Идущая сквозь миры, или Выбор сердца

      Холодный ультрамариновый свет заливал огромную храмообразную пещеру. Он скрывал шероховатости стен, но отражался от безупречно гладкого, словно стоячая вода, пола. Источником этого глубинного сияния служили такого же цвета кристаллы, величиной с добрый кулак, лежавшие в бокаловидных чашах высоких, скрученных из жëстких стеблей канделябров, натыканных повсюду.       В самом центре на уровне пола, прямо под грозовой, сверкающей тысячами молний тучей, с едва слышным треском кружился в нескончаемом танце огромный водоворот. Словно расплавленное зеркало тягучая масса раскручивалась всё быстрее.       Правее воронки из гладкого пола торчал массивный каменный алтарь, освещëнный канделябром поменьше. Прямо за ним, в нескольких футах, таинственно мерцал образованный каменными наплывами грот.       Найра замерла, затаив дыхание.       В уши кто-то настойчиво и монотонно шептал, заслонял все другие звуки, заматывал в звуконепроницаемый кокон. Происходящий позади тарарам не имел для неë ровно никакого значения. Да и не был замечен. Зачарованный взгляд приковала яркая фреска, украшавшая стену рядом с гротом.       На фоне тëмно-зелëного, буйного исполинского леса, стояла стройная красивая женщина в длинном, словно сотканном из звëзд платье. Волнистые блестящие волосы струились по спине лёгким светлым плащом до самой земли. В еë груди, словно драгоценное, доступное взору украшение, сияло и переливалось световыми гранями пронзительно-синее сердце.       Лицо женщины было спокойно и величественно. Взгляд серых глаз лучился мудростью и уверенностью.       В дружеском рукопожатии она сжимала когтистую лапу высокого и мощного, человекоподобного ящера. Половину его и без того страшной морды покрывало тëмное, выеденное неизвестной болезнью пятно. В другой лапе он держал прозрачную, похожую на аквариум сферу, внутри которой таинственно поблëскивало миниатюрное озеро, в его центре высилась скала и на вершине копошились мелкие, одетые в знакомые плащи фигурки.       «Это… соглашение?» — мелькнула догадка, но взгляд вновь вернулся к лицу женщины. Такому смутно знакомому, словно частицу его ежедневно видела в отражении.       Еë глаза… завораживали и притягивали, призывали разгадать их тайну.       Найра поддалась стремительному потоку памяти, влекущему за собой в далëкие потаëнные глубины и оказалась в удивительном месте.       Определëнно, это была комната, но такой никогда не видела прежде.       Плотная, отливающая тёплым золотом рельефная кора заменяла округлые стены. Свет проникал сквозь естественно образованные ниши, прикрытые нежной, пахнущей дождëм и свежестью листвой.       К одному из таких окон подошла та самая женщина с фрески, только одета была в простое тëмно-синее платье. Глухой вырез закрывал грудь по самую шею, но под ним явственно пульсировало светом странное сердце. Волосы заплетены в обычную косу и венцом уложены вокруг головы. В руках она держала парящую чашку. Найра даже ощутила аромат каких-то знакомо-незнакомых трав и ягод. Женщина отпила глоток и кончиками пальцев легко прикоснулась к благоухающей жизнью и свежестью листве, та расступилась и стало светлее. Женщина с улыбкой посмотрела в образовавшееся окно.       — Аон, сегодня прекрасный день, я думаю, тебе стоит составить компанию Рэю и прогуляться на вершину, в такую погоду оттуда открывается просто захватывающий вид.       Голос тихий, мелодичный, приветливый и родной. Горло сдавил спазм, а шрам на груди заныл глухой, давно забытой болью.       Найра вдруг осознала, что сидит на теплом и гладком деревянном полу и играет с каким-то странным маленьким животным, похожим на обычного кота, только невероятно зубастого, да ещё с крыльями. Котëнок забавно кувыркался, исполняя еë мысленные команды.       — Ма-а-ам, я не хочу с Рэем, — услышала свой капризный голос, голос маленькой девочки, — он опять будет нудить.       — Аон, — женщина со вздохом повернулась и, с трудом сохраняя строгое выражение лица, поведала дочери, — Рэй — твой брат и хочет, чтобы ты выросла достойной своего предназначения.       — Мне с ним скучно. Он постоянно говорит: «Аон, туда нельзя. Аон, так не говори, Аон, так не делай». А я, дьявол меня раздери, хочу делать то, что хочу.       Бровь женщины изогнулась точь в точь, как у Найры.       — Аон! Не говори так!       — Ну вот, и ты туда же, — проворчала девочка и мысленно приказала питомцу начать охоту на ноги родительницы.       — Не стоит дословно повторять за отцом всё сказанное. — менторским тоном сказала женщина и тут же ойкнула — котëнок длинно прыгнул и повис на платье.       Аон заливисто рассмеялась. Еë мать, отставив чашку, покачала головой и щëлкнула пальцами. Кот смешно растопырил перепончатые крылья, щёлкнул зубами и возмущённо зашипел, беспомощно болтаясь над полом, будто поднятый за шкирку невидимыми пальцами.       — Будете безобразничать — накажу обоих, — пригрозила женщина, провожая взглядом парившего в воздухе пушистого хулигана. Когда котëнок выплыл в арку дверного проëма послышался лëгкий стук приземлившихся лапок и обиженный мявк.       — Ма-ам, ну мы же не доиграли! — надулась Аон и, скрестив руки за спиной, ткнулась лбом в живот матери.       — Я думаю, отрабатывать свои навыки тебе лучше на ком-нибудь другом. Дракоты слишком независимы и выполняют только те команды, которые им нравятся.       — Но ведь он всегда исполнет то, что я велю. — обиженно пробубнила девочка, не отлипая от матери.       — Вы оба малыши, — вздохнула женщина, — когда-нибудь ты потребуешь от него то, чему он воспротивится, из страха или из вредности, а от этого может зависеть твоя жизнь.       — Да и пусть вредничает. Я сама его от любой опасности защитю...оградю...       — А кто же защитит тебя?       — Как кто? Ведь у меня есть ты! Разве нет? — Аон обняла мать и, запрокинув голову, поймала ласковый, немного грустный взгляд лучистых серых глаз.       — Конечно. У тебя есть я…       Образ матери отдалился и замер. Заиндевел, словно не была она всего мгновение назад живым и тёплым, светлым и любимым человеком.       Найра упрямо силилась приблизиться вновь, защитить от неведомой опасности, остаться навеки рядом, но не могла пошевелить ни единой клеточкой и с отчаянным, рвущим душу на куски бессилием наблюдала, как тускнеют и медленно осыпаются с растрескавшегося изображения краски, обнажая бесцветную пустоту.       Где-то далеко, в другой вселенной, что-то медленно и горячо взорвалось.       Плевать. Пусть исчезают целые миры. Она не может им помочь.       Взрыв повторился с другой стороны. Лицо опалило искрами. В нос ударил запах жжёных волос.       Неведомая сила властно и неудержимо потащила назад, к тёмному гроту в пещере, к алтарю и нарастающим звукам борьбы.       Рядом с ухом что-то с громким писком лопнуло, обдав точечным жаром.       — Кофи, у тебя целкометр сбился? — прорычал кто-то издалека, — Такими темпами ты и еë испепелишь!       — Он так заманчиво подставился! Нельзя было упускать момент! И, если ты не заметил, Геральт, я попал, — деловито возразил другой, — надеюсь этот проклятый столбняк пройдёт.       «Столбняк. Пройдёт…» — машинально повторила про себя и вдруг осознала, что, вместо ставшего привычным тихого шёпота, мир наполнялся движением и звуками.       Незримый кокон лопнул и видение из делёкого, словно чужого детства, окончательно растаяло, оставив горькое послевкусие и жгучее сожаление.       «Нет, нет! Я хочу туда! Обратно!» — билась и рвалась, как птица из клетки душа, но в шею впился раскалëнный шнур. Нестерпимая боль застила всë, корëжила тело и плавила разум.       Разрывая связки глухим рыком, упала на колени, обеими руками пытаясь сорвать налившееся багровым огнëм ожерелье.       Где-то поблизости, судя по звукам, шла рукопашная.       — Кофи, не подпускай их к ней! — воскликнул кто-то третий.       Сознание среагировало на звук этого голоса обрывками фраз, доносившимися, как сквозь толщу воды: «Твоя цель была не здесь… Не еë сородичи. Твои… Как же я хочу, чтобы ты ушла… Ты сильнее, чем думаешь…».       