Идущая сквозь миры, или Выбор сердца

      Солнце нещадно жгло, будто проверяя их решимость идти дальше, а песок, казалось, парил в стоячем воздухе.       Геральт мысленно поблагодарил Найру и Дженго за то, что заставили его и эльфа, помимо повязки на голову, надеть длинные широкие рубахи из мягкой, но плотной ткани, защищавшие от назойливых песчинок.       Храм Потерянных душ не зря так назывался. И пусть Бени Амран был расположен к нему ближе, чем какой-либо другой населённый пункт, дорога туда редко обходилась без приключений, ведь от встречи со скорпионом или василиском никто не застрахован.       А ещё ходили легенды о Колючем Жëлтом дьяволе, пожирающем целые караваны (так местные называли особенно неистовую песчаную бурю, время от времени совершающую опустошительные набеги).       Проникновение в храм с помощью портала часто оканчивалось неудачей — мощная аура хранила сооружение от постороннего вмешательства и в лучшем случае чародея, дерзнувшего сунуться в святыню, отбрасывало в знойные пески.       Караванщики считали это место проклятым, хоть и были счастливчики, умудрившиеся не раз побывать там. Они рассказывали леденящие кровь истории о загадочных, закутанных в плащи, высоких людях, похищающих путников; живых песках; говорящих кактусах и летающих верблюдах. Вероятно, большинство из них были выдумками, чтобы оправдать баснословную цену их услуг.       Паломников храм притягивал, словно магнит, ибо тот, кто побывал там, как будто уносил часть силы, окружающей это место и обретал душевный покой. Считалось, что человек, вернувшийся оттуда обладает несгибаемой волей, упорством и выносливостью, мудростью и терпением. Но всё же смельчаков, прибывающих в Бени Амран, чтобы прибиться к какому-нибудь каравану, было немного — наслушавшись россказней караванщиков, многие уходили восвояси, предпочтя относительно спокойную жизнь славе просветлëнного.       Из уст в уста передавалась легенда о том, что храм воздвигли именно в этом удалëнном и опасном месте, чтобы отчаявшиеся и заблудшие могли попасть туда только через тяжкие испытания, уготованные пустыней.       — Неведомо сколько лет назад на месте Зеррикании была тëмная пустошь — кругом царил мрак и запустение. Земля походила на чëрный пепел — ни травинки, ни деревца, ни дуновения ветерка. Однажды над этой мëртвой территорией пролетал Золотой дракон. И ужаснулся он этому мраку и безмолвию. И решил вдохнуть в это место жизнь.       Облетел он множество звëзд, собирая с них семена.       Вернулся, спустя столетия, измученный путешествием. Рассыпал над пустошью небесные семена и раскинулось бездонное синее небо. Рассыпал семена камней и выросли высокие горы, но было по прежнему темно и холодно. Попросил он у Солнца лучезарного света и разлил над пустошью, и стал серый пепел золотистым песком, но с небес исходил такой жар, что не могло уцелеть ничто живое. Поделилась с драконом Луна ночной прохладой, и стала освежающая ночь сменять жаркий день. Рассыпал дракон семена воды, но многие проскользнули глубоко в песок, а те, что упали в горы, превратились в ручьи, а ручьи в реки и озера. Там, где реки несли свои бурные воды зазеленела трава, раскинули ветви деревья, появились невиданные животные. Последними просыпал дракон семена душ, из которых появились люди. Научил он их жить в мире и согласии, возделывать землю, уважать природу, чтить законы и обычаи.       Зеррикантермерт звали того дракона и в честь него была названа страна — Зерриканией.       Кофи, раскачиваясь на верблюде, сделал паузу, переводя дух и разглядывая причудливой формы кактус, хищно протягивающий к ним зелёные, утыканные острыми колючками лапищи.       