***
— Алекс... что происходит? — он уже вышел за пределы дома, когда я очнулась и до меня окончательно дошел смысл слов, сказанных любимым человеком. Нильсен в это время уже подходил к своей машине, снимая ту с сигнализации. Парень замирает, но не оборачивается. — Агата, возвращайся в дом, — он делает паузу, тяжело вздыхая. — Пожалуйста. — Я никуда не уйду, пока ты мне все не объяснишь! — я закусываю губу, стараясь не разрыдаться. — Нечего здесь объяснять. Я не хочу мучать тебя отношениями на расстоянии, ты обязательно встретишь хорошего человека, который сможет дать тебе столько, сколько ты заслуживаешь. Извини, мне пора, — не оборачиваясь в мою сторону, он садится в машину, заводит мотор и резко срывается с места, оставляя меня позади. Я что-то кричу вслед удаляющейся машине, совершенно не понимая, что происходит, ведь еще несколько дней назад мы были счастливы и строили планы на будущее, а теперь мой воздух, мое солнце, первый человек, кто смог приблизиться ко мне настолько близко, не считая тетушки, после смерти родителей, скрывается за поворотом. Телефон Александра уже к вечеру оказывается заблокированным, дом, в котором он через неделю должен был знакомить меня со своей матерью, выставлен на продажу, а Нильсены словно испарились. Риэлтор отказался давать мне любую информацию. Дальше я узнаю о своей беременности, и тетушка предлагает пробить парня через своих знакомых, но я не готова держать любимого человека ребенком. Если он так легко отказался от меня, к чему это все?***
— Дорогая, ты не можешь всю жизнь бегать от этого, — с серьезным лицом произнесла женщина. О, я знала это выражение лица. В такие моменты я вспоминала, почему многие знакомые Аннет называли ее железной леди. Потому что она донельзя была уверена в себе и могла вселить эту уверенность в других. — В конце концов ты личность, и какой-то парень не должен втаптывать тебя в землю одним своим только видом. Ты посмотри на себя! Что он сделал с тобой буквально за пару секунд?! — Аннет распалялась с каждой секундой все больше и больше. — Агата, ты же не такая, и я это знаю. Ты же моя цветущая девочка. Хватит прятаться и прятать в себе ту девушку, ради которой многие парни будут готовы горы свернуть. Нильсен не единственный мужчина на этой земле, и он еще локти кусать будет, что упустил тебя, вот увидишь, — тетя наконец выдохнула. — Запомни, все проходит со временем и это пройдет. Спустя время ты будешь удивляться, как вообще могла потерять два года, ежедневно вспоминая о человеке, который был даже не достоин тебя. — Тетя, но Адам... — Он его сын, как бы ты не хотела этого отрицать. Можешь скрывать сей факт до последнего. В конце концов Александру осталось учиться всего два года, Лос-Анджелес просто огромный город, и вряд ли он когда-то окажется у нас в гостях. — Не могу, — я начала заламывать пальцы. Дурацкая привычка, которая брала свои корни еще с детства. — Посиди несколько дней дома и подумай над тем, что я сказала. Я хочу, чтобы ты стала сильной, тебе есть ради кого такой быть, — она показала взглядом на сына, который уже вполне себе поел и теперь в основном баловался, купая в каше свои детские пухлые пальцы. — И я не хочу, чтобы ты всю жизнь бегала. Ни один мужчина этого не стоит, как бы ты его не любила, — тетушка посмотрела на меня своим фирменным строгим взглядом и поманила внука к себе. — Я умою Адама, а ты приберись здесь, — она обвела взглядом стол, — и позавтракай. Скоро придет няня, а мне нужно немного поработать. Сходи погуляй, проветрись и хорошенько подумай. И вот я шагаю по набережной с мороженым в руках, смотря вперед затуманенным взглядом. Я слишком потеряна. С одной стороны — тетя права. Я не могу до бесконечности сидеть в своей скорлупе, скрываясь от мира, бояться заводить отношения с мужчинами да и людьми в целом, устала хранить свой секрет. Я уже даже не плачу, кажется, вся жидкость из меня вышла еще прошлым вечером. Я надеялась, что хотя бы в Лос-Анджелесе смогу дышать полной грудью. Переводиться в другой колледж — это потеря времени, да и только здесь была нужная мне база. Единственный просвет в черной полосе оказался бездной, в которую меня неумолимо затягивало. Может и правда стоит послушать Аннет и доказать Нильсену, ну и самой себе, что я больше не та милая девочка, которая убегает от проблем, и что его наличие в зоне моей видимости не означает конец света. Домой я возвращаюсь спустя несколько часов, отпуская няню домой и опускаясь на ковер рядом с Адамом, что сразу вручает мне свои машинки, втягивая в незамысловатую игру. Аннет по-прежнему работает, и хочется ей дать хоть немного отдыха, особенно осознавая, как много она в последнее время делает для нас. Когда тетушка заканчивает, стрелка на часах приближается к восьми. Мы с Адамом валяемся в обнимку на диване, смотря мультики по кабельному. Я любила такие моменты рядом с сыном. Это отдельный вид блаженства — вдыхать детский запах, наблюдать за его длинными подрагивающими ресничками, отвечать порой на кучу вопросов, половину из которых было бы неплохо еще и понять ввиду проглатывания многих букв. Тетя спускается по лестнице и, улыбаясь, подходит к нам, указывая взглядом на сына, который задремал в моих руках, прислонившись сладкой щечкой к моей груди. — Отнеси Адама в кроватку, а я пока заварю нам чай, — улыбается тетушка, и я, кивнув ей, пытаюсь осторожно выбраться из-под сына, но тот и бровью не ведет, продолжая посапывать, иногда причмокивая губами. Чай по вечерам — наша с тетей давняя традиция, которую мы почти никогда не нарушали. Пожалуй, это во многом помогало сохранить мир в нашей маленькой семье. Мы обсуждали планы, делились переживаниями и просто разговаривали по душам. Аннет любила добавлять в чай травы, благодаря которым я потом спала сном младенца, но не удивлюсь, что в свой она вполне могла добавить капельку коньячка. — Как погуляла? — спросила родительница, вручая мне кружку с напитком, когда я спустилась со второго этажа. Я знала, что она это спросит. И знала, что примет любое мое решение. — Неплохо, — я закусила губу, переводя взгляд на вкусно пахнущий чай. — Не бойся, ты же знаешь, я всегда на твоей стороне. — Знаю, но поверь, легче от этого не становится, — устало помассировала виски я. — Я долго думала... И правда не знаю, насколько это решение окажется удачным, но я хотела бы попробовать стать чуточку сильнее. Хочу быть как ты, — на последнем слове я хитро улыбнулась замечая, как в тетушкиных глазах заплескалась теплота, а ее самолюбие было слегка подпитано. — Если хочешь, можем перевести тебя в другой колледж, еще есть время. — Нет! — чуть громче положенного ответила я. — Не хочу показывать ему свою слабость, он сразу поймет, что я сделала это из-за него и возможно, начнет искать, если ему вообще есть дело до меня. А так я буду под самым носом и не вызову никаких подозрений. Я очень хочу вылезти из своей скорлупы, честно. — Вот это моя Агата, — тетушка взяла мою ладонь в свою. — Будет нелегко, но ты все сможешь. Александр будет локти кусать, что упустил такую девушку. Хотя, возможно, поговорить вам все-таки стоит. — Я более чем уверена, что это произойдет, — кивнула я. — Главное держать свои эмоции. Он прекрасно знал, как я эмоционально зависима от него. Но... про Адама, я не хочу, чтобы он знал. Не хочу, чтобы что-то держало его насильно рядом со мной, не хочу, чтобы он чувствовал себя обязанным. Он так легко уехал в Швецию, и кажется вполне неплохо жил эти два года, пока я горела в своем личном Аду. Я очень надеюсь, что у меня получится сохранить эту тайну. — Я поговорила с ректоратом. Это никоим образом не просочится другим ученикам. Это твоя конфиденциальная информация, которую ты имеешь право не афишировать. — Спасибо, тетя, — нежно улыбнулась я в ответ. Я так надеялась, что смогу открыто говорить о своем ребенке в Америке, но условности вновь корректируют мои планы на жизнь. — У тебя все получится, я уверена, — Аннет потеребила меня за щеку. — Будешь потом помогать своей старушке с бизнесом. — Ну, со старушкой ты явно загнула, — покачала головой я, отпивая ароматный напиток. — Никто из нас не молодеет, дорогая, но у тебя сейчас самый прекрасный возраст, — женщина начала рассказывать о своей юности, о том, как они с мамой проводили свою яркую молодость, и как она познакомила ее со своим братом — моим отцом. Некоторые истории я слышала уже много раз, но каждый раз готова была стереть себе память, лишь бы услышать их вновь. В такие моменты я словно видела родителей перед собой. Я всегда буду девочкой, тоскующей по самым близким людям и хранящей в своем сердце только самые трепетные воспоминания.***