К слегка растягивающему слова голосу добавились образы — цепкая зелень глаза под алым платком, залихватское перо, ироничный и жёсткий абрис губ, ажурная татуировка….       В гладкий пол вокруг неë бабахнули сразу несколько огненных шаров, а кто-то грубо схватил за руку, рывком поднимая с пола.       Огненная удавка ослабла, но продолжала истязать тело, вызывая неукротимую ярость и прилив сил.       Разум, одурманенный воспоминаниями, не успел оценить обстановку, но тренированное тело решительно действовало: развернулась, вырвалась из захвата и, уходя в сторону, двинула кулаком в уродливую морду.       Этот манëвр не особенно сдержал нападавшего, но дал ей возможность схватить с широкого алтаря подсвечник.       — Ну, давай, уродец, — процедила сквозь зубы, видя в этой жуткой морде источник своих страданий и возжелав больше всего на свете стереть с лица земли это странное создание.       Ножка канделябра, описав широкую дугу, угодила чудовищу прямо по носу. Рептилия зло фыркнула и попятилась, но отступать не собиралась. Подсвечник, больше похожий на жилистую палку, для толстокожей ящерицы был что троллю зубочистка.       Найра не растерялась и со всей силы опустила подставку на каменный алтарь. От удара чаша отвалилась, обнажив колючее острие, которое тут же воткнулось под приподнятую в подобии ухмылки губу, вскрыв нежную плоть. Рептилия с громким шипением отпрянула (кажется, в неё попали огненные шары?), а взгляд девушки уловил какое-то свечение.       В глубине грота на изящной подставке таинственно сверкало безупречными гранями знакомое сердце.       В груди больно защемило: «Ему здесь не место!»       В поле зрения никого не было. Момент подходящий, но, только она решила им воспользоваться, как альков заслонила нечеловечески могучая спина.       Девушка его тут же узнала — это он, тот самый ящер с фрески!       Окружëнный тëмными, давно засохшими струпьями, на неë бесстрастно уставился холодный, почти драконий глаз.       Взгляд на несколько мгновений задержался на лице Найры и вперился в изображение фигуры в звëздном платье. Спустя несколько мгновений он развернулся так резко, будто по морде врезали молотом. Гребень стоял во всей красе, губы свело судорогой, обнажившей два ряда некрупных острых зубов. Из горла раздалось шипение лавы, соприкоснувшейся с водой, раздвоенный длинный язык будто в поисках добычи выстреливал из пасти.       Звуки борьбы поутихли, словно и остальные решили проследить за разыгравшейся сценой.       Рептилоид силился что-то сказать, но от гнева, сковавшего горло, лишь невнятно курлыкал. Бросив это пустое занятие, решил перейти к конкретным действиям — полы серого плаща воспарили, словно драконьи крылья, и упали за широкую спину.       Кто-то позади присвистнул, узрев мощную, как у мифического кузнеца грудь, внушительные, словно отлитые из стали бицепсы и крепкие, оканчивающиеся перепончатой лапой, ноги, согнутые в коленном суставе в обратную сторону, на козлиный манер.       — Мда-а-а, рукопашная здесь явно не вариант, — Найра вздëрнула бровь — кто-то буквально прочëл еë мысли.       Мимо пронёсся запущенный кем-то поток воздуха, отбросивший ящера на несколько футов. Воспользовавшись моментом, Найра выбросила остатки канделябра и вооружилась подсвечником побольше.       Ящер с шипением кинулся навстречу, но тут, словно из воздуха, возникла рептилия поменьше, вцепилась в его лапы, заслонила девушку собой и пыталась что-то втолковать ему.       Найра пару секунд подивилась на странную парочку, но не стала дожидаться окончания их беседы и устремилась к гроту. По дороге запуталась в подоле и неловко грохнулась, проехав на пузе прямëхонько к цели.       Матеря на чëм свет стоит проклятое платье, схватила каменное, цвета морских глубин сердце и ощутила слабо пульсирующее тепло в ладони.       Ящеры, наконец, прекратили шипеть друг на друга и двинули в еë сторону.       