Кукольник
С горечью смотря на истерзанные запястья, принц Тьмы громко выругался. Опять, нет, снова – снова эта девчонка удрала из его рук! Но как, как оно так выходит... Принц Тьмы не мог понять и того, как эта девчонка умудрилась выжить, ведь она уничтожила кристалл Мерлина – вся та борьба, сражение и поиск – все напрасно. Этой девчонке удалось удрать буквально из-под его носа. А что самое обидное, а для него как клеймо позора, она смогла положить его на лопатки на исходе своих сил одной левой. Черт, а ведь это все его тщеславие! Если бы он только... Если бы он не зазнался, помнил, что у Света есть шанс, а Тьма не всегда победитель – сейчас бы он сидел не здесь, не терпел боль обожжённых рук и горечь поражения, нет, сейчас бы он сидел в Главном замке Колдинента на троне, а рядом она – истинная Ловец снов и правительница мира. Розмарин Грей. Личный трофей и птаха, готовая превратить мир сна людей в пепелище. Кукольник не помнил почему он так стремился заполучить именно Розмарин, умертвив для того ее реинкарнацию в виде Эммы Гордеевой, в чем вообще причина – почему его нареченная королева должна носить именно ее лицо, ведь Тьма... По вискам Принца тьмы внезапно ударила боль. Скидывая примочки с запястьев на пол с глухим шлепком, Кукольник схватился за виски, щурясь от невыносимой боли – перед его глазами все поплыло. Мир стал корениться, а потом на ковре прямо перед ним появилась Она. Девушка улыбалась. – Ты!? – воскликнул он. Девушка кивнула, ее шикарные каштановые локоны качнулись в такт кивку. Послышался тихий перезвон – это в локонах красавицы были заплетены красивые золотые ленты с бусинами жемчуга. – Как ты здесь оказалась? – подался вперед Кукольник и с его плеч слетел огромная тяжёлая мантия, обнажая острые плечи Кукольника и открывая вид на две мерзкие кровоточившие царапины на правом плече. Девушка приоткрыла в ужасе алые губы, прикрывая те изящными маленькими ручками. Она подалась вперед, но тут же отшатнулась. Она явно не решалась подойти к нему – было видно, что ее пугают его раны, но больше всего она боялась, что он ее оттолкнет. – Не бойся, малышка, они скоро исчезнут с моего прекрасного тела, – провел рукой по одной из царапин Кукольник. Его синие глаза отражали ее лик. Нерешительно, словно в страшном сне, девушка опустила руки и сделала пару шажков к нему – к опасному, во всем черном, даже в такой прекрасный день, мужчине на троне. Он был сама Сила, сама власть – она ощущала опасность, она знала, что он из себя представляет – но она любила его, а он ее, как казалось тогда. Кукольник протянул девушке руку, ожидая прикосновения тепла к холодным пальцам. Девушка откинула за спину волосы, такие длинные, такие шелковистые... Улыбнулась ему робко, нерешительно, как дева, впервые осознавшая, что влюбилась в прекрасного юношу. Она и была той самой девой, даже сейчас, в этом соблазнительном золотистом наряде – как много открывающего для его взора кожи – но таком в одночасье невинном. Еще пара робких шагов, а боль в висках грохнулась с двойной силой – Кукольник чувствовал, как сознание начинает покидать его тело, но держался, не мог не держаться, ведь там – такая маленькая, прямо перед его троном, словно придя на суд, стояла его маленькая девочка, его любовь, его все. Кукольник не помнил, как девушка добралась до него, не помнил и того, какая на ощупь была ее маленькая ручка в его обгоревшей от той ведьмы в бою рука – он лишь помнил ее взгляд, глаза, наполненные горем, капающим слезами на его измученное плечо. Затем его красавица нежно пробежалась руками по его отросшим за долгим отсутствием определенного места жительства волосам и прекрасный голосок сказал: – Я ухожу, Адам. Мое наказание окончено. И последним желанием я выбрала тебя. Прости, – плакала его принцесса, посыпая лицо рандомными поцелуями, – прости меня, я оставила тебя... А тьма... Тьма забрала. Я... – осекшись, она схватила Кукольника за щеки, заставляя того смотреть ей в глаза. Кукольник и смотрел – ее прекрасные темные, как сама ночь, глаза, смотрели в прекрасные бездны его голуб глаз, казалось, прятавших целый океан. На алых губах девушки дрогнула улыбка. – Моя принцесса, – прошептал он, подаваясь к ней и как кот ласкаясь об ее подбородок своей головой, – невыносимы твои слова... Я заберу тебя из лап Света, вот увидишь! Тьма будет вечной! И снова слезы. Она плакала, но плакала от горя. Но почему, почему? Он обещал забрать ее, он ведь исполнит это – в этот раз он не ошибется и будет готов к встрече с маленьким подражателем его возлюбленной. – Адам... – хрипло сказала девушка, снова заставляя смотреть ей в глаза и дыша с ним одним воздухом – ее губы были слишком близко! – Туда, куда я иду... Дороги назад нет. Я совершила зло, я расплатилась за него сполна, – она прильнула еще ближе, его руки обхватили ее талию – он чувствовал тепло ее желанного им тела – обнаженные кусочки кожи играли с ним злую шутку – он начал желать ее, желать так, как никого давно не желал! – Любимая... – Адам, я... Даже сейчас я не могу сказать этого, мне запретили, – отчаянно проревела она, – тогда прими то, что я не могу сказать с моим поцелуем. Теплые, бархатные губы коснулись его. Его тело встрепенулось – давно он не ощущал тепла, настоящего, искреннего – Тьма не любит тепло и