Взяв еще один день для восприятия духом, я все-таки собралась в колледж. Весь прошедший вечер я пыталась настроить себя на конструктивный разговор с Нильсеном, потому что точно знала — данного факта не избежать. И лучше нам на берегу расставить все точки. Я не знала, какие чувства испытаю, когда увижу его вновь, но вспоминая эту ослепительную улыбку, которая померкла при виде меня, я начинала испытывать сильнейшую обиду, даже сказала бы злость. Стоя возле зеркала, я поправляю слегка вьющиеся волосы, оценивая свой внешний вид, и чувствую невероятную разницу с той девушкой, которую я наблюдала в отражении два дня назад. Сейчас никаких припухлостей под глазами, опухших щек, а лишь сталь во взгляде и уверенность внутри, которую вселила в меня тетя, и которой, я надеюсь, хватит надолго. Неожиданно передо мной возникает помада, оттенок близкий к персиковому, а рядом нарисовывается довольная тетушка. Я принимаю из ее рук предмет косметики, проводя им по губам. — Ты унаследовала от своих родителей определенно все самое лучшее, — приобняв меня за плечи, произнесла родственница. Я не смогла сдержать улыбки, разглядывая себя в зеркале. — Поторопись, иначе опоздаешь, — она легонько провела рукой по моему предплечью. Кивнув, я взяла свою сумку с обувной полки, обувая на ноги кеды, а тетя тем временем принесла слегка заспанного Адама со второго этажа. — Мама будет по тебе очень скучать, — я поцеловала своего самого любимого мужчину в щечку. — Веди себя хорошо, — мальчик потянул ко мне руки, но я лишь с грустью покачала головой, понимая, как тяжело мне с ним расставаться. — Ступай, иначе останешься, — улыбнулась Аннет. — А мы сейчас пойдем завтракать, — она притянула внука к себе, и Адам положил свою голову ей на плечо, сонно хлопая глазками.***
Выйдя на нужной остановке, я сжала кулаки, тяжело выдохнув. Ты справишься, ты сильная, Агата! Тебе есть ради кого жить! Ты переборешь это чувство, тебе будет больно, но ты сможешь. Слезы должны быть только от радости в конце концов. На территории учебного заведения многолюдно, все снуют в поисках аудиторий, нужных корпусов, ищут в толпе учащихся своих друзей. В очередной раз мое везение играет со мной злую шутку и, заходя в ворота, я сразу вижу компанию, в которую почти влилась на днях. Их трудно не заметить. Они все словно сошли с обложек журналов, а азиатская внешность Евы и, насколько я понимаю, Сэма, весьма сильно контрастирует с внешностью Александра и Рейчел. Первой меня обнаруживает Ева и, заметив ее взгляд, Александр поворачивает голову в мою сторону, отталкиваясь от машины, на которую они с Сэмом опирались. Я иду вперед, а земля под ногами словно ватная, каждый шаг как в пропасть. Бросив взгляд на друзей, Нильсен идет в мою сторону, и я уже начинаю готовить нужные фразы, как сбоку раздается оклик: — Агата, — я поворачиваю голову и вижу Кристофера, идущего с другой стороны, и краем глаза вижу, как застывает Александр, отойдя от друзей всего на несколько метров. — Кристофер, — я мягко улыбаюсь, а рыжий парень подходит ко мне ближе. — Улыбка определенно тебе больше к лицу, — он улыбается в ответ. — Как твои дела? — Все хорошо, — киваю я и тянусь рукой в сумку, доставая платок парня. Постиранный и отглаженный. — Оставила бы себе, — с улыбкой произносит рыжий, но ткань из моих рук забирает. — Не стоит сохранять себе воспоминания о таких моментах, это были не слезы радости, увы, — пожала плечами я. — Надеюсь, это