Идущая сквозь миры, или Выбор сердца

Найра в гордом одиночестве сидела на грубой ступени перед вратами и методично кромсала мечом злобно щерившиеся черепа, не понадобившиеся Кофи.       На лице женщины отражалась ядрëная смесь шока, недоверия, ярости и неприятия происходящего, а если бы у чëрных головешек сохранились уши, то, от изрыгаемых ею ругательств теперь непременно отсохли бы.       Обнаруженный под странной, явно магической, сетью худой бородатый мужик, оказался не в меру болтлив и до изжоги кого-то напоминал — этот тонкий, с породистой горбинкой нос, проницательные, почти чëрные глаза под широкими бровями, ужасно нуждающиеся в уходе смоляные волосы, в беспорядке разбросанные по плечам, она уже где-то видела…       Мужчина то и дело пускался в пространные рассуждения о своëм наиотчаяннейшем положении и напустил такого велеречивого туману, что самообладание Найры унеслось в неведомую даль, как сорванная ураганом крыша и она почла за лучшее ретироваться за врата дабы выпустить пар.       Она смертельно устала — от странных мест, поджидающих на каждом шагу опасностей, тревоги за друзей и любимого, а где-то в глубине души настырно ворочалась горькая мысль: «Если бы не я…». Собственные воспоминания не менее настойчиво бередили душу, не давали покоя и требовали осмысления. С каждой минутой нести этот груз становилось всë труднее и она, на манер Кофи, была готова поверить в чудо, в сказочную принцессу и доброго волшебника, испытывала странную, почти детскую надежду, что за этими неприступными вратами их ждëт решение проблем и это ирреальное путешествие, наконец, закончится. Когда же выяснилось, что на старый ком неприятностей и непрошенных приключений наслоился новый, ещё более непонятный и там, где виделся выход, оказался запутанный лабиринт, если не тупик, она почувствовала себя обманутым, преданным путником, которому вместо оазиса пустыня подложила мираж.       Мужчины, в ожидании окончания бури, тихо переговаривались внутри амфитеатра.       — Эмм, Орландо, я правильно говорю? — вежливо обратился Кофи к вальяжно развалившемуся под сетью мужчине. Видавшая виды одежда незнакомца была скроена не по последней моде но ошибиться было трудно — перед ними дворянин. В потускневшие от времени, когда-то обтягивающие элегантные кожаные штаны была заправлена не менее пожилая, уныло свисавшая с острых плеч смутно белая батистовая рубашка, украшенная изысканной, местами потёртой золотой тесьмой. Исхудавшие ноги болтались в голенищах добротных, с золотыми пряжками сапог, как пестик в колоколе. Мужчина выглядел довольно импозантно, но маг ему искренне, со знанием дела сочувствовал, вспоминая фруктовую диету и сожалея, что не припрятал в карман какой-нибудь экзотический плод из той злощастной корзины, чтобы теперь хоть чем-то утешить бедолагу.       — Абсолютно, милейший, абсолютно. У вас блестящая память и безукоризненный акцент, — так же вежливо ответил мужчина. У него был низкий и приятный грудной бас, так не вязавшийся с тщедушным видом.       С момента их знакомства прошло каких-то полчаса, а тот, кто назвался Орландо, вëл себя по-свойски непринуждëнно, словно встретил закадычных друзей.       — А что будет, — продолжил Кофи, — если нам не удастся выполнить то, о чëм вы просите?       — Милый мой, всë же предельно ясно! Вы умрëте! Да что там — мы все умрём. — доверительно сообщил Орландо.       — Лично мне нихера не ясно, — тон ведьмака был не столь вежлив, а выражение лица далеко от приветливого, — а ваша манера говорить загадками вызывает стойкое желание отрезать вам язык.       — Но ведь в таком случае, даже при всём моём горячем стремлении, я совершенно не смогу облегчить вашу трудную, почти невыполнимую задачу, — невозмутимо парировал Орландо. — и тогда, без всяческих сомнений, мой востроглазый друг, вы никогда, повторяю, никогда отсюда не выберетесь.       — Безвыходных ситуаций не бывает, — не сдавался Геральт.       — Абсолютно, полностью, безоговорочно согласен! У вас, вне всяческих сомнений, есть несколько, кхм, вариантов покинуть это место: либо умереть от голода и жажды — вы ведь заметили, что жрать… ох, простите, удовлетворять потребность в пище, здесь совершенно, решительно нечем, а это место только ускорит процесс. Видите ли, каждую минуту, секунду, мгновение, эта темнота высасывает крохотную частичку живительного света из ваших душ, повергая в агрессию и уныние. Но вы можете оказать друг другу последнюю, так сказать, услугу, и ускорить безрадостный конец при помощи оружия или предоставить это скелетам.       — Надеюсь, — с нажимом произнëс Кофи, с некоторой опаской глядя на играющего желваками ведьмака, — до этого не дойдëт.       — Я всецело разделяю вашу надежду, мой оптимистичный друг, тем более, что от этого зависит, к моему глубочайшему огорчению, и моя жизнь.       — Кстати, насчёт вашей жизни, — вмешался Йорвет, окинув взглядом сеть — как давно вы здесь? Если бы не ваш неуместный словесный поток, то вам можно было бы посочувствовать. — Орландо на этих словах недовольно поморщился, но эльф не обратил на это внимания, — Терпеть муки голода и жажды — страшное испытание, но одиночество — невыносимо. Лучше смерть.       — О-о! А вы, молодой… нечеловек, философ? Тогда вам должно быть известно, что одиноким можно быть и в толпе…       — Вам отказано даже в этом.       — Да, как вы верно изволили заметить, отказано… Но, нужно уметь извлекать пользу из любой ситуации.       — Не терпится узнать, какую же пользу извлекли вы, но не думаю, что сейчас подходящее время для подобных бесед. Нам всем до чёртиков охота выбраться отсюда. С вами или без вас.       — Да, да, времени крайне мало, — Орландо устало, вымученно вздохнул и прикрыл глаза рукой, — только вряд ли без меня у вас что-то выйдет .       — Послушайте, милсдарь, — вкрадчиво начал Геральт, — мы выслушали пространную и довольно непонятную историю о ваших злоключениях по вине мага-супостата, приведших в это плачевное состояние. Узнали о том, что, пока не высвободим вас отсюда, сами никуда не сможем уйти, однако помимо туманных объяснений и не менее туманных указаний, толку от нашей беседы никакого! — последние слова ведьмак буквально прорычал, что возымело на мужчину под сетью ровно нулевой эффект.       — Как же никакого толку?! Ничто не может быть приятней незатейливой и тёплой дружеской беседы! — Геральт недобро сверкнул глазами и упер руки в боки, — Милый вы мой, — милостиво пояснил Орландо, сменив полулежачее положение на сидячее, — я всего лишь в ожидании, когда иссякнет гнев той госпожи, что сейчас грязно, не по-женски срамословит во-он там. Когда она вернëтся, я продолжу рассказ и вы всë узнаете, ручаюсь в этом.       — А без той госпожи никак? — съехидничал ведьмак, на что его собеседник протяжно выдохнул:       — Как вы изволили заметить, выгляжу я неважно и самочувствую так же, сеть поддерживает во мне жизнь, но это унылое, мерзкое прозябание в качестве бессрочного пленника доставляет неимоверные страдания. Силы мои на исходе поэтому их надо экономить, а если расскажу сейчас вам, то потом ещё раз повторять ей?       — С первого мгновения нашего знакомства вы болтаете без умолку, совершенно не проявляя упадка сил, а сейчас вдруг боитесь сказать одно и то же дважды? — съязвил Йорвет.       — Не надо повторять. — процедила подошедшая Найра.       — О-о! Вы снова с нами! Рад, рад. Ну, что ж, продолжим? На чëм это мы остановились?       Кофи, до сего момента испытывавший сочувствие к незнакомцу, вдруг ощутил острую потребность подковырнуть:       — Ох, недостаток пищи сказался ещё и на вашей памяти?       