***
Однако подумать оказалось проще, чем сделать. Особенно когда тот, кого ты вроде и хочешь отпустить, но не можешь, так трепетно обматывает вокруг твоей шеи свой шарф во время снежных баталий на заднем дворе, когда кладет ваши варежки сушиться рядом, а после делает всем какао, но именно тебе горячий шоколад, ведь его ты любишь куда больше. Позже он подвозит тебя до дома, до последнего смотря вслед, пока твой силуэт не скроется за дверью, и только после этого уезжает прочь. И ты понимаешь. Понимаешь, что лед в твоем сердце вновь начинает оттаивать, и это пугает. Решение приходит откуда не ждали, и Харрис в очередной раз поражается самоотдаче и смелости Кристофера, а еще, пожалуй, своему эгоизму, ибо то, что предложил англичанин, пусть и было довольно банальным, но все же делало его огромному сердцу больно. Со словами: «если сексом дружбу не испортишь, то поцелуем тем более» Кристофер, будучи, судя по всему, самоубийцей или хотя бы садомазохистом, решил поймать хотя бы один шанс прикоснуться к губам своей белокурой англичанки. Головой он осознавал, что эти двое рано или поздно все равно будут вместе, потому что подобные истории так и должны кончаться. А ему уготована одна участь — быть тем самым другом, который слишком уважает чужое пространство, чтобы навязывать свои чувства. Будем откровенны, Харрис не рассматривает его как предмет воздыхания. Это слишком очевидно, чтобы не заметить. Место и время подвернулось не сразу. У третьего курса началась внеучебная практика, так что ребята, как правило, пропадали в разных частях города, и Агата как-то резко осталась одна, сопровождаемая лишь звонками и сообщениями в мессенджерах. Эдвард, конечно, составлял ей какую-никакую компанию, но их с братом различие в темпераментах и интересах слишком бросалось в глаза. И только к выходным все более менее смогли вырваться из рабочей рутины. Ева сразу же предложила выбраться в клуб или хотя бы в кино. И вот здесь Агата как бы ненароком и спросила ребят, не против ли они еще одного человека в их скромной компании, ибо уделяя время им, она ущемляет Кристофера, что выглядело неправильным с определенной стороны. По большому счету, к Кадогану все относились нейтрально, но на лице Александра проскочило недовольство, и это было трудно не заметить. Тем не менее наступил вечер пятницы, и вся компания собралась в одном из кинотеатров города, чтобы после продолжить вечер в баре неподалеку. В процессе выбора фильма чуть не случилась драка, ибо мальчики намеревались пойти на боевик, девочки хотели на новую комедию, а Агата и Кристофер, к слову, подошедшие чуть позже, просто ждали, когда эти четверо закончат свои баталии, ведь им на самом деле было все равно, какой фильм займет их на ближайшие два часа. Сегодня этих двух ждала совершенно другая задача, которая изначально включала в себя множество мелких пунктов. Первое это, конечно же, образ Агаты. И, видит Господь, Кристоферу все сложнее было оставаться для этой прекрасной миледи другом, особенно когда она с ним под руку вышагивала в этом своем облегающем в меру сдержанном платье, высоких сапогах и легкой укладкой на голове. Ее глаза обманчиво блестели, и только Крис знал, что на самом деле ей ужасно больно и тоскливо, но сердце англичанки отчего-то диктовало, что так будет правильно. Снимая с Харрис пальто, предоставляя ей свой локоть, он вновь чувствовал щемящее чувство внутри от того, что девушка, которую он ведет сейчас под руку, принадлежит далеко не ему. Александру не нравилось то, что он видел перед собой. Эти прикосновения и улыбки должны были предназначаться ему, именно так шептал его внутренний собственник. Но он молчал — сейчас было бы неуместным устраивать разборки, да и в целом терять эту тонкую нить равновесия между ними не хотелось. Поэтому он молчал, сжимая зубы и ловя на себе взгляды друзей, которые не могли определиться, чью сторону занять, и именно поэтому сохраняли суверенитет, а в попытках между этим жуткое желание поговорить с этими двумя. Александра было жалко, но, откровенно говоря, все, что происходило с ним, было некой кармой за прошлое. Это понимали все. В результате, под ворчание парней они были все-таки затянуты на комедию, а компания запаслась