осталось в прошлом, — парень проводит руками по своим волосам. — В любом случае, если посмотреть на это с другой стороны, этот случай подарил нам неплохое знакомство, которое началось немножко неправильно. Поэтому сейчас я предлагаю сопроводить тебя на высшую экономику, которая у тебя первой в расписании. — Откуда ты... — Не забывай, мой брат учится с тобой на одном потоке, — подмигнул Кристофер. — Точно, — виновато закусила губу я, коря себя за свою забывчивость. — А ты... — Я на третьем курсе. Тот же факультет, — на одном потоке с моими новыми знакомыми. Это было первым, что всплыло в моей голове. — Так что, мисс разрешит себя проводить, или по-прежнему боится находиться рядом с малознакомыми парнями? — немного игриво вздернул бровь Кристофер. — Паясничать любишь? — усмехнулась я, на что рыжий только с ухмылкой пожал плечами. — Можешь проводить, — кивнула я, чувствуя, что мою спину прожигает далеко не один взгляд. Тихим шагом мы направились к нужному корпусу. Я старалась вникнуть в беседу, чтобы не думать о том человеке, которого оставляю позади. Это касается не только сегодняшнего дня, а всей ситуации в целом. Около аудитории нас ждал еще один такой же рыжий парень, как две капли воды похожий на Кристофера. — Эд, познакомься, это Агата. Следи, чтобы ее никто не обижал, — наказал мой новый приятель брату, а я шутливо закатила глаза. — Приятно познакомиться, Агата, — кивнул парень. — Я тот брат, что умный. — Хэй, — пихнул брата под бок Кристофер. — Как же мне вас различать вне колледжа? — я вопросительно посмотрела на близнецов, а те одновременно ухмыльнулись. — Поверь, со временем ты начнешь видеть разницу и во внешности, и в характерах, — произнес Кристофер и глянул на часы. — Хотел бы продолжить нашу светскую беседу, но через три минуты миссис Хьюман будет гонять меня по макроэкономике, я ей еще с того семестра задолжал. Агата, еще увидимся, — кивнул Кристофер, удаляясь прочь быстрым шагом. — Не поддавайся чарам Кристофера, он редкостный засранец, — произнес Эдвард, когда мы зашли в класс. — Хорошего же мнения ты о своем брате, — ухмыльнулась я, доставая тетради. — Он неплохой человек, но девушек с ума сводит за пять секунд, а ты вроде кажешься хорошей, не хочу, чтобы он сделал тебе больно. — Не бойся, я не из той касты первокурсниц, которая будет вешаться на старшекурсников. Отношения любого рода — это последнее, что меня волнует сейчас. — Но если что, я предупредил, — улыбнулся парень, после чего в кабинет зашел учитель, и мы полностью окунулись в лекцию. После первой пары у меня было пятнадцать минут, чтобы найти следующую аудиторию, в которой у нас должна была проводиться история экономики. Но на выходе из аудитории меня ждала Ева. Я, наверное, даже больше ожидала здесь увидеть Нильсена, чем ее. — Привет, — она оттолкнулась от подоконника, подходя ближе ко мне. — Привет, — я постаралась улыбнуться. — Извини, что утром не поздоровалась, меня отвлекли, — неловко почесала затылок я. — Ничего страшного, — улыбнулась в ответ девушка. — У тебя же история экономики? Пойдем, я провожу тебя, — делать было нечего, пришлось соглашаться. Не хотелось показаться грубой, вроде девушкой она казалась неплохой. — Ты ведь не просто так пришла, — поджала губы я, когда мы вышли из здания, направляясь в соседний корпус. — Ты милая девушка, Агата, но... в общем, — слегка замялась она, а затем резко выдохнула и сказала: — Я хочу попросить тебя поговорить с Алексом. Не знаю, что у вас там произошло, он молчит, как партизан, но эти дни он словно другой человек. — И поэтому вместо него пришла ты? — приподняв одну бровь, спросила я. И откуда во мне это? Неужели так сильно тетушка повлияла? — Вообще он собирался сам, и даже совершил такую попытку утром, но Кадоган слегка помешал его планам, — Ева чуть замедлила шаг и пристально посмотрела на меня. — Знаешь, то, что произошло, это было так странно. И я пойму, если ты не захочешь с ним говорить. Если тебе будет тяжело это сделать, — девушка слегка прикусила губу. — Он