свет, но эта девушка, роза среди цветника, была всем тем, что он долгие годы презирал – а сейчас он не мог отказаться. Нежность и трепет, отчаяние и боль – что она несла в этом поцелуе, что говорила ему? Почему, почему так сложно вспомнить одного слово, одну веру... Ведь это то, что она делала... Делала с ним всегда. – Розмарин, – с придыханием выдавил он, – прошу... Девушка отстранилась от него, лишь на мгновение поверив, что смогла, смогла спасти душу... Но как же она ошибалась и поняв это, она провела по его щеке указательным пальцем, приговаривая: – Значит, в смерти... А затем она исчезла, буквально рассыпалась в его руках. И тогда Кукольник услышал, как в дверь кто-то ломится и та с шумом распахивается, а на ее пороге Сокол и Хитроуст. – Хозяин, мы не могли войти... Вы живы? Запахивая на место мантию, Кукольник подозвал лишь взмахом руки слуг подойти ближе. – Все нормально, я просто хотел быть один. Так, впервые за то время, как Тьма овладела сердцем и разумом Кукольника, у того появился секрет и маленький проблеск надежды, в который, уходя из этого мира, Розмарин уже и не верила. Но судьбе было виднее, как должен пасть иль возвыситься Темный принц.Эмма
Сжимая в пальцах округлый кулон-сову, который был напоминанием о том, кто я есть, я пыталась большими пальцами ковырнуть два огромных глаза из синих бриллиантов. На самом деле, я делала это необдуманно, ощущая себя покинутой и одинокой. И у меня была причина, конечно. Когда я проснулась утром, то это было очень странное пробуждение – я просто ни с того ни сего расплакалась, смотря перед собой и сжимая обеими руками кулон, который так старательно хотела осквернить сейчас. Я не знала, что за чувства в тот момент овладели всем моим естеством, но я смогла в их хаосе разобрать лишь – она ушла. Она правда ушла от меня. Знаю, звучит прозаично, а учитывая тот факт, что я ее некоторое время ненавидела, а она пыталась свести меня с ума, почему-то именно сейчас я поняла, что она была мной, а я ей – и мы должны быть вместе, править этой жизнью и... Я вздохнула, поднимая глаза от кулона на небо. С самого моего побуждения небо заволокло серыми, бурчащими на все и вся, тучами, а дождя все нет и нет. А может пора бы? Ведь Роза ушла, нет того, кто бы подсказал мне, что меня ожидает, что нужно делать, вед без нее я практически ничего не умела. В сердце кольнуло неприятное осознание того, что за все то время, что я осознанно двигалась к какой-то там цели – я только и уничтожала все то, что сотворила она. Одно за другим. Послышался гром, и я отсчитала по детской привычки секунды.. хотя обычно мы делаем это, когда сверкает молния... Но грозы, как и дождя все ещё не было. Как странно. Наклонив голову набок, я вернула взгляд на кулон в руке и вместо того, чтобы ковырять глаза бедной птицы мудрости, я осторожно повернула замочек, распахивая внутренность кулона. Я помнила, что тот хранил фото матери Розмарин, но я изумленно опрокинула кулон из рук, обнаружив там фото моей бабушки. Придя в себя, да проведя над полом рукой, кулон юркнул назад мне в запястье свободной руки и я заплакала, прижав к себе тот. Она даже уходя подумала обо мне, сделав все, чтобы в этом мире, даже то, что было изначально ее, стало окончательно лишь моим. Но почему она ничего не сказала, почему ушла? Как же мне найти ответы, что я есть и с кем мне бороться??? «Помни, Эмма, для меня ты – моя потерянная временем дочь, я всегда буду с тобой, девочка моя». Как только эта фраза прозвучала, словно ее принес ветер на листьях деревьев, что окружали дом Стрельцовых со всех сторон, я нерешительно обернулась – но позади меня никого не было. Утро было ранним, да и я находилась там, где меня не стали бы искать изначально – на балконе, куда я попала через огромные окна в такой невероятной маленькой библиотеке семейства. На улице было прохладно, а из одежды на мне была та лёгкая пижама, которая едва касалась моего тела, что до сих пор заживало после встречи с подарком Кукольника, но даже несмотря на не по погоде «продуманное» одеяние, я не ощущала того холода, что должна бы – наверно, боль потери была куда серьезнее каких-то потребностей температуры тела. Я снова посмотрела на кулон в руках, обнаруживая на пустой стороне, крышке, где была сова на обороте, написанную по его кругу мелко фразу: «Дабы найти себя, тебе больше не нужен пассажир. Теперь моя жизнь – твое прошлое, моя память – твои сны, мои ответ – твои вопросы. Но помни, я всегда буду любить тебя, моя девочка, мы были едины, мы есть – я всегда с тобой. В твоём сердце.» Я несколько раз читала данное сообщение, кивала, прижимая всякий раз к сердцу кулон. – Роза, я тебя никогда не забуду! И хотя я не знала, слышит ли она меня, смотрит ли с неба, я просто надеялась, нет, верила, что так и было – а дождь, что наконец разродился – ответом. По крайней мере, негласной подсказкой правдивости моих слов. Повесив цепочку кулона на шею, я спрятала тот под безразмерную рубашку от пижамы и расставив руки в стороны, с наслаждением считала каждую каплю, что касалась моей щеки, губы, руки, реснички – в тот момент я была невесомой. В тот момент я хотела быть дождем. В тот момент я была собой. Я была настоящей. И не нужны были ответы. Я знала, почему она ушла и знала, что мой путь начался именно сейчас.