попкорном и колой. Кристофер, как истинный джентльмен, держал все в своих руках, выискивая нужный ряд и пропуская свою спутницу на место рядом с собой. Впервые в жизни Харрис чувствовала себя настолько омерзительно. Смотря на все эти ухаживания со стороны Кадогана, Нильсен разгорался свирепым зверем внутри, хоть и сохранял спокойствие снаружи. Удивляясь собственному терпению, он вспоминал подростковые годы и понимал, что раньше бы вряд ли стерпел постороннего мужчину рядом со своей женщиной. Хотя называть ее так он смел только в своих фантазиях, которые порой становились слишком навязчивыми. Рядом с Александром разместилась Рэйчел, отчаянно пытавшаяся утянуть его в бессмысленные разговоры, но все его внимание было направлено к сладкой парочке. Кристофер же словно нарочно выбрал место рядом с Нильсеном, чтобы окончательно добить его психику. И стоило некоторым из их компании заметить во время яркого эпизода руку Агаты в ладони Кристофера на мужском колене, то они чуть ли не давились воздухом, в то время как на лице Линд расползалась еле заметная ухмылка. Надавить на Агату было просто. С того момента просмотр фильма для Александра превратился в самое настоящее испытание — наблюдать подобную картину было выше его сил. И сколько бы он не пытался сосредоточиться на сюжете, все его мысли возвращались к тому, что разворачивалось прямо на его глазах. Его личному фильму, где главным отрицательным героем был он сам. — Нильсен, спокойно, — шикнула Скай, когда они покинули зал и направились к гардеробу. Ребята ушли чуть вперед, а новоиспеченная, судя по всему, парочка шагала сзади. — Возможно, это не то, чем кажется, — тихо произнесла девушка и, видя, что ее слова нисколько не помогли, добавила: — Хотя я все больше в этом сомневаюсь. — Не обращайте на меня внимания, сам разберусь, — процедил Нильсен и ускорился. — Дурдом, — тяжело вздохнула Скай и обернулась на Агату. Что-то смущало ее во всем этом, и Ева была серьезно намерена выяснить. В баре, куда они пришли после кинотеатра, оказалось многолюдно. Сложилось впечатление, что минимум половина Лос-Анджелеса собралась здесь, чтобы отдохнуть от трудовой недели. Поначалу все действительно выглядело культурно: люди много пили, смеялись, некоторые столики, находя общие интересы, даже объединялись в один. Агата медленно потягивала пиво, оглядываясь вокруг, в то время как Скай ушла в отрыв. Подобные места для Харрис по-прежнему были в новинку. Кристофер ни на минуту не оставлял ее одну и добросовестно выполнял выделенную ему роль. Например, его рука постоянно лежала на спинке стула Агаты, периодически нежно касаясь подушечками пальцев аккуратных плеч девушки. Кадогану стоило отдать должное — он также успевал вести непринужденные беседы с ее друзьями, благодаря чему эта посиделка казалась довольно мирной, если бы только не напряженное лицо Нильсена напротив, которое все пытались игнорировать. — Пойдем потанцуем, — протянул Кристофер, когда большая часть бара знатно прихмелела и вышла на танцпол. — Тебе нужно растрястись, — практически пропел он, утягивая Агату за собой и краем глаза замечая, что остальные последовали за ними. Даже Линд каким-то образом уговорила хмурого Александра потанцевать, при этом не скрывая радости от своей маленькой победы. — Расслабься, — прошептал Кадоган, чуть крепче обхватывая девичью талию. — Легко сказать, — также тихо проговорила Агата, замечая, что за ними наблюдают их друзья, и слегка улыбаясь. — Уверена, что не хочешь отказаться от своей затеи? — говоря это, Кристофер аккуратно провел кончиком носа по теплой щеке девушки. Агата была готова в голос заскулить от того, насколько все это было неправильным. — Нет, — глубоко выдохнув, с тяжестью проговорила Харрис. — Как знаешь, — с притворной улыбкой ответил ее друг, медленно приближаясь к манящим губам, которые сегодня были накрашены розовым блеском с запахом спелой вишни. Пожалуй, эту ягоду вкусить ему хотелось безумно, и, будь на то его воля, он наслаждался бы ей бесконечно. — Надеюсь, сегодня мое лицо пострадает не так сильно, как в прошлый раз, — усмехнулся парень и сразу же поцеловал Агату, пока она не передумала. Харрис, как бы сильно не старалась отключить голову, все равно начала