мой друг, и я могу его понять, но в общем-то я не хочу, чтобы ты причиняла себе боль. Если ты скажешь нет, я так ему и передам. Бешено колотящееся сердце почти выпрыгивало из грудной клетки, а мозг отказывался соображать, однако я, собрав все силы и уверенность — спасибо Аннет — сжала кулаки и наконец ответила: — У меня осталось еще две пары. Если хочет поговорить — пусть ждет меня возле входа в студенческий парк. У меня будет где-то полчаса до следующего автобуса. До этого времени пусть меня не беспокоит, мне нужно настроиться на этот разговор. — Хорошо, — кивнула девушка, стоило нам как раз подойти к нужной аудитории. — Агата... — она окликнула меня, когда я уже начала заходить в кабинет, — мы все так же ждем тебя за нашим столом. — Спасибо, но я правда пока воздержусь. Не обижайтесь, не в вас дело. Дальше будет видно, — Ева понимающе кивнула. На том и разошлись. На обеденной перемене я села на одну из лавочек между кампусами и достала из сумки питьевой йогурт с булочкой, надеясь впихнуть в себя хотя бы это. Во время нервных потрясений я всегда плохо питалась. Помню, в школе тетушка бегала за мной почти с ложкой в руках, только бы впихнуть в мой организм хоть какую-то пищу в период итоговых контрольных. Что уж говорить про период расставания с Александром?.. Если бы не беременность, я, вероятнее всего, заработала бы анорексию, не иначе. Я пыталась собраться с силами, мыслями, пыталась представить, что скажу ему. Внутри все сжималось от того, что я вновь смогу поговорить с ним. Эта противоречивость в душе убивала. Хотелось до бесконечности смотреть в эти голубые глаза и задушить одновременно. В результате, последнюю пару я провела словно на иголках, даже не стараясь сосредоточиться на словах профессора, ибо это было абсолютно бесполезно. Когда прозвенел звонок, мое сердце забилось в миллиарды раз сильнее, а ладони вспотели. Прочитав в уме слова Аннет, как мантру, я попрощалась с Эдвардом и потихоньку пошла в сторону парка. Где-то в душе я, возможно, надеялась, что Нильсен не придет, ведь у него стояла еще одна пара в расписании. Так мне было проще с ним проститься. Но нет, виновник всех моих страданий стоял возле входа в парк, смотря в одну точку, но заприметив меня ожил. — Привет, — тихо произнес он. — Привет, — как-то немного глухо произнесла я. Вот он, прямо передо мной. Спустя эти два тяжелых года, происходящее кажется очередным сном, которыми я страдала определенное время, просыпаясь в слезах. Эти невероятные голубые омуты, эти родные губы, эти густые брови и жесткие волосы, в которые я так любила зарывать свои пальчики. Александр, ты хоть можешь представить, как я скучала по тебе? Мы зашли в парк. Алекс молчал, а меня это начинало нервировать. — Если мы пришли сюда, чтобы просто помолчать, то я, пожалуй, поеду домой, — я хотела развернуться, но он остановил меня, взяв за предплечье. От прикосновения рук, которые в свое время подарили мне столько ласки и удовольствия, по коже словно прошелся разряд тока. — Извини, — Нильсен заглянул мне в глаза, а я одернула руку. — Я даже не знаю, с чего начать, — виновато вздохнул он. — Не нужно ни с чего начинать, Александр. Просто давай сделаем вид, словно ничего не было, — судя по его взгляду, последние слова сделали ему больно. Но даже так он никогда не поймет того, что пронесла через себя я. — Но ведь это было, и ты прекрасно это знаешь. — Знаю. А еще знаю, что человек, которому девочка-подросток подарила весь свой мир, просто взял и уехал. Ты хоть представляешь, что было со мной, когда ты за один день исчез со всех радаров? — Понимаю, и мне правда жаль, — поджал губы Нильсен, а в его глазах так и сквозило сожаление. Я отвела взгляд в сторону, закусывая губу и стараясь не расплакаться. Ему жаль. Да неужели? — Ни черта ты не понимаешь, Нильсен, — не сдержавшись, я ткнула пальцем в его крепкую грудь, к которой всегда прижималась, ощущая тепло родного тела и запах одеколона. — Ты просто растоптал меня! Я жила тобой! — Я тоже жил тобой, — Нильсен попытался