Найра нетерпеливо шикнула на мага, хотя его слова совершенно не задели мужчину, наоборот, он лишь понимающе хихикнул.       — Мы остановились, — начала женщина с деланым спокойствием, но постепенно распаляясь и энергично жестикулируя, — на том, что где-то там, в Тёмной пустоши есть портал, ведущий на вершину вот этой, — она указала пальцем, — башни, где закреплено заклятие, и камни, с помощью которых оно было создано. Что нам надо каким-то неведомым образом это заклятие разрушить, тогда сеть исчезнет и оп-ля! Вы свободны. Мы свободны. Все счастливы и весело покидают сцену, уходя в багряный закат! Занавес!!!       — Если бы всë было так просто, — начал было пленник башни, но Найра беспардонно и грубо перебила:       — Вот именно, если бы! Где этот бл@дский портал и каким таким магическим хером разрушить заклятие, а, главное, что нам это даст?! Или вы могущественный волшебник, который взмахом ресниц вернëт нас домой?!       Йорвет положил руку на еë плечо и слегка сжал пальцы. Заметив этот жест Орландо оживился:       — Ого-го! У нас тут дружба или нечто большее.       — Вас это не касается, — огрызнулась Найра, — и к делу не относится.       — Как знать, как знать, никогда нельзя быть уверенным, что относится к делу, а что — нет, — пробормотал мужчина и продолжил уже громче, — так вот, место расположения портала ведомо призраку — найдите его.       Геральт грязно выругался, Найра, сбросив с плеча руку Йорвета, взвыла:       — Призрак?! Вы шутите?       — Совершенно не собирался. Зовут его Ксенагор и да, он — призрак, похож на человека, только бестелесного и абсолютно прозрачного. Кстати, вы, милсдарь, — он кивнул в сторону ведьмака, — должны разбираться в подобных ипостасях человеческого бытия.       — Дружок твой? — поинтересовался ведьмак. Он, если и удивился вопросу, предпочёл не акцентировать внимания. Пока.       — По правде говоря, навещал меня пару-тройку раз, но, видимо, горечь утраты взяла своë, и он пропал.       — Горечь утраты? У призрака? — изумился Кофи.       — Да, да. Это очень печальная история. Видите ли, он попал сюда вместе со своей возлюбленной, как бишь еë звали-то, — Орландо наморщил брови, пытаясь вспомнить, щëлкнул пальцами и начал говорить, но кружившиеся сверху громоздкие камни в этот момент как раз гулко стукнулись друг о друга и отчëтливо прозвучала лишь вторая часть имени «…ейна!»       — Вряд ли имя чьей-то там возлюбленной нам пригодится, — усомнилась Найра.       — Никогда нельзя быть до конца уверенным, что пригодиться, а что — нет, — наставительно сообщил Орландо, — тем более, что их история меня просто очаровала и крайне запала в душу, как пример истинной, отвергающей препятствия любви, — игнорируя недовольные возгласы своих далеко не преданных слушателей, продолжил мужчина, — их оболгали, обвинили в убийстве, совершённом исключительно в целях оградить от грязных посягательств собственные жизни, изгнали, обрекли на жестокие мучения и преследовали до тех пор, пока несчастные, утеряв всякую надежду на человеческую доброту и сострадание, не обнаружили вход сюда и предпочли уединëнное, но безрадостное существование здесь, полной боли и страданий жизни там.       — Уж не та ли это царица с молодым любовником из твоей легенды, Кофи, — пробормотал Йорвет.       — О какой легенде речь? — заинтересовался Орландо.       Кофи, сильно урезав изначальную версию, поведал историю вновь.       — Хмм, вот они удивятся, если узнают, — почесал подбородок Орландо и добавил, — ведь убиенный ими царь вовсе не был её мужем.       — А кем? — решил восполнить пробел в знаниях Кофи.       — Ох, грязная история, грязная… Он был ей отцом. Жену схоронил рано, а о новом браке долгое время не думал, всё скорбел. Воспитывал дочь, как истинную царицу. А когда увидел, что она копия матери, возомнил, что боги услышали его молитвы и душа покойной возлюбленной перекочевала в тело девочки. Известие о том, что бедняжка нашла себе жениха повергло старого безумца в ярость. Он решил сделать её своей не дожидаясь свадьбы и пожаловал ночью к ней в спальню с определёнными намерениями. В общем, девчонка оказалась не робкого десятка, завязалась борьба и старик весьма прозаично и неожиданно фатально упал с балкона.       — А что потом?       — Потом… Куда деваться? Отдаться на суд завистников-придворных? Опозорить отца, да и мать, заодно? Искать защиты и содействия было негде, вот и бежали они с возлюбленным. К его чести он решил разделить все тяготы и несправедливости, выпавшие на её долю. Преследуемые злой молвой и не менее злыми людьми, они долгие годы скитались по знойной, не знающей пощады пустыне. А ведь она подавала большие надежды. Интересовалась наукой, музыкой и поэзией. Даже шахматами! Нет, это ведь неслыханно — такая юная особа и шахматы!       — Но в легенде было не так…       — Мой романтичный друг, легенды, в большинстве своём, врут. Их придумывают, чтобы скрыть свои грехи или облагородить совершённые преступления. Согласитесь, люди куда охотнее поверят в женское коварство, чем в извращённость целого царя. Бесспорны в этой истории их любовь, жестокие испытания и приход сюда.       — То есть, их не сжигал дракон?       — Нет, конечно!       — Время идёт! — оборвал Йорвет словоохотливость Орландо и неотвратимо назревающий поток вопросов Кофи.       Орландо сник и стал выглядеть совершенно измождëнным и старым.       — Эх, молодёжь, — тяжело выдохнул мужчина, — меня упекли под эту сеть без малого двадцать лет назад. Кто это сделал? Отвечу, но не сейчас, скажу лишь, что долгое время считал его другом. Моим единственным собеседником в этом аду был Ксенагор, да и тот забыл сюда дорогу, так что вполне понятно и простительно моё желание, кхм, как это говорят… почесать язык — он заискивающе пожал плечами и продолжил, — так вот, заклятие создано при помощи сияющих камней, которые теперь в одной из башен там, в пустоши. Ксенагор говорил, что это недалеко, в пределах видимости отсюда. Но… камни кто-то охраняет…       — Кто?       — Не знаю. Мой вероломный друг, после того, как пленил меня, сказал, что само это место достаточно неприступно и камни можно выбросить хоть за забором, но он всё же перестрахуется и оставит их под надёжной охраной.       Найра со всего маху опустила на ладонь кулак:       — И как же нам найти этого Ксенагора? Позвать? Призвать? Или его не зовут, он сам приходит?!       — Он немного светится в темноте. Ищите источник света.       — Исчерпывающе! Ну, пойдëм, что ли…       Не дожидаясь ответа, она направилась к выходу. Орландо, окинув оценивающим взглядом еë фигуру и откровенный наряд, сказал тихо, но отчётливо:       — Странная у вас нынче мода, а ножки красивые.       Найре казалось, что они блуждают целую вечность. Помня слова Орландо, они решили не отходить от стен слишком далеко.       — Может, разделимся? — предложил Кофи.       — Ага, а как потом? Если, вдруг, кому-то повезëт, гонца засылать? — остудил Геральт.       — А что делать? — Кофи беспомощно развëл руками, — мы убили уже херову тучу скелетов, обследовали несколько башен, чуть не потеряли Найру, и ни-че-го!       — У меня есть теория, — устало сказала Найра, с размаху села на приземистый валун, бросила меч и опустила голову на сжатые кулаки. Свежая рубленая рана на левом плече ещё кровоточила — в одной из башен скелеты, словно сговорившись, решили сменить тактику и напали скопом.       Скулы Йорвета вздулись желваками, когда он оглядел еë рану — за полным отсутствием всего необходимого о перевязке нечего было и мечтать.       — Что за теория? — крякнув, примостился на землю рядом ведьмак.       — Помнишь, ты говорил о крупных и мелких хищниках?       Геральт прищурился, но через минуту буквально просветлел:       — Ооо! Да ты права! Точнее, я прав.       — Хорош темнить, — скучно проскрипел Кофи, — у меня такое чувство, что этот странный Орландо, послал нас туда, не знаю куда, чтоб мы принесли то, не знаю что.       — Она имеет в виду, что возле той самой, нужной нам башни, скелетов быть не должно!       — Да ладно, с чего бы это? — так же бесцветно, больше из вежливости спросил маг.       — Похоже, этот Орландо плюнул в суп могущественному магу, — рассуждал Геральт, — а на камнях завязано заклятие, пленившее его, так?       — Так.       — И этот тощий болтун сказал, что кто-то их охраняет так? Так. Думаю, навряд ли это просто скелет, это кто-то больше, страшнее и злее. Так что рядом с нужным нам местом их быть не должно.       — Звучит обнадëживающе, — промямлил Кофи, — особенно если учесть, что хочется пить, жрать, спать и… ай, — он прикрыл глаза рукой и замолчал.       Кофи, всегда такой жизнерадостный и юморной Кофи потерял надежду. Ему казалось, что это чернильное небо, эти неуютные камни и уродливые руины — конечная точка их бесславного путешествия.       — Передохнëм пару минут, и пойдëм дальше, — безучастно сказала Найра, всё так же не поднимая головы.       Йорвет присел рядом и тихо спросил:       — Ты в порядке?       «Прямо как там, у бассейна, ночью», — подумала Найра, вяло покачала головой, уткнулась носом в его шею и прошептала:       — Нет, не в порядке.       — Может, нам стоит отдохнуть подольше? — он обнял еë так, чтобы не тревожить рану, и потëрся щекой о лоб девушки.       Ей безумно, отчаянно хотелось заснуть на его плече, а проснуться рядом с ним дома, в Бени Амране. Утром накормить завтраком, выпить чашку крепкого ароматного кавахо и жить дальше, время от времени вспоминая всë происходящее, как страшный сон. Но сейчас, с каждой уплывающей во мрак секундой, эта мечта всё больше отдалялась.       — Йорвет, ты не хуже меня понимаешь, что без воды и еды вскоре из нас бойцы будут, как из говна стрелы, — эльф скрипнул зубами и шумно выдохнул, — а это место… вызывает странное, гадкое чувство. Хочется сложить лапки и плыть по течению, позволить обстоятельствам взять верх. Так что без вариантов — пока есть силы — нужно продолжить поиски.       — Но твоя рана…       — Ничего. Обрабатывать еë всё равно нечем и по этому поводу переживать бессмысленно, а терпеть боль я привыкла.       Женщина, не отстраняясь, несколько раз глубоко вздохнула, словно напитываясь решимостью идти до конца, и выпрямилась.       — Идём дальше.       То ли судьба сжалилась над ними, то ли глаза их привыкли к темноте и внезапным сполохам, но Кофи почудилось какое-то слабое сияние за одним из здоровенных камней.       Когда они, соблюдая все меры предосторожности, дабы не спугнуть то, что сияло, подкрались к валуну, увидели наполненный фиолетовой слизью колодец, подле которого сидел призрак.       Это был совершенно прозрачный, со слегка подсвеченным ореолом мужчина, одетый в такую же призрачную одежду, состоящую из весьма драной набедренной повязки и лёгких сандалий. Длинные волосы собраны в пучок на затылке, на шее угадывались крупные бусы-чётки.       Возникшие рядом с ним фигуры он не удостоил вниманием, продолжая сидеть, согнувшись в три погибели и подпирая понурую голову руками       — Ну, здорово, прозрачнейший, — как представитель ведьмачьего цеха, Геральт единолично решил взять на себя общение с потусторонними силами.       Спорить никто не стал, а Кофи, с любопытством глазея на очерченную бледно-голубой мерцающей каймой фигуру мужчины, прошептал:       — Прямо как мыльный пузырь, — и предпринял попытку ткнуть в него пальцем с целью проверить — не лопнет ли.       