Та, что поменьше, с алым гребнем, развела руки, словно приглашала в дружеские объятия. Рептилоид же напротив, взревел и угрожающе наклонил голову.       Найра лихорадочно озиралась в поисках пути к отступлению. Где тут выход определить было невозможно, но взгляд приковало происходящее за спинами ящеров.       Громадная, насыщенная молниями туча, напитывалась песочным оттенком и раскручивалась всë быстрее, равно как и воронка портала под ней.       Рядом с краем воронки, в окружении нескольких воинственных рептилий, спиной к спине оборонялись трое мужчин.       — Чтоб мне лопнуть, — воскликнул один из них, совершенно седой, — так вот откуда берутся эти песчаные бури…       — Этот водоворот — портал о котором ты говорил? — уточнил другой, смуглый и худой, судя по всему — маг. Над его ладонями сверкали огненные шары, а ящеры с опаской держались на расстоянии.       — Ага, — подтвердил седой, и, каким-то особым образом сложив пальцы, резким движением выбросил вперёд руку, отчего одну из ящериц невидимым воздушным потоком отбросило за край воронки, — только такого огромного я ещё не видел.       Третий, высокий и… (остроухий?), в алом платке, вооружившись таким же подсвечником, прикрывал спины остальных. Когда он оглянулся и посмотрел на неё так странно, будто чего-то ждал, Найра чуть не выронила ценный артефакт — пальцы стали ватными, а по спине пронеслись мурашки.       «Что со мной? С каких это пор я млею от одного взгляда какого-то… »       В этот момент он что-то сказал остальным — слов не разобрала, но голос…       «Разорви меня горгулья! Этот голос…я знаю его!»       Хобот песчаной тучи коснулся пустого глаза в центре зеркальной воронки и она стала быстро поглощать ураган.       Песчинки, смешиваясь с перламутровой тканью портала, издавали лёгкий скрежет. Через несколько мгновений насыщенный молниями Жёлтый дьявол полностью исчез, отправившись в бескрайнюю пустыню на поиски новых жертв, а отливающая перламутром воронка замедлила ход.       «Время пошло», — подумала Найра, отшвырнула канделябр и скомандовала:       — Эй, маг! Расчисти путь! Живо!!       Кофи опешил настолько, что даже не подумал противиться и с его пальцев сорвались заклинания, отбросившие шипевшего то ли от боли, то ли от бешенства ящера. Вторая ящерица предпочла отпрыгнуть добровольно.       Крепко сжимая добычу, Найра свободной рукой подобрала юбки, перемахнула через алтарь и устремилась к воронке (препятствие в виде троих мужчин мало волновало).       «Судя по всему, им здесь тоже не рады, так что уходим вместе», — решила за всех и ускорилась.       Йорвет только и успел отбросить кинувшуюся в атаку ящерицу, как в их группу на полном ходу влетела зерриканка.       Геральт, теряя равновесие, только и простонал: «Опя-а-ать?!!», — но изменить ничего не смог — образовавшаяся из четырëх тел куча-мала с разноголосым воплем ухнула в воронку.       Зеркальный вихрь совсем не походил на утробу Жëлтого дьявола. Не было колючего жара и ужасающих визгов. Тëплые волны с тихим шелестом обволакивали и кружили плавно, но так стремительно, что захватывало дух.       Внезапно, словно вмешалась чья-то воля, их рывком выдернуло из воронки и с размаха швырнуло на твëрдую и плоскую поверхность.       Несколько минут слышались судорожные вздохи и болезненные стоны, а потом Кофи полузадушенно прохрипел:       — Вот уж точно, ни вздохнуть, ни пëрнуть… Геральт, слезь с меня…       Ведьмак перекатился и с трудом сел, едва сдерживая рвотные позывы.       Их снова неслабо потрепало — Кофи что-то больно мешало вздохнуть (скорее всего, от вынужденного столкновения с ведьмаком, пострадали рёбра); Геральта, похоже, укачало; ни Найры, ни Йорвета в поле видимости не было.       — Ненавижу порталы. — немного отдышавшись пробухтел Геральт, — Ёптыть, где это мы? Судя по виду — ад кромешный.       — Похоже, ты прав, — скривившись от колик в боку, пробормотал Кофи, вглядываясь в царивший кругом чернильный полумрак.       