анализировать. Поцелуй с Кристофером был приятным. Он целовал медленно, аккуратно. Но все это было не тем, что нужно. Нильсен целовал совсем по-иному. Порой его поцелуи были слишком пропитаны нежностью, а иногда парень был настолько напорист, что Агата терялась в ощущениях. С Кадоганом не получалось забыться, не было ярких вспышек перед глазами и бабочек в животе. Чтобы воссоздать полную картину, Агата прикрыла глаза. Это спасло ее от множества удивленных взглядов и, самое главное, от разгневанного Александра. Он, конечно, предполагал, что вечер может закончиться чем-то подобным, но увидеть это в живую оказалось выше его сил. Слишком больно и слишком неприятно. Чужие руки хотелось сбросить с родной талии, а губы, так нагло вцепившиеся в губы девушки, в кровь разбить кулаком. Поцелуй закончился быстро и, как ни странно, в сторону уборной повели совсем не Кадогана. Агата сопротивлялась как могла, но Нильсен был непреклонен. В один прекрасный момент он просто закинул девушку к себе на плечо, уверенно шагая вперед. К удивлению всей компании, Кадоган даже не рыпнулся в сторону удаляющейся парочки, лишь хмыкнул, покачав головой. — Проследите, чтобы Агата добралась домой целой и невредимой, — произнес он ребятам, которые были слишком растеряны от происходящего. Особенно Рэйчел, у которой на лице также красовалось полное разочарование. — Кристофер, что происходит? — серьезно спросила Скай, подходя к парню ближе. — Им давно уже стоило поговорить, — посмотрев в сторону Макото, он добавил: — И не только им, — схватив свое пальто с диванчика, на котором они ранее сидели, и слегка набросив его на плечи, Кристофер ушел. — Они меня точно в могилу сведут, — устало потерла переносицу Скай. — В любом случае, это не наше дело, — проговорил Макото, взгляд которого был весьма задумчивым. — Пойдемте за столик, все равно мы не сможем ни на что повлиять. — С ее появлением Александр стал сам не свой, — почти фыркнула Линд, следуя за друзьями. — С ее появлением он стал собой, — сказал Сэм, глядя на девушку. — Импульсивным, по-своему эгоистичным, но собой. Просто ты этого принимать не хочешь, хоть и осознаешь, что я прав. Не лезь в это дело, Рэйчел, — предупредил ее парень, чувствуя, что Линд еще сыграет в этой истории свою главную роль. Девушка на его фразу лишь сморщилась, поглядывая в сторону уборных и нервно постукивая пальцами по столешнице, искренне надеясь, что Харрис не даст слабину и доведет начатое дело до завершения.***
— Отпусти, — в очередной раз взбрыкнулась Агата, ударяя своими маленькими кулачками по крепкой спине. Ей в целом не прельщало висеть вниз головой, да еще и на глазах у такой обширной аудитории. Но Александр, кажется, даже не обращал внимания на ее просьбы. Абсолютно игнорируя чужие крики и взгляды окружающих, он направлялся в сторону мужских уборных. Дверь с грохотом закрылась и для надежности подперлась шваброй. Агата была искренне растеряна. Она, конечно, предполагала, что ее игра может вывести из себя Нильсена, но совсем не ожидала такой реакции — на лице Александра сквозило настоящее бешенство, смешенное с раздражением. Еще в кинотеатре он убедил себя, что сможет спокойно наблюдать за этим цирком, но темперамент и чувства взяли свое. — Нильсен, какого черта ты себе позволяешь? — Агата надвинулась на шведа, но быстро оказалась прижатой к раковинам. Александр был близко, непозволительно близко. Настолько рядом, что его горячее дыхание обжигало губы девушки. — Решила использовать чувства бедного Кадогана в своих целях? — хитро ухмыльнулся Нильсен. — Не думал, что ты можешь быть такой, Агата. — Что ты несешь? — дернулась она и тут же почувствовала, как хватка на ее талии стала почти стальной. — Не притворяйся, — одна ладонь Нильсена продвинулась выше, останавливаясь на шее и заправляя выбившиеся волосы за ушко. — И ты, и я, и вообще весь колледж видит его взгляды в твою сторону, а еще я слышал ваш с Рэйчел весьма интересный разговор, — сердце Харрис буквально рухнуло куда-то вниз. Думая весь вечер, что делает все правильно, она лишь глупо выглядела в глазах Александра. — Но ты никогда не посмотришь на него тем взглядом, каким смотришь на меня даже сейчас, — аккуратно проведя ладонью по щеке, он