Призрак поднял голову и смерил Кофи уничижительным взглядом, на что маг хмыкнул и удивлённо развёл руками, дескать, тебе то что, ведь даже не почувствуешь ничего.       — Чего грустим? — продолжил ведьмак, — Чем таким печальным наполнен этот колодец, что ты не сводишь с него глаз? Или это ты наплакал?       Призрак обиженно скривился, подскочил и бомбочкой нырнул в колодец. Однако слизь не приняла его невесомое тело и он так и остался лежать сверху даже не булькнувшей от соприкосновения жижи.       — И что ты этим хотел сказать? — озадаченно протянул ведьмак.       Обиженно скривившись, призрак сел прямо на густую массу, согнув ноги и скрестив лодыжки, и преувеличенно выразительно посмотрел куда-то за спины недоумевающих путников.       — То ли у него тоже не все дома, то ли плохой из тебя оратор, — пробормотал Кофи в адрес ведьмака.       Поскольку взгляд не возымел нужного эффекта, фантом вытянул руку с указующим перстом в том же направлении.       Йорвет с Найрой оглянулись но, кроме фиолетового сумрака, такого же, как везде, ничего не обнаружили.       Ведьмак, присмотревшись внимательнее, насторожился и сделал два шага вперëд — в одном месте мрак сгущался во что-то почти материальное и холодное, словно невидимая глазу льдина, а энергично вибрирующий медальон обжёг его грудь.       Найра с Йорветом напряжëнно подались вперëд, но… ничего не произошло. Ведьмак остался стоять на месте и только кончики седых волос взвились, как наэлектризованные.       — Эт-то ещё что за нах@й, — рыкнул Геральт и вышагнул обратно.       Призрак, устав лицезреть тщетные попытки четвëрки понять его жестикуляцию, лениво поднялся и зашёл за спину ничего не подозревающего Кофи.       Только маг собрался наградить ведьмака колким комплиментом, как из его груди дюйм за дюймом начали вылезать призрачные руки… Кофи так и замер с разинутым ртом, но, когда из недр собственного организма вылезло и уставилось на него похожее на мыльный пузырь лицо, маг не выдержал. С громким криком: «Изыди!», — Кофи попятился, запнулся о край колодца и шлëпнулся в слизь.       Найра кинулась помочь магу выбраться, но… его там не было.       — Кофи! —негромко позвала женщина предположив, что он решил не к месту пошутить, однако слизь даже не шелохнулась. — Кофи! — закричала Найра и хотела уже нырнуть следом, когда Йорвет, в один прыжок оказавшийся рядом, перехватил еë поперëк талии и отбежал на несколько ярдов.       Найра сбивчиво кричала о том, что магу нужно помочь и брыкалась, пытаясь вырваться, рана снова обильно сочилась кровью, но эльф только усилил хватку и что-то тихо говорил ей на ухо, пытаясь урезонить.       Ведьмак обескураженно пробормотал фирменное: «Ëптыть», — и присел на край воронки. Найра обмякла, Йорвет развернул еë к себе лицом и крепко обнял.       Мимо них, как ни в чëм не бывало заложив руки за спину, деловито проплыл призрак.       — Холера тебя раздери!— угрожающе процедил Геральт, сложил пальцы в Ирден и фантом оказался заперт внутри круга ярко-аметистового оттенка, — а вот теперь поговорим. —Ведьмак, не особо надеясь на успех, потыкал мечом в опешившего призрака. Меч не был серебряным и не блестел от противопризрачного масла, но, происходящее доставило привидению определëнный дискомфорт.       — Ну, хватит, неприятно, — сообщил фантом. В узком кругу развернуться было негде и все его попытки увильнуть от старого лезвия потерпели фиаско.       — О, голос прорезался! — зло сплюнул ведьмак, и как можно активнее пошурудил мечом, вынуждая призрак обиженно охать.       Найра вырвалась из объятий эльфа и с размаха воткнула в круг-ловушку свой меч:       — Геральт, — лицо женщины выражало сосредоточенную ярость, — можно ли убить этого ублюдка ещё раз?       — Ммм, не думаю, но помучить можно.       — Хватит! — во весь голос прошелестел призрак, — Прекратите! Вы, недостойные звания воина гиены!       Найра и Геральт переглянулись, но мечи не убрали, Йорвет, скрестив на груди руки, скептически взирал на их действия.       Призрак тем временем заверещал пуще прежнего:       — Мерзкие пресмыкающиеся! Крысы! Как вы смеете! Прекратите немедленно или…       Тут ведьмачий знак утратил силу и фантом, победоносно вскинув руки, намылился покинуть поле боя, но Геральт тут же соорудил новый знак и злорадно показал призраку средний палец:       — Или что?       — И как долго ты сможешь это делать? — надулось привидение.       — Достаточно, чтобы за@бать тебя насмерть.       — Я уже мëртв.       — Станешь ещё мертвее.       Йорвет и Найра, конечно, знали, что силы ведьмака не безграничны, но, не сговариваясь, решили об этом умолчать.       — Ты убил нашего друга! — воскликнула Найра, пуще прежнего жалея, что перед ней бестелесная, неподвластная мечу оболочка.       — Этот смерд посмел неуважительно тыкать в меня пальцем, но это не столь тяжкое преступление, за которое стоит казнить.       — Хватит говорить загадками! — потребовал ведьмак.       — Во первых — вы должны пасть ниц пред вашими богами, ну, и предо мной, только за то, что я просто говорю, хотя двадцать лет назад, в знак памяти и скорби, дал обет молчания. — призрак выжидательно замер, но валяться у него в ногах явно никто не собирался и он обиженно продолжил, — А во-вторых — жив ваш дерзкий друг. Только не знаю, надолго ли. Башня окутана ореолом смерти…       — Это портал? — перебил Геральт, указывая на колодец.       — Ох, наконец-то, я уж и надежду потерял, ибо все мои знаки были вами неверно истолкованы.       — Какие нахер знаки, ты вëл себя как обычный ярмарочный надувальщик!       Ирден снова утратил силу, но привидение осталось на месте.       — Говори, что с Кофи! — рыкнула Найра, взмахнув мечом.       — Ох, да не знаю я! Много лет назад мы пришли сюда людьми из плоти и крови! Хотя, что я говорю, из-за лишений и болезней нас мало что отличало от них, — он махнул прозрачной рукой в сторону далëких руин, намекая на скелетов, — здесь мы и стали тем, кто мы есть — бесплотными душами, обречëнными на вечные скитания в мире, от которого навек отвернулось солнце.       — Хорош ломать трагедию, — процедил Геральт, — опусти лирику и ближе к делу.       Призрак демонстративно пренебрежительно фыркнул, но продолжил:       — В том скоплении мрака, на которое я указывал изначально, находится башня. Там моя царица, моя любимая. Обманным путëм туда заточил еë коварный злодей.       — Зачем?       — Он не счëл нужным сообщить мне об этом, — рассерженной змеëй прошипел фантом, — но ваш друг об этом уже узнал, наверное.       — Геральт, он прав, пока мы тут беседуем, неизвестно, что там с Кофи, — сказал Йорвет и повернулся к колодцу, собираясь с духом для прыжка.       Найра же напротив, обратилась к призраку:       — Ты Ксенагор, не так ли?       Тот удивлëнно вскинул почти невидимые брови:       — Откуда… А-а-а, вы видели Орл…       — Да, видели.       — Приятно узнать, что он ещё жив, но вскоре и он станет таким, как я. Хотя, в этом есть свои преимущества — сеть утратит свой смысл, муки голода навсегда покинут его тело и он сможет путешествовать где вздумается, в границах этого унылого и скорбного царства, разумеется.       — Пойдëм, — позвал Геральт, увлекая девушку за собой       — Как зовут твою царицу? — уже на краю колодца ни с того ни с сего крикнула Найра, но успела расслышать только первые звуки, остальное заглушил медленный плеск холодной и вязкой, словно кисель, сиреневой массы, наполнявшей портал.