Плотный покров тяжëлых фиолетовых туч время от времени вспарывали молнии, выхватывая из тьмы разбросанные там и сям полуразрушенные строения и развороченные кучи, больше похожие на неухоженные могилы.       Над землëй клубилась мутная белëсая дымка, внутри которой мерещилось невнятное шевеление. Определить его природу так и не вышло, зато обнаружилась распластавшаяся на каменных плитах Найра.       Удар о шершавые холодные камни выбил из неё дыхание, а глаза неподвижно уставились в одну точку. В стиснутых до побелевших костяшек пальцах таинственно мерцало драгоценное сердце.       Реальность категорически не могла пробиться в еë сознание и девушка не видела, как Йорвет спрыгнул со стены каких-то руин, у подножия которых они грохнулись, и склонился над ней.       — Похоже, приложило от души, — заключил Геральт, опускаясь рядом с ней на колени и прислушался, затем несколько раз провёл рукой перед еë остановившимся взглядом, и облегчённо вздохнул, — жить будет.       Йорвет хотел поднять девушку, но ведьмак остановил:       — Погоди. Пусть придёт в себя.       — И что делать будем? — спросил подошедший маг.       Эльф достал из кармана какой-то пузырëк с бесцветной жидкостью:       — Вот, можно попробовать это.       Ведьмак выпрямился, взял флакон, открыл и принюхался.       — Что это?       — Средство от нетерпимости, — угрюмо ответил эльф.       — Где ж ты его раздобыл?       — В кармане Майло.       Геральт только хмыкнул и покатал вытянутую бутылочку меж пальцев:       — Это противоядие, о котором он говорил?       — Да.       — Я, конечно, подозревал, что эльфы склонны ненавидеть и убивать людей, но так жестоко!       — Что ты несёшь! Или тебя тоже — приложило.       — Ты забрал единственное лекарство у человека! Лишил надежды! Обрёк на…       — Cuach op arse! Геральт, прекращай пустую болтовню!       — Йорвет, я не склонен доверять незнакомым зельям. — сообщил Геральт, — Лучше испробовать более традиционные способы.       — Спешу напомнить, — отозвался Кофи, — рукоприкладства не позволю, но и эту хрень, — он кивнул на флакон, — не одобряю. Вдруг она ядовитая?       Их беседу прервал сухой шорох — это Найра, неуклюже путаясь в складках платья, пыталась подняться.       Йорвет, обхватив еë за талию, аккуратно поднял и поддерживал, пока она, словно перебрав медовухи, шатко топталась с ноги на ногу.       Ведьмак, изобразив на лице внутреннюю борьбу и взвешивание всех «за» и «против», тянул время. Он перекидывал флакон с зельем из руки в руку до тех пор, пока тот с жалобным «дзынь» не разлетелся на мелкие осколки.       — Я, конечно, подозревал, что ведьмаки могут быть склонны к рукожопости, но, чтоб настолько! — язвительно вернул долг скоя’таэль.       Геральт разыграл искреннее раскаяние и уже хотел приступать к оправданиям, но тут его внимание привлекло движение — рядом с местом их жёсткой посадки в одной из могилоподобных куч что-то ворохнулось.       Кофи и Геральт пошли на разведку, с любопытством и опаской взирая на рассыпающиеся под чьим-то напором комья земли, оставив Найру на попечении Йорвета.       Девушку штормило, как былинку на ветру и, чтобы предотвратить очередное падение, эльф прислонил её спину к своей груди.       Почувствовав опору, она откинула назад голову и замерла. Земля перестала уходить из-под ног, а нескончаемый хоровод огромных ящеров, крылатых котов и яростных эльфов, круживший перед глазами, замедлился и растаял.        Дурнота, наконец, прошла и в голове немного прояснилось. Осторожно приоткрыв один глаз в коротком свете молнии увидела окутанные дымчатой поволокой смутно знакомые фигуры.       — Опять туман… — шокированно выдохнула чужим, надтреснутым голосом, — не могу больше…       — Найра, ты в порядке? — с тревогой спросил Йорвет.       Сердце в еë руках стало на тон светлее, а потухшие было ягоды ожерелья вновь засветились.       Медленно, словно во сне, повернулась, подняла взгляд и тут же крепко зажмурилась.       — Нет, нет, этого не может быть, я снова сплю, это невозможно, — шептала с тоской и безысходностью, не в силах открыть глаза. — Нет, — простонала громче и отстранилась, качая головой, — пожалуйста, не мучь меня больше!       Найра сделала ещё шаг назад, но Йорвет осторожно обхватил её руки чуть выше локтя, не позволяя отдалиться.       Ему было совершено невдомëк, что за околесицу она несëт, но по еë лицу понял, — ей очень плохо.       — Найра… — снова настойчиво позвал и немного грубовато встряхнул еë, — ну же! Ты сильнее, чем думаешь!       Она горестно всхлипнула в ответ, и, выронив кристалл из ослабевших пальцев, вжала голову в плечи и дрожащими руками упëрлась эльфу в грудь, упрямо желая отстраниться.       Все инсинуации Геральта насчëт традиционных средств теперь не казались Йорвету такими уж глупыми.       Она выглядела такой несчастной и одинокой, что язык не поворачивался иронизировать по этому поводу, наоборот, хотелось обнять и…       Да. Геральт был прав.       Продолжая держать еë одной рукой, убрал со лба девушки хулиганскую чëлку и тыльной стороной ладони медленно погладил бледную кожу от подбородка к виску.       Найра вздрогнула и немного расслабилась.       Йорвет смелее потянул еë на себя и она вдруг решилась — всё так же трусливо жмурясь, порывисто шагнула навстречу и ткнулась носом в шею мужчины, чтобы с невероятным облегчением прижаться губами к пульсирующей тёплой жилке, вдохнуть такой знакомый, дерзкий, с табачной ноткой, запах, и окончательно увериться в его реальности.       Йорвет крепко обнял всë ещё дрожавшую девушку и удовлетворëнно вздохнул, — ответы почти на все вопросы он получил и сейчас волновало одно — вернëтся ли к ней память?       Словно услышав его мысли, Найра одарила его сияющим взглядом и бережно, как тогда, в пустыне, провела пальцами по высоким скулам, осторожно вычертив молнию шрама.       Йорвет легонько сжал её запястья и по очереди поцеловал ладони, отчего она тихо ахнула, нетерпеливо запустила пальцы в густые, растрепавшиеся из-под алого платка волосы эльфа, немного притянула к себе и мягко поцеловала с готовностью раскрывшиеся навстречу губы. Сердце затрепетало и на миг замерло, а потом воспарило в свободном полёте. В ушах раздавался нежный серебристый звон, а мир закружился и, на время, отступил, почти перестал существовать!       Зажмурившись, она с наслаждением открывала для себя волнующий вкус любимых губ. В груди сладко щемило и впервые в жизни хотелось быть слабой и беззащитной, прижаться щекой к широкой, надëжной груди, бесконечно слушать взволнованный ритм его сердца и навсегда остаться в горячем плену уверенных и сильных мужских объятий.       Но, вместе с тем, кончики пальцев покалывало от рвущейся наружу, ей самой пока непонятной силы, а в душе крепла вера в то, что вдвоëм они свернут горы.       Неподалёку что-то сухо щëлкнуло и заскрежетало. Найра с трудом оторвалась от губ эльфа и открыла глаза.       — Ты сумасшедшая. — Йорвет улыбнулся и ещё крепче прижал к себе.       — С кем поведëшься, — улыбнулась в ответ и потянулась за новым поцелуем.       Рядом кто-то присвистнул и женщина оглянулась:       — Кофи?..— вышло откровенно разочарованно, но Кофи лишь ухмыльнулся (узнала, наконец-то).       — Он самый. Да мы тут все, вон, и Геральт тут, и… — липнувшую к ближайшей раскуроченной могиле мутную дымку разорвал всплеск и снова послышался скрежет. Что-то настойчиво пыталось выбраться наружу, и Кофи торопливо добавил — я бесконечно рад за вас, но, между прочим, мы в очередной жопе и две пары рук, владеющих оружием, отнюдь не будут лишними!       В подкрепление сказанного шарахнул Аард, ведьмак смачно выругался, а Кофи поспешил ему на помощь.       — Мы нужны им, — шепнул Йорвет и легко поцеловал еë висок.       Найра потëрлась скулой о его подбородок и неохотно кивнула, досадливо закусив губу. Возвращаться в реальность крайне не хотелось, но ради вновь обретённых друзей можно и потерпеть.       Эльф разомкнул объятия и необычное платье Найры, исчерпавшее свою магию, с тихим шелестом упало к его ногам.