добавил: — Как и я не посмотрю на Рэйчел. Никогда, слышишь? — Это неважно, — пытаясь храбриться, произнесла Агата. Решив, что будет выглядеть так увереннее, она смело заглянула в глаза парню, осознавая, что совершила большую ошибку. Ведь именно эти голубые глаза сводили ее с ума, заставляя забыть собственное имя. — В любом случае, так будет лучше. Для всех. — Кому будет лучше? — сжал зубы от злости Нильсен. Он действительно планировал мирно поговорить, но эмоции сами рвались наружу. — Тебе, которая ежедневно мучается от того, что до конца не может простить меня? Мне, который уже с ума сходить начинает от своей вины и желания исправить все, что натворил? Или нашему сыну, который не знает своего отца, и которого ты так упорно скрываешь? — Агата широко распахнула глаза и приоткрыла рот. Александр был готов поклясться, что увидел на ее лице искренний страх. По ее нежным щекам потекли капельки слез, что всегда было слабостью Александра. Он ненавидел женские слезы, особенно, когда их причиной становился он сам. — Откуда… — Откуда я знаю? Увидел вас в парке. Сопоставил возраст и невероятную схожесть со мной. Поверь, в тот момент я почувствовал себя и самым счастливым человеком на Земле, и главным ублюдком в этой вселенной, — Нильсен слегка смягчил хватку, а голос его стал спокойнее. — Я даже представить не могу, через что ты прошла. — Вот именно, — сквозь слезы прошептала Агата. — Ты даже представить не можешь, ведь тебя там не было. И это не наш сын, а мой, и только мой, — на лице Александра проскользнула гримаса боли. — Не будь так категорична ко мне. — Я не готова к тому, что отец моего ребенка исчезнет из его жизни в один прекрасный момент без объяснения причины. Ты мог так поступить со мной, но не с ним, я не позволю делать ему больно. — Дай мне хотя бы шанс… — Алекс, это не тот случай, когда нужно давать шансы. Ты либо входишь в его жизнь навсегда, либо остаешься за бортом. И у меня нет гарантий, что ты не предашь его детское доверие. — Это неправда, — слегка мотнул головой он. Александр чувствовал себя уязвленным. — Ты примешиваешь сюда наши личные отношения, тебе не кажется это неуместным? — Мне кажется неуместным то, что ты решаешь, что будет правильным в этой ситуации, а что нет, — зло бросила она. — Ребенку нужен отец. — У ребенка есть прекрасная мама и бабушка, а его отец окажется космонавтом или моряком дальнего следования, — уверенно проговорила Харрис, словно этот ответ был у нее уже заранее заготовлен. — Ты даже не пытаешься услышать меня. — Нет, не пытаюсь, — перебила его Харрис и наконец вырвалась из ослабшей хватки, толкая Нильсена в грудь. — Я пережила рождение ребенка в столь юном возрасте, а затем и послеродовую депрессию. Но тебя не было рядом, — она практически сорвалась на крик: — Я чуть с ума не сошла от того, что свалилось на меня, хотя мы должны были пережить это вместе, но ты даже не удосужился известить меня о том, что происходит в твоей жизни. О каком доверии, Нильсен, ты вообще говоришь? — бросив эти слова, Агата направилась на выход, со злостью отбрасывая в сторону швабру и выбегая в коридор, расталкивая и без того недовольный народ, скопившийся за дверью. Безумно хотелось закричать. Теперь он окончательно не знал, как подступиться к людям, без которых он не смыслил дальнейшего своего существования. Ему хотелось вновь, как раньше, зарыться в эту белоснежную копну волос и вдохнуть легкий аромат духов. Хотелось посадить на колени малыша, перебирать эти маленькие пальчики и слушать детский лепет. Заглядывать в небесно-голубые глаза и видеть отражение самого себя. Господи, как же много он упустил. Тем временем Агата, игнорируя предательские слезы, схватила свое пальто и пронеслась мимо друзей, которые выглядели шокировано. Пожалуй, все, кроме Рэйчел, на чьем лице проскользнула ухмылка, ожидали другого исхода разговора между бывшими. Желание сорвать связки к чертям заполнило все тело. В этом они были схожи с Нильсеном — эмоциональные, несдержанные. Возможно, им и правда стоило бы поговорить, но обида была настолько велика, что не давала рационально мыслить. Раз за разом Агата возвращалась в прошлое и понимала, что теперь пустить кого-то в свой мир будет невероятно трудно.