырёк. Взяв ничего не понимающую незнакомку за руку, так же бесцеремонно стащила её с кровати и, кивком головы указав направление, пошагала по узкому коридору к двери, за которой располагался большой двор, больше походивший на плац. Солнечный свет на несколько секунд ослепил. Когда глаза привыкли, увидела, что во дворе были расставлены странные деревянные манекены, напротив каждого из них стоял ребёнок. Мальчики и девочки, по виду такого же возраста, что и она. Дети лупили по манекенам. Зачем? «Это что, игра такая?» — подумалось ей. Вновь раздался голос, отдающий команду. Повернулась на звук и увидела полуголого человека. Он был высоким и мощным, под лоснящейся от пота кожей перекатывались тренированные мускулы. Из одежды на нём были только черные штаны. Всё его тело, загоревшее до тёмно-бронзового оттенка, покрывали замысловатые татуировки. На бедре болтался кривой меч. Лицо и голова гладко выбриты, в ухе серьга в виде змеи. Он увидел их и что-то хрипло крикнул, обращаясь к черноволосой. Та коротко отчиталась и повела её дальше, по направлению к приземистому и унылому зданию, где их встретила женщина, сгорбленная и иссохшая, как старый башмак. Приветливой её назвать было нельзя. Лицо морщинистое и тусклое, как зеркало, которое пару столетий никто не вытирал. Глаза, выцветшие настолько, что не представлялось возможным определить их первоначальный цвет, смотрели зло и настороженно. Старуха была одета в длинное платье с таким вырезом, что наклонись она, из-за пазухи точно вывалилась бы отвисшая грудь, а отсутствие рукавов позволяло заметить и унюхать растительность, торчащую из подмышек.       Чернявая о чëм-то сообщила бабке и убежала во двор, а та больно схватила девочку за плечо сучковатыми пальцами и потащила за собой мимо ряда кроватей в другое помещение. Там, как в преисподней, жарко горел огромный очаг, озаряя стены алыми сполохами. Над огнём булькал пузатый котёл. Напротив стояла бадья с водой. Пройдя вглубь комнаты, старуха грубо усадила подопечную на табурет и прошипела что-то, но увидев, что её не понимают, махнула рукой и отошла к тумбочке, стоявшей недалеко. Девочка не успела как следует оглядеться, как почувствовала, что сзади её схватили за волосы. Раздался металлический щелчок. Она инстинктивно отдернула голову и оглянулась. Старая мерзавка держала в одной руке огромные ножницы, а в другой только что отрезанную светло-русую косу. С видом победителя ведьма швырнула в огонь волосы и ухмыльнулась, увидев, как глаза девчонки наполнились слезами. Ещё раз угрожающе клацнув ножницами прикрикнула и жестом показала, чтобы та отвернулась. По лицу ребёнка катились слёзы, руки ощупывали неровный срез, оставшийся от красивой и густой косы, но ослушаться побоялась. Повернулась к старухе спиной и почувствовала, что та обрезает оставшиеся волосы ещë короче. Когда на её голове остался колючий ёжик, грымза пошла к котлу и набрала из него ведро кипятка. Глаза девчонки распахнулись от ужаса, но старая, расплескав добрую половину, подтащилась к бадье и выплеснула вар туда, жестом давая понять, чтобы ребёнок лез в воду.       Девочка от страха оцепенела и никак не могла себя заставить раздеться. Такое промедление вызвало вспышку гнева у надсмотрщицы, которая в бешенстве топнула ногой, швырнув в угол пустое ведро. Малышка вздрогнула и стала торопливо раздеваться, снимать повязки. Каково же было её удивление, когда увидела, что от раны остался некрасивый, но совершенно безболезненный шрам! Вот это да! Так вот чем угостила её девчонка! Она ощупывала грубую полоску на груди, радуясь такому чудесному исцелению, но старая этой радости не разделяла и опять противно завопила. Подгоняемая криками, полезла в бадью. Туда же плюхнулось мыло и какая-то тряпка, которая, наверное, должна была стать мочалкой. Вода была холодной. Кожа покрылась пупырышками, а зубы стали мелко постукивать. Старуха «подбодрила» громким воплем. Быстро помывшись, вылезла из бадьи и шагнула к пылающему очагу. В спину прилетело тряпьё, которым обтёрлась. Её одежда пропала, а на табурете лежали шмотки, очень походившие на те, в которые были одеты дети во дворе. Оделась и, приняв покорный вид, посмотрела на каргу. Та удовлетворённо хмыкнула и вновь впилась в плечо, увлекая за собой.       Опять комната с кроватями. Старуха остановилась у одной из них, стоящей под окном, тыча пальцем и давая понять, что теперь это её кровать. Девочка кивнула, показывая, что поняла, после чего плечо снова схватила иссохшая рука, потащив её к выходу и с неожиданной для такого иссохшего тела силой пихнула в дверь, отчего та резко распахнулась. Малышка так обрадовалась свободе, что совершенно не обратила внимание на боль, пробившую ушибленное плечо.       Двор опустел. Дети ушли. А громила с серьгой — нет. Он подошёл к ней, разглядывая беспардонно и внимательно, как лошадь на торгах. Она опустила глаза. Хотелось плакать, но был ли в этом смысл? Нужно держаться. Не показывать, что ей страшно. Сцепив зубы, подняла взгляд.       Загорелый ухмыльнулся, глядя на её сжатые кулачки и дрожащие губы, и кивком позвал за собой. Они снова пошли через двор туда, откуда её привела черноволосая. Удивилась. «Зачем мы туда возвращаемся? Ведь теперь мой дом не там». Но, войдя в тот самый узкий коридор, увидела другую дверь, не замеченную ранее. Она вела в рай… Комната была просторной. Несмотря на солнечный день, в ней царили прохлада и полумрак. Большое окно было закрыто массивными шторами. Пол устилал роскошный мягкий ковёр бордового цвета, заглушавший шаги. Откуда-то доносились шорох крыльев и голоса певчих птиц. Вдоль стен в кадках стояли небольшие деревья. Присмотревшись, поняла, что птицы пели, порхая в их ветвях. Вдоль стены тянулся огромный переполненный книгами и свитками шкаф. В центре стоял массивный стол с изогнутыми в виде когтистых драконьих лап ножками. Над столом нависала фигура в просторных тёмных одеждах.       Её провожатый, не говоря ни слова, вышел за дверь. Фигура обернулась. Это снова он, тот, со смешной бородкой и страшными глазами.       Небрежно отбросив пергамент, который изучал перед их приходом, он подошёл к девочке вплотную. И снова этот взгляд, от которого по спине побежали мурашки, а тело покрылось пупырышками, как там, в бадье. Только вместо чёрного водоворота в голове возникали картинки… Пустыня, она, лежащая на песке, путешествие в корзине. Он говорил с ней! Только не словами, а образами! Поняла, что ему нужно знать, кто она, откуда, имя. Но ответить не могла. Не помнила. Совершенно. Как ни странно, он удовлетворённо кивнул. Снова картинки. Она во дворе, вместе с другими детьми лупит по манекенам, потом сидит с ними за столом, идёт спать на ту самую кровать под окном. И так каждый день.       Из памяти стёрлось кто и когда дал ей имя. Сначала оно казалось странным и каким-то жёстким и колючим. Но потом привыкла и была даже рада, что оно звучит коротко и ясно.       Как и показал ей маг, ежедневно тренировалась, причем не только с манекенами. Васуки, тот самый, загорелый со змеёй в ухе, оказался хорошим учителем, но редкостным гадом. Всячески поощрял соглядатайство и доносы, не брезгуя телесными наказаниями. Он натаскивал их убивать всем, что попадётся под руку, но говорил, что их тело и воля — главное оружие. Однако жизнь состояла не только из тренировок. Изучали языки, историю, военное дело, да ещё много всякой всячины. Бесконечные занятия, как умственные, так и физические, вытравили из неё всякие попытки вспомнить кто она и откуда. Добираясь до кровати, мечтала об одном — спать!       Некоторые тренировки были очень странными. Её и ещё нескольких ребят приводили в какое-то тёмное и затхлое подземелье, изъеденное пещерами и лабиринтами. Там иногда сильно болела голова. Когда, обессиленные, возвращались, оказывалось, что отсутствовали по два-три дня. Однажды, подслушав разговор Верховного Магистра с Васуки, узнала, что это было возможно под действием заклинания, замедляющего время.       Принца она видела редко и издали, но всегда была этому рада, потому что всё так же чувствовала симпатию к нему, возникшую тогда, в первую их встречу. А вот Верховный появлялся хотя бы раз в неделю и подолгу наблюдал за ними взглядом василиска, а она не могла побороть желание показать ему язык, когда тот отворачивался, конечно.       Бывали и настоящие праздники, когда накрывала песчаная буря и можно было понежиться в кровати и поболтать с девчонками. Она узнала, что все ученики были сиротами. У одних родители умерли, у других пропали в пустыне. Многие её игнорировали, что ж — взаимно. Кто-то насмехался и докладывал наставнику обо всех её промахах, которых было немало, в силу её неопытности, а потом любовался наказанием. Сначала плакала от обиды и боли, но понимала, что спорить и своевольничать — бесполезно, да и себе дороже. Прекрасно сознавая, что Васуки одним щелчком сломает её, загнала свою обиду куда поглубже и делала всё возможное, чтобы когда-нибудь превзойти его, а крыс-доносчиков старалась запомнить. Были и те, кто хотел помочь. Среди этих немногих и та самая чернявая шустрая девчонка, Монифа. Однажды вечером, когда очередной стукач дал повод Васуки отстегать её нагайкой, в одиночестве сидела на плацу, в стороне, закусив губу до крови, одной болью заглушая другую. Вдруг почувствовала, что к горящим на спине следам от бича аккуратно прикоснулись чьи-то прохладные пальцы. Резко обернулась и увидела чернявую. Та держала в руках глиняную плошку с какой-то мазью. Молча посмотрев девчонке в глаза, Найра поняла, что та не хочет навредить и снова повернулась к ней спиной, позволив смазать раны. Так завязалась их дружба. Найра, будучи сильнее, частенько защищала брюнетку от язвительных нападок других девчонок, которые были не в состоянии простить ей гибкую фигуру, блестящие волнистые волосы и удивительные огромные глаза цвета тёмного янтаря в ореоле пушистых ресниц. Монифа называла Найру зеленоглазая и неоднократно принимала её сторону в спорах за правду с другими учениками, но больше старалась этих споров не допустить, сдерживая упрямый норов подруги и тем самым спасая последнюю от наказания. Вечерами, уставшие от тренировок, они бывало сидели плечом к плечу во дворе, подпирая затылками стену и любуясь звëздным небом. Сил не хватало даже на разговоры, но в них и не было необходимости. Им было хорошо просто молчать рядом. А однажды подруга и ещё несколько девушек исчезли. Пропали, как и не было. Найра не находила себе места. Обыскала все доступные места и истязала вопросами учеников и наставника, нарвавшись на наказание. Всё тщетно. В тот вечер она расплакалась в последний раз, но не от физической боли, а от ощущения огромной бреши в груди и пообещала себе, что не станет больше ни к кому привязываться, чтобы не пережить такое вновь.       Через несколько лет на смену Васуки пришёл другой наставник, что было плохо, а скорее даже препаршиво! Эту гору мускулов сложно было назвать человеком, да и характер отнюдь не украшал. А отталкивающая внешность оставляла неизгладимое впечатление! В ушах и клювоподобном носу красовались металлические украшения. Пол-лица скрывало некое подобие маски из тонкой кожи с замысловатыми узорами, явно магическими. Сверлящий, холодный взгляд рыбьих глаз заставлял внутренне сжиматься, скукоживаться, прятать голову в песок. С тонких губ не сходила глумливая и презрительная ухмылка. Голос был неприятным, а речь неторопливой и нудной, как у проповедника. Бородка клином придавала ему вид совершенно демонический. Он был весь обвешан амулетами, которые болтались на цепочках и позвякивали при каждом его шаге. И носил так не вязавшиеся с его обликом смешные, не только на её взгляд, сапоги с загнутыми носами. «Видать тренировался долго, чтобы передвигаться не рискуя вспахать землю носом» — посмеивались ребята за его спиной. Но, у этого великана оказался превосходный слух и насмешники горько пожалели о том, что не сумели держать язык за зубами. Как выяснилось в первый же день, их новый наставник, которого Верховный Магистр называл Явед, был магом.       Тренировки стали совершенно изнуряющими. Раньше их противниками были манекены, другие ученики, иногда детёныши скорпионов, размером с большую собаку, только длиннее. Теперь же часто приходилось сражаться с жуткими тварями, созданными его больным воображением и воплощёнными в жизнь магией.        Если его предшественник хотел сделать их умелыми расчётливыми и хладнокровными убийцами, сохраняя им жизнь и, хотя бы частично, здоровье, то этому было абсолютно насрать, выживут ли они после придуманных им испытаний. «Побеждает сильнейший, а победителей не судят!» — часто повторял он, давая понять, что для победы все средства хороши. После того, как во время одной из тренировок погибло сразу двое, он пропал. Но радость была преждевременной. Маньяк появился вновь.       В то утро её и ещё двух девушек, Анук и Невену, разбудили затемно. Быстро одевшись вышли во двор. Там их поджидал Васуки и трое юношей. Имя одного она вспомнила сразу — Дженго. Высокий поджарый брюнет, дерзкий и вечно всем недовольный. Остальных не вспомнила, так как видела на тренировках, но близко не пересекалась. Из оружия взяли изогнутые мечи, но Найра ухитрилась припрятать пару кинжалов. Долго шли, петляя меж холмами, поросшими низкорослыми скрюченными деревьями и колючками. Когда достигли места назначения было уже за полдень. Их проводник, противно посмеиваясь, остановился у двустворчатой двери, которая вела внутрь холма. «Склеп?» — подумала Найра? Вошли. Внутри было темно, как у Верховного Магистра в жилище. Единственный источник света — дверь скрипуче захлопнулась, погружая их во тьму.       — Бл@дь! — поделился кто-то впечатлениями.       — Нужно нащупать дверь, может мы сможем её открыть? — подал голос один из парней.       Найра, вытянув руки, попыталась вернуться к тому месту, где должна была быть дверь. Но почти сразу наткнулась на кого-то из ребят.       — Подожди, — сказала она, схватив его за руку, — давай дальше вместе.        Они пошли снова. После нескольких шагов Найра заподозрила неладное.       — Стой! Мы идём не туда! Эй, вы где?! — крикнула в темноту.       С разных сторон послышались ответные возгласы. Остальные разбрелись довольно далеко.       — Стойте! — снова крикнула Найра, — нельзя расходиться! Идите сюда, на мой голос.       Через пару секунд раздалось ворчание:       — На мой голос, на мой голос. Ну и какого лысого ты молчишь? — конечно это Дженго.       — Мне что, спеть? — разозлилась она.       — Как вариант, а то мы так никогда тебя не найдём в этой чёртовой заднице.       Найра поняла, что говоривший прав и принялась громко и медленно считать. Вскоре ощутила, как её нащупали чьи-то руки, потом ещё. Считали теперь хором, чтобы остальные быстрее подтянулись. Вроде все. Так они и стояли в абсолютном, физически ощутимом липком мраке, который мешал, казалось, даже дышать, держась за руки и бестолково переминаясь с ноги на ногу.       — Ну и что дальше? — спросил кто-то.        Вдруг в паре десятков ярдов взмыл голубоватый огонёк. Он летел в их сторону и прикрепился к высокому потолку прямо над ними, выхватив из тьмы небольшое пространство. Повисло гробовое молчание. Никто не знал, чего ожидать дальше. В круг призрачного света ступили ещё четверо. Послышались облегчённые вздохи. Такой же молодняк. Некоторых даже вспомнили. Когда-то обрабатывали манекены на плацу вместе. Только потом они исчезли и их сочли мёртвыми. Теперь, после взаимного приветствия и непродолжительной беседы, стало понятно — тех, избранных, обучали ещё и магии.       — Ага, нам в помощь прислали магов. — высказался Дженго.       — А может это вас прислали в помощь нам? — ответила ему красивая черноволосая девушка.       — Чародеи помогают людям. — набычился парень.       — Какая самонадеянность! — возразила брюнетка.       — Может ваша магия откроет нам выход?       — Да, попробовать стоило бы. Только вот где он, этот выход?       — Скорее всего там же, где и вход, — саркастично заметил Дженго.       — Не всегда вход совпадает с выходом, — глубокомысленно изрёк Дафф. Один из магов, высокий и красивый блондин, аристократического телосложения.       — Это почему же? — обиделся Дженго.       — Вот, к примеру, твой рот — это вход для пищи, но выход же, кхм, в другом месте.       Кто-то хихикнул, брюнет обиженно сопел, но возразить было нечем.       — Ты хочешь сказать, — вмешалась Найра, обращаясь к Даффу, — что нас, как кусок мяса сюда впустили, а теперь нам предстоит совершить долгий и трудный путь к…       — Светлому будущему, — невозмутимо продолжил молодой маг.       — Я боюсь, — всхлипнула рыженькая магичка по имени Реда. Найра удивилась, когда увидела её в этой компании, потому что слышала, что волшебницы всегда красивые, а Реда была, откровенно говоря страшненькой. На круглом конопатом лице поблёскивали маленькие глазки. Плаксивые губы казалось никогда не улыбались.       — Мы все боимся и это нормально — ответил Самад. Ещё один маг, в отличие от Даффа, он выглядел как охотник. Мускулистый, с бронзовым загаром и крадущейся походкой.       — Кстати, как вы тут появились? Почему вы здесь? — спросил Тейс, Найра вспомнила имя одного из парней, пришедших с ней.       — Нас привели и сказали ждать. Мы и ждали… — ответила брюнетка.       — Ждали? Вы просто ждали и не знали, чего?! — опять недовольный голос Дженго.       — Вот именно!       — Хватит пустых разговоров, — прозвучал холодный голос Найры. Все взгляды обратились на неё.       — Нас не зря собрали всех вместе и значит надо сообща искать выход.       — Я тебя знаю? — спросила Монифа и прищурилась, силясь разглядеть, вспомнить.       — Не узнала? — тихо спросила Найра, а про себя со страхом подумала: «Или не хочешь узнавать?»       — Нет… Ах! Найра! Ты… Дьявол! Ты жива! — в голосе звенела радость.       — Ну, здравствуй, Монифа! — облегчённо улыбнулась Найра и крепко обняла подругу.       — Здравствуй, зеленоглазая! — улыбалась Монифа, обнимая в ответ.       — Это всё прекрасно, конечно, встреча через много лет и всё такое, только нам как-то выбираться надо, — подал голос Самад. В этот момент потух огонёк под сводами пещеры.       Несколько человек заговорили одновременно, что-то втолковывая и всё громче перекрикивая друг друга. Звучали варианты типа стоять на месте и ждать, когда за ними придут или всё-таки продолжить поиски заветной двери. Кто-то выдвинул совершенно безумную идею разделиться на группы и разойтись в разные стороны. У Реды сдали нервы и она запустила огненное заклинание в надежде попасть в дверь и открыть её. Но пылающий шарик улетал прочь не встречая на своём пути никаких препятствий. Дверь исчезла. От увиденного у неё началась паника. Девчонка опустилась на колени и зарыдала. Парни, заглушая страх, сыпали отборной бранью.       — А ну, молчать! — она не кричала, но шипела с такой яростью, что все притихли. — Мы не знаем, где мы, не знаем, насколько велика пещера, не знаем кто или что нас ждёт! Какого хера вы разорались?!       — Нас привели на убой или решили принести в жертву какому-нибудь местному божеству — причитала Реда.       — Послушай, — обратилась к ней Найра, пытаясь успокоить, — мы не знаем наверняка ничего. И хоронить себя рановато. Нас десятеро. Мы, — она указала на пятерых, прибывших с ней, — довольно неплохо владеем оружием, вы — магией. Так почему ты решила, что мы умрём?       Девушка что-то промямлила.       — Хватит причитать! — терпение Найры истощалось. — И объясните мне, наконец, почему мы, имея четырёх чародеев сидим в этой адовой тьме?        Через несколько мгновений в темноте вспыхнули четыре огонька.       — Хорошо. Теперь нужно осмотреться. Запускайте светлячков в разные стороны.       Огоньки отправились в полёт к сводам пещеры в противоположных направлениях. Один из них осветил нечто похожее на редкие каменные сосульки, свисающие с потолка и такие же, стремящиеся им навстречу. Три других не выхватили из темноты ровным счётом ничего и приклеились к гладким сводам.       — Мда, легче не стало, — пробормотал кто-то.       — Я предлагаю идти туда, — сказала Найра, указав на свисающие каменные наросты, — хоть какое-то разнообразие. Эти чёрные пустоши доверия не внушают, а там хоть светляков есть к чему прилепить. «Ну и есть где спрятаться, в случае чего», добавила она про себя.       — Я не хочу никуда идти, — снова заныла Реда.       — А почему бы не пойти в другую сторону? — строптиво спросил Дженго.       — Я согласна с Найрой, — поддержала Монифа, — пойдём туда, или кто-то ещё хочет идти в другую сторону?       Дженго засопел, но отвернулся. Остальные предпочли отмолчаться.       — Дафф,— тихо сказала Найра, — по мере нашего продвижения запускай светляков, нужно видеть, куда мы идём, только не перестарайся, экономь силы, — это больше было похоже на приказ, чем на просьбу, но юноша благоразумно решил, что сейчас не время выяснять это.       — Отлично. Все остальные — не шуметь, держать оружие наготове и быть настороже. Впереди может быть всё, что угодно.       Продвигались медленно, стараясь не шуметь. В слабом, мерцающем свете огоньков было видно, что редкие каменные сосульки превратились в хищный частокол, нависающий над головами. Воздух стал влажным и прелым. Невозможно сказать, сколько прошло времени, когда они вошли в некое подобие зала, окруженного уходящими к сводам столбами сталагмитов. Парню пришлось запустить несколько огоньков, чтобы хоть немного осветить пространство. Странно, но пол не был таким же твёрдым как там, у входа, он больше походил на рыхлую землю поля или леса. Ощущение опасности настигло всех. Они прижались к основанию одной из колонн, вслушиваясь в неестественную тишину.       — Маги, больше света, — прошептала Найра. — И приготовьте боевые заклинания.       — Какие? — пискнула Реда.       Найра развернулась и рыкнула:       — Вы что, только на свет народились или всё-таки учились чему-то все эти годы? Я уверена, что боевой магией вы владеете, иначе вас тут не было бы.       — Почему ты так уверена? — слезливо поинтересовалась плаксивая магичка.       — Ты либо дура, либо умело притворяешься, — отрезала Найра. — Думаешь, мы тут случайно? Нас привели сюда. Организовали встречу, так сказать. Для чего? Для того, чтобы проверить, насколько быстро мы найдём общий язык, поддадимся ли панике, как будем действовать, сообща или каждый за себя. Это испытание! А ты распустила нюни! К няньке вернуться не получится, поняла? Поэтому, нам, — обратилась она уже ко всем присутствующим, — нужно действовать сообща. Что бы ни подстерегало нас там, поодиночке нам не выжить!       Монифа похлопала Реду по плечу, подбадривая и пробралась к Найре поближе:       — Каков план? — спросила она.       — В душе не ведаю, — задорно прошептала та на ухо подруге. В ней проснулся боевой азарт, да и радость встречи прибавила сил и уверенности. — На вид всё тихо. Только… нам нужно что-то, а лучше кто-то, — она странно покосилась на Реду, — для проверки. Приманка, к примеру.       — То есть… приманка?        — Чёрт, ну не глупи! Перед нами заманчивая пустая пещера. Ага, давайте все пойдём навстречу счастливому будущему! Тут что-то не так. Слишком тихо. И запах…       — Во-первых, я надеюсь насчёт приманки ты пошутила, — Монифа укоризненно и требовательно посмотрела на подругу, которая, в свою очередь, зловредно глянула на кислую физиономию Реды, перевела взгляд обратно и кивнула, ухмыльнувшись. — А во-вторых, запах как запах. В пещерах всегда так воняет.       — Пахнет гнилью, но не грибами, а разлагающейся плотью, хотя никаких трупов или останков я не вижу. Что может так смердеть?       Словно в ответ на её вопрос из-под земли послышался звук, похожий на хриплый стон. В нескольких местах в земле образовались воронки из которых стали выпрыгивать странные существа. Они отдалённо походили на людей, только с огромными, раздутыми головами. Кожа свисала с рёбер оранжево-фиолетовыми клочьями. Повыскакивав, они, издавая всё те же хриплые звуки, раскачивались из стороны в сторону, как будто принюхиваясь.       Найра заприметила одного, стоявшего неподалёку и являвшего собой прекрасную мишень.       — Монифа, ты можешь срубить его?       Чернявая ухмыльнулась и шмальнула в сторону чудовища ледяное копьё, которое проткнуло тушу насквозь, и уже победно вскинула кулак, но подруга пресекла её радостный порыв, указав на всё раздувающуюся голову монстра.       — Прячься! — Прошипела Найра, увлекая Монифу за колонну.       Раздался мерзкий хлопок, следом завизжало еще несколько тварей. Найра на миг выглянула из-за укрытия и увидела, что чудовища, находившиеся недалеко от первого, недобитого Монифой, дымятся и точно так же раздуваются, вертясь на месте. Оторваться от этого зрелища она не смогла и увидела, как истошно вереща они отсалютовали рваными клочьями своих тел в разные стороны. Однако в живых оставалось еще несколько, которые после того, что случилось с их сородичами, передвигались короткими перебежками, стараясь обнаружить причину их гибели. Один подошёл слишком близко к их укрытию. Найра одним махом отрубила чудищу голову и отскочила как можно дальше, ожидая взрыва. Но его не последовало, туша просто упала безвольной кучей и не шевелилась.       Они с Монифой переглянулись. Посмотрев на остальных, спросила:       — Вам ясно, как с ними бороться?       — Нет! — пискнула Реда.       — Отойди назад и не мешай — приказала Найра и смерила бедняжку презрительным взглядом. — Без тебя справимся.       С этими монстрами они разделались быстро. Однако без потерь не обошлось. Тейс был ранен: на грудь попал кусок взорвавшегося монстра, расплавив одежду и плоть. Парень старался стойко переносить боль, но ему это плохо удавалось.       — Вы в состоянии помочь? — спросила Найра у магов.       Реда, перестав наконец плакать, попыталась лечить пострадавшего. Однако ничего не получалось. Боль не утихала, а ядовитый ожёг проник глубоко в ткани.       — Херово. Похоже, твари магические, и без эликсира не обойтись, но можно попытаться охладить рану, — оценила ситуацию Монифа. Она направила лёгкое охлаждающее заклинание на грудь парня. Он сначала застонал, но вскоре облегчённо выдохнул, благодарно кивнув магичке.       — Ему не так больно теперь, но он больше не боец. Минус один.       — Дьявол! — отозвалась Найра.       — Что делать с раненым? Мы не можем его бросить. — тихо сказала подруга.       Найра чертыхнулась и шикнула:       — Не нужно бросать. Оставить, пока не найдём выход. Иначе он будет обузой, понимаешь?       — Понимаю! А ты уверена, что мы сможем отыскать его потом? А если нет? Ты готова потом корить себя всю жизнь?!        Найра закусила губу и замолчала. Нет, она к этому не готова.       — Нам всем нужно двигаться дальше, — медленно и с нажимом произнесла она. — Нельзя долго задерживаться здесь. Под землёй могут быть ещё твари.       На неё уставилось восемь пар глаз.       — Я что-то не помню, — зло сплюнул Дженго, — чтобы тебя кто-то назначал командиром.       — А я что-то не помню, чтобы кто-то предложил другой выход! — Парировала она. — Дай вам волю, до сих пор бы торчали там, у входа, и до хрипоты спорили, кто кому помогает, да и вообще…       — Тихо, — примирительно перебила Монифа, встав рядом с ней, — она права. Нельзя терять время на глупые споры.       — Почему же глупые? Может среди нас есть ещё кто-то, готовый возглавить отряд!       — Хорошо, — устало выдохнула Найра. — Если есть желающие взять на себя ответственность за наши жизни, вперёд! Я только за.       Ответом была тишина.       — Вопрос исчерпан?       Дженго угрюмо отвернулся.       — Ты сможешь идти? — спросила Монифа у раненого.       