прикоснуться к моему запястью, но я вновь одернула руку. — И поэтому оставил одну? — спросила я чуть громче, чем следовало, но благо в парке мы были одни, так как у остальных студентов были пары. Я все-таки заплакала, хотя торжественно обещала не показывать ему своих слез, но все накопленное, вся обида и тоска рвались наружу. — За два дня до нашего расставания, — неуверенно начал он, — в аварии погиб мой отец и брат. Мне пришлось вернуться в Швецию вместе с мамой, чтобы поддержать ее и вступить в наследство. Доли отца и брата переходили мне, как главному наследнику, — я стояла как ушатом воды облитая, не в силах даже сказать что-то. Почему? Почему он говорит об этом только сейчас? — Весь бизнес в Англии упал на плечи Фредерика — друга семьи. — Алекс... — наконец прошептала я, глядя на него. — Почему ты говоришь об этом только сейчас? Неужели мы не были близки? Неужели были чужими людьми? Я знаю, что такое потерять самых близких людей. Я бы помогла тебе пережить это горе! Мы бы справились! — Да потому что я бы не вернулся в Англию, — резко сказал Нильсен, заставляя меня невольно поежиться. — Мама чуть не сошла с ума от горя! Я даже дистанционно почти не учился, учителя ставили мне оценки просто за те переводы, что я осуществлял в школу. Почти год я пытался вытащить ее из этой пропасти, хотел отложить поступление в университет, но она настаивала на образовании, хотела, чтобы я закончил колледж, в котором когда-то учились отец и брат. Только под условием, что она летит со мной, я смог спокойно поступить в колледж. — Мы могли бы что-нибудь придумать. Моя тетя спокойно оплатила бы обучение в Лос-Анджелесе, я могла бы прилетать к тебе. Но нет, ты сдался, не захотел делиться со мной своей болью, которую бы я с радостью у тебя забрала, если бы это значило, что тебе было бы легче дышать, — я до сих пор находилась в шоке от того, что услышала, однако не видела в решении Александра логики. Все могло быть по-другому! — Конечно, тебе тогда было не до меня, но если бы мы нормально поговорили, то наверняка нашли бы выход. А так, я два года мучила себя вопросом: что я сделала не так? Видимо, мы в разной степени любили друг друга. — Я не хотел обременять тебя отношениями на расстоянии. Не хотел портить твою прекрасную юность постоянными переживаниями и тоской. Отношения на расстоянии — это не самая приятная вещь. — Только мое мнение ты забыл спросить! Я чуть с ума не сошла, а ведь все могло закончиться совсем не так, — я устало прикрыла глаза, почувствовав, что была не готова к такой правде. — Если на этом у тебя все, я пойду. Я услышала все, что мне было нужно. — Katten, — сорвалось с его губ, и я застыла, хотя уже собиралась уйти. — Никогда больше не называй меня так, — тихо произнесла я. — Это причиняет боль! — Прости, тогда я правда думал, что поступаю правильно, — неловко сказал он. — Видимо, это судьба, — я подняла на него уставший взгляд. — Каждый из нас будет счастлив, но уже с другими людьми, — челюсть Александра напряглась. — Я обязательно встречу достойного моей любви человека — кажется, так ты говорил в тот день два года назад? И только сейчас я задумываюсь, а был ли ты достоин моих чувств на самом деле? — Харрис! — из его горла вырвалось почти утробное рычание. — Что? — я начинала злиться. — Скольких девушек ты затащил в свою постель, пока жил здесь? Пока я медленно умирала в холодной Англии, ты развлекался в студенческом городке. А теперь я хочу просто спокойно жить. Пожалуйста, не порть мое первое мнение об этих местах. Давай просто учиться, как обычные студенты, — я взглянула на экран мобильного. — А теперь извини, мне нужно идти. — Я подвезу тебя, — тихо произнес Нильсен. — Не нужно меня подвозить. Сама доберусь, — холодно произнесла я, удаляясь прочь, оставляя позади себя абсолютно растерянного молодого человека. Я все сделала правильно. По крайней мере, я старалась себя в этом уверить. Каждому из нас нужно пойти своим путем, чтобы найти настоящее счастье. Как жаль, что я смогла осознать это так поздно.