Езда на горбатых животных была отнюдь не увлекательным занятием и, чтобы скоротать время, он рассказывал легенды ехавшим рядом Йорвету и Геральту.       До этого момента Йорвет слушал, не прерывая, однако сказ о том, что пришли люди вызвал у эльфа саркастичное фыркание:       — Вот так всегда — пришли люди. Я думаю тут и начались проблемы.       — Ну, не сразу, — нехотя протянул Кофи, — но ты прав, начались. Выбрали люди царя и царицу и стали жить, как и велел дракон, в мире и согласии.       Царь старел и слабел, и однажды влюбилась царица. Вкусила запретный плод с молодым красивым чужестранцем и не хотела больше возвращаться к ненавистному старому мужу. Придумали они коварный план и пронзили сердце царя острым кинжалом. Умирая, проклял их царь и обрëк на мытарства, пока грех не искупят.       Разгневанные их преступлением люди, выгнали царицу и чужестранца из города, и бродили они по пустыне множество лет, терпя лишения, болезни и нападения жутких тварей. В отчаянии призывали смерть, но проклятие не давало им упокоения. И вот однажды набрели они на крошечный оазис, где смогли утолить голод и жажду, залечить раны. Но поняли, что это очередное испытание, и продолжали молить о смерти, искренне раскаиваясь в содеянном. Наконец, услышал их Золотой дракон и сжалился. Прилетел к проклятым и своим дыханием сжëг их тела, а души отправил скитаться в тëмную пустошь, часть которой сохранил глубоко под землëй. На месте их гибели Зеррикантермерт велел построить храм, в котором потерянные души могли найти себя и обрести смысл жизни или искупить вину за содеянные грехи.       —Вот такая легенда, — грустно вздохнул Кофи.       — Хм-м-м, смерть, как итог искупления в этом мире и продолжение скитаний — в том. Да, до такого тоже могли додуматься только люди. — заключил эльф, — Интересно, дракон не пожалел потом, что вообще посеял эти семена душ, и где он, во имя Девы, их взял?!       — Да ладно тебе, Йорвет, — вмешался ведьмак, — можно подумать все эльфы — ангелы. Взять хоть Элеаса — ради любви к суккубу натворил делов, и насрать ему было на ваш утончëнный внутренний мир и репутацию, так что не суть, какой формы уши. Ей богу, ты, как старый дед, вбил себе в голову, что ничто не меняется, а сам, тем временем, ведëшь себя совершенно по другому.       — О чëм ты? — нахохлился скоя’таэль.       — Да вот о чëм. Вместо того, чтобы устраивать засады под каждым кустом и отстреливать bloide dh'oine, ты приходишь на помощь с несколькими отрядами, отвоëвываешь Верген и селишься в нëм вместе со своими бойцами, которые не прочь гульнуть с человеческими барышнями. Кстати, у некоторых из них уже округлились животы и мне интересно, если твои Белки решат узаконить отношения, чтобы не плодить безотцовщину, ты что будешь делать? Закроешь глаза, как будто ничего не происходит, отправишь в изгнание или примешь всë, как есть и благословишь?       Йорвет мрачно смотрел перед собой.       — Молчишь? Я за тебя отвечу — своë мнение о людях ты уже изменил, пусть не обо всех, но о многих и об этом говорят не твои слова, но поступки.       — Гвинблейд, ты сам, не далее, как вчера, говорил, что люди не меняются. Вон и легенда говорит о том, что на земле они, вроде как, искупили грех, но в рай не попали.       — И не отказываюсь от своих слов. Правильно, в рай не попали. Потому что вор и грабитель навряд ли когда-нибудь раскается, лжец не станет правдолюбом, а завистник не обзаведëтся состраданием. Но есть ведь среди людей бескорыстные и честные, заботливые и смелые, другое дело, что встречаются нечасто, как исключение из правил, но всë же. Или будешь отрицать?       — С каких это пор ты стал таким рьяным заступником рода человеческого? Или тебе напомнить, кто изобрëл вас, ведьмаков? Напомнить, как ты стал тем, кто ты есть?       — А кто я есть? Я, между прочим, человек, — Йорвет скептически фыркнул, — ну хорошо, почти. Но если, в отместку за то, что со мной сделали, буду ненавидеть и убивать без разбора, что отличит меня от монстров? Кстати, могу напомнить и тебе, что эльфийское происхождение не помешало Францеске Финдабаир сделать то, что она сделала. Нет, Йорвет, не форма ушей определяет суть, и ты это понимаешь не хуже меня, только я не боюсь говорить об этом, а ты отгородился за своими отмирающими идеями, хотя прекрасно осознаëшь, как это глупо.       Йорвет молчал, хмуро взирая на спины Дженго и Найры, ехавших впереди и о чëм-то переговаривающихся.       — А они неплохо смотрятся вместе, — вдруг выдал ведьмак и хитро покосился на эльфа, — ты не находишь?       — Мне нет совершенно никакого дела до того, как они смотрятся.       — Угу, — тихо пробормотал Геральт, — а взгляд твой говорит обратное. Кофи, — добавил уже громче, игнорируя возмущëнное шипение эльфа, — легенда, безусловно, интересная, но есть у тебя в арсенале какая-нибудь весëлая история? А то вон Йорвет совсем скис от жары.       Кофи вдруг приложил руку ко лбу, закрываясь от солнца и напряжëнно всматриваясь куда-то.       — Боги, что я вижу…       — Что? Что там такое? — заволновался ведьмак.       — Там…— Кофи указал рукой в направлении их движения.       — Я ничего не вижу, — всматривался ведьмак. Эльф тоже обеспокоенно поглядывал в ту сторону.       — Там, — ахнул Кофи, — недалеко показалось несколько женщин… Голых…       — Где?! — Геральт таращился во все глаза и даже привстал в стременах.       — Эх, — сокрушëнно выдохнул Кофи, — я ж говорю… По… Ка… За… Лось!       — Холера тебя раздери, — ругнулся Геральт, усаживаясь в седло и неодобрительно глянув на хохотнувшего эльфа.       — Мираж, — широко улыбнулся Кофи, — такое бывает.       Их небольшой караван следовал за опытным, по его же словам, караванщиком, важно восседавшем на единственном двугорбом верблюде. Остальные ехали верхом на одногорбых. Найра до сих пор сокрушалась, что пришлось оставить Идриса в Бени Амране, хоть и понимала, что коню было бы тяжело выдерживать тяготы этого жаркого перехода.       Она временами придерживала верблюда, чтобы убедиться, что у всех членов их маленькой экспедиции всë в порядке.       В первой половине дня скорпионы не показывались. Один раз в отдалении из песка показалось чешуйчатое длинное тело, в котором Геральт признал василиска, но монстр больше не появлялся и к обеду было решено сделать кратковременный привал.       Найра и Дженго, не притрагиваясь к еде, обеспокоенно поглядывали в небо, в то время как караванщик уписывал за обе щеки вяленое мясо и, ещё не успевшие зачерстветь, лепëшки.       — Ты видишь? — спросила Найра.       — Да.       — Как скоро?       — Других признаков пока нет. Может — пронесëт?       — Не думаю. Небо меняется. Остаëтся только ждать и быть готовыми.       — Быть готовыми к чему? — спросил Йорвет, который всë время прислушивался к их разговору.       — Может разразиться буря, — тихо сказал Дженго.       — Это опасно?       — Да. Опасно. Всë зависит от продолжительности и скорости ветра.       — Что нам делать в случае чего? — присоединился Геральт.       — Нужно закрыть лицо свободным концом тагельмуста вот так, — показала Найра, — и лечь лицом вниз с подветренной стороны укрытия.       — Какого укрытия? — оглядел окружающий их песок Геральт, — вон там кактус, его можно считать укрытием?       — Это может быть дерево или валун. В крайнем случае верблюд — его нужно уложить и лечь рядом.       — Надеюсь, до этого не дойдёт, и мне не придётся ложиться под верблюда, — проворчал ведьмак.       — А что, если буря будет сильной— спросил Йорвет.       — Тогда остаëтся только молиться, — вздохнул Дженго.       — Так, будет буря или нет, сейчас всем пополнить фляги с водой и положить в свою походную сумку немного провианта, — распорядилась Найра, — потом на это может не быть времени.       — Как-то мне не по себе, — протянул Кофи, глядя в тускнеющее на глазах небо, — как-будто что-то надвигается.       — Если не прекратишь скулить, на тебя надвинусь я, — рявкнула Найра, — поднимаемся! Пока есть время, нужно идти. Эй, голодающий вы наш, — не очень-то любезно обратилась к караванщику, продолжавшему набивать брюхо. — вижу, несмотря ни на что, аппетит у вас, как у верблюда, того и глядишь горб вырастет.       Мужчина смерил еë недобрым взглядом, однако есть прекратил. Спрятал провизию в сумку и направился к своему верблюду. Все последовали его примеру.       В раскалëнном воздухе, несмотря на его неподвижность, концентрировалась угроза. Это чувствовали все, от притихших путников до нервно фыркающих верблюдов.       — Зачем нам двигаться? — спросил Йорвет, — может лучше остаться и переждать?       Найра развернула карту, набросанную от руки на замусоленном клочке бумаги:       — Мы примерно вот здесь, за теми барханами должен быть оазис, а на подходе к нему — несколько подходящих валунов.       — Что значит должен быть?       — Видишь ли, барханы не стоят на месте, поэтому на карте их не обозначают — смысла нет. Но, по моим расчётам, если мы успеем их обойти, наши шансы пережить бурю возрастут.       Йорвет скептически оглядел бумажку:       — Где ты раздобыла этот, кхм, манускрипт?       Она ухмыльнулась:       — Когда договаривалась с караванщиком в трактире. Его собутыльник хвастался, что недавно вернулся из Храма и теперь может водить туда экскурсии, потому что украл карту из библиотеки.       — Так откуда же эта карта у тебя? — прищурился эльф.       — Я решила, что мне она нужнее.       — Ты еë…купила?!       — Ммм, нет, он добровольно не хотел с ней расставаться, правда, в обмен на определëнную услугу с моей стороны предложил еë перерисовать.       — Какую услугу? — насмешливо протянул эльф.       — Ты что, допрашивать меня решил? Какую услугу хочет получить мужлан, неделями болтающийся в пустыне в обществе верблюдов и таких же, как он неотëсанных, грубых болванов?       — Откуда мне знать, может, он просил тебя устроить ему аудиенцию у Принца или Верховного? Нет? А что тогда? Принести чашечку кавахо в постель?…       Найра вскочила в седло, тихо матерясь.       — Я так понимаю, всë прошло удачно? — ехидничал эльф.       — Скажем так, я предпочла взять еë без спроса. Что, — продолжила с вызовом, — начнëшь воспитывать? Прочтëшь лекцию о том, какие все dh'oine низкие, подлые…       — Не прочту, — хмыкнул Йорвет, взбираясь в седло, — потому что согласен — тебе эта карта нужнее.       Найра покачала головой но предпочла не продолжать. Были дела поважнее.       Погоняемые верблюды выбивались из сил. Небо из мрачного стало угрожающим. На горизонте появилось крохотное облако. Оно росло и темнело на глазах. Вдруг впереди показались смутные очертания камней до которых было, казалось, рукой подать.       — Раздери тебя горгулья! Ещё немного!!— Воскликнула Найра осознав — они не успеют.       От горизонта стремительно и неотвратимо катилась клубящаяся песочной дымкой и сверкающая молниями чудовищная волна.       — Остановиться всем! — крикнула она, разворачиваясь.       Мимо неë стремглав пронëсся двугорбый верблюд с бормочущим молитвы караванщиком, видимо решившим, что убежать от Жëлтого дьявола — верное решение.       