Тот стиснул зубы и кивнул. Найра дала знак Анук и Невене поддерживать его, чтобы не упал в пути.       Они медленно продвигались. Стен видно не было, а верхние и нижние каменные наросты стремились сцепиться, как зубы чудовищной челюсти, норовившей вот-вот размолоть их. Дафф развешивал огоньки, тускло освещавшие путь. Найра прислушивалась к каждому шороху. И снова чутьё подсказало, что нужно остановиться. Она раскинула руки в стороны, давая понять остальным, что дальше хода нет. Что–то было не так. Тишина, нарушаемая звуком срывающихся камешков, не слишком пугала. Но было что-то ещё. Прислушалась. Щелчки. Странные. Их происхождение было непонятным. Ей вспомнились ножницы в руках старой карги. Только такие щелчки сотворили бы очень большие ножницы…       Найра дала знак прятаться. Звук усилился. Все застыли в ожидании. Из тяжёлого мрака медленно выступало нечто. Первыми показались как будто наконечники гигантских копий, которые, по мере приближения твари, превратились в щёлкающие клешни. Чудовище на миг застыло, после чего рывком продвинулось на десяток ярдов вперёд. Огоньки, ранее развешенные магом, осветили огромного скорпиона! У Найры отвисла челюсть! Она, как оказалось, раньше видела скорпиончиков, а сейчас пред ней предстал папа скорпион. Тяжёлый и мощный, хладнокровный, бездумный, жестокий и опасный враг! Её спутники в ужасе притихли. Только Реда снова начала причитать, что все они умрут и никто их не спасёт.       — Заткнись! — прошипела Найра. Но это не возымело никакого действия. Девушка продолжала плакать всё громче и раскачиваться. Это грозило тем, что монстр обнаружит их, и тогда уж точно эта пещера станет их склепом. Недолго думая, Найра, ударила её рукоятью кинжала в основание черепа. Не убила, но вырубила, чтобы не мешала. Правда теперь прибавилось тело на вынос, но так было проще думать. Никто не скулил под ухом.       Неодобрительные взгляды пришлось оставить без внимания. Не до объяснений. «Побеждает сильнейший» — эхом пронеслось в голове. Отвернулась, разглядывая чудище.       «Мы со своим оружием ничего с ним не сделаем, — подумала девушка, — панцирь слишком крепкий, это не те малыши, на которых нас тренировали. Чего же они боятся? Огонь! Точно! Они боятся огня! Только этот слишком велик, чтобы испугаться единичных огненных шаров, которые мы можем себе позволить. Нужно что-то посерьёзнее. Но что?» Она силилась что-то придумать. Голова болела уже давно и боль усиливалась. Нужно отвлечься, не думать о боли. Сосредоточилась. И тут её осенило! Отдельные огненные заклинания для такого великана неопасны. Их мечи тем более. А раскаленные мечи? Уверенности не было, но и других вариантов тоже.       — Вы можете раскалить наши мечи докрасна? — Едва слышно задала вопрос Найра.       — Можем, — так же шёпотом ответила Монифа. — Только зачем?       — Раскалённое железо наверняка пробьёт панцирь, как масло.       Найра, медленно доставая меч, приложила палец к губам, давая понять, что не стоит шуметь. Остальные тоже протянули свои мечи. Маги сконцентрировались на лезвиях, накаляя их заклинаниями.       — Нам нужно атаковать одновременно и с разных сторон. — Шептала тем временем Найра. — Я двинусь в обход, поближе к хвосту. Хочу попытаться отсечь жало. Дженго и ты, — она показала на одного из парней, имя которого так и не вспомнила, — заходите справа, цельтесь туда, где голова переходит в туловище и в тело, только попасть надо между пластинами. Монифа, у тебя есть ещё силы? — Та кивнула. — Стой прямо перед ним, держи заклинание наготове, как только он откроет пасть, постарайся попасть туда. Самад, тебе придётся влезть вот туда, — она указала на невысокий, похожий на каменный палец нарост, расположенный неподалёку. Его поверхность щерилась отверстиями, в которые можно было просунуть руку или ногу. — Оттуда можно попытаться попасть в область глаз, а если повезёт, то и ослепить.       — Между прочим, у него глаза не только сверху, — Дженго, видимо, не мог не спорить.       — Да, но с ними сложнее, а если лишим его верхних, то, во-первых, ему будет больно, во-вторых — прямо перед ним будет «слепая зона».       — И что это тебе даст?       — Даст шанс запустить огненный шар или меч прямо в глотку, например. И ещё, ходить всем так, как будто у вас под ногами стекло.       — Это почему же?       — Потому что скорпионы чувствуют вибрацию, и если будем топать, как горгульи, раскалённые мечи нам не успеют понадобиться. Все по местам. Начинаем одновременно!       Мечи были готовы. Монифа на ухо Найре прошептала, что сил осталось немного. Та кивнула, понимая, что действовать надо быстро и наверняка, и, стараясь ступать как можно аккуратнее, стала пробираться к своей позиции. Самад с лёгкостью взобрался на возвышение и замер, приготовившись. Дженго с напарником тоже были на местах. Анук и Невена были рядом с Тейсом и лежащей без сознания Редой. Один из огоньков, освещавших зал, потух. «Наше время на исходе», подумала Найра. Быстро выглянула, убедившись, что все на местах, резко выдохнула и крикнула: «Давай!», и в ту же секунду изо всех сил метнула меч, который вонзился в хвост и наполовину отсёк ядовитое жало. Оно не отвалилось полностью, но уже не было таким опасным. Самад и ребята не оплошали. Тварь получила порцию огня в глаза и два обжигающих меча одновременно. Ополоумевший от боли монстр приподнялся на лапах, вскинув клешни почти до потолка пещеры, и Монифа, вложив все оставшиеся силы в заклинание, отправила ему в пасть огненный шар, который, видимо, с перепугу получился чуть больше, чем до этого у Реды. Чудовище кидалось в стороны и противно верещало, пытаясь огромными клешнями сбить с головы огонь, и било висящим жалом перед собой, причиняя себе ещё больший урон. В один из таких ударов жало отвалилось вовсе. Найра, прячась за камнями, вернулась и подобрала оставшийся меч. Он ещё не остыл. Выждав, когда тварь снова повернётся к ней «лицом», метнула снова. Меч пробил хитин чуть ниже обожжённой пасти и, видимо, повредил какие-то важные органы. Скорпион странно задёргался, упал на брюхо, несколько минут беспорядочно бил клешнями и затих. Огоньки тоже погасли. Дафф запустил ещё один, на большее сил уже не было. В его тусклом свете они рассматривали дымящуюся тушу, не веря в происходящее, как вдруг в наступившей тишине явственно раздался звук шагов, после которых последовали слова:       — Ах вы, чёртовы засранцы! Я столько сил и времени потратил на создание этого милейшего зверька, а вы, кучка недоносков, пустили мой труд к херам собачьим! — Звучало это так, как будто вредный учитель отчитывает своих нашкодивших нелюбимых учеников.       Они поражённо застыли на местах, а их неожиданно возникший гость, которого было плохо видно, подошёл к дохлому скорпиону и слегка пнул ногой страшную, но уже безвредную клешню. Повернулся к ним и продолжил нотации.       — Ну и как, я спрашиваю, это называется? За такие проделки вас надо выпотрошить живьем, а кишки кинуть шакалам! — огонёк под сводами погас. Гость поцокал языком: — Даже огонь приличный зажечь не в силах, — над его ладонью вспыхнуло синее пламя и взвилось вверх, освещая поле боя ярким светом.       Если до этого момента Найра только предполагала, кто это, то теперь совершенно чётко увидела, что перед ними тот самый псих, который недолго был их наставником. Она выступила вперёд.       — Что ж ты так плохо за питомцами присматриваешь? Я так понимаю, те вонючки —тоже твоих рук дело? — Процедила она прищурившись.       — А-а-а, знакомые всё лица, — протянул он в ответ. — Нет, крошка, питомцы тут — вы, и специально для того, чтобы выяснить, кто из вас дрессирован лучше, было придумано это испытание.       За спиной Найры раздался возмущённый возглас Монифы:       — Питомцы?! Да как… как ты смеешь? — она зажгла в ладони слабое заклинание.       — Даже не пытайся, бездарная курица, возомнившая себя чародейкой. Только дёрнись, и я развею тебя на молекулы.       Найра обернулась к подруге и отрицательно покачала головой. Монифа насупилась, но заклинание убрала.       — Ух ты, — глумливо восхитился наставник. — А ты пользуешься авторитетом? ЧуднО!       Найре было плевать, что ещё будет говорить этот гнусный тип, да и голова пухла от боли, поэтому она задала самый интересующий её вопрос:       — Что с нами будет дальше?       — Ого, сразу быка за рога, да? — он подошёл к ней вплотную, заставляя смотреть на себя снизу вверх. — Своё намерение относительно вас я уже озвучил, но, к моему глубочайшему сожалению, не мне это решать. Поэтому вы отправитесь туда откуда пришли, — его лицо исказила улыбка, больше похожая на оскал.       Найра стояла очень близко и, пока он говорил, рассматривала побрякушки, которыми была увешана его грудь. Внимание привлёк кулон в виде чешуйчатой головы дракона с закрытым глазом. Когда маг произнёс последние слова глаз стал открываться. Металлическое драконье веко скрывало под собой тёмный кристалл, который слабо поблёскивал. По мере того, как веко поднималось, сияние становилось сильнее. Она не могла отвести взгляд от происходящего. Кристалл ярко вспыхнул, в её мозг как будто вонзили один из тех раскалённых мечей и, потеряв сознание, она упала к ногам чародея.