Остальные, спешившись, пытались уложить животных, явно стремящихся присоединиться к сбежавшему собрату. Совместными усилиями звери были подготовлены к встрече со стихией, а путники залегли рядом, закрыв лица и уткнувшись в песок.       День померк и налетел первый порыв ветра, горячего и режущего, будто кто-то невзначай приоткрыл дверцу преисподней, выпустив визжащий поток раскалëнного воздуха. Следом с воем и свистом налетели тучи жгучего песка, так и норовящего сечь всë живое и неживое.       Казалось, это уже невозможно, но ветер усиливался. Кругом с сухим треском полыхали молнии. На миг приоткрыв глаза, Найра подумала, что это странно — в рассказах переживших бурю о молниях не упоминалось.       Сгустилась душная тьма, а жар стал невыносимым — каждый вдох опалял отëкшее горло.       Она вцепилась в поводья, чувствуя, как мелко дрожит насмерть перепуганный верблюд.       Узнать, что с остальными не представлялось возможным — каждая из мириадов крутящихся с неимоверной скоростью песчинок была подобна иголке, и любой, решивший полюбоваться происходящим рисковал ослепнуть.       Вокруг звучал хор дьявольских голосов, шипящих, хохочущих и завывающих на все лады, как-будто орды демонов насмехались и запугивали путников, внушая страх и беспомощность, желание смириться, покориться судьбе.       Каждый остался наедине с бурей.       Сквозь шум и скрежет песчинок Найра различила, как кто-то (Кофи?) закричал, причëм крик с каждым мгновением отдалялся. В следующий миг их вместе с верблюдом рывком бросило в воздух, и закрутило в колючем вихре. Ей казалось, что в тело впились миллионы острых коготков, норовя разодрать одежду и добраться до плоти.       Последнее, что успела подумать, перед тем, как что-то лягнуло в бок, выбивая дыхание:       «Как нелепо! А ведь Злата об этом не предупреждала!» * * * * *       Кто-то усиленно тряс еë за плечи, перевернув лицом вниз. Хоть ткань от повязки и защитила лицо, всë же песок набился везде и при попытке глубже вдохнуть еë вырвало.       — Ох, слава Богам! — прохрипел Кофи, усердно колотя ей меж лопаток, — я уж думал — всë, пиздец котëнку, больше…       Найра надрывно вдохнула, прямо как та, спасëнная Йорветом девочка.       — Где остальные? — исцарапанное песком горло способно было только шипеть, а рвотные позывы не прекращались.       — Не знаю, меня выбросило из смерча и приложило так, что еле в себя пришёл. Только хотел встать — на меня грохнулась ты. Остальных пока не видно.       Найра села, не в силах остановить кашель и ощупывая походную сумку, чудом не сорванную с плеча. Фляга с водой была на месте. Смочив горло, огляделась — смерч крутился в бешеном танце совсем рядом, но было ощущение невидимого барьера, будто они внутри огромного аквариума, этакие ящерицы, наблюдающие, как снаружи совершенно беззвучно продолжается круговорот песка, а внутри — пустынная равнина. Никаких барханов, оазисов и камней. Вообще ничего, кроме горячего марева, прозрачным киселëм текущего к небесам от раскалëнного песка.       — Поиграл с нами и выплюнул за ненадобностью. — прошипела Найра.       — И что нам теперь делать? — неуверенно прошептал Кофи. — И вообще где мы?       — Хороший вопрос, только ответ на него ты знаешь и сам.       — То есть? Я понятия не имею где мы и куда нам.       — Вот именно. Так, что у нас с водой? У меня чуть больше половины фляги.       — Моя почти полная, я набрал во время привала, как ты и велела.       — Отлично. Только теперь экономим, неизвестно, когда найдëм воду. А куда идти... Как и раньше — на юг.       — Может, лучше вернуться? — неуверенно просипел маг. — А остальные?! Что с ними?       — Кофи, мы не в лесу, чтобы кричать «ау!», и не в городе, чтобы спросить дорогу. Сидеть и ждать тоже не вариант — нас доконает жара, жажда или чудовища.       — Но как, как мы можем бросить остальных! — истерил Кофи, — Можешь идти, если так хочешь, а я останусь и буду их искать.       — Кофи! Где?! Где ты будешь заниматься поисками?       Маг сделал круговое движения рукой:       — Везде!..       Найра начала злиться, но тут еë внимание привлëкло движение сверху — прямо над ними из ураганной воронки выползли несколько извивающихся щупалец. Одно из них извергло верблюда. На секунду он завис в воздухе, но сила притяжения взяла своë и зверь, истерично перебирая ногами, устремился к земле.       Они еле успели отскочить, как он рухнул, разбрызгав горячий песок и с противным хрустом ломая конечности.       Найра не могла отвести взгляда от несчастного животного, извивающегося от боли, как Кофи больно вцепился ей в руку указывая куда-то в сторону.       От увиденного, несмотря на жару, еë прошиб холодный пот, а по позвоночнику прополз липкий холодок.       Недалеко от них упали ещё два тела.       Первым до них добрался Кофи (после неудачного приземления Найра сильно хромала). Перевернув на спину одного, маг отрешëнно сказал:       — Геральт…       Ведьмак лежал на спине, крепко прижимая к себе ножны с мечами.       Вторым был Йорвет.       Видимых повреждений не было, но оба не подавали признаков жизни.       Кофи приложил ухо к груди ведьмака, выдохнул: «Ага-а!» и отвесил тому пару звонких оплеух. Геральт, стеная и ойкая, послал его на х@й и попытался сесть.       Йорвет не дышал и, как бы Найра ни старалась тормошить, трясти и взывать — упрямо не приходил в себя.       «Ну! Давай же! Скажи, что я bloide dh'oine и pavien, бестолковая beanna! Пожалуйста! Пожалуйста!! Не прикидывайся тряпкой! Дыши!!!»       Ей самой вдруг перестало хватать воздуха, а по венам потекло отчаяние.       «Ну уж нет!!!» — Разозлившись, что есть мочи, опустила кулаки ему на грудь.       — Ещё раз так сделаешь, и я не посмотрю, что ты… бестолковая beanna, — просипел эльф, отталкивая еë руки.       Дрожащими от облегчения пальцами, Найра открыла флягу и приложила к его губам.       «Этот эльф точно доведëт меня до слëз!», — беззвучно возмутилась, борясь с желанием крепко прижать его к себе.       У ведьмака было сломано несколько рëбер, но с этим он быстро справился, хлебнув эликсир.       Йорвет в общем был цел, видимо дыхание сбилось от удара об землю, только съехавшая повязка не защитила лицо. В глаз набился песок, лишая возможности видеть. В шрам тоже попали мелкие песчинки — это было не так опасно, но грозило раздражением и воспалением впоследствии.       Тратить скудный запас воды на умывание было глупо и Йорвет пытался протереть глаз, но делал только хуже.       Найра перехватила его руку, когда он, в очередной раз, потянулся к лицу:       — Я знаю один способ… Тебе это будет неприятно, но другого выхода я не вижу.       — Что это ты задумала? — настороженно спросил Кофи, — и почему ему будет неприятно?       — Потому что эльфийских целителей здесь нет. — буркнула в сторону мага.       — Расслабься, — сказала напряжëнно подобравшемуся эльфу, — ничего предосудительного я делать не буду. Просто доверься мне.       После минутного размышления Йорвет скованно кивнул.       Найра усадила его на песок, а сама, будучи не в силах долго стоять в согнутом положении, уселась на его бëдра.       Йорвет вздрогнул, а его бровь удивлённо изогнулась. Когда Найра положила руки ему на плечи, он немного откинулся назад, упираясь в песок ладонями, а его губы едва заметно дрогнули.       — Мы вам не мешаем? — съехидничал Геральт, снимая широкую рубаху, чтобы закрепить мечи.       Игнорируя остальных, Найра осторожно обхватила руками голову эльфа.       Кофи смотрел во все глаза, как она… целует скоя’таелю глаз!       — Нашла время, — опешил маг, непроизвольно вытянув шею, чтобы ничего не пропустить.       Она оторвалась и сплюнула, затем снова припала к глазу губами, языком осторожно убирая песок из-под век.       Проделав это несколько раз, тихо и уверенно сказала:       — Поморгай.       Эльф моргнул.       — Ещё?       Йорвет кивнул и она повторила процедуру.       — Теперь?       — Всë. — ответил он.       Из рубцеватого шрама в пустой глазнице остатки песка удалила так же. Только теперь от пристального взгляда эльфа бросало в жар, а от его близкого, щекотавшего шею дыхания, по телу разбегались взволнованные мурашки.       «Лучше б ты валялся без сознания», подумала и не заметила, как пальцами провела по высоким скулам, а движение губ было больше похоже на поцелуй.       В зелëном глазу вдруг блеснуло что-то очень похожее на торжество и Найра, разозлившись на себя, убрала руки.              — Здоров, боец, — процедила сквозь зубы, резко хлопнула его по плечам, и, охнув от боли в лодыжке, встала.       — Я знаю этот метод, — сказал ведьмак, — одна ведунья научила когда-то.       — Как, — опешила женщина, — так ты мог и сам?!       — Мог, — спокойно выдал Геральт.       — Так почему ж тогда не…       — А ты разве спрашивала? — невинным спокойствием Геральта можно было укротить шторм в океане. А вот молнии, сверкающие в глазах Найры, подожгли бы и камни.       Йорвет же, как ни в чëм не бывало встал, отряхнулся, демонстративно проморгался, преувеличенно вежливо сказал спасибо, и принялся наматывать тагельмуст.       Найра наблюдала за ним не отрываясь:       — А ты, оказывается, умеешь…— выдохнула она, белея от ярости.       — Ага, меня Кофи научил ещё во Дворце. — если бы сейчас его короновали на царство, то непременно присвоили бы звание "Невозмутимый".        Глаз Найры предательски дёргался, а крылья носа трепетали в ускоренном темпе, когда она повернулась к магу, который, спрятавшись за ухмыляющегося Геральта, пояснил:       — Так ты ж не спрашивала…        Найра пожалела, что не родилась огнедышащим драконом, иначе досталось бы сейчас всем. Кофи особенно. Нет. Ведьмаку... От желания врезать по бородатой седой морде пробила оскомина, но тут верблюд всхлипнул особенно жалобно и Найра, припадая на ногу, подошла к несчастному зверю:       — Знаешь, если бы не ты, то здесь сейчас лежал бы Идрис. Наверное, твоë предназначение было в том, чтобы спасти ему жизнь.       С этими словами она быстро достала кинжал и, не колеблясь, перерезала ему горло.       Смерч клубился и посверкивал всë дальше. Они какое-то время пристально наблюдали, в надежде, что вот-вот оттуда выпадет ещё кто-то. Но тщетно — воронка вдруг рассыпалась, как и не бывало, не оставив на песке ничего.       Карту, украденную у караванщика, можно было выбросить — никаких валунов поблизости не наблюдалось и определить где Север, где Юг не представлялось возможным — солнце, походившее на до бела раскалëнную сковороду, издевательски не двигалось с места. Замерло, словно проверяя, на сколько хватит их выдержки и выносливости.       Найра закипала от бешенства и бессилия. Чувство вины перед Рамлой разъедало душу гангреной. Вот теперь она до конца поняла, что ощущал Йорвет, когда пострадали его солдаты и корила себя за то, что не придумала предлога, чтобы оставить заместителя во Дворце:       «Идиотка! Сказала бы Принцу, что кто-то должен заменять меня! А кто, как не он, справился бы лучше? Где он теперь? Погиб, и его тело тоже выплюнул смерч или жив? Лежит сейчас где-нибудь, может ранен, а помочь некому… Как же так… Лучше бы я… »       Разговаривать ни с кем не хотелось. Демонстративно сжав губы, взвалила на себя сумку, и, скрипя зубами от боли в ноге, пошла, как она думала на юг, ориентируясь по солнцу.       — Найра, твоя нога, — сказал Геральт.       — Что не так с моей ногой?       — Дай, я посмотрю.       — Обойдусь.       Да. Больно. Ничего. Не привыкать. Тем более эта боль помогала не думать о Дженго. О Рамле. О клятве.       — Если там вывих — нужно вправить, иначе вскоре ты не сможешь идти.       Йорвет окинул её внимательным серьёзным взглядом и неожиданно едко добавил:       — А нести тебя тут верблюдов нет.       Найра тут же презрительно сощурилась :       — Ещё чего, — процедила сквозь зубы, а в горле отчего-то запершило (песок, наверное).       Ведьмак услышал еë сдавленный голос:       — Хорошо, только быстро.       Пока Геральт снимал с неё сапог и осматривал ногу, чтобы отвлечься от болезненных ощущений спросила у Кофи:       — Ты как, цел?       — Не совсем, — признался маг, — да, с высоты, в отличие от вас, не падал, зато по песку изрядно протащило. Если бы встретил камень — прощай, Кофи. Всем отрядом бы не соскребли. А так ничего, только зад отваливается.       — Найра, — обратился ведьмак, — тут и впрямь вывих. Может, выпьешь Ласточку? В прошлый раз ведь обошлось.       — Ну уж нет. — возмущëнный выдох Йорвета проигнорировала, — Я не при смерти сейчас, а Ласточку побереги. Вправляй так.       — Как знаешь. — спокойно сказал Геральт, поудобнее перехватив её ногу.       Найра фыркнула и тут же сдавленно взвыла — сустав с хрустом встал на место.       — Нужна тугая повязка, — Геральт осматривался, прикидывая, где бы еë раздобыть.       Кофи, не долго думая, оторвал широкую полосу от мешковатой рубахи, наброшенной прямо поверх тонкой куртки. Йорвет сделал то же самое и теперь в распоряжении ведьмака было целых две повязки. * * * * *       — Вот что значит — меж двух огней.— тяжело пыхтя, сообщил Кофи про жарившее сверху солнце и раскалëнный песок. — Этот чëртов колючий Жёлтый дьявол забрал нас в преисподнюю, не иначе.       «Да, не иначе», — мысленно вторила Найра.       Идти было неудобно и больно — из-за повязки носок пришлось снять, но нога всë равно с трудом протиснулась в сапог, а вывих давал о себе знать тупой горячей болью и набухающим отëком.       Но эту боль она прогнала на задворки сознания. Изнутри неотступно жгла тревога за их будущее, за пропавших бойцов и Дженго.       «Мы же выжили, может и они?.. Может, их выбросило в другом месте? Тогда, наверное, стоило идти вслед за бурей? И куда бы она нас привела? Нет. Нужно идти на юг, к храму и уповать на то, что Дженго поступит так же. А где гарантия, что мы придëм в одну точку? Карту он видел. Только вот где мы? Никакого оазиса поблизости нет, на что ориентироваться? Может, посоветоваться с остальными? Ага, сначала, считай, послала всех на хер, а теперь советоваться?! Дать повод поиздеваться? Если бы у них были варианты — высказались бы. Ладно Кофи не стал бы спорить, хотя и он в последнее время оборзел, а вот ведьмак с эльфом точно молчать не будут. Значит, сами не понимают, что делать. Удобно. Потом, в случае чего, я буду виновата. Ну и чëрт с ними. Пусть так».       Больная нога упёрлась во что-то твëрдое в песке и снова подвернулась, отчего женщина тихонько заскулила, стараясь скрыть свои страдания.       Зачем демонстрировать свою беспомощность, если нести еë верблюдов нет?       Чтобы отвлечься посмотрела под ноги. Странно, мгновением раньше там ничего о не было, а теперь из раскалëнного песка торчали… грибы.       Найра остановилась, сосредоточенно разглядывая их, пытаясь определить, съедобные или нет, а то, что по идее им здесь, мягко говоря, не